Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
9.1. Виды национально-этнических групп
Есть люди, абсолютно свободные от националистических предрассудков. Они готовы драться с кем угодно.
Станислав Ежи Лец
Еще одним примером больших социальных групп, значимых как в историческом процессе, так и в сфере общественно-политических отношений, являются различные этнические группы. В отличие от психологии классов, психологические особенности различных этнических групп и прежде всего наций исследованы значительно лучше. Выделилась специальная ветвь науки на стыке социальной психологии и этнографии – этнопсихология. Некоторые авторы вообще рассматривают этнопсихологию как составную часть социальной психологии.
Что же касается политической психологии, роль и значение национально-этнических групп в политике очевидны. В конечном счете, в истории человечества они возникли раньше, чем социальные группы. По сути, национально-этническая общность продолжает оставаться более глубинной, чем общность социальная. Не случайно мы по-прежнему остаемся свидетелями массы политических явлений и процессов, возникающих и развивающихся на национально-этнической основе. Это не только межнациональные конфликты и войны, межрасовые столкновения и проблемы родоплеменных отношений в отдельных странах. Это само по себе этническое разделение, на котором продолжает базироваться не только большинство индивидов или групп, но и целых стран в политике. Несмотря на нарастающую тенденцию к глобализации жизни человечества, национально-этнические общности всегда имели и продолжают иметь огромное значение в политической жизни. Следовательно, понимание национально-этнической психологии и ее роли имеет большое значение в политической психологии в целом.
Национально-этнические группы – это большие группы, включающие тысячи и миллионы людей, связанных общими внешними и внутренними, психологическими особенностями. К национально-этническим группам относятся род, племя, народ, нация, раса и этнос.
Род – группа кровных родственников по материнской или отцовской линии, ведущих свое происхождение от общего предка, носящих общее родовое имя, имеющих общие потребности и интересы, проявляющиеся в единых социально-политических действиях. До сих пор в ряде стран Азии и Африки роды и родовые объединения играют огромную роль в организации власти и государств. К понятию «род» примыкает понятие «клан», несущее в современной политической психологии более символическое и обобщающее значение.
Объединение двух или более родов образует племя. Это более высокая форма уже непосредственно политической организации. Она объединяет некоторое число родов и семейно-родовых кланов на общей этнической основе. Род, как правило, не может существовать отдельно (хотя бы в силу закона экзогамии – обычая избегать браков между мужчинами и женщинами одной и той же общественной группы, рода). В то же время, племя – уже достаточно автономное, обосабливающееся объединение. Такое обособление происходит, прежде всего, на основе обладания собственным языком или диалектом, собственными обычаями, характерными именами, традициями и верованиями, собственными тотемами, выражающими их чувство обособленности.
Уже исторически, как считал Я. Щепаньский, племя всегда имело контур внутренней формальной политической организации: в частности, вождя или совет вождей, собственные специализированные группы вооруженных лиц для защиты определенной территории, с которой было связано племя, и т.д.
Племя – часть сложнейшего национального вопроса, особенно важного для тех стран Азии и Африки, в которых родоплеменной строй сохранился как заметный компонент общей социальной организации жизни.
Каковы основные черты населения племен? С точки зрения политической психологии, это, прежде всего противоречивость и непоследовательность поведения в повседневной жизни. И в то же время следует отметить такую особенность, как незыблемость традиций и настоящий культ предков в жизни духовно-культурной. Противоречивы и отдельные психологические черты: так, гордость и великодушие сочетаются со вспыльчивостью, неуравновешенностью, подчас подозрительностью и мстительностью. Готовность прийти на помощь, уверенность в своих силах сочетаются с негативным отношением к тем, кто живет по другому, с опасением новых чужеродных контактов, угрожающих независимости племени.
По мнению Д.В. Ольшанского, с точки зрения политической психологии, независимость для племени – это главное. Для этих людей психологически нет никаких государственных, политических и иных границ. Вопрос о государстве, как и о принадлежности земли кому-то, для них также нелеп, как и вопрос, например, о том, «кому принадлежит небо, солнце, луна? В истории человечества кочевники, как известно, так и не создали сколько-нибудь прочных государств. Отдельные исключения, типа империи Чингисхана, носили всего лишь эпизодический характер.
Восприятие этих людей жестко разделено надвое: мир состоит из «своих» и «чужих». «Свой» – это только тот, кто связан узами родства, хозяйства, веры, знает, уважает и соблюдает законы, традиции и порядки племени. Это – принципиальные основы. Причем религиозная вера в общепринятом смысле стоит не на первом месте: законы рода и племени могут быть важнее религии. Религия носит более поздний, во многом привнесенный характер. Слово вождя в пуштунских афганских племенах до сих пор важнее слова муллы, как и решение джирги (совета) племени. Зная это, мулла никогда не пойдет наперекор вождю или джирге – скорее, он найдет для племени и для себя особый «компромисс с Аллахом».
Естественно, что у этих людей существует свое особое отношение к политике. Внутри рода и племени никакой политики внешне вообще нет – существует иллюзия однородности, равенства и единства, «братства». Хотя племена давно уже расслоились на феодальную верхушку и трудящееся большинство, это разделение замаскировано тем, что носит не противоречиво-классовый, а сословный, нехозяйственный характер.
«Единство в отношениях внутри своего племени противостоит хитрости, «политике» в отношениях с «чужими». Политика для представителей племени – что-то сродни торговле, там все можно ради достижения своей выгоды. И только если племена признают «своими» тех или иных людей, ту или иную партию или правительство, они могут изменить отношение к ним с «политического» на прямое, честное и открытое – в духе высоко чтимых и декларируемых «традицией предков» и традиционного для большинства племен «кодекса чести» [154].
Над родом и племенем исторически надстраивалось особое образование – народ. Это одна из важнейших категорий как политологии, так и политической психологии, содержание которой существенно меняется в зависимости от интересов и политических позиций определяющего субъекта. Понятие «народ» чаще всего употребляется в двух значениях: в широком смысле – все население определенной страны (совокупность граждан определенного государства), а также синоним понятия «этническая общность» (или «историческая общность людей»).
Неразличение двух указанных значений термина – политического (народ как «демос») и этнического (народ как «этнос») влечет за собой терминологическую путаницу. Чтобы ее преодолеть современная этнология отказалась от термина «народ», приняв за операциональные такие понятия, как «этническая группа», «этния»
(в российской исследовательской традиции используется также термин «этнос»). Большинство исследователей согласны, что принадлежность к тому или иному народу («этническая идентичность» или «этничность») определяется не биологическими («кровь», «генотип», «расширенный фенотип»), а социально-культурными факторами (общее для определенной группы прошлое, общие культурные навыки, разделяемые ценности, транслируемые от поколения к поколению традиции, конфессиональная общность и т.д.).
Понятие «народ» всегда играло и до сих пор играет огромную эмоционально-публицистическую роль в политике. «Именем народа», «во имя народа», «во благо народа» всегда совершались и совершаются сегодня практически все политические действия.
В понимании того, что такое «нация» (от лат. natio – племя, народ) определенности не больше, чем в понимании термина «народ». В большинстве справочных изданий, энциклопедиях указывается на два подхода к пониманию нации: как политической общности граждан определенного государства и как этнической общности с единым языком и самосознанием. В международном плане нация является синонимом национального государства.
Для политической психологии представляет интерес политический и психологический аспекты понимания нации.
Что касается первого, политического аспекта, то здесь следует отметить точку зрения конструктивистов, которые считают, что нации представляют собой искусственные образования, целенаправленно сконструированные, созданные интеллектуальными элитами (учеными, политиками, идеологами) на основе национального проекта – идеологии национализма, которая может выражаться не только в политических манифестах, но и в литературных произведениях, научных трудах и т.д. Географическими границами национального проекта при этом являются актуальные политические границы государства, а этнические различия населения, участвующего в строительстве такой нации вообще не имеют значения. Один из главных теоретиков конструктивизма Б. Андерсон определяет нации как «воображаемое сообщество», и «воображается оно как что-то неизбежно ограниченное, но в то же время суверенное». Имеется в виду, конечно, не то, что нации – вообще некие фикции, а то, что реально существуют лишь рационально мыслящие индивиды, а нация существует лишь в их головах, «в воображении», в силу того, что они себя идентифицируют именно этим, а не другим образом» [7].
Что касается психологического аспекта, то здесь следует сказать о психологической теории нации, получившей широкое распространение в обществоведческой литературе XIX века, после того, как французский философ Э. Ренан прочитал в Сорбонне цикл лекций по проблеме наций (1882). Э. Ренан считал что нация – это душа, духовный принцип. Эту душу (или духовный принцип) составляют две вещи. Одна – в прошлом, другая – в будущем. Одна – это иметь богатое наследство воспоминаний, другая – общее согласие, желание жить вместе, продолжать вместе пользоваться неделимым наследством, которое досталось. Разделять в прошлом общую славу и общую печаль, осуществлять в будущем ту же самую программу, вместе страдать, наслаждаться, надеяться… [по : 51].
Психологический аспект понимания нации акцентирует внимание на том, что человек рождается, живет и умирает в одном и том же кругу, находится в окружении одних и тех же людей, не испытывая потребности в другом сообществе. Индустриальное общество ломает эту картину: люди становятся все более мобильными, соседские и семейные связи нарушаются, расторгаются. Нация восстанавливает и социальные связи человека на новом уровне, соответствующем глобальному размаху повседневной жизни. Б. Андерсон, называя нацию «воображаемым сообществом», утверждает, что это – сообщество, которое создается и удерживается не личным знакомством членов, а силой их воображения, их братских чувств.
Понятие «нация» в современном научном языке близко к понятию «народность», однако его нельзя отождествлять с понятием «национальность». Нация есть более социальное (хотя не исключительно социальное) и, потому, более широкое образование. Оно включает в себя разные национальности – например, на основе общности социально-политического устройства. Нации могут даже меняться в объеме, расширяться или уменьшаться в зависимости от изменения социально-политических устройств, однако национальности при этом остаются неизменными.
Это подтверждают, например, и история США, и история нашей страны (советский строй, в котором, как утверждалось, существовала новая историческая общность людей «советский народ»).
Еще одно понятие, на которое следует обратить внимание – «этнос». Это понятие относится к числу наиболее обобщенных. Под этносом или этнической общностью обычно подразумевают исторически возникший вид устойчивой общности людей, обладающих общим самосознанием, общностью происхождения и культуры (чаще всего языка), общностью территории проживания. Часто под этносом имеют в виду национально-лингвистические группы, объединенные общим ареалом проживания и обладающие общими культурно-психологическими и поведенческими чертами.
В зарубежной и отечественной литературе преобладают две точки зрения по вопросу о сущности этноса. Одна из них основывается на тезисе, что этнос – это явление социальное, другая – историческое. В зарубежной социально-культурной антропологии вместо понятия «этнос» предпочитают употреблять понятие «этничность», отражающее принадлежность к определенной нации или этнической группе. Есть и другие подходы, согласно которым этнос – это культурологические, географические, биосоциальные, биофизические общности. У каждого из этих подходов есть рациональное зерно, и одновременно один общий существенный недостаток – они абсолютизируют один из вышеназванных факторов, недооценивая, а порой игнорируя другие. По мнению П.И. Гнатенко, этносы – это социально-исторические общности, в формировании которых значительную роль играют географический, культурологический, и другие факторы. Рассматривая соотношение понятий «этнос» и «нация», указанный автор полагает, что этнос – понятие более широкое по сравнению с нацией. Последняя выступает одной из форм этноса. Имеются и другие его формы, например, народность [51].
Для политико-психологического исследования понятие «этнос» остается все же в некоторой степени полезным с точки зрения анализа самосознания той или иной этнической общности и его значения в оценке социально-политических процессов и явлений.
При всем различии рассмотренных выше понятий, все они обозначают большие этнические группы, выступающие в качестве субъектов политики, и включают в себя психологические компоненты, проявляющиеся в политических действиях.
Таким образом, большие национально-этнические группы являются особым предметом политико-психологического рассмотрения в рамках такого раздела, как национально-этническая психология. В своей основе она представляет собой единство двух основных факторов: более иррационального национального характера и более рационального национального сознания. По своей структуре, это сложное двухуровневое образование. В совокупности иррациональный и рациональный факторы формируют психический склад нации в целом.