Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
10.4. Массовые политические настроения
Настроение окружающих – быть может, в силу какого-то физического закона, которому вы не можете противиться, – сразу передается и вам.
Майн Рид
Выше, в главе «Политическая психика», рассматривались понятие и сущность политического настроения как одной из разновидностей политических эмоций.
Массовое политическое настроение – это однородная для достаточно большого множества людей субъективная, сложная аффективно-когнитивная сигнальная реакция, особые переживания комфорта или дискомфорта, отражающие удовлетворенность или неудовлетворенность общими социально-политическими условиями жизни; субъективную оценку возможности реализации социально-политических притязаний при данных условиях; а также стремление к изменению условий ради осуществления притязаний. Это особые психические состояния, охватывающие значительные общности людей – состояния, переходные от непосредственных эмоций к более или менее осознанным мнениям, вырастающие из повседневных эмоций, но носящие более обобщенный в политическом отношении характер, рационализированные условиями политической жизни, ее нормами и устоями [211].
Субъектом политических настроений является некая масса, то или иное множество людей, объединенных в некую общность
за счет действия единого политико-психологического фактора. К числу таких факторов относятся те или иные аффекты, эмоции, чувства и другие психологические процессы и явления, отражающие социально-политическую жизнь и политическое поведение людей.
Природу массовых политических настроений целесообразно рассматривать в двух аспектах – психологическом и социально-политическом. С психологической точки зрения в истоках массовых настроений лежат общие для значительного числа людей, социально-политические потребности, но не сами по себе, а как фактор, порождающий соответствующие притязания. Последние представляют собой конкретную устремленность на потребное и переживаются в зависимости от возможности или невозможности их реализации. Подкрепляемые достижениями притязания обычно ведут к росту позитивного «напряжения» (положительного настроения), неподкрепляемые – к росту отрицательных настроений. В последнем случае накапливаемое, неразрешаемое эмоциональное напряжение проявляется, при условии достаточной значимости притязаний, в массовых «выбросах» отрицательных настроений, которые психологически можно рассматривать по аналогии с открытым школой К. Левина «аффектом неадекватности».
В социально-политическом аспекте возникновение массовых настроений зависит от уровня однородности социально-политической структуры общества. Чем дифференцированнее, плюралистичнее эта структура, тем больше существует в обществе различных групп, обладающих специфическими потребностями и интересами, и каждая из них может иметь свои настроения. Чем сильнее, четче, яснее и однороднее представляются общественные отношения, тем более «сжата» структура и тем сильнее однородно-нормативный, «общественный» компонент настроений.
В общем виде возникновение и развитие настроений зависит прежде всего от степени очевидности расхождения притязаний людей с предоставляемыми социально-политической системой возможностями их удовлетворения.
Одним из первых заметных показателей развития настроений является резкое увеличение и массовое распространение новых слухов. Возникает своеобразный циклический механизм: слухи – настроения – слухи... Появляются толпы, возникают другие формы спонтанного поведения. Подобного рода массовые состояния не только сплачивают людей, но и создают затем особые ситуации разочарования, вызванного тем, что кроме нас – группы «мы», – существуют оказываются и какие-то «они».
Разочарование оказывается тем сильнее, чем больше люди поверили во что-то или кому-то: ведь «они верили», а «их обманули». Именно этот лозунг часто используется для идеологического «оформления» возникающих оппозиционных, по отношению к власти, настроений. Люди, разочаровавшись в возможности реализации своих притязаний, испытывают потребность либо как-то изменить притязания, либо найти новые пути для удовлетворения старых притязаний. Если они чувствуют себя психологически «чужими» в «обманувшем их мире», значит, им нужно обрести новое, собственное, истинное «мы». Перед ними встает вопрос о том, где же «истинные» идеалы, нормы, ценности, смыслы жизни [164].
Если же говорить о начальной стадии развития оппозиционных настроений, то их возникновение обычно представляется как результат своего рода «брожения масс». Под влиянием оппозиционных по отношению к власти идейно-политических сил это брожение принимает уже осознаваемую направленность, реализуясь в конкретных действиях. Это происходит на базе все того же расхождения притязаний людей, сформированных доминирующими в обществе каналами пропаганды, и реальной жизни, которая также зависит от сил, владеющих средствами массовой коммуникации или обладающих реальной возможностью влиять на них. При увеличении разрыва между тем, что говорится, и тем, что делается, нарушается политико-психологическая однородность общества, начинается отмеченное «брожение». И тогда, в сравнительно короткие сроки, возникают в противовес тем, «кто говорит одно, а делает другое», новые политико-психологические общности людей, объединяемые негативным отношением к таким силам. Вновь и вновь стремление «обманутых» (связываемых чувством «мы») объединиться против «обманщиков» (неких «они»), «негативизм по отношению к «ним» стимулируют контагиозность среди “нас”» [183]. Нарастающая заразительность усиливает распространение настроений.
Развитие массовых настроений проходит весьма динамично. Характер этой динамики наиболее явно проявляется в толпе. Развитие настроений в толпе носит «циркулярный», спиралевидный характер, напоминающий своеобразное «эмоциональное кружение»: одни и те же настроения, имеющие общую основу (чаще всего именно неудовлетворенные притязания, вызывающие психическое «напряжение»), воспроизводятся вновь и вновь, захватывая все большее число людей и усиливая свою интенсивность.
Циркулярный характер продемонстрировали настроения, развивавшиеся в толпах на площадях столиц восточно-европейских государств, Москвы, столиц бывших союзных республик и некоторых областных центров СССР в конце 1980-х – в 1990-х годах. В 1989 г. наиболее драматично этот механизм проявил свое действие в Тбилиси. Аналогичные ситуации возникали в 1991 и 1993 годах в Москве, в 2004 и 2013–2014 годах в Киеве и др.
Общим в подобных случаях было то, что собравшиеся люди первоначально заведомо не могли быть готовы к «решительным действиям», «штурмам» и т.п. Они были просто охвачены настроением недовольства, не имеющим какого-то конкретного выхода. Первоначально люди в такого рода толпах в самом буквальном смысле демонстрируют свое настроение. Постепенно они начинают «заводиться», возбуждать друг друга, – иначе собравший их вместе настрой начинает терять силу. Циркуляция настроений осуществляется за счет перечисления, по кругу, требований – нереализованных притязаний. Шаг за шагом они обычно усиливаются, и, соответственно, недовольство нарастает от их неосуществляемости. На определенном этапе от выражения притязаний следует переход к поиску тех, кто, по мнению толпы, виновен в том, что притязания не реализуются. Далее идет процесс атрибутирования, приписывания «виновным» всевозможных отрицательных качеств. Нарастая при циркуляции, соответствующие настроения достигают такого уровня, когда лишь немедленные действия могут предоставить им возможность для разрешения. Начиная с этого момента, настроения «включают» соответствующее поведение.
Ситуации в Тбилиси и других городах показали, что от начала скопления людей до активных действий проходит не меньше нескольких часов, а иногда и дней. В частности, в нескольких эпизодах толпы людей в буквальном смысле дневали и ночевали на площадях как бы для того, чтобы не прерывалось циркулярное взвинчивание настроений. Отдельные случаи (например, бесчинства в здании МВД в Кишиневе осенью 1989 г.) показали: даже после начала действий толпе может понадобиться своеобразная «митинговая пауза» для повторной стимуляции тех настроений, которые начинают угасать или разрешаться [157].
Если говорить о функциях массовых политических настроений, то они весьма разнообразны. Однако главными из них являются три:
1) политико-психологическая оценка;
2) формирование субъекта политических действий;
3) инициирование и регуляция массового политического поведения.
Во взаимосвязи эти функции составляют целостный механизм политического поведения. Соответственно, Д.В. Ольшанский выделяет три вида массовых настроений:
1) сигнально-оценочные настроения, лежащие в основе отношения к политической реальности;
2) настроения, формирующие потенциально-действенные общности, лежащие в основе массовых движений;
3) настроения, инициирующие и регулирующие массовое политическое поведение.
Так они выстраиваются в соответствии с психологической логикой: оценка – появление субъекта действия – само действие. В политико-психологическом отношении более адекватным представляется иной способ ранжирования, в соответствии с практической политической значимостью и очевидностью проявления настроений. Тогда на первом месте будет функция формирования субъекта потенциальных политических действий и, соответственно, настроения, формирующие потенциально-действенные общности (например, массовые движения). На втором месте – функция инициирования и регуляции массового политического поведения и соответствующие настроения (например, приводящие к модификации политической системы). На третьем – функция политико-психологической оценки и, соответственно, сигнально-оценочные настроения, лежащие в основе отношения к политической реальности (например, развития «нового» политического мышления и его распространения в борьбе с мышлением «старым») [157].
Одним из наиболее заметных политических состояний являются панические настроения, или паника. Паника – это эмоциональное состояние, возникающее как следствие либо дефицита информации о какой-то пугающей или непонятной ситуации, либо, напротив, как следствие ее избытка и проявляющееся в импульсивных действиях. Соответственно, на основе паники возникают панические толпы со специфическим поведением.
Какие условия способствуют возникновению панических настроений?
1. Ситуационные условия. Вероятность развития массовых панических настроений и панических действий возрастает в периоды обострения текущей ситуации. Когда люди ожидают каких-то событий, они становятся особенно восприимчивыми ко всякого рода пугающей информации.
2. Физиологические условия. Усталость, голод, алкогольное или наркотическое опьянение, хроническое недосыпание и т.п. ослабляют людей не только физически, но и психически, снижают их способность быстро и правильно оценить положение дел, делают их более восприимчивыми к эмоциональному заражению и, за счет этого, снижают пороги воздействия заразительности, повышая вероятность возникновения массовой паники.
3. Психологические условия. К ним относятся неожиданность пугающего события, сильное психическое возбуждение, крайнее удивление, испуг.
4. Идеологические и политико-психологические условия. Сюда относятся нечеткое осознание людьми общих целей, отсутствие эффективного управления и, как следствие, недостаточная сплоченность группы. Реальная практика, а также многочисленные экспериментальные исследования показали, что от этой группы условий в значительной мере зависит, сохранит ли общность целостность, единство действий в экстремальной ситуации или распадется на панический человеческий конгломерат, отличающийся необычным, вплоть до эксцентричного, поведением каждого, разрушением общих ценностей и норм деятельности ради индивидуального спасения. Многочисленные эксперименты американских исследователей показали, что в неосознающих общность целей, слабо сплоченных и структурированных группах паника провоцируется минимальной опасностью (например, даже опасностью потерять несколько долларов или получить слабый удар током). Напротив, ситуации естественного эксперимента (войны, боевые действия) демонстрируют высокие уровни сплоченности специально подготовленных, тренированных и объединенных общими ценностями (например, патриотизм) и нормами общностей людей.
Возникновение и развитие паники в большинстве описанных случаев связано с действием шокирующего стимула, отличающегося чем-то заведомо необычным (например, сирена, возвещающая начало воздушной тревоги). Частым поводом для паники являются слухи. Известно, например, что летом 1917 года в России выдался один из самых обильных урожаев. Тем не менее, уже осенью в стране разразился голод. Ему способствовала массовая паника, которую вызвали слухи о предстоящем голоде, – она буквально опустошила прилавки, амбары и закрома [157].
В.М. Бехтерев относил панику к числу «психопатических эпидемий». «Кто переживал вместе с другими панику, – писал выдающийся ученый, – тот знает, что это не есть простая трусость, которую можно побороть в себе сознанием долга и с которой можно бороться убеждением. Нет, это есть нечто такое, что охватывает подобно острейшей заразе, почти внезапно целую массу лиц чувством неминуемой опасности, против которой совершенно бессильно убеждение, и которое получает объяснение только во внушении этой идеи, путем ли неожиданных зрительных впечатлений (внезапное появление пожара, неприятельских войск и пр.) или путем слова, злонамеренно или случайно брошенного в толпу». И далее: условием развития паники «должна быть неожиданность в появлении всеми осознаваемой опасности, на каковой почве достаточно малейшего толчка, действующего подобно внушению, чтобы развилась паника» [26].
Следует отметить, что современный мир демонстрирует дальнейшее усиление роли массовых настроений в самых различных сферах жизни, в том числе и в политике. Двадцатый и начало двадцать первого века принеси определенные качественные изменения в психологии масс как субъекта социально-политических действий. Возрастание их роли в наше время в значительной степени связано с все более непосредственными проявлениями в поведении таких факторов, как массовые настроения.