Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
2.1. Особенности механизма преступного поведения лиц, совершающих общественно опасные деяния в отношении участников уголовного судопроизводства
Преступность, как известно, является совокупностью отдельных преступлений, поэтому, исследуя детерминацию преступности, необходимо проанализировать причины и условия отдельного преступления. Как было указано выше, непосредственные причины и истоки виновного поведения всегда лежат в личности человека. Причем личность выступает источником поведения человека, в том числе преступного. Поэтому, прежде чем определить причины и условия совершения преступления, необходимо рассмотреть механизм индивидуального преступного поведения.
Для этого в первую очередь следует разграничить понятия «преступное поведение» и «механизм преступного поведения». На наш взгляд, взаимодействие внешней среды и личностных особенностей человека очевидно, и само преступное деяние обусловлено этими факторами. В процессе совершения преступления происходит изменение психологических характеристик, а среда служит условием совершения преступления.
Кроме того, следует сказать, что преступление не может быть одномоментным, оно всегда протяженно в пространстве и во времени. Любое деяние человека состоит из ряда действий, его телодвижений; от момента начала деяния до момента его окончания всегда проходит определенное время, то есть оно носит характер процесса. Пусть это будут секунды или доли секунд, минуты, часы, дни, годы, все равно преступный процесс будет иметь определенный временной интервал.
Преступление совершается в одной точке пространства, а заканчивается в другой, нельзя в одной и той же точке пространства начать и окончить преступление. Пусть эти точки будут разделены миллиметрами, сантиметрами, метрами или километрами, но разрыв в пространстве обязательно будет. Так же, как нельзя дважды войти в одну и ту же реку, нельзя совершить преступление в одной пространственной точке. Основываясь на этом постулате, считаем, что в преступное поведение не входят предшествовавшие деянию психологические явления и процессы, которые детерминируют совершение преступления.
Предшествующие преступному деянию явления непреступны, так как не регламентируются нормами уголовного законодательства. В данном случае следует говорить об отклоняющемся, антиобщественном или криминогенном поведении. Все эти явления — толчок для введения преступления в действие. Поведение сначала становится антиобщественным, затем, когда попадает под действие уголовно-правовых норм, преступным. В этой связи вызывает возражение точка зрения Е.А. Мироновой, которая считает, что поведение преступника является органическим единством его внутреннего и внешнего аспектов, включающих действия преступного и непреступного характера, совершенные в границах допреступного, рассматриваемого как генезис преступления, и послепреступного периодов[96].
Поскольку преступник — это лицо, виновно совершившее общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом под угрозой наказания, его поведение должно быть преступным, то есть нарушающим уголовно-правовые запреты. И здесь усматривается явное противоречие с тем, что в структуру поведения преступника входят действия непреступного характера. О каком же преступном поведении может идти речь, если оно состоит из непреступных элементов? На наш взгляд, допреступное поведение должно относиться не к понятию преступного поведения, а к его механизму.
Для рассмотрения термина «механизм преступного поведения» исследуем сначала понятие «механизм», который определяется как:
система движений или событий, а также устройство или приспособление, в котором и посредством которого совершаются эти движения, определяемые законами природы[97];
система, устройство, определяющие порядок какого-нибудь вида деятельности[98];
совокупность состояний и процессов, из которых складываются какие-либо физические, химические, физиологические и иные явления[99].
Таким образом, механизм — это система, устройство, определяющее порядок какого-нибудь вида деятельности; последовательность состояний, процессов, определяющих собой какое-либо действие или явление.
Именно механизм преступного поведения показывает, как зарождается преступное поведение, как из обычного поведения субъекта оно перерастает в уголовно наказуемое и как это преступное поведение угасает. Ведь отклонение поведения от нормы, его мотивация, планирование преступного действия есть не что иное, как зарождение преступного поведения, это есть первые элементы (звенья, стадии) механизма преступного поведения.
Постпреступное поведение является заключительным этапом рассматриваемого механизма. Это — поведение субъекта после того, как преступление завершилось, это поведение с напряженной эмоциональной окраской, переживаниями лица, совершившего преступление, это последняя стадия механизма преступного поведения. В связи с этим можно согласиться с давним и общепринятым определением, что механизм преступного поведения — это связь и взаимодействие внешних факторов объективной действительности и внутренних, психических процессов и состояний, детерминирующих решение совершить какое-либо преступление, направляющих и контролирующих исполнение данного решения[100].
Интересно утверждение, что «психологический механизм преступного поведения связан с эгоистическим стремлением лица удовлетворить свою потребность вопреки общественным интересам»[101]. Данное высказывание особенно актуально в настоящее время.
Д.А. Киквидзе определяет следующую систему факторов, определяющих поведение личности, в том числе и преступное:
а) общественная и естественная среда (производство, классовые или иные социальные отношения, идеология, система воспитания, культура, природные условия и т.д.);
б) потребности (материальные, духовные и др.);
в) осознание потребностей (желание, стремление, цели и т. д.);
г) мотивация к действию;
д) решение действовать;
е) установка (внутренняя мобилизация, готовность к практическому действию);
ж) действие, реализация установки[102].
В.А. Номоконов приходит к выводу, что механизм преступного поведения в криминологии излишне «психологизируется». И на индивидуальном уровне детерминация преступного поведения не сводится лишь к психологическим «дефектам». Поэтому, с его точки зрения, необходимо разграничивать социальный механизм формирования личности преступника и психологический механизм преступного поведения[103].
Деформация нравственно-правового сознания личности (антисоциальная или асоциальная установка) — обязательная субъективная детерминанта любого акта преступного поведения, характеризующая даже неосторожного преступника. Существенным элементом механизма преступного поведения являются те или иные деформации реального образа жизни субъекта, которые оказывают деморализующее влияние на нравственную направленность личности.
Важным звеном механизма социальной детерминации поведения, опять же, по мнению В.А. Номоконова, выступает свобода выбора как способность субъекта активно влиять на окружающую социальную действительность, изменять ход событий. Ее сущность — господство человека над собой и окружающей средой. Ответственность представляет собой обратную сторону свободы. Ее сущность заключена в связанности субъекта свободы социальной необходимостью, выраженной в общественных потребностях, интересах, социальных нормах. В этом плане, в рамках системы координат «свобода — ответственность» источниками антиобщественного и противоправного поведения служат безответственность как отсутствие должной связи между поведением и социальными нормами, отсутствие реальной связанности поведения социальной необходимостью[104].
Действительно, в ряду основных источников преступного поведения стоят нравственная деформация и безответственность личности. Психологически «дефективная» личность нередко в настоящее время в нравственном смысле значительно выше личности «недефективной».
Если рассматривать субъективные причины механизма формирования преступного поведения, то криминологические исследования свидетельствуют о том, что большая часть лиц, совершающих преступления, находится на определенной социально-психологической дистанции от общества и его ценностей. Они в силу различных причин как бы отстранены, отчуждены и от общества, и от материальных социальных групп (семьи, трудовых коллективов, друзей и т. д.) или существенно ослабили связи с ними.
Это определяет своеобразную мотивацию преступного поведения, специфику реагирования на жизненные ситуации, особенности воспитательного воздействия на таких людей. В криминологической науке данные проблемы исследованы весьма широко[105]. Кроме того, на формирование личности огромное влияние оказывает семья[106].
Ощутимое воздействие на нравственное формирование и поведение личности оказывает относительно устойчивое и устойчивое общение. Причем ближайшее бытовое окружение влияет на поведение личности в той мере, в какой сама личность сориентирована на систему ценностей этой среды.
А.М. Яковлев подчеркивает, что переживание объединенности, общности, совместности с другими лицами оказывает часто решающее воздействие на поведение лица[107].
В.А. Номоконов указывает, что важными детерминирующими преступное поведение факторами являются групповая корпоративная мораль в рамках ближайшего социального окружения и солидарность индивида с этой моралью, осознание им своей идентичности с группой[108].
Немаловажное значение на формирование личности и ее преступного поведения оказывают ценностные ориентации. В литературе отмечается, что ценностные ориентации — это, как видно из термина, ориентир личности, направленность выбора варианта поведения в социальной среде. Это реагирование на среду (ситуацию) избирательно и, по убеждению личности, в свойственном ей и полезном для нее направлении[109].
Ценностные ориентации как бы объединяют лежащие в основе поведения человека потребности, нравственные, правовые требования и запреты и способы их осуществления в реальной действительности. Причем объединяют и представляют их динамично, в виде готовности к деятельности под влиянием таких факторов сознания, как предпочтения, стремления, желания.
Ценностные ориентации возникают на основе оценок социальной действительности, которые складываются под влиянием самой социальной действительности, жизненного опыта, воспитания. Появившись на базе оценок, ценностные ориентации ложатся в основу выбора содержания и формы поведения индивида в конкретной жизненной ситуации. Превращение возможности в действительность, должного в сущее осуществляется через поступок, а смысл поступку придается ценностной ориентацией, то есть оценочными отношениями[110].
В результате резкого социально-экономического расслоения населения, увеличивающегося разрыва между реальными доходами и привлекательными жизненными стандартами, невозможности достижения последних правомерными способами ценностные ориентации лиц, проживающих в России, значительно исказились. Особенно опасно смещение ценностных ориентаций, связанных с восприятием действий криминальных структур, преуспевающие деятели которых из презираемых изгоев стали превращаться в своего рода референтную группу, в объект для подражания и даже зависти. Причем этому смещению ценностных ориентаций способствуют порой и средства массовой информации, и развлекательные программы, и теле-, и кинофильмы. Все это также ведет к формированию криминогенной личности и ее преступного поведения.
Г.Ш. Глонти предложил схему генезиса преступной деятельности, состоящую из двух этапов:
I этап — а) формирование и актуализация потребности;
б) возникновение и становление конкретного мотива;
в) определение цели; г) принятие решения о совершении преступления;
II этап — д) выбор путей, средств и способов достижения цели;
е) прогнозирование возможных последствий, в том числе уголовного наказания;
ж) осуществление контроля и коррекции действий;
з) выработка защитного мотива;
и) анализ наступивших последствий, сравнение достигнутого с желаемым[111].
Как видно, здесь дана развернутая структура механизма преступного поведения с учетом допреступных и постпреступных элементов. В юридической литературе нередко встречается утверждение, что в криминологическом смысле постпреступное поведение — это этап преступного поведения, и понятие «преступное поведение» рассматривается как более широкое понятие, чем преступление в уголовно-правовом смысле[112].
Однако постпреступное поведение — это не преступное поведение, поэтому его нельзя включать в понятие «преступное поведение», но можно и нужно включить в понятие «механизм преступного поведения».
Г.Н. Мухин определил преступное поведение как совокупность допреступного, преступного и послепреступного этапов, он совершенно верно заметил, что с определенной долей условности механизм преступления как информационную модель можно рассмотреть и представить в виде совокупности состояний (психических в момент совершения преступления) и процессов (деятельностных, поведенческих), из которых складывается такое явление, как преступление и его отражение в окружающей среде. Механизм преступного поведения, выступая как феномен объективной действительности и как информационная модель, может рассматриваться также с различных точек зрения: и как механизм поведения преступника в момент совершения преступления, совпадая при таком подходе с понятием «механизм преступления»; и как механизм преступного поведения вообще, то есть докриминального, криминального и посткриминального[113].
Здесь абсолютно точно подмечено, что именно в механизме преступного поведения из состояний и процессов складывается явление — преступление; и именно в механизм преступного поведения входят и докриминальное, и криминальное, и посткриминальное поведение.
В.А. Щербаков указывает, что механизм конкретного преступления является открытой системой, как и все системы, существующие в реальном мире. Под механизмом конкретного преступления в самом общем виде следует понимать идеальную модель взаимодействия личности и внешней среды, результатом которого стало совершение преступления[114].
Это и есть правильное, на наш взгляд, понимание механизма преступного поведения. То есть преступление (преступное поведение) в этом механизме — это самостоятельный элемент, который служит итогом всех предшествующих элементов. С учетом включения в эту модель такого элемента, как постпреступное поведение, можно представить схему механизма преступного поведения, характерную для умышленных преступлений (рис. 1).
Рис. 1. Схема механизма преступного поведения
При совершении неосторожных преступлений механизм носит свернутый характер и начинается со стадии совершения преступления. Но и здесь механизм преступного поведения включает в себя свойства личности и характеристики внешней среды, которые, безусловно, влияют на механизм совершенного преступления. Так как в природе умышленных преступлений совершается значительно больше, чем преступлений, совершенных по неосторожности, при рассмотрении и исследовании механизма преступного поведения возьмем за основу механизм умышленного преступления.
При рассмотрении механизма преступного поведения внешнюю для человека среду и его личные качества определяют во взаимодействии, принимая во внимание все четыре элемента преступного поведения. Важно подчеркнуть, что соответствующее поведение на каждом этапе — это результат взаимодействия среды и человека, совершающего преступление. В момент совершения преступления, а также до и после него, среда определяет поведение человека, а он, в свою очередь, влияет на среду.
А.Н. Пастушеня вполне обоснованно пишет, что «исходя из общих положений принципа детерминизма, можно полагать, что генезис преступного поведения будет обусловливаться, с одной стороны, особенностями криминогенности личности, с другой — характером внешних условий»[115].
Для изучения процесса формирования преступлений против участников уголовного судопроизводства следует обратить особое внимание на взаимодействие личности преступника и внешней среды. Всякое социальное поведение представляет собой форму взаимодействия человека с другими людьми, с внешней средой. Преступное поведение как формируется, так и осуществляется при тесном взаимодействии внешних и внутренних факторов. Механизм преступного поведения по существу связывает воедино личность и внешнюю среду и поэтому не может быть глубоко понят и проанализирован, если не будет рассмотрен в связи и на стыке этих явлений[116].
Ю.М. Антонян под конкретной жизненной ситуацией понимает совокупность обстоятельств жизни лица перед совершением преступления, которые при решающей роли его антиобщественных взглядов, стремлений и привычек влияют на его уголовно наказуемые действия[117].
Под конкретной жизненной ситуацией в юридической литературе понимается также определенное сочетание объективных обстоятельств жизни человека, непосредственно влияющих на его поведение в данный момент[118].
Можно согласиться с утверждением, что при криминологическом изучении важен анализ личности во взаимодействии с социальной средой, поскольку преступное поведение рождает не сама по себе личность или среда, а именно их взаимодействие. Влияние социальной среды на преступное поведение носит сложный характер.
Другими словами, социально-экономические, политические и культурные аспекты жизни общества оказывают внешнее воздействие на формирование моделируемого механизма преступления, тогда как психологические и психические особенности моделируемого преступника формируют его изнутри, составляя его внутреннее содержание. Такая градация факторов, конечно, весьма условна, и, тем не менее, это говорит о необходимости их комплексного использования[119].
Одним из элементов внешней среды, влияющих на механизм преступного поведения, является конкретная жизненная ситуация, которая и обусловливает совершение того или иного преступления.
Думается, что при рассмотрении взаимодействия личности преступника и конкретной жизненной ситуации в механизме преступления против участников уголовного судопроизводства особая роль принадлежит виктимологической составляющей, поскольку сфера уголовного судопроизводства, в которую вовлечено лицо, будет являться одним из вариантов жизненной ситуации.
В юридической литературе встречается мнение, что преступления совершаются, как правило, не благодаря ситуативным обстоятельствам, а благодаря определенным устойчивым личностным качествам человека. Например, В.Е. Эминов и М.И. Еникеев считают, что для честного человека, солидарного с правом и обладающего высоким уровнем саморегуляции, нет и не может быть «преступных» ситуаций. Ситуация может быть лишь подходящей для реализации соответствующих позиций и установок данной личности. Любая ситуация актуализирует характерный для личности способ поведения. У каждого человека существует концептуальная схема поведения в типовых ситуациях. Но чем ниже уровень психической регуляции поведения человека, тем большее значение приобретают ситуативные обстоятельства в его поведении, тем меньше учитываются обстоятельства, находящиеся за пределами данной ситуации[120].
Конкретная жизненная ситуация в связи с принятием решения совершить преступление проявляется как:
1) задача, нуждающаяся в решении и требующая от субъекта каких-либо действий;
2) обстановка принятия решения (конкретная жизненная ситуация —
это момент объективной действительности, а порожденная ею ситуация принятия решения служит ее субъективным отражением, существующим в сознании индивида);
3) условие принятия решения (в широком смысле к объективным условиям, в которых принимается решение о совершении преступления, относится ситуация в целом);
4) фактор, воздействующий на принятие решения о преступном поведении.
Именно возникшая ситуация вынуждает человека принимать решения, которые он сочтет наиболее подходящими, и действовать сознательно, волевым образом[121]. В этом смысле, как указывает Е. Флоря, «необходимо отметить особую роль повода, который служит своего рода «катализатором», активизирующим мотивационные процессы и формирование решимости совершить преступление»[122].
По мнению Г.Ш. Глонти, можно выделить три основные разновидности поводов преступного поведения, характеризующих его механизм:
1) конфликтный повод;
2) разряжающий повод;
3) обязывающий повод[123].
Поскольку источником поведения, в том числе и преступного, является личность, всякий поведенческий акт обычно направлен на лучшее приспособление к среде, и преступление не составляет исключение[124].
Как уже говорилось, свойства личности и внешняя среда взаимосвязаны с каждым элементом механизма преступного поведения, тем не менее, первым звеном механизма любого преступления, в том числе и против участников уголовного судопроизводства, является формирование мотивации, поэтому следует рассмотреть данный элемент более подробно.
При совершении преступлений против участников уголовного судопроизводства в мотивации преступного деяния виновного, как правило, наличествует так называемая полимотивация, то есть множественность мотивов.
В.Н. Кудрявцев выделяет два вида полимотивации: 1) совокупность нескольких мотивов, побуждающих субъекта к одному или ряду однородных действий; 2) смена мотивов в процессе достижения цели[125].
Такая полимотивация возникает и при совершении преступлений против участников уголовного судопроизводства. Мотивация в данном случае обусловлена спецификой цели. В конечном итоге виновный стремится к тому, чтобы правосудие на самом деле не свершилось либо свершилось в искаженном виде. Подобная цель может появиться у виновного сразу либо по истечении определенного времени с момента начала мотивации преступного поведения.
К примеру, 23 июля 2002 г. Верховным Судом РФ за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 305 УК РФ, к 3 годам лишения свободы осужден М. Преступление совершено при следующих обстоятельствах. В 1984 г. М. был избран народным судьей, а 30 апреля 1996 г. назначен заместителем председателя Магаданского городского суда.
29 декабря 1997 г. М., находясь в очередном отпуске, получил от адвоката Есина С.В. ходатайство об изменении меры пресечения А. с заключения под стражу на подписку о невыезде (уголовное дело по обвинению А. находилось в производстве М.). Не назначив судебного заседания, не известив прокурора, адвоката и подсудимого А. о дате его проведения, М. из ложно понятых интересов службы удовлетворил ходатайство адвоката Есина, вынес заведомо неправосудное определение об изменении А. меры пресечения в виде заключения под стражу на подписку о невыезде. Постановлением президиума Магаданского областного суда 4 февраля 1998 г. указанное определение отменено как незаконное[126].
В данном случае, как видно из текста приговора, действиями М. руководил мотив — ложно понятые интересы службы. Тем не менее, вместе с указанным мотивом сформировался и мотив препятствия нормальной деятельности органов правосудия.
29 ноября 2005 г. Кемеровским областным судом за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 297 УК РФ осужден к штрафу в размере 10000 рублей гр-н Л. Преступление совершено при следующих обстоятельствах. 2 сентября 2005 г. мировым судьей участка № 1 К. в помещении Центрального районного суда г. Новокузнецка Кемеровской области, в зале судебного заседания, в отношении Л. был провозглашен обвинительный приговор. После провозглашения приговора Л. публично, в присутствии лиц, находившихся в зале судебного заседания, оскорбил судью К. в грубой нецензурной форме, выразив тем самым неуважение к суду[127].
Очевидно, что мотивом, побуждающим совершить данное преступление, явилась месть судье за провозглашенный приговор. Но Л. мог отомстить К. вне судебного заседания. Учитывая, что Л. осознавал, что оскорбляет судью во время отправления правосудия, причем оскорбление непосредственно связано с рассмотрением дела в суде, у него возник мотив именно проявить неуважение к суду, нарушив тем самым нормальную деятельность органов правосудия. В данном случае указанный мотив либо заменил мотив мести, либо оба эти мотива наличествовали для достижения одной цели — выразить неуважение к суду в связи с постановлением в отношении него приговора.
14 мая 2008 г. Московским городским судом за совершение нескольких преступлений, в том числе предусмотренного ст. 300 УК РФ, осужден гр-н З. Преступление совершено при следующих обстоятельствах. Гр-н З., работая старшим дознавателем отдела дознания ОВД Тимирязевского района г. Москвы, в сентябре 2007 г. незаконно освободил от уголовной ответственности С., задержанного с наркотическим средством «марихуана» и подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 228 ч. 1 УК РФ, вместо него незаконно привлек к уголовной ответственности заведомо невиновного Г. по предварительной договоренности с неустановленными лицами и С., которые ранее склонили Г. к даче заведомо ложных показаний о совершении им преступления, совершенного в действительности С., в результате чего Г. был осужден вместо С. 9 октября 2007 г. по приговору Коптевского районного суда г. Москвы на 1 год лишения свободы с испытательным сроком на 6 месяцев[128].
Незаконно освобождая С. от уголовной ответственности, гр-н З. руководствовался личной заинтересованностью, возможно, корыстными мотивами. Тем не менее, действиями З. руководил также мотив воспрепятствования нормальной деятельности органов правосудия, поскольку он стремился удовлетворить свои потребности, нарушая установленный законом порядок производства дознания.
Следует, на наш взгляд, согласиться с мнением А.Р. Ратинова и А.Ш. Речеулешвили, считающими, что человеческое поведение полимотивировано, и движимо не одним каким-либо мотивом, а целым рядом разнородных мотивов, одни из которых могут быть основными, ведущими, другие — подчиненными, сопутствующими, побочными. В мотивационном комплексе может происходить взаимопогашение и взаимоподкрепление мотивов друг другом[129]. Поэтому при совершении преступлений против участников уголовного судопроизводства вместе с иными мотивами зарождается мотив воспрепятствования нормальной деятельности органов правосудия и все эти мотивы, взаимоподкрепляясь, усиливают амплитуду своих действий и приводят к определенной преступной цели.
Сфера уголовного судопроизводства здесь как бы несколько ускоряет процесс мотивации, приводящей к формированию механизма преступного поведения. Вместе с внешней средой — сферой уголовного судопроизводства — на механизм формирования преступного поведения оказывают влияние и сами субъекты этой сферы, то есть участники уголовного процесса.
В ходе проведенного социологического опроса осужденных 20,4% из числа опрошенных ответили, что целью совершения преступления явилось воспрепятствование осуществлению предварительного расследования и (или) правосудия (см. приложение 1).
Таким образом, почти пятая часть преступлений против участников уголовного судопроизводства совершается только по мотивам воспрепятствования нормальной деятельности органов правосудия, остальные преступления совершаются по иным мотивам.
В.Н. Кудрявцев выделял следующие виды мотивов: корысть; хулиганство; сокрытие другого преступления; национальная, расовая, религиозная рознь; вражда, месть, в том числе кровная; иная личная заинтересованность; устрашение должностных или частных лиц; воспрепятствование общественной или политической деятельности; изменение конституционного строя; подрыв безопасности или обороны страны; воспрепятствование правосудию; уклонение от военной службы; неповиновение командиру; осложнение международных отношений[130].
Представляется, что данный перечень не является исчерпывающим, так как в зависимости от характера преступления, личности виновного и других факторов мотивы могут быть весьма разнообразными. Тем не менее, В.Н. Кудрявцевым приведен список основных мотивов, встречающихся в уголовно-правовой и криминологической науке.
Совершению большинства преступлений предшествует формирование отклоняющегося поведения, то есть сложного процесса как с точки зрения его проявления вовне, так и механизма социальной детерминации и психологического развития. Объективно оно выражается в комплексе различных подготовительных и исполнительных действий. Как обоснованно указывает Н.А. Барановский, важная особенность их состоит в том, что эти реальные действия опосредованы психикой человека — их совершению предшествует сложная психологическая деятельность, возникновение детерминированных взаимодействием личности с природной и социальной средой социально-психологических явлений: потребностей, стремлений, мотивов и др. Основу этой психической деятельности составляет мотивация поведения[131].
Из приведенного определения следует, что формирование отклоняющегося поведения ничем не отличается от формирования преступного поведения. Отклоняющееся поведение является лишь предпосылкой генезиса преступления. Так, если человек склонен к совершению поступков, противоречащих нормам морали, сложившимся в обществе правилам поведения, то в конечном итоге его поведение может трансформироваться в преступное, хотя и не во всех случаях. Тем не менее, механизм любого поведения: правомерного, отклоняющегося либо преступного начинается с процесса формирования мотива. Выявление мотива ведет к раскрытию смыслового содержания преступных действий, помогает установлению характера события преступления. Одновременно мотив является одним из признаков, характеризующих личность обвиняемого[132].
Мотив — явление субъективное, связанное с индивидуальными особенностями и установками личности, но в то же время, включающее в себя и ее социально-психологические черты. Результаты криминологических исследований не позволяют утверждать, что есть специфические мотивы преступного поведения, во всяком случае, подавляющее большинство мотивов преступлений не являются таковыми и могут вызвать иные действия. Все зависит от нравственных черт личности, предопределяющих выбор цели и средства ее достижения.
Основная масса мотивов как бы нейтральна, исключение составляют те, которые направлены на реализацию физиологической потребности в алкоголе или наркотиках. Поэтому оценка мотивов по моральным критериям не всегда допустима[133]. Мотив преступного поведения формируется из различных компонентов, характеризующих личность преступника. Основными такими компонентами являются: потребности, интересы, ценностные ориентации. Все это — внутренние компоненты личности, под действием которых формируется мотив преступления.
Психологи определяют потребность как источник человеческой активности, возникающий в результате рассогласования реального состояния индивида и оптимального для него состояния как биологического существа, представителя человеческого рода и индивидуальности[134].
В.Н. Кудрявцев определяет понятие «потребности личности» как социально-психологическую категорию, формирующуюся в процессе социализации личности, то есть в ходе ее жизнедеятельности, через общение с другими людьми, через иные каналы — под воздействием объективных факторов социальной среды и во взаимодействии с природной организацией индивида[135].
Интерес, с психологической точки зрения, — это эмоционально насыщенная направленность личности на объекты, связанные с удовлетворением его потребностей[136].
В.Н. Кудрявцев считает, что «интерес можно определить как специфическое отношение личности к объекту в силу его жизненной значимости и эмоциональной привлекательности»[137].
И, наконец, ценностные ориентации, с психологической точки зрения, это — социально обусловленная система отношений личности к явлениям и событиям окружающей ее социальной среды[138]. В.Н. Кудрявцев определяет ценностные ориентации как «составной элемент общей социальной направленности личности, которая представляет собой формирующийся в процессе жизнедеятельности социально-детерминированный, относительно устойчивый тип отношения личности к социальным ценностям общества»[139]. Приведем и другое определение этого ученого: «Под ценностными ориентациями обычно понимают предметы, явления и их свойства, которые нужны (необходимы, полезны, приятны и т.п.) людям определенного общества или класса или отдельной личности в качестве средства удовлетворения их потребностей и интересов, а также идеи и побуждения в качестве нормы, цели или идеала»[140].
В.В. Лунеев характеризует мотив преступного поведения следующими признаками: «Это побуждение внутреннее, субъективное, идеальное; в конечном итоге мотив детерминирован внешней средой, то есть социально обусловлен; функцию мотива в виде актуального желания выполняют потребности, интересы, чувства и другие детерминанты; в мотиве отражено единство интеллектуальных, эмоциональных и волевых свойств личности, взаимодействующих с социальной средой»[141]. С целью отличия мотивов преступного поведения от мотивов правомерной деятельности он выделяет следующие особенности побуждений антиобщественных посягательств:
а) относительная антисоциальность, проявляющаяся в узколичностных побуждениях, противопоставленных в конкретной ситуации более высоким общественным интересам;
б) преобладание материальных и естественных побуждений над духовными;
в) доминирование побуждений типа влечений, а не долга;
г) господство побуждений с ближайшими целями, а не с жизненно важными перспективами;
д) низкий уровень побуждений, который они занимают в иерархической системе социальных ценностей, официально принятых в обществе[142].
Об обстоятельствах, способствовавших возникновению у лица антиобщественных мотивов, побудивших к совершению преступления, пишет и У.С. Джекебаев: «Большое влияние на позицию человека, на его место в определенной конкретной социальной структуре оказывают общественно-культурные условия в самом широком понимании, которые способствуют формированию его личностных качеств. В формировании мотивирующего комплекса поведения человека большую роль играет микросреда. В процессе усвоения культуры и определенной системы социальных ролей у личности формируется, как нечто устойчивое, ядро мотивированной структуры поведения, определяющее его доминанту — общую линию поведения»[143].
Таким образом, если личность сформирована в микросреде с антиобщественными установками, то в дальнейшем велика вероятность возникновения мотивов преступного поведения. В силу того, что у участников уголовного процесса повышена виктимность, в отношении них совершается значительное количество преступлений с корыстной мотивацией.
В частности, 27 февраля 1997 г. Пермским областным судом за совершение ряда преступлений, в том числе предусмотренного ч. 3 ст. 147 УК РСФСР осужден гр-н О. Работая оперуполномоченным уголовного розыска Свердловского района г. Перми О. с другими лицами, проходившими по делу, создал организованную группу. О., злоупотребляя своим служебным положением, 4 июля 1996 г. вызвал потерпевшего по другому уголовному делу С.Б.А. в свой кабинет, где находились соучастники О. —
П.А.В. и П.Г.В., представленные О. как сотрудники милиции, которые будут проводить следственные действия по раскрытию ранее совершенной у С.Б.А. кражи. Вся группа прибыла к С.Б.А. на квартиру, где С.Б.А. был убит, после чего организованная группа преступников, включая О., мошенническим путем завладела квартирой убитого[144].
В данном случае преступление совершено с корыстной мотивацией.
На самом деле корыстный мотив поведения человека не всегда приводит к совершению преступления. Корысть — это:
страсть к приобретению, к наживе, добыче, жадность к деньгам, к богатству, любостяжание[145];
выгода, материальная польза[146];
стремление получить материальную выгоду любым путем[147];
один из возможных мотивов преступления, характеризующийся стремлением извлечь из совершенного преступления материальную или иную выгоду имущественного характера либо избавиться от материальных затрат[148].
Однако, стремясь к наживе, далеко не все люди совершают преступления, хотя не всегда их поведение является правомерным. Они могут нарушать нормы гражданского, налогового, финансового, административного и другого права, не всегда — уголовного.
Следует согласиться с мнением С.А. Елисеева, который утверждает, что корыстный мотив приобретает уголовно-правовое значение только тогда, когда личность ставит перед собой цель, с достижением которой причиняется вред общественным отношениям и для достижения этой цели использует общественно опасные способы действий[149].
Корыстный мотив в юридической литературе определяется по-разному, под ним понимается:
заинтересованность в самом широком смысле[150];
материальная заинтересованность не вообще, не в любой форме, а в форме получения наживы, добычи, то есть той ценности, которой преступник не располагает, но которую желает иметь[151];
стремление лица к незаконному обогащению, к получению материальной выгоды, наживы нечестными путями при заведомом отсутствии каких-либо оснований претендовать на получение желаемых материальных благ[152].
обусловленность поведения человека стремлением к выгоде[153].
В указанных суждениях говорится о корыстном мотиве любого поведения. Представляется, что признаки корыстного мотива преступного поведения подробно представлены в определении А.Ф. Зелинского: «Корыстный мотив умышленного преступления заключается в стремлении удовлетворить индивидуальную жизненную потребность посредством заведомо противоправного, предусмотренного уголовным законом завладения чужим имуществом или не принадлежащими виновному имущественными правами либо путем освобождения от имущественных обязанностей и сокращения расходов[154].
Под влиянием корыстного мотива формируется корыстное преступное поведение. В.Н. Косарев и И.А. Бычков, например, считают, что корыстное поведение личности реально существует, прежде всего, в форме особого мотива. Мотив означает и глубокую личную причину корыстного поведения. Он помогает ответить на вопрос о том, почему личность ведет себя антиобщественно и совершает корыстные преступления. Мотив раскрывает соотношение между внутренним и внешним миром личности, между ее потребностями и возможностями (способами) их удовлетворения, являясь именно личностной детерминацией корыстного поведения[155].
И.А. Бычков уточняет, что «мотивация корыстных преступлений разнообразна. Их анализ позволяет говорить о таких группах мотивов, как «корысть — нажива», «корысть — нужда», «корысть — найм», «корысть —
продвижение по службе», «корысть — пьянство», «корысть — наркотизм» и т.д., каждая из которых обладает определенной спецификой. Однако все они имеют единую детерминистическую основу — удовлетворение естественных и социальных потребностей преступным путем. Корыстная мотивация генетически связана с конкретной структурой личности, с ее негативной социальной ориентацией, с определенными условиями ее жизни, воспитания. Деятельности, с производственными и распределительными отношениями, с трудовой занятостью населения, с социально-экономическим неравенством и социальной несправедливостью, с уровнем экономического развития страны»[156].
С.Н. Абельцев утверждает, что корыстный мотив имеет двойную подоплеку: когда он является неотъемлемой чертой личности, идет изнутри, представляет собой свойство личности; когда он является агрессивной реакцией на материальные блага, на жизнь и здоровье человека, его права и свободы, честь и достоинство. Мотивация преступления в таком случае направлена на то, каким образом и с помощью каких средств завладеть материальным благом[157].
Мотивация корыстного поведения присуща и личности, совершающей преступления против участников уголовного судопроизводства, на ее формирование влияет особый статус потерпевших — участников уголовного процесса.
Против участников уголовного судопроизводства совершаются преступления и с хулиганской мотивацией. По мнению О.И. Душиной, хулиганский мотив — юридическая конструкция, которая, на первый взгляд, кажется очень простой, урегулированной и определенной в современном законодательстве, но даже на сегодняшний момент в юридической практике нет единого мнения в определении. Существует несколько аспектов в понимании термина «хулиганский мотив», в настоящее время больше внимания уделяется юридическим и психологическим аспектам данного термина[158].
Как полагает А.Ф. Матюнин, «корни этого социального явления следует искать не только в самом хулигане, а в его отношениях с людьми, условиях его жизнедеятельности. Но при любых условиях недопустимо игнорировать роль и значение самой личности хулигана»[159].
По мнению А.В. Глуздакова, у лиц, совершающих хулиганство, все мотивы аккумулируются в одном доминирующем направлении: стремление грубо нарушить общественный порядок, проявление явного неуважения к обществу и при этом удовлетворение потребности в насилии, выражающееся в применении оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Мотивы регулируют направленность действий хулигана, а в процессе реализации этих мотивированных действий — стремление к выражению протеста обществу и гражданам[160].
Так, «хулиганские мотивы — пишет Э.Ф. Побегайло, — заключаются не только и не столько в стремлении удовлетворить потребность в озорстве, сколько в стремлении открыто противопоставить свое поведение общественному порядку, общественным интересам, показать свое пренебрежение окружающим, проявить цинизм, жестокость, дерзость, учинить буйство и бесчинство, показать грубую силу и пьяную «удаль», отомстить кому-либо за незначительную обиду, за справедливо сделанное замечание и т.п.»[161].
В.И. Ткаченко указывает, что «хулиганский мотив состоит в стремлении в неуважительной форме бросить вызов обществу путем показного пренебрежения к общественному порядку, людям, нарочитой грубости и наглости, жестокости, «удали», «ухарства», озорства, буйства, бесчинства, бесстыдства и т.д.»[162].
И.Н. Даньшин утверждает, что хулиганские побуждения — это «различные низменные мотивы, вызывающие у лица решимость грубо нарушить общественный порядок и выразить явное неуважение к обществу»[163]. Он же полагает, что «хулиганские мотивы отчетливо выражены внешне, они кричат»[164].
В.Б. Волженкин, С.К. Питерцев и В.В. Шимановский считают, что «в основе хулиганского мотива лежит грубо пренебрежительное отношение к обществу в целом, общественному порядку, желание противопоставить себя общественному мнению, проявить свое превосходство над окружающими и пренебрежение к ним, стремление покуражиться, проявить свою силу»[165].
В.И. Борисов и В.Н. Куц определяют хулиганский мотив как «стремление виновного открыто противопоставить себя, свое поведение общественному порядку, общественным интересам, показать свое пренебрежение к окружающим, проявить цинизм, жестокость, дерзость, учинить буйство и бесчинство, показать грубую силу или продемонстрировать пьяную удаль»[166].
По мнению Н.А. Платошкина, «хулиганский мотив отличается от личного мотива (ревность, месть, трусость, зависть) причинения вреда отсутствием повода для неприязни к потерпевшему, когда неприязнь является неперсофиницированной (при провокации ссоры с целью выместить раздражение на потерпевшем, а также при неожиданных для потерпевшего преступных действиях), либо персонифицированной, когда раздражение, вызванное поведением одного лица, выражается в действиях против совершенно постороннего субъекта. Незначительный повод для неприязни также характерен для хулиганского мотива, когда какое-либо деяние потерпевшего вызывает явно несоразмерную реакцию со стороны виновного»[167].
С точки зрения И.И. Косарева «под хулиганским мотивом следует понимать чаще всего неосознанный фактор, побуждающий поведение, основанный на базовой потребности собственного «Я» или защите от предполагаемой внешней угрозы»[168].
А.Р. Ратинов и А.Ш. Речеулешвили указывают, что «хулиганский мотив, выражая собой пренебрежение к обществу, выливается в посягательство на самые разнообразные объекты. Общий мотив неуважения к обществу обусловливает способ удовлетворения иных стремлений субъекта, таких, как утвердить свое превосходство над другими, показать свою силу, смелость, власть, независимость от всяких нормативных ограничений»[169].
Таким образом, хулиганский мотив в юридической литературе всегда связан с пренебрежением к обществу.
Хулиганские действия, направленные против участников уголовного судопроизводства, могут совершаться, например, в помещении суда, прокуратуры, следственных подразделений правоохранительных органов и т.п. В данном случае преступные действия виновных лиц направлены не против конкретных лиц — участников уголовного судопроизводства, а именно — в целях пренебрежения к обществу, в данном случае к категории отдельных участников процесса — судьям, присяжным заседателям, следователям и т.д. Учитывая, что хулиганство нередко совершается с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, указанным участникам уголовного судопроизводства может быть причинен физический вред.
Хулиганский мотив — это мотив, характеризующийся насилием. Многие преступления в отношении участников уголовного судопроизводства совершаются с применением насилия. Мотивы в данном случае могут быть весьма разнообразными: личные неприязненные, неправомерные действия потерпевшего; месть, в том числе кровная; зависть; политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная ненависть или вражда; ненависть или вражда в отношении какой-либо социальной группы; желание избавиться от требовательного и честного руководителя; самоутверждение; унижение жертвы и т.п.
Традиционно в уголовно-правовой и криминологической литературе под насилием понимается посягательство на телесную неприкосновенность человека, и оно может быть как физическим (побои, причинение вреда здоровью, изнасилование, лишение свободы и т.п.), так и психическим (угроза применить физическое насилие, клевета и т.п.)[170].
Р.А. Базаров рассматривает насилие как умышленное применение физической силы (своей мускульной либо с помощью оружия, иных предметов и веществ, посредством животных) к другому человеку и направленное на нарушение физической неприкосновенности личности, на причинение вреда здоровью или жизни[171].
Л.Л. Кругликов под насилием понимает «физическое воздействие (удары, причинение вреда здоровью, запирание и т.п.) и угрозу применения только физического воздействия»[172].
А.В. Тюменев пишет, что «с внешней стороны насилие — это силовое воздействие одного субъекта отношения на другого. Сила — это насилие в потенции, однако реализация этой потенции (то есть акт применения силы) еще нельзя признать криминальным. Таковым он становится лишь в случае, когда воздействие на другого субъекта отношения (объекта насилия) осуществляется вопреки (против или помимо) его воли, желания, либо воля и желание объекта насилия вообще игнорируются, отрицаются при этом и интересы других лиц, выгода одного (одних) удовлетворяется за счет интересов другого (других)»[173].
В связи с этим против участников уголовного судопроизводства могут совершаться разнообразные преступления: против жизни, здоровья, общественной безопасности и др.
В связи с тем, что потерпевшие или свидетели на предварительном следствии или в суде дали изобличающие преступника показания, их могут лишить жизни либо причинить вред их здоровью. В целях воздействия на принятие решения органами судебной власти или сотрудниками предварительного следствия могут совершаться террористические акты, участники уголовного судопроизводства могут захватываться в качестве заложников и т.п.
Насильственные преступления в данном случае совершают, как правило, лица, для которых совершение насилия — способ отомстить «за причиненные обиды», например, за возбуждение в отношении них уголовного дела, дачу показаний против них, неспособность или невозможность оказать квалифицированную защиту и т.п.
М.И. Удалов пишет, что «подобные преступники считают, что все их беды и неудачи являются следствием поведения окружающих. В данном случае насилие выступает как самоцель, то есть именно оно является основополагающим для совершения преступного деяния»[174].
В связи с этим в поведении лиц, совершающих преступления указанной группы, отсутствует мотив воспрепятствования нормальной деятельности органов правосудия, хотя их преступные действия направлены именно против участников уголовного судопроизводства.
Отдельно следует остановиться на таком мотиве, как месть. В самом общем смысле под местью подразумевается:
действие в отплату за причиненное зло, возмездие за что-нибудь[175];
стремление получить удовлетворение за причиненное в прошлом зло, за действия, существенно затрагивающие интересы виновного лица или его близких[176];
намеренное причинение зла с целью отплатить за оскорбление, обиды и т.п.[177]
Некоторые зарубежные психологи рассматривают месть как способ защиты себя от дальнейшей агрессии со стороны противника[178].
В литературе встречается точка зрения, согласно которой месть — это форма воздаяния обидчику, осуществленную самим пострадавшим или его близкими расплату злом за зло, считая ее классической социально-культурной формой мести, сформировавшейся при родовом строе; lex talionis, в основу которого положен принцип воздающей справедливости: поступай по отношению к другим так, как они поступают по отношению к тебе, что нашло воплощение в нравственном сознании в принципе «око за око, зуб за зуб[179].
В криминологической литературе мотив мести определяется как «вызванное обидой и детерминированное индивидуалистическими свойствами личности многоаспектное психическое образование, побуждающее к удовлетворению потребности в субъективно воспринимаемой справедливости и проявляющееся в ответной вербальной или физической агрессии в отношении обидчика либо третьих лиц»[180].
Данный мотив может побудить личность к совершению преступлений против участников уголовного судопроизводства. За преступные деяния по мотивам мести могут совершаться преступления, предусмотренные, например, ст. 295–298-1 УК РФ.
Кроме того, по мотивам мести могут совершаться и иные преступления, а не только против правосудия, например, предусмотренные ч. 2 п. «б» ст. 105, ч. 2 п. «а»111, ч. 2 п. «б» 112 и другими, в отношении потерпевших либо свидетелей, которые давали изобличающие преступника показания.
Преступления против участников уголовного судопроизводства могут совершаться и по мотивам ревности. Под ревностью в юридической литературе понимается «олицетворение эгоизма в отношениях между людьми, в ее основе всегда лежит раздраженное ложное тщеславие, доведенное злобой и негодованием до болезненного состояния, поэтому она всегда выступает как мотив низменный, аморальный, безнравственный»[181]. Э.Ф. Побегайло же, напротив, считает, что «ревность сама по себе не является низменным побуждением»[182]. О том же самом пишут А.В. Пашковская и И.Б. Степанова: «ревность, даже будучи мотивом преступления, не является низменным побуждением»[183].
В научной литературе отмечается, что «сущность ревности можно определить как риск потери какого-либо значимого блага для индивида, сопряженного со стремлением сохранить, удержать это благо, любовь, дружбу, что-либо другое, имеющее ценность для него»[184].
Например, следователь К. добросовестно относится к своим служебным обязанностям, специализируется на расследовании преступлений определенной категории, имеет высокие показатели служебной деятельности, окружен вниманием со стороны руководителя следственного органа. Однако через определенное время руководитель перестал обращать на него внимание, изъял из его производства наиболее перспективные уголовные дела и передал их следователю Д. По мотивам ревности следователь К. вполне может совершить в отношении руководителя следственного органа либо следователя Д. как участников уголовного судопроизводства какое-либо преступление: клевету, побои, причинение вреда здоровью и др.
Т.В. Круглова характеризует данный вид мотива как «служебную ревность — проявление ревности к новому сотруднику, который добивается за короткий период времени больших успехов на производстве; к коллегам в случае их быстрого продвижения по служебной лестнице; поощрение коллег начальством; боязнь утраты престижной работы и т.д.»[185].
К мотивам преступлений против участников уголовного судопроизводства следует отнести и религиозную ненависть или вражду. Мотив религиозной ненависти или вражды формируется под влиянием ряда факторов, в том числе под воздействием внешних детерминант: среды, условий жизни и воспитания личности, а также сложившейся ситуации и поводов к формированию мотива. Как мотив преступления следует рассматривать ненависть или вражду, вызванную исповеданием иной религии, нежели виновный, исповеданием другого варианта той же религии, исповеданием религии вообще или неисповеданием религии вовсе»[186]. Так, подозреваемый, обвиняемый либо их родственники могут совершить преступление в отношении потерпевших или свидетелей, исповедующих другую религию и дающих изобличающие показания.
Одной из разновидностей формирования мотива совершения насильственных преступлений против участников уголовного судопроизводства является сексуальная мотивация. Однако следует заметить, что взятый в отдельности сексуальный мотив (желание удовлетворить сексуальные потребности) не всегда следует рассматривать как элемент формирования механизма преступного поведения против участников уголовного судопроизводства.
Преступнику, совершающему половое преступление, безразлично, является ли жертва участником уголовного процесса или нет, хотя, возможно, имеются исключения, когда насильник ставит себе цель причинить сексуальное насилие в отношении, например, следователя, дознавателя и т.п. Но данные проблемы являются предметом специального исследования личности сексуального преступника, поскольку на выбор жертвы здесь оказывают психологические факторы лица, совершающего преступление.
Совершая сексуальные преступления против конкретного участника уголовного судопроизводства, виновным движут разнообразные мотивы: месть, желание унизить жертву, опорочить ее в глазах окружающих и т.п. Например, лицо, из мести за дачу показаний против него на предварительном следствии, насилует жертву в присутствии ее родственника. В данном случае происходит насилие ради насилия, хотя преступник мог отомстить и иным образом. Но в данном случае он преследует как бы две цели — отомстить и удовлетворить свои сексуальные потребности, способом достижений этих целей и служат мотивы сексуальные и мести. Таким образом, в данном примере наличествует полимотивация.
В ряде случаев преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности совершают сотрудники правоохранительных органов в отношении потерпевших, свидетелей, подозреваемых, обвиняемых и т.п.
В процессе опроса осужденные ответили, что при совершении преступлений против участников уголовного судопроизводства их действиями руководили различные мотивы. На вопрос, «какие цели Вы преследовали, и какими мотивами руководствовались», ответы распределились следующим образом:
желание отомстить кому-либо — 30,2%;
воспрепятствование осуществлению предварительного расследования и (или) правосудия — 20,4%;
корыстные побуждения — 16,2%;
оказание помощи соучастникам в избежании уголовной ответственности — 7,2 %;
стремление скрыть другое преступление, избежать уголовной ответственности за его совершение или смягчить ее — 6,0%;
причинить насилие — 6,0%;
завоевать авторитет среди друзей и знакомых — 4,7%;
стремление улучшить служебные показатели — 3,0%;
хулиганские побуждения — 1,7%;
сексуальные побуждения — 0,4%;
иное — 4,2%; в качестве иных целей и мотивов осужденными были указаны такие, как, например, карьеризм, личная неприязнь, цель пресечения преступлений, мотив национальной ненависти (см. приложение 1).
При обработке анкет установлено, какими мотивами руководствовались и какие цели преследовали лица, совершающие преступления против участников уголовного судопроизводства, входящие в каждую из четырех групп.
Итак, ответы лиц, совершивших преступления против участников суда, распределились следующим образом: воспрепятствование осуществлению правосудия — 58,4%; желание отомстить кому-либо — 33,3%; причинить насилие — 8,3%.
Лица, совершившие преступления против участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, преследовали следующие цели и руководствовались следующими мотивами: воспрепятствование осуществлению предварительного расследования — 32,1%; желание отомстить кому-либо — 20,5%; корыстные побуждения — 12,8%; желание завоевать авторитет среди друзей и знакомых — 7,7%; причинить насилие — 7,7%; оказать помощь соучастникам избежать уголовной ответственности — 6,4%; хулиганские побуждения — 2,6%.
Цели и мотивы, движущие лицами, совершившими преступления против участников уголовного судопроизводства со стороны защиты, распределились следующим образом: корыстные побуждения — 29,0%; желание отомстить кому-либо — 21,7%; воспрепятствование осуществлению предварительного расследования и (или) правосудия — 11,6%; стремление скрыть другое преступление, избежать уголовной ответственности за его совершение или смягчить ее — 10,1%; стремление улучшить служебные показатели — 7,2%; желание завоевать авторитет среди друзей и знакомых — 5,8%; причинить насилие — 4,3%; хулиганские побуждения — 2,9%.
Ответы лиц, совершивших преступления против иных участников уголовного судопроизводства, распределились следующим образом: желание отомстить кому-либо — 47,4%; оказать помощь соучастникам избежать уголовной ответственности — 15,8%; воспрепятствование осуществлению предварительного расследования и (или) правосудия —
10,5%; корыстные побуждения — 10,5%; стремление скрыть другое преступление, избежать уголовной ответственности за его совершение или смягчить ее — 9,2%; стремление улучшить служебные показатели — 2,6%; причинить насилие — 2,6%; сексуальные побуждения — 1,3%; желание завоевать авторитет среди друзей и знакомых — 1,3%.
После того, как сформировался мотив преступления, наступает время его реализации. Следовательно, начинает формироваться второй элемент механизма преступного поведения — принятие решения о совершении преступления и планирование преступной деятельности. Здесь преступление из абстрактного намерения превращается в ощутимую реальность, поскольку субъект определяет непосредственные цели и объекты своих преступных посягательств, а также средства, место и время совершения преступления, принимая соответствующие решения.
В психологии под принятием решения понимают волевой акт формирования последовательности действий, ведущих к достижению цели на основе преобразования исходной информации. Основные этапы процесса принятия решения включают информационную подготовку решения и саму процедуру его принятия с выбором программы действия, включающей прогнозирование изменений ситуации, возможных последствий своих действий. В принятии решений участвуют различные уровни психического отражения — от познавательно-перцептивного до рече-мыслительного[187].
Как и все иные решения данного класса, решение о преступном поведении представляет собой: интеллектуально-волевой акт, завершающий этап мыслительной деятельности в проблемной ситуации; желаемое отражение мотивационных процессов; мысленный результат приспособления личности к окружающей среде; более или менее окончательный выбор между возможными вариантами поведения; прогноз будущего взаимодействия личности со средой, выражающий тенденции управления и с опережением, и с отставанием; модель будущего поведения, объективируемую вовне при совершении различных действий[188].
Принятие решения является тем важным элементом механизма преступного поведения, который в ряде случаев завершает формирование преступных намерений, сложившихся на основе дефектов потребностей, возможностей или ценностных ориентаций, а иногда имеет и самостоятельное детерминирующее значение.
Принятое решение: а) делает более определенным характер и содержание будущего поведения; б) изменяет характер взаимодействия личности и окружающей среды; в) повышает готовность личности к реализации избранного варианта поведения[189].
Нередко в процессе принятия решения лицо планирует совершение преступления. Так, из числа опрошенных лиц, совершивших преступления против участников уголовного судопроизводства, 68,9% ответили, что планировали совершить преступление (см. приложение 1).
После того, как решение о совершении преступления принято, составлен план его совершения, субъект переходит к практическим действиям, то есть непосредственно совершает преступление. На этапе постпреступного поведения возможно формирование механизма совершения нового преступления.
Таким образом, можно сделать вывод, что на формирование механизма преступлений против участников уголовного судопроизводства значительное влияние оказывает взаимодействие личности преступника и внешней среды. В механизме преступного поведения лица, посягающего на интересы участников уголовного судопроизводства, роль неблагоприятной внешней среды играет виктимологическая составляющая. Вовлечение участников уголовного судопроизводства в сферу правосудия значительно повышает степень их виктимности, поскольку обладание специфическими правами и обязанностями, выделяет их из круга обычных граждан. Это характерно как для формирования механизма преступлений против участников суда, так и против участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, защиты, иных участников уголовного судопроизводства, поскольку все указанные лица обладают повышенной степенью виктимности.
Для лиц, совершающих преступления против участников уголовного судопроизводства, характерно многообразие мотивов и целей, таких как: желание отомстить кому-либо — 30,2%; воспрепятствование осуществлению предварительного расследования и (или) правосудия — 20,4%; корыстные побуждения — 16,2%; оказание помощи соучастникам в избежании уголовной ответственности — 7,2 %; стремление скрыть другое преступление, избежать уголовной ответственности за его совершение или смягчить ее — 6,0%; причинение насилия — 6,0%; завоевание авторитета среди друзей и знакомых — 4,7%; стремление улучшить служебные показатели — 3,0%; хулиганские побуждения — 1,7%; сексуальные побуждения — 0,4%; иные — 4,2% (карьеризм, личная неприязнь, цель пресечения преступлений, мотив национальной ненависти и др.).
Для лиц, совершающих преступления против участников суда, характерны следующие мотивы и цели: воспрепятствование осуществлению правосудия — 58,4%; желание отомстить кому-либо — 33,3%; причинение насилия — 8,3%.
Лица, совершившие преступления против участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, преследовали следующие цели и руководствовались следующими мотивами: воспрепятствование осуществлению предварительного расследования — 32,1%; желание отомстить кому-либо — 20,5%; корыстные побуждения — 12,8; желание завоевать авторитет среди друзей и знакомых — 7,7%; причинение насилия —
7,7%; оказание помощи соучастникам в избежании уголовной ответственности — 6,4%; хулиганские побуждения — 2,6%.
Лица, совершившие преступления против участников уголовного судопроизводства со стороны защиты, преследовали следующие цели и руководствовались следующими мотивами: корыстные побуждения —
29,0%; желание отомстить кому-либо — 21,7%; воспрепятствование осуществлению предварительного расследования и (или) правосудия — 11,6%; стремление скрыть другое преступление, избежать уголовной ответственности за его совершение или смягчить ее — 10,1%; стремление улучшить служебные показатели — 7,2%; желание завоевать авторитет среди друзей и знакомых — 5,8%; причинение насилия — 4,3%; хулиганские побуждения — 2,9%.
Лица, совершившие преступления против иных участников уголовного судопроизводства, преследовали следующие цели и руководствовались следующими мотивами: желание отомстить кому-либо — 47,4%; оказание помощи соучастникам в избежании уголовной ответственности — 15,8%; воспрепятствование осуществлению предварительного расследования и (или судебного разбирательства) — 10,5%; корыстные побуждения — 10,5%; стремление скрыть другое преступление, избежать уголовной ответственности за его совершение или смягчить ее — 9,2%; стремление улучшить служебные показатели — 2,6%; причинение насилия — 2,6%; сексуальные побуждения — 1,3%; желание завоевать авторитет среди друзей и знакомых — 1,3%.