Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
Инновационные механизмы экономического развития АПК депрессивного региона
Топсахалова Ф. М.-Г., Кириленко К. В.,
1.3. Методические приемы идентификации региональной депрессии и инвестиционного климата субфедерального образования
Особенности функционирования российской экономики в истекшем десятилетии в значительной мере было обусловлено кризисом системы государственного управления, предопределенного в свою очередь неразвитостью ее институтов и отношений федерализма. Очевидно, на этой основе невозможно было обеспечить устойчивость позитивной экономической динамики, сбалансированность хозяйства во всех аспектах, в том числе и в пространственном, ориентированность ее на эффективное решение комплекса социальных задач. Отсутствие действенных и эффективных форм государственного регулирования экономики, кризисные тенденции в ее развитии, неясность в принципах ее территориальной организации явились фактором, спровоцировавшим дезинтеграционные процессы.
Разнообразие стартовых условий и конкретных обстоятельств осуществления реформ в регионах, резкие различия в последствиях этих действий на уровне субъектов федерации не стали основанием для перехода к осмысленной государственной региональной политике. Таким образом, одна из основных причин обострения национальных и региональных проблем – отсутствие комплексного, системного подхода государства к их решению.
Совокупность кризисных региональных ситуаций требует внесения концептуальной определенности в принципы реализуемой региональной экономической политики. Решение этой задачи может быть обеспечено на основе структурного упорядочения экономики в территориальном аспекте. Обоснование направлений рациональной хозяйственной специализации на уровне субфедеральных образований должно осуществляться, прежде всего, с позиции возможного социального результата этой политики, и с учетом масштабов мультиплицирующего эффекта развития профильных отраслей на региональную экономическую динамику. Решение этих задач предполагает учет сложившейся и прогнозирование перспективной ситуации с размещением производительных сил, региональными различиями в формах общественного производства, организационными условиями регулирования народного хозяйства. При этом надо рассматривать развитие рыночной экономики под углом зрения главного критерия ее успеха – эффективности общественного производства.
Разрешение совокупности региональных кризисных ситуаций на базе развития агропромышленного комплекса и увеличения инвестиций в него, является актуальной проблемой, поскольку данная сфера материального производства занимает ведущее место в хозяйственных системах регионов, признанных сегодня как депрессивные или устойчиво бедные.
В отношении понятия «депрессивный регион» в литературе отсутствует единая критериальная основа отнесения субъекта федерации к разряду депрессивных. Чаще всего исследователями, рассматривающими эту проблему, вообще не расшифровывается это ключевое понятие. Как правило, выделяют три главных критерия депрессивности региона: спад производства, низкий душевой доход и высокая безработица. Однако, как справедливо замечают критики этого и подобных ему подходов «нестрогость определений, уместная в описательных материалах, недопустима, когда, то или иное понятие начинает играть критериальную роль». Поэтому определениями депрессивности, отражающими тот объем содержательной нагрузки, который они должны иметь в системе эффективного государственного регулирования территориального развития, можно считать те, по нашему мнению, которые даны в работах В. Н. Лексина, А. Н. Швецова: «Депрессивными территориями как объектами государственной поддержки могут считаться такие территориальные образования, в которых по экономическим, политическим, социальным, экологическим и иным основаниям перестали действовать условия или стимулы развития; эти территориальные образования не могут рассчитывать на саморазрешение депрессивной ситуации и требуют для этого чрезвычайной, специально организуемой поддержки извне, со стороны государства в целом». Как видно, представленное определение сформулировано применительно к целям государственного регулирования территориального развития, то есть, здесь идентификация соответствующего положения требует реализации вполне адекватных регулирующих воздействий со стороны государства на региональную ситуацию. Но под данное определение по существу в той или иной степени подпадают практически все российские территории, что вынуждает говорить о не необходимости нахождения эффективной формулы внутригосударственной передачи средств, с целью выравнивания территориальных диспропорций, а о необходимости радикальной перестройки всего курса региональной политики. Представленное определение депрессивной территории необходимо немного скорректировать. «Депрессивный регион – это тот, в котором по или иной причине производственная база экономики обладает слабыми ресурсами к саморазвитию и разрешению собственных проблем, а ее промышленный вектор не стимулирует внедрение инноваций, в те ее сферы, которые связаны с прогрессивными технологиями. Инвестиции, которые способен вырабатывать (и осваивать) ее хозяйственный механизм, направляются на воспроизводство устаревших технологических укладов».
В соответствии представленными определениями исследователями выявляется перечень показателей территориальной депрессии. Этот перечень должен быть достаточно широким, учитывая системный характер депрессии. В этой связи можно выделить несколько подходов к диагностике территориальной депрессии. Но наиболее полной будет характеристика, основанная на идентификации параметров уровня депрессии, ресурсных возможностей депрессивной территории, региональной и межрегиональной остроты депрессии.
Уровень депрессии выражается показателями спада: основных параметров уровня жизни и качества жизни людей, предоставления основных социальных услуг, экономики (прежде всего, в части предоставления рабочих мест и формирования доходной части регионального и местного бюджетов), а также состояния окружающей среды. Ресурсные возможности самостоятельного разрешения депрессивной ситуации могут характеризовать показатели бюджетной обеспеченности (с учетом всех видов оказываемой федеральной и субфедеральной поддержки), наличия имущества и ресурсов которые могут быть задействованы при выходе из депрессивного состояния, а также показатели, характеризующие возможности диверсификации и реструктуризации экономики. Острота депрессии – это сравнительное ухудшение параметров рассматриваемой ситуации. Она определяется по величине темпов спада на самой депрессивной территории и на основе сравнения указанных параметров с аналогичными характеристиками других регионов.
Представленную систему диагностики территориальной депрессии можно дополнить системой частных социальных индикаторов, включающих: размер прожиточного минимума, показатели продовольственной обеспеченности, детскую и иную смертность, показатели коммуникационной освоенности территории, вынужденной миграции, динамики асоциальных явлений и т.д.
Уровень депрессии, выражаемый набором социальных показателей, может усиливаться негативным проявлением национально-культурного фактора. Речь может идти о наличии межэтнических противоречий, а также о наличии комплекса явлений, порождаемых воздействием этого фактора, определяющем отрицательную экономическую динамику, упадок хозяйственной деятельности и, прежде всего, в промышленности. Это характерно для многих национальных территориальных образований, в том числе северокавказского экономического района.
Для оценки социально-экономического состояния регионов и определения из числа их тех, кто нуждается в целевой государственной поддержке принято рассчитывать индикаторы: экономический, финансовый, уровня жизни и интегральный. Экономический индикатор учитывает изменение объемов промышленной и сельскохозяйственной продукции, удельный объем продукции базовых отраслей в расчете на одного жителя, удельную валовую прибыль. Финансовый индикатор — сумму налогов и иных обязательных отчислений, удельные капитальные вложения в развитие территории, уровень дебиторской и кредиторской задолженности, степень дотационности регионального бюджета. Индикатор уровня жизни – среднемесячный доход работников, занятых в базовых отраслях экономики региона, уровень официальной безработицы, обеспеченность населения жильем и т.п.
Опубликованные работы, посвященные оценке социально-экономического состояния российских регионов, уровня «продвинутости» либеральных экономических реформ, типологизации субфедеральных образований по последнему критерию и, соответственно, степени социально-экономического благополучия, базируются как на официальных статистических данных, так и на экспертных опросах. Учитывая узость информационной базы, исследователи используют шесть основных оценочных параметров: степень регулирования потребительских цен, степень бюджетного субсидирования экономики, продвинутость коммунальной реформы, степень открытости региональных товарных рынков, степень дополнительной налоговой нагрузки на экономику за счет введения региональных налогов, степень централизации расходов консолидированного бюджета субъекта Российской Федерации. Результаты интегрирования этих показателей в итоговый рейтинг экономической свободы и их сопоставление с данными типологизации регионов по уровню социально-экономического благополучия показали, что среди свыше десятка богатых регионов только два проводят либеральную политику. В то же время среди приблизительно такого же числа наиболее бедных регионов, только три проводят явно нелиберальную политику. Парадоксальность результатов объясняется авторами несовершенством методологии и нехваткой статистических данных. При этом результаты квалифицируются как парадоксальные, и видимо, в силу ориентированности авторов на заранее запрограммированный итог. Оставляя в стороне идеологическую подоплеку вопроса, следует согласиться с выводами исследования, о наличии прямой, может быть не всегда ярко выраженной в наших условиях, связи степени либеральности реформ и уровня социально-экономического благополучия в регионе. Вполне обоснованными представляются критические замечания о механизме бюджетного выравнивания, не способствующего сокращению числа депрессивных регионов, прежде всего, по причине индивидуализированного характера межбюджетных отношений, неориентированности указанного механизма на стимулирование реформ на местном уровне, часто нецелевого и неэффективного использования средств государственной финансовой помощи регионам, отсутствия транспарентности в методике расчетов трансфертов, господствующего в практике анализа финансового потенциала регионов подхода «от достигнутого», необъективности оценки бюджетных потребностей регионов и т.д.
Нельзя не выделить исследования, где для оценки средне- и краткосрочных тенденций регионального развития России, был использован более широкий набор параметров, и была дана классификация российских регионов по важнейшим аспектам социально-экономической ситуации. При этом важнейшей особенностью подобных исследований является то, что для целей типологизации регионов помимо субъективных факторов (политика властей по отношению региону, предпринимательская активность населения, поддержка или противодействие реформирования и другие индикаторы «продвинутости» реформ на местах) авторами используются объективные факторы (уровень развития региона, его специализация и структура хозяйства, то есть те особенности, которые были во многом предопределены политикой, реализованной в рамках планово-распределительной экономики). В качестве ключевого индикатора, по которому регионы сравниваются между собой, выступает уровень жизни, конкретизируемый в динамике показателей доходов и цен, покупательной способности населения, его социального расслоения. Территориальные особенности характеризуются также динамикой промышленного и сельскохозяйственного производства. Анализируются при этом темпы роста (падения) производства в реальном секторе, характер изменений в объеме производства, то есть направленность спада производства и степени его устойчивости. В области финансов анализу подвергается динамика просроченной задолженности по заработной плате, а также динамика бюджетной обеспеченности населения (уровень расходов регионального бюджета на душу населения и зависимость бюджета от поступлений из федерального бюджета). Зависимость бюджета от поступлений из федерального бюджета оценивается по системе показателей: доля поступлений из федерального бюджета в доходах региона, доля трансфертов в условно-чистых доходах региона, доля налогов, зачисленных в бюджет региона, обеспеченнность расходов региона налоговым потенциалом, условный баланс финансовых потоков на одного человека.
Ежегодно публикуемые журналом «Эксперт» результаты анализа инвестиционного климата российских регионов, основываются на оценке трех основных характеристик: инвестиционного потенциала, инвестиционного риска и инвестиционного законодательства. В аналитических материалах 1998 года законодательные условия в качестве самостоятельной координаты оценки инвестиционного климата были исключены и вошли в число показателей риска. Обоснованность сужения числа базовых характеристик при проведении регионального анализа, подтверждается бурным ростом законодательной активности, имевшим место в большинстве субфедеральных образований в 97-98 гг. Очевидно, что ранжирование регионов по степени инвестиционной привлекательности, предполагающее использование значительного объема информации, позволяет идентифицировать характер социально-экономических условий регионального развития. Таким образом, в качестве составляющих инвестиционной привлекательности регионов России были приняты две основные самостоятельные характеристики: инвестиционный потенциал и инвестиционный риск. Первая учитывает важнейшие макроэкономические параметры, насыщенность территории факторами производства, потребительский спрос и другие показатели. Инвестиционный потенциал региона складывается из восьми частных потенциалов (каждый из которых, в свою очередь, характеризуется целой группой показателей): ресурсно-сырьевого (средневзвешенная обеспеченность балансовыми запасами основных видов природных ресурсов); трудового (трудовые ресурсы и их образовательный уровень); производственного (совокупный результат хозяйственной деятельности населения в регионе); инновационного (уровень развития науки и внедрения достижений НТП в регионе); институционального (степень развития ведущих институтов рыночной экономики); инфраструктурного (экономико-географическое положение региона и его инфраструктурная обеспеченность); финансового (объем налоговой базы и прибыльность предприятий региона); потребительского (совокупная покупательная способность населения региона). Величина инвестиционного риска показывает вероятность потери инвестиций и дохода от них. Рассчитываются следующие виды риска: экономический (тенденции в экономическом развитии региона); финансовый (степень сбалансированности регионального бюджета и финансов предприятий); политический (распределение политических симпатий населения по результатам парламентских выборов, авторитетность местной власти); социальный (уровень социальной напряженности); экологический (уровень загрязненности окружающей среды, включая радиационное); криминальный (уровень преступности в регионе с учетом тяжести преступлений); законодательный (юридические условия инвестирования в те или иные сферы или отрасли, порядок использования отдельных факторов производства).
Данный подход привлекает сравнительной простотой анализа и расчетов. Он универсален, и его можно использовать для исследования инвестиционного климата в хозяйственных системах разного уровня. В нем учтена главная цель предпринимательской деятельности любого инвестора — получение прибыли и возврат вложенных средств через определенный промежуток времени. Однако он не соответствует большинству методологических подходов, апробированных за рубежом. В нем не отражен баланс интересов, а инвестиционный климат не связан с инновационным типом развития и экономической устойчивостью. Игнорируется фундаментальный тезис, обоснованный в региональных исследований последних лет, что инвестиционный климат не должен нарушать свойства экономической устойчивости территориальной хозяйственной системы. Кроме этого, отсутствует учет объективных связей фактора инвестиций с другими ресурсными факторами развития хозяйственных систем. Вместе с тем следует отметить, что указанные недостатки исходят из признания объективности существующих в стране территориально-хозяйственных пропорций, рациональности сложившейся территориальной структуры.
При этом игнорируется необходимость существенной корректировки формулы проводимой региональной экономической политики, предполагающей, в частности, существенную степень государственного вмешательства в инвестиционный процесс, воздействие на конкретный территориальный и отраслевой выбор стратегического инвестора. Имеется ввиду создание системы стимулов для инвесторов с целью оживления хозяйственной активности в секторах региональных хозяйственных систем, в отношении которых государство как субъект регулирующего процесса формирует свой стратегический интерес в рамках реализации территориальной составляющей экономической политики.
Наиболее соответствует большинству методологических требований факторный метод оценки инвестиционного климата. К его преимуществам можно отнести: учет взаимодействия многих факторов-ресурсов, а также иерархичности национальной экономической системы; использование статистических данных, нивелирующих субъективизм экспертных оценок; дифференцированный подход к различным уровням экономики, регионам при определении инвестиционной привлекательности; стремление обеспечить максимально эффективное использование всех возможных источников инвестиций.
Вместе с тем, следует признать, результаты исследований, опубликованные в журнале «Эксперт» являются одними из немногих доступных, которые дают более менее адекватное отражение общерегиональной ситуации. Они позволяют получить представление о реальной степени усиления межрегиональных контрастов, тенденциях концентрации экономической активности и финансовых результатах в ограниченном числе субъектов федерации и углубления депрессий в большинстве из них. В дальнейшим указанные результаты бут использованы в целях анализа социально-экономической ситуации в северокавказском регионе и обоснования направлений преодоления кризисного положения отдельного субъекта федерации, входящего в данный экономический район.
В целом же в большинстве исследований депрессивными, неблагополучными в разной степени, регионами признаются те, где показатели в области уровня жизни, динамике производства, финансовой обеспеченности территориального развития, ниже среднероссийского уровня. Вместе с тем, для обоснованной идентификации социально-экономического положения субъекта федерации явно недостаточна характеристика указанных показателей. Многие исследования содержат лишь поверхностное их описание, которое затем кладется в основу формулируемых выводов. Например, имеющий место в ряде субфедеральных образований рост экономической активности не может служить основанием для обоснования оформляющегося оздоровления социально-экономической ситуации. На наш взгляд необходимы всесторонние сопоставления различных аспектов территориального развития, лежащих в основе конкретной региональной обстановки. Это должно позволить с достаточно высокой степенью достоверности оценить масштабы и жизнеспособность комплекса региональных депрессий, также как и обосновать предложения по их разрешению.
Кроме этого, нельзя не отметить, что использование официальных статистических данных при проведении региональных исследований порождает проблемы, связанные, прежде всего, с возможностью обеспечения адекватности отражения ими реальных процессов, происходящих в экономике и социальной сфере. Так, по отношению к природно-ресурсному потенциалу в современных условиях наименее достоверными оказываются стоимостные показатели обеспеченности регионов балансовыми запасами минерального сырья, так как в подавляющем большинстве случаев они оценивались в плановой экономике без учета рыночной стоимости соответствующего вида минерального сырья, без маркетинговых исследований, поэтому их необходимо пересчитывать. Традиционно производственный потенциал определялся по балансовой стоимости основных фондов. Между тем последние в абсолютном большинстве случаев морально и физически устарели или требуют радикального перепрофилирования. Неполноценны статистические данные и об объемах производства в стоимостном выражении. Взаимозачеты, неплатежи, дебиторская и кредиторская задолженности, посреднические и толлинговые операции и т.п. – все это существенно искажает фактические объемы производства. Диапазон этих искажений по разным оценкам составляет 10-50%. Некоторые авторы оценивают на макроуровне «виртуальный ВВП» в размере 0,5 просроченной дебиторской задолженности. Вряд ли этот условный метод применим на микроуровне. Показатели занятости недостоверны по двум основным причинам. Во-первых, люди, числящиеся безработными и состоящие на учете в службе занятости, зачастую заняты в малом, челночном бизнесе и т.п., во-вторых, до 30% трудящихся, состоящих в штате крупных предприятий, фактически являются частично или полностью безработными (неполный рабочий день, отпуска без содержания). Особую сложность представляет учет масштабов «теневой» экономики. Обычно ее доля в региональном валовом продукте принимается порядка 20-25%, то есть в соответствии с общероссийскими данными Госкомстата. Между тем, по данным «Аналитических материалов и предложений МВД РФ для проработки проблем «теневой» экономики к докладу Совета Безопасности Российской Федерации руководству страны», подготовленных в 1997 году, в теневой экономике производилось 46% ВВП. Ее масштабы зависят как от объективных причин (чрезмерное налогообложение, несовершенство законодательства, кризис банковской системы и др.), так и субъективных факторов, присущих именно данному региону. К последним необходимо, прежде всего, отнести: традиции нелегальной экономической деятельности, возникшие еще при плановой экономике, экономико-географическое положение данной территории, интересы собственников, масштабы поселений и даже их половозрастной состав. Точно оценить в регионе объемы производства и валовый региональный продукт, региональную налоговую базу, размер укрываемых налогов и другие показатели, не учитываемые официальной статистикой, практически невозможно. Для решения этой задачи нужны специальные исследования с заинтересованным участием органов власти и правоохранительных структур.
С определением масштабов «теневой» экономики непосредственно связаны показатели доходов населения. Обычно используются следующие показатели: совокупная покупательная способность населения, легальные доходы на душу населения, среднемесячный (или среднегодовой) доход работников. Некоторые исследователи самостоятельно рассчитывают усредненную учтенную заработную плату одного трудящегося всех отраслей и видов деятельности. Доходы, получаемые населением в различных сферах «теневой» экономики, как и в результате разного рода приработков (вроде частного извоза, сдачи квартир и дач в аренду, других видов индивидуальной трудовой деятельности) на региональном уровне, официальной статистикой не отражаются.
Недостаточность статистической информации существенно возрастает при использовании в качестве социально-экономических индикаторов интегрированных показателей в сочетании с «весовыми» коэффициентами, которые по субъективным критериям отражают значение того или иного количественного измерителя. Судя по публикациям, спектр подобных индикаторов при оценке социально-экономического состояния территорий весьма широк и включает: средневзвешенную, выраженную в денежной форме обеспеченность региона минерально-сырьевыми ресурсами, обобщенную инфраструктурную обустроенность территории, совокупный результат деятельности в регионе, совокупную покупательную способность населения и др. Все это свидетельствует, что при анализе социально-экономического состояния территории использование обобщенных показателей непродуктивно. Более плодотворен целенаправленный предметный, «точечный» анализ социально-экономического состояния территории по конкретным направлениям: политический микроклимат, занятость, деловая активность, инвестиционная привлекательность конкретных проектов, возможности структурных преобразований с учетом природно-ресурсного и социально-экономического потенциала, бюджетная обеспеченность, перспективы градообразующих предприятий и др.
Таким образом, оценка социально-экономического состояния регионов, выявление депрессивных территорий, определение рейтингов инвестиционной привлекательности и т.п. не должны ограничиваться широко распространенной в настоящее время обобщенной количественной оценкой. Последняя без глубокого качественного анализа состояния территории и ее перспектив не может служить надежной основой для ответственных выводов и рекомендаций властным структурам о формах и масштабах государственной поддержки, а также потенциальным инвесторам – о предпочтительных для инвестирования регионах. В основе такой оценки должно быть комплексное качественно-количественное обследование всех сфер жизнедеятельности региона с целью объективного определения направлений его дальнейшего развития. Если же говорить о наиболее верных признаках региональной депрессии, то сегодня, в качестве таковых, безусловно, не могут выступать показатели экономической динамики. Прежде всего, по причине того, что позитивная экономическая динамика, сопровождается сохранением и часто усилением финансовой несбалансированности регионов. В этой связи наиболее убедительно депрессивный характер региональной динамики демонстрируют финансовая несбалансированность, зависимость бюджета от поступлений из федерального бюджета оцениваемые, в частности по таким показателям как доля поступлений из федерального бюджета в доходах региона, обеспеченнность расходов региона налоговым потенциалом и т.п.
Разрешение совокупности региональных депрессий на базе стимулирования инвестиционной активности в АПК и роста агропромышленного производства, как уже было отмечено выше, является актуальной проблемой, поскольку как показывают результаты региональных исследований, проведенных в последние годы, данная сфера материального производства занимает ведущее место в хозяйственных системах регионов, признанных сегодня как депрессивные.
Очевидно, что Россия может рассчитывать на свое возрождение лишь при наличии у нее устойчиво функционирующего агропромышленного комплекса. Приоритетность внимания к АПК определяется необходимостью обеспечения продовольственной безопасности страны, полифункциональностью сельской местности, технологической специфичностью сельскохозяйственного производства. Нельзя забывать, что более 70% территории нашей страны расположено в зонах либо крайне холодного, либо крайне засушливого климата. По оценке специалистов биоклиматический потенциал основных сельскохозяйственных культур в России в 2-3 раза ниже, чем в Западной Европе и США. Сумма эффективных температур (свыше 100С) в центральных районах европейской части страны составляет всего 2-2,5 тыс.0С, а в Сибире, на Дальнем Востоке — и того меньше, оптимальным же считается 3-4 тыс. 0С. Отпущенный природой период для выращивания сельскохозяйственных культур, как правило не превышает 100-110 дней, в то время как в районах интенсивного земледелия Европы и Америки – 140-150 и более дней. Кроме того, за годы реформ из сельскохозяйственного оборота выведено 31 млн. га сельскохозяйственных угодий, в том числе 13 млн. га пашни; бонитет почв снизился на 6 пунктов. В этой связи первым шагом в направлении восстановления агропромышленного производства должно стать признание необходимости исследования проблемной ситуации в территориальном аспекте и на этой основе выработки стратегии выхода отрасли из кризиса. В основе же проблемы, по нашему мнению, неравномерность в территориальном размещении агропромышленного производства, обусловленная, прежде всего, природно-климатическими различиями территориальных составляющих народнохозяйственной системы. Это определяет необходимость стимулирования развития АПК в наиболее благоприятных, с точки зрения наличия всего комплекса условий, регионах, что, в свою очередь, требует проведения структурной перестройки хозяйства, ориентации инвестиций в направлении аграрного сектора и, соответственно, пересмотра приоритетов аграрной политики и ее региональной составляющей. Для депрессивных регионов, располагающихся в полосе благоприятных агроклиматических условий для развития сельского хозяйства, АПК как экономическая система, интегрирующая и отрасли пищевой промышленности, должен рассматриваться как «полюс роста», фактор разрешения совокупности кризисных ситуаций, возникающих на региональном уровне. Подобная постановка проблемы объясняется необходимостью обеспечения продовольственной безопасности, то есть, тем, что определяется как интерес федерального центра, как субъекта экономической политики, формируемый к природно-ресурсной основе региона.
Для ориентации в сложившейся кризисной ситуации целесообразно в первую очередь систематизировать вопросы развития АПК, возможность эффективного решения которых обуславливает социально-экономическое положение страны и ее регионов. Данные вопросы можно классифицировать по пяти признакам: генезису, уровню решения, масштабу охвата, степени мультипликативности и приоритетности. По генезису вопросы развития АПК можно разбить на пять групп:
— традиционно существовавшие, но обострившиеся в связи с кризисом (высокая ресурсозатратность, монополизм перерабатывающих и агросервисных предприятий, неравномерность в развитии сельскохозяйственных предприятий и др.);
— вызванные общеэкономическим кризисом (ослабление бюджетной поддержки сельхозпредприятий, снижение доступности к кредитным ресурсам, кризис неплатежей и др.);
— спровоцированные кризисом из-за региональной специфики (недооценка места и роли АПК в социально-экономической системе региона, вызванная чаще всего несовершенством региональной экономической структуры, сформировавшейся еще в плановой экономике в направлении необоснованного перераспределения ресурсов из традиционного для территориального хозяйства аграрного в индустриальный сектор);
— вызванные современной реформой, переходом к рыночной экономике (снижение покупательного спроса населения и диспаритет цен в связи с их либерализацией, вытеснение с российского рынка отечественного продовольствия импортным вследствие либерализации внешней торговли, потеря управляемости в АПК в связи с жестким разделением функций государственного и хозяйственного управления и др.);
— возникшие в ходе аграрной и земельной реформ (деконцентрация землепользования и сельскохозяйственного производства, социальная напряженность в коллективах сельхозпредприятий из-за несправедливой концентрации собственности в руках ограниченного числа лиц и т.д.).
Вопросы, классифицируемые по уровню управления, решаются в основном на федеральном уровне и уровне субъектов федерации.
Федеральный центр является субъектом экономической политики, направленной на недопущение территориальной дезинтеграции, обеспечение положительной социально-экономической динамики в регионах. Эта политика реализует общегосударственный интерес в регионе, сформированный по отношению к его природно-ресурсной основе.
Безусловно, стремление к достижению общегосударственных целей в региональной экономической политике должно предполагать, в соответствии с приведенной их интерпретацией, создание условий для раскрытия и максимально полного использования всех региональных потенций с тем, чтобы уменьшить нагрузку на федеральный бюджет и выводить регионы из сферы действия политики фискального выравнивания. Представляется, что здесь заложена двусмысленность, индифферентная к тем процессам, которые, собственно и обусловливают хозяйственное обособление регионов и провоцируют активизацию территориальной дезинтеграции. Проблема реализации социально-экономического потенциала региона должна решаться, контексте тех задач, которые нацелены на создание оптимальной территориальной структуры. Таким образом, цели федеральной политики должны предполагать оформление условий для создания результативной территориальной структуры со свойственными ей специализированными региональными хозяйствами, учитывающей возможность нарастания процессов международной экономической интеграции в рамках Содружества независимых государств. Толька такая контекстуальная основа задачи освоения всего спектра региональных потенций, предполагающая «целенаправленное и неконъюнктурное регулирование» процессов регионального развития, позволит представить региональный интерес государства как подлинно объективный и соответствующий его уровню. Применительно к АПК государственная политика в территориальном аспекте должна быть направлена на стимулирование его развития и придания ему черт отрасли специализации в регионах, обладающих приемлемым для этого набором соответствующих условий.
Цели развития АПК, формируемые на уровне субфедерального образования, должны быть детерминированы целепостановками общенациональной стратегии региональной экономической политики. В этом случае конкретные цели территориального образования, выражающие комплекс его интересов, как применительно к АПК, так в целом в решении задач социально-экономического развития региона воплощаются в системе мероприятий, реализующих, прежде всего, общегосударственные задачи. Отраслевая постановка последних должна быть обусловлена и возможностью эффективного решения вопросов социального развития территории.
По масштабу охвата совокупности субъектов федерации предлагается классифицировать вопросы как общие, типологические и специфические.
Общие вопросы развития АПК практически в равной степени характерны для всех регионов России и связаны со спадом производства, издержками регулирующего процесса, обостряющими положение в отрасли, нерешенностью земельного вопроса, наследием планового этапа развития отечественной экономики и др.
Среди комплекса вопросов, сопряженных с сегодняшним этапом развития агропромышленного производства, можно выделить типичные, структурируемые в частности, по критерию места возникновения и, соответственно, проявлению — в одном и пограничных географических районах, благополучных и депрессивных и др. Очевидно, что и депрессивные регионы разнятся по степени важности для них проблем АПК, обусловленной, прежде всего, место и ролью комплекса в территориальной социально-экономической системе. В этой связи типичность возникаемых в различных регионах вопросов развития АПК заключается в возможности реализации условий его функционирования на конкретной территории в факторы разрешения трудностей и проблем последней. Специфичные вопросы, таким образом, могут быть сопряжены с выбором путей решения проблем депрессивных регионов на базе развития агропромышленного комплекса, содержание и направленность которых зависит от территориальных особенностей.
По степени мультипликативности вопросы могут быть подразделены на мультипликативные и немультипликативные (локального влияния).
Степень мультипликативного воздействия решений, способствующих повышению эффективности АПК региона, на темпы и условия социально-экономического развития субъекта федерации, в определяющей мере зависит положения комплекса в территориальной социально-экономической системе. Она представляется достаточно значительной, если указанные решения будут способствовать преодолению депрессивного характера развития региона.