Научная электронная библиотека

Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания

Уголовно-правовое регулирование правил применения оружия военнослужащими военно-полицейских формирований России

Бязров С. Е.,

§ 1. Исторический генезис специальных правил применения оружия военно-полицейскими формированиями России

В § 11 «Положения для внутренней стражи» от 3 июля 1811 г. на корпус внутренней стражи возлагались функции: воинские и «относительные к губернскому начальству».

Полномочия внутренней стражи «относительные к губернскому начальству» состояли в обеспечении охраны общественного порядка в случаях, когда местные полицейские власти были не в состоянии выполнить задачи правоохраны обычными средствами и требовалось вмешательство специальных воинских подразделений. Ранее для этого привлекались (по требованию губернаторов, чиновников МВД или Министерства полиции) воинские подразделения действующей армии, дислоцирующиеся в данной местности.[1]

Круг полномочий по «Положению для внутренней стражи» был достаточно широк, во многом совпадал с функциями полицейских органов, в помощь которым и должны были призываться подразделения внутренней стражи. На внутреннюю стражу были возложены задачи поимки воров, преследование и истребление разбойников и рассеяние запрещенных законом скопищ, усмирение неповиновения и буйства, борьба с преступностью и пресечение массовых беспорядков. Однако применение оружия при осуществлении полицейских функций осуществлялось только по команде специально на то уполномоченных лиц. В соответствии с § 14-17 «Положения для внутренней стражи», а также инструкций батальонному командиру и начальнику уездной инвалидной команды гласили, что огнестрельное оружие могло употребляться командирами подразделений только по приказанию администрации и полицейских чиновников, «которым команда сия поручена, но отнюдь не самими офицерами».[2]

Воинские же функции заключались в том, что на части внутренней стражи возлагалось несение гарнизонной и караульной службы.

Забегая наперед, нужно сказать, что анализируемые нормативно-правовые источники, регламентировавшие правила применения оружия военно-полицейскими формированиями были едиными для всех военных формирований Российской империи.

Первым из них был Устав воинский Петра I от 30 марта 1716 года.[3] Нормы по применению оружия военнослужащими содержатся в п. 11 главы 62 «О силе и должности караулов, как в городе так и в лагере, и что притом внимать надлежит каждому» Военного устава Петра I где говорится, что «Когда рунд мимо идет или кто иной, тогда часовой окликать должен: кто идет? и того часу ружье приготовить, которое надлежит, сколь долго оный на часах будет, отнюдь из рук не упускать, и чтоб было всегда набито. И ежели оному ответ не дастся, то еще единожды окликает, кто идет? И притом изготовится к выстрелу, и есть ли еще ответ не дастся, то еще в третий окликает, и ежели тогда ответу не получит, то тогда часовой власть имеет палить, хотя днем или нощию во время миру или войны, ибо никто да не дерзает часовому смеяться, или оного дразнить. Сию стрельбу чинить, кто не отзовется, в таком случае, ежели кто в город, лагерь, по валу к лагеру или караулу идет, а не тем, которые по улицам (дорогам) идут, или по воде плывут мимо. Також ежели и мимо идет, а станет подаваться мимо обыкновенного пути ближе, такому по отзыву его велеть итти далее, и сие також трижды кричать, а буде не послушает, то стрелять».

В Артикулах воинских в Артикуле 44 говорится «Всяк долженствует часового и прочие караулы, патрулиры и рунды в обозах, городах и крепостях пристойным образом почитать, и оным, когда окликают, учтиво отвечать. Есть ли кто дважды окликан будет со угрожением, а ответу часовому не учинит, а часовой по нем выстрелит, тогда той имеет самому себе оный вред или несчастие причесть, ежели какой ему таким образом приключится, а часовой от всякого наказания свободен. Однако же часовой во осмотрении иметь должен сие чинить в опасных местах».[4]

Сопоставляя эти два законоположения легко заметить определенную нестыковку по моменту предупреждения о применении оружия. В Уставе говорится о троекратном предупреждении в то время как в Артикулах часовому разрешается применять оружие после второго оклика «со угрожением».

Устав воинский предусматривает своеобразные ограничения на применение оружия. На современном языке эти ограничения сводятся к тому что, применять оружие можно только по тем кто 1) «окликан» будет и не даст ответа; 2) в случае если кто в город, лагерь, по валу к лагерю или караулу идет; 3) если кто и мимо идет, а станет подаваться мимо обыкновенного пути ближе, такому по отзыву его велеть «итти далее ... а буде не послушает, то стрелять».

В 1796 году появляется «Воинский устав о полевой пехотной службе»[5], заключающий в себе; «1) правила строевой пехотной службы, 2) гарнизонный устав (Часть осьмая. «О службе в гарнизоне»), 3) правила полевой службы мирнаго и военнаго времени: походный, лагерный и сторожевой, 4) прикладную часть, или тактическия правила»[6].

Данный документ в части 8, главе 6, разделе XXII предписывал: «Часовые прежде окликают трижды; не получа ответа, кричат чтоб остановился; если же не остановится, итти против такового положа ружье на руку. Если часовой найдет, что идущий есть безумный или пьяный, такового задерживать, покуда можно будет отослать под караул; в противном случае, если часовой приметит, что каковой человек намерен был на часового напасть, то должен оному отпор чинить»[7]. Эти предписания нельзя признать более совершенными, чем положения Воинского устава и Артикула воинского Петра I. Напротив, здесь нет конкретного указания на применение оружия. Такие выражения как «итти против такового положа ружье на руку» или «должен оному отпор чинить» с юридической точки зрения представляются достаточно размытыми формулировками.

Таким образом, Воинский устав и Артикул воинский Петра I, а также Воинский устав о полевой пехотной службе 1797 года, вплоть до принятия Свода Законов Российской Империи, вступившего в силу 1 января 1835 года, следует считать законодательной основой, регламентирующей правила применения оружия военнослужащими внутренней стражи, в начальном периоде ее формирования.

Следующим источником, регламентировавшим правила применения оружия, был Устав о службе в гарнизонах 1847 года, в котором говорилось, что «Часовой обязан бдительно охранять свой пост, не дозволяя ничего охраняемого им портить; предупреждать и прекращать по возможности всякий по близости себя шум и беспорядок. Усмотрев что-либо подобное или увидев пожар он извещает о том своего караульного начальника... Вообще часовой должен в точности исполнять данные ему приказания. Если кто ему воспротивится, то против такого он может, в случае крайности, употребить свое оружие».[8] Единственное основание для применения оружия - «если кто ему воспротивится» нельзя признать достаточным. Здесь, также, обращает на себя внимание оценочный характер формулировки «в случае крайности» может употребить оружие.

Устав о службе в гарнизоне 1867 года в § 15 к обязанностям часового отнес следующее положение: «Часовой, в случае нападения на него или открытого сопротивления, обязан отразить силу силою». Об ответственности, которую он несет, если употребит оружие говорится: «Часовой, употребивший оружие при сделанном на него нападении или при ином случае, когда не было другого средства отвратить сопротивление и насильственное нападение или предупредить побег содержащихся под стражей арестантов, освобождается от всякой ответственности за происшедшие от того последствия».[9] Вычленяем следующие основания для применения оружия: 1) нападение на часового, 2) открытое ему сопротивление и 3) побег содержащихся под стражею арестантов. И снова размывает пределы правомерности применения оружия формулировка «когда не было другого средства отвратить сопротивление ...».

Общественно-политическая обстановка[10] второй половины 19 века характеризуется демократическими реформами императора Александра II выражавшимися в расширении прав и свобод личности и обеспечении их правовых гарантий. Реформы коснулись и правового регулирования применения оружия силовыми структурами государства.

Особо следует выделить Закон Российской империи от 10 октября 1879 года «О правилах употребления полицейскими и жандармскими чинами в дело оружия»[11] как первый нормативно-правовой акт, прямо и непосредственно подчеркивающий особое отношение к такой крайней мере государственного принуждения как применение оружия.[12]

Другой нормативный акт - Закон от 25 декабря 1879 года о невменяемости смертоубийства при употреблении оружия воинскими чинами, призванными для содействия гражданскому начальству, устанавливал, что не считается преступлением смертоубийство, когда оно было следствием употребления оружия без всякого отступления от установленных на сей счет правил.[13]

Воинский устав о гарнизонной службе 1884 года[14] воспринял эти законодательные новеллы кардинальной переработкой нормативно правовой базы по применению оружия. Так в объяснительной записке к Уставу указано: «Случаи употребления оружия часовым в прежнем уставе изложены без системы и ненаглядно; между тем совершенно ясное усвоение правил, даваемых по этому предмету, весьма важно, а потому и изложение их должно быть настолько рельефно, чтобы оно врезывалось в памяти нижних чинов»[15] Статья 153 Устава была сформулирована следующим образом: «Часовой может употребить оружие в следующих случаях: 1)для защиты охраняемого лица или поста;
2) для защиты самого себя и 3) против арестанта, совершающаго побег.

В этих случаях, если возможно избегнуть употребления оружия призывом помощи, или предупреждением покушающагося на преступление, то часовой обязан это сделать.

В случае употребления оружия, часовой соображает сам, действовать холодным или огнестрельным оружием».

Устав подчеркнуто выделяет конкретные случаи применения оружия, ограничивая его немедленное применение возможностью вызова помощи или предупреждением о применении оружия. Кроме того, уравниваются основания применения холодного или огнестрельного оружия.

В ст. 183. Устава в обязанность караульного начальника вменялось: «Караульный начальник может приказать караулу действовать оружием, не отвечая за последствия, в нижеследующих случаях: 1) для защиты охраняемого лица или поста; 2) для охранения самого караула, и 3) в случае открытаго возмущения арестантов, сопротивления их караулу или попыток к побегу...

Когда караул вынужден будет обратиться к силе оружия, то способ употребления оружия предоставляется усмотрению караульного начальника, но прежде употребления оружия, если будет возможно, он должен предварить о том лиц, против которых будет действовать».

Важность данных положений заключается в том, что здесь урегулированы правила применения оружия всеми остальными лицами состава караула, исключая часового. Кроме того, нормативно закреплен сам принцип коллективного применения оружия и определены пределы компетенции лиц, дающих приказ (караульного начальника) на его применение.

Однако наиболее важным, с нашей точки зрения, является Отдел III Устава 1884 года, который называется «Правила временнаго содействия войск гражданским властям, для охраны порядка и общественной безопасности в различных случаях», отсылающий к Приложению 10 Устава «Правила о порядке призыва войск для содействия гражданским властям». В статьях 16-22 Приложения сформулированы на высоком уровне юридической техники правила применения оружия войсками (в составе подразделения), осуществляющими задачи восстановления законности.

Основные положения правил применения оружия в составе подразделения в статье 16 сводятся к следующему:

1. Только гражданское начальство[16] наделено правом давать указание на применение оружия старшему начальнику отряда, определяя при этом по своему усмотрению «когда войско должно приступить к действию оружием»;
2. Гражданское начальство дает распоряжение на применение оружия «исчерпав все зависящие от него средства к усмирению неповинующихся»;
3. В случае отсутствия на месте гражданского начальника «прибывший с войском военный начальник распоряжается по своему усмотрению», но по прибытию гражданского начальника, если оружие еще не было применено «ожидает указаний от сего начальства».

Статья 17 регламентирует действия военного начальника, получившего указание на применение оружия. Его самостоятельные действия ограничиваются следующими рамками:

1)  «...только после предварения» (предупреждения - С.Б.) неповинующихся о том, что после троекратного сигнала на трубе, горне или барабане, начнется действие оружием;

2)  Способ действия оружием предоставляется усмотрению военного начальника, однако не конкретизируется. Логически можно предположить, что под способом действия понимается действие холодным либо огнестрельным оружием, либо прикладом;

3)  Применять оружие разрешается только в случаях «неизбежной необходимости», если другими способами нельзя устранить беспорядок. Анализ примечания к данной статье дает некоторое разъяснение о том, что под другими способами воздействия на неповинующихся следует понимать «увещательные средства», насколько такие представляются возможными.

Статья 18 Приложения регламентирует действия военного начальника по указанию на применение оружия без предупреждения («предварения») в «крайней необходимости», а именно:

1. «когда сделано будет нападение на войска»;
2. «когда окажется нужным спасти быстрым действием жизнь лиц, подвергшихся насилиям со стороны возмутившихся».

Статья 19 очерчивает пределы возможного применения оружия, т.е. войска прекращают свои самостоятельные действия только по команде военного начальника в следующих случаях:

1. беспорядки прекращены;
2. общая цель содействия военной силы достигнута.
3. Об окончании самостоятельных действий военный начальник докладывает гражданским властям и снова действует исключительно по их указаниям.
4. Статья 20 содержит требование к гражданским властям о предпринятии всех зависящих от них мер, чтобы не пострадали лица, не причастные к беспорядкам во время применения войсками оружия.
5. Статья 21 указывает на то, что гражданские власти, сохраняют за собой права общего руководства до тех пор, «на сколько они не касаются распоряжений действующими военными частями и не препятствуют достижению определенной цели».
6. В статье 22 на гражданские власти возлагается обязанность по заботе, а на военное начальство по содействию гражданским властям в заботе о лицах пострадавших при применении оружия военнослужащими, не принадлежащих к составу военного контингента.
7. Таким образом, можно констатировать, что рассмотренные правила применения оружия хотя и не выделены в отдельный раздел документа, но, тем не менее, представляют собой логически достаточно стройную систему требований по применению оружия в составе военного подразделения, структурированную по группам норм, содержащих правила о порядке, основаниях, пределах применения оружия и компетенции лиц осуществляющих общее и непосредственное руководство военно-полицейской операцией.
8. Следующим нормативно-правовым документом, внесшим вклад в процесс эволюции законодательства о применении оружия, является Устав гарнизонной службы 1900 года[17]. На момент вступления в силу он не внес никаких изменений в нормы, касающиеся вопросов применения оружия прежнего Устава 1884 года. Однако в 1906 году Приказом по военному ведомству от 12 июня 1906 г. № 102[18] введена новая редакция Правил призыва войск для содействия гражданским властям. В ней были подвержены изменениям статьи 30-34 Приложения 2 Устава 1900 года. Необходимость таких изменений, по видимому, была связана с активизацией борьбы рабочих за свои права, часто трансформировавшейся в массовые бесчинства и становившейся угрозой общественной безопасности и общественному порядку. Горький опыт «Кровавого Воскресенья» представляется определенным толчком для дальнейшей модернизации норм о правилах применения оружия воинскими формированиями при выполнении полицейских функций.

В статье 30 Правил по порядку применения оружия составом воинского формирования вводились новые положения, которые предусматривали три группы оснований.

Первая группа предусматривает основания применения оружия с разрешения гражданских властей и после троекратного предупреждения на трубе или барабане. Такими основаниями являлись:

1. для рассеяния неповинующейся толпы;
2. против толпы, препятствующей продвижению войск.

Вторая группа предписывала применять оружие с тем же троекратным предупреждением, но без санкции гражданских властей против толпы, оскорбляющей войска словами.

К третьей группе относятся нормы разрешающие применять оружие без предупреждения и без санкции гражданских властей в случаях:

1)  против толпы или арестантов, нападающих на войска или совершающих какие-либо враждебные против них действия;

2)  против производящих в присутствии войск насилие над личностью, насильственное разрушение имущества (разгром), зажигательство или убийство;

3)  против препятствующих или оказывающих сопротивление к задержанию лиц, подлежащих арестованию.

В примечании к данной статье запрещается использовать холостые патроны или стрелять вверх в качестве предупреждения о применении оружия.

Статья 32 формулирует основания применения оружия для автономно действующих при подавлении беспорядков караулов, часовых, разъездов, дозоров и отдельных чинов от войск, назначенных для содействия гражданским властям. Эти основания полностью соответствуют основаниям применения оружия часовыми: для защиты самих себя, охраняемого лица или вверенного охране поста и против арестованного, совершающего побег. Представляется, что было бы логичней наделить их в ситуациях исполнения по существу полицейских функций правилами применения оружия предусмотренных Законом Российской империи от 10 октября 1879 года «О правилах употребления полицейскими и жандармскими чинами в дело оружия».[19] Однако история, как известно, не знает сослагательного наклонения.

В соответствии с этим законом разрешалось применять оружие в следующих случаях:

1. Для отражения всякого вооруженного на него нападения.
2. Для отражения нападения хотя бы и невооруженного, но совершенного несколькими лицами, или даже и одним лицом, но при таких обстоятельствах и условиях, когда никакое иное средство защиты не было возможно.
3. Для обороны других лиц от застигнутого полицейским или жандармским чином нападения, угрожающего жизни, здоровью или неприкосновенности тех лиц.
4. При задержании преступника, когда он будет препятствовать сему указанными выше насильственными действиями (п.п. 1 и 2) или когда невозможно будет преследовать или настичь убегающего.
5. Для преследования арестанта, бежавшего из тюрьмы или из-под стражи, когда невозможно настичь его или когда он противится задержанию предусмотренными выше насильственными действиями.

Другие нормы Правил хотя и сформулированы несколько по иному в сравнении с предыдущим Уставом, но принципиальных изменений не предусматривают. Как и в предыдущем документе, они содержат указания на применение оружия в качестве крайней меры (ст. 31), об исключения ситуации, когда могут пострадать лица не причастные к беспорядкам (ст. 33) и необходимости заботы гражданских властей о раненных, не относящихся к составу войск.

Революционные события, начиная с февраля 1917 года, подвергли слому всю предшествующую правовую систему России. Что касается военно-полицейских формирований страны, то они и до настоящего времени находятся в стадии постоянного реформирования, как по формам организации, так и по содержанию выполняемых задач.

Анализ общественно-политической обстановки после 1917 года, исследование нормативно-правовых источников постреволюционного периода, исследования некоторых авторов по проблематике правового регулирования применения оружия по смежным направлениям[20] дают основание сделать вывод о том, что вопросам применения оружия силовыми структурами на уровне законодательных органов уделялось, если не сказать сильнее, крайне мало внимания. До 1939 года различные вооруженные формирования, рассматриваемые историками как прообраз внутренних войск[21] в современной их организационной структуре, в качестве правовой основы применения оружия использовали общевоинские уставы.

Принятый 29 ноября 1918 года ВЦИКом «Устав гарнизонной службы Рабоче-Крестьянской Красной Армии»[22] и «Устав караульной службы РККА (УКС-36)» 1936 года[23] применение оружия часовым и караульным начальником, хотя полностью и воспроизводят положения Устава гарнизонной службы 1900 года, однако, в разделах о Правилах временного содействия войск гражданским властям, для охраны порядка и общественной безопасности отсылают к нормам, регламентирующим правила применения оружия часовым, полностью отказавшись от предшествующих предписаний, что, конечно же, в корне выхолащивает заложенную в предыдущем документе правовую конструкцию правоохранительной направленности.

Устав гарнизонной службы Красной Армии, введенный в действие Приказом Народного Комиссара Обороны Союза ССР № 40 от 24 января 1941 года»[24] является первым нормативно-правовым актом концептуально отличающимся от прежних, регламентировавших вопросы гарнизонной службы вообще, и правил применения оружия в частности. Основные нормы о применении оружия сосредоточены в статьях 53-55 Устава.

Так статья 53 Устава указывает на обязанность применения оружия без предупреждения в случае явного нападения (а может ли быть нападение не явным? - С.Б.) на него, на охраняемый им пост или на соседний пост.

Статья 54 гласит, что «Всех лиц, приближающихся к посту, ... часовой останавливает окриком «стой» и немедленно вызывает разводящего или начальника караула; в случае невыполнения требований повторяет окрик «стой» и после предупреждения «стой, стрелять буду» применяет оружие.

При применении оружия часовой решает сам, действовать ли штыком, прикладом или стрелять».

Обращает на себя внимание 1) основание применения оружия невыполнение требования часового не приближаться к охраняемому посту и 2) описание способов применения оружия - штыком, прикладом или стрелять.

При видимом различии оснований применения оружия их отличает и обусловленность применения оружия с предупреждением. В статье 53 такое предупреждение не требуется. В статье 54, если следовать логике изложенного, необходимо дважды сделать окрик «стой», предупреждение «стой, стрелять буду» и после этого применять оружие.

Правило статьи 55 устанавливает, что «с наступление темноты и в тумане всех, приближающихся к посту часовой останавливает окриком: «стой, кто идет». На ответ «идет начальник караула» ... Если лицо, назвавшееся начальником караула, окажется неизвестным часовому или неправильно себя назвавшим, часовой приказывает остановиться, повернуться спиной и немедленно вызывает разводящего или начальника караула. При невыполнении задержанным требований часового или попытке к побегу, часовой после предупреждения применяет оружие».

В данной статье основанием для применения оружия является невыполнение требования часового остановиться и повернуться или попытка к побегу. Порядок предупреждения о применении оружия логически вытекает из содержания статей 53 и 54. Однако моделируя ситуацию, когда действие разворачивается непосредственно на посту, времени на предупреждение может и не оказаться.

Анализируемый Устав в главе 16 «Действия караулов во время нападения и пожара» содержит дополнительное к рассмотренным правило применения оружия при действиях караула по сигналу воздушной тревоги, где в статье 210 говорится, что «огонь по самолетам открывается только по команде начальника караула».

В приложении 3 Устава в Правилах несения службы караульными сторожевых постов вопросы применения оружия отсылают нас к статьям 53-55.

Приказом Министра Вооруженных Сил Союза ССР № 23 от 28 февраля 1950 года[25] введен в действие Устав гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Союза ССР.[26] В нем обязанность применения оружия военнослужащими вменялась часовым на посту и при охране арестованных на гауптвахте, дозорам и караульным сторожевых постов. Основной массив правил сосредоточен в обязанностях часового (статьи 171-173 УГиКС-50). Другие нормы либо ссылаются на эти статьи, либо предусматривают аналогичные, детерминируемые различными ситуационными признаками.

В статье 171 определено, что «часовой обязан применять оружие без предупреждения в случае нападения на него или на охраняемый им объект». По сравнению с предыдущим Уставом 1941 года замечаем более понятное основание применения оружия (отсутствует оборот «при явном нападении») - нападение на часового или охраняемый объект. Наблюдаем также два предмета охраны - пост и объект. Однако правовые режимы охраны этих предметов являются тождественными и в последующих нормах объединены формулировкой «пост».

В статье 172 «всех лиц, приближающихся к посту или к запретной границе, обозначенной указателями, ... часовой останавливает окриком «Стой, назад» или «Стой, обойти вправо (влево)».

В случае невыполнения приближающимся к посту этого требования часовой немедленно вызывает начальника караула или разводящего и предупреждает нарушителя окриком «Стой, стрелять буду».

Если нарушитель не выполнит этого требования часового, то часовой применяет оружие».

По конструкции данная статья напоминает статью 54 предыдущего устава, однако пополнена указанием на границы поста, которые обозначены указателями, и требованиями часового в адрес нарушителя о возможном направлении движения (назад, вправо, влево) с тем, чтобы избежать приближения к охраняемому объекту. Указатели запретных границ поста здесь следует рассматривать также как дополнительные условия правомерности применения оружия.

«При плохой видимости - как указано в статье 173 УГиКС-50 - когда с расстояния, указанного в табеле постам, нельзя рассмотреть приближающихся к посту, часовой останавливает их окриком «Стой, кто идет?». Если ответа не последовало, то часовой предупреждает: «Стой, стрелять буду».

Если нарушитель не выполнит этого требования часового, то часовой применяет оружие.

Если на окрик часового последует ответ: «Идет начальник караула (помощник начальника караула, разводящий)», ...

Если же назвавшийся начальником караула (помощником начальника караула, разводящим) окажется неизвестным часовому или находящиеся с ним лица не выполнят требований часового оставаться на месте, то часовой немедленно вызывает начальника караула или разводящего и предупреждает нарушителей окриком «Стой, стрелять буду». При невыполнении этого требования часовой применяет оружие».

Данная статья обусловливает применение оружия ситуацией плохой видимости и указанием на расстояние, предусмотренное табелем постам. Такие условия применения оружия представляются юридически не достаточно определенными, т.к., во-первых, плохая видимость может быть различных степеней и, во-вторых, возникает вопрос об обоснованности определения расстояния, на которое можно приближаться к посту.

Основаниями для применения оружия в данной статье усматриваются два случая: 1) неизвестное часовому лицо не останавливается на окрик «Стой, кто идет?» и не реагирует на предупреждение «стой, стрелять буду»; 2) если назвавшийся начальником караула (помощником начальника караула, разводящим) окажется неизвестным часовому или находящиеся с ним лица не выполнят требовании часового оставаться на месте.

УГиКС-50 вводит норму (ст. 176), которая в современной теории была бы отнесена к основаниям использования[27] оружия: «В крайних, не терпящих отлагательства случаях или при неисправности средств связи и сигнализации часовой может вызвать на пост начальника караула или разводящего выстрелом вверх».

В особых обязанностях часового, охраняющего арестованных на гауптвахте, значится требование (статья 181 УГиКС-50) «предупреждать арестованного (арестованных), совершающего побег, окриком «Стой, стрелять буду», а при невыполнении этого требования применять оружие».

Статья 241 дает право начальнику дозора приказать личному составу дозора применить оружие в случае нападения на дозор или на охраняемый объект. Следует заметить, что в данном случае мы имеем разрешительную норму в отличие от обязывающего характера предписаний для караульных сторожевых постов (ст. 273 УГиКС-50), которые «обязаны применять оружие лишь в случае нападения» на них и на охраняемый ими пост, «соблюдая при этом правила, изложенные в ст. 172 и 173».

И наконец, данный устав в ст. 273 обязывает применять оружие караульного сторожевого поста лишь в случае нападения на него и на охраняемый им пост, соблюдая при этом правила изложенные в ст. 172 и 173.

Принятый в 1963 году Устав гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил СССР[28] (УГиКС-63) внес изменения (нельзя назвать усовершенствованиями) в структуру норм о применении оружия при несении караульной службы и модернизировал некоторые ее элементы.

Появляется норма, регламентирующая применение оружия гарнизонным патрулем (ст. 79 УГиКС-63). В отличие от обязывающей нормы для применения оружия часовым, военнослужащим патрульного наряда предписано, что применение оружия является «крайней мерой и допускается только в исключительных случаях, не терпящих никакого отлагательства, когда все другие принятые меры оказались безуспешными или когда по условиям обстановки принятие других мер окажется невоз­можным».

Право на применение оружия дается начальнику патруля лично или по его приказу патрульным в следующих случаях:

• при защите военнослужащих, а при необходимости и гражданских лиц, от нападения, угрожающего их жизни, если иначе их защитить нельзя;
• для отражения нападения на патруль, когда жизнь начальника патруля или патрульных подвергается непосредственной опасности;
• при задержании преступника, оказывающего вооруженное сопротивление;
• при задержании преступника, совершающего побег из-под стражи, когда другими способами его задержать невозможно.

Перед применением оружия, если позволяет обстановка, начальник патруля обязан предупредить об этом лицо, против которого применяется оружие. О применении оружия начальник патруля немедленно докладывает коменданту гарнизона или дежурному по караулам.

Категорический запрет на применение оружия распространяется на применение его на многолюдных улицах, площадях и в общественных местах, когда от этого могут пострадать посторонние лица.

В правилах применения оружия часовым в статье 174 вновь появляется неудачное, с точки зрения автора, указание на применение оружия без предупреждения в случае явного нападения.

Часть третья статьи 175 получилась грамматически не выверенной. Так в ней сказано, что в том случае, когда нарушитель не выполнит этого требования («Стой, стрелять буду»), часовой производит предупредительный выстрел вверх. При невыполнении нарушителем и этого требования (по смыслу согласования - предупредительного выстрела вверх) часовой применяет по нему оружие. Но предупредительный выстрел вверх не является собственно требованием. Это предупреждение. Заостряя внимание на данной формулировке, следует отметить, что этот речевой оборот просуществовал до наших дней. Во вновь принятых общевоинских уставах[29] найдена другая не удовлетворительная формулировка:[30] «При невыполнении нарушителем и этого предупреждения (выстрела вверх - С.Б.)... часовой применяет по нему оружие». Проблема здесь заключается в том, что предупреждение нельзя выполнить, на него можно отреагировать. Было бы правильно: «Если нарушитель не реагирует и на это предупреждение (и на предупредительный выстрел вверх - С.Б.) или обращается в бегство, часовой применяет по нему оружие».

В УГиКС-63 видоизменена норма (ст. 176 УГиКС-63) о применении оружия в условиях плохой видимости. В новой редакции часовому, стоящему на посту вменялось в обязанность задерживать нарушителя. Данное требование представляется избыточным, т.к. команда «Стой, стрелять буду» подразумевает ограничение нарушителя в передвижении и невыполнение ее дает право часовому на дальнейшие действия по порядку применения оружия. Кроме того, требование о задержании нарушителя не содержится в предыдущей статье, что также не укладывается в логику построения данной нормы.

В статье 177 часовому предоставляется альтернатива действовать в случае необходимости штыком или прикладом, что очень напоминает норму дореволюционных уставов, дозволявших часовому самому решать, действовать ли огнем, штыком или прикладом.

Часовой, охраняющий арестованных на гауптвахте, обязан предупреждать арестованного (арестованных), совершающего побег, окриком «Стой, стрелять буду», а при невыполнении этого требования применять оружие (ст. 184 УГиКС-63).

Устав гарнизонной и караульной служб 1975 года[31] не внес значимых изменений в вопросы регламентации применения оружия часовым.

Остались в основном прежними правила применения оружия военнослужащими гарнизонного патруля. Однако разрешение на применение оружия при задержании преступника, совершающего побег из-под стражи, перестало быть обусловлено тем, что другими мерами задержать его (преступника) невозможно.

Процедура применения оружия (порядок применения) в обновленном виде получила конкретные способы предупреждения о применении оружия (голосом или выстрелом вверх) и обязанностью доклада о применении оружия не только военному коменданту гарнизона или дежурному по караулам, но и помощнику коменданта гарнизона.

Запреты на применение оружия, распространяющиеся на многолюдные места, площади и общественные места, были дополнены запретом производить выстрелы (в тексте статьи 81 УГиКС-75 «предупредительные выстрелы») в целях наведения порядка.[32]

Часовой, охраняющий арестованных, содержащихся на гауптвахте, имеет право применять оружие только в случае побега арестованного, предварительно предупредив его окриком «Стой, стрелять буду».

Таким образом, уставы 1963 и 1975 годов внесли определенные структурные изменения в систематизацию применения оружия военнослужащими при исполнении ими обязанностей гарнизонной и караульной службы. В качестве таких структурных элементов следует выделить правила применения оружия часовым на посту, гарнизонным патрулем и часовым по охране арестованных на гауптвахте.

В новейший период истории России наблюдается коренная реконструкция всей правовой системы государства. Эти изменения отразились и на изменении общевоинских уставов относительно правил применении оружия военнослужащими. Наиболее ярко выраженным нововведением являются статьи 11 и 12 Устава внутренней службы 1993 года (УВС-93).[33] Данные нововведения структурно совпадают с вновь принимаемыми нормативно-правовыми актами других силовых ведомств, включающих в себя нормы о порядке и основаниях применения оружия.[34] Они включают в себя нормы, содержащие процедуру (порядок) применения оружия, основания (случаи) его применения, основания (случаи) использования оружия и запреты на его применение.

Так в ст. 11 УВС-93 перечисляются следующие основания применения оружия:

• для отражения группового или вооруженного нападения на охраняемые военные и государственные объекты, а также на расположения воинских частей и подразделений, здания и сооружения воинских частей, воинские эшелоны, колонны машин и единичные транспортные, средства и караулы, если иными способами и средствами их защитить невозможно;
• для пресечения попытки насильственного завладения оружием и военной техникой, если иными способами и средствами их защитить невозможно;
• для защиты военнослужащих и гражданских лиц от нападения, угрожающего их жизни или здоровью, если иными способами и средствами защитить их невозможно;
• для задержания лица, совершившего преступление либо застигнутого при совершении тяжкого и опасного преступления, оказывающего вооруженное сопротивление, а также вооруженного лица, отказывающегося выполнить законные требования о сдаче оружия, если иными способами и средствами подавить сопротивление, задержать преступника или изъять оружие невозможно.

Кроме того, имеется указание о том, что применение оружия составом караула осуществляется в соответствии с Уставом гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации[35] (далее УГиКС-93), а также дано право командиру применять оружие для восстановления дисциплины.

В статье 12 Устава определен порядок применения оружия с предупреждением и без предупреждения. Изложены также основания так называемого использования оружия и запреты на его применение.

При имеющихся, с точки зрения автора, неточностях формулировок и противоречиях данные положения УВС-93 являются значительным шагом по пути систематизации всего комплекса норм о применении оружия военнослужащими. В настоящее время, в связи с введением в действие новых общевоинских уставов, подробный анализ этих норм в значительной степени утратил актуальность. Представляется целесообразным подробно анализировать вновь принятые уставы. При этом следует иметь в виду, что общая структура группировки норм осталась прежней, а в отдельные из них внесены изменения и дополнения, которые к тому же вызывают вопросы системности конструкции правил применения оружия.

В правилах применения оружия составом караула в УГиКС-93 впервые нашли правовую регламентацию вопросы применения оружия разводящим (ст. 177 УГиКС-93). Прежние уставы гарнизонной и караульной служб оставляли эту проблему в подвешенном состоянии. Обращает на себя внимание право начальника караула применять оружие для прекращения беспорядка среди арестованных (заключенных под стражу). В первую очередь представляется юридически неопределенной формулировка «беспорядков среди арестованных». Что следует понимать под беспорядками? Каких пределов должен достичь уровень таких беспорядков?

В период после октябрьской революции 1917 года на военно-полицейские структуры (военные формирования ОГПУ, НКВД, МГБ, МВД, МООП и т.д.) возлагался так же ряд специальных функций. Основными из них были оказание содействия милиции в охране общественного порядка и обеспечении общественной безопасности, охрана и конвоирование осужденных, охрана особо важных объектов промышленности. Анализируя нормативно-правовые акты, регламентировавшие эти сферы деятельности внутренних войск, следует отметить, что началом создания специализированной правовой базы по регламентации этих направлений деятельности в постреволюционный период является принятый в 1939 году Устав службы конвойных войск НКВД (УСКВ-39).[36]

В п. 3 статьи 99 Устава в обязанность часовому на посту вменялось держать оружие в положении, обеспечивающем быстроту его применения: винтовку - в руке, револьвер в кобуре с отстегнутой крышкой. Крышки патронных сумок должны быть расстегнуты, патронные пачки в них раскупорены. В пункте 4 часовому разрешается применять оружие после трехкратного окрика «Стой» в отношении лиц, приближающихся к посту ближе расстояния указанного начальником караула.

В пункте 5 статьи 99 УСКВ-39 в условиях плохой видимости часовой останавливает приближающихся к посту окриком «Стой. Кто идет» и, если лицо окажется неизвестным часовому, часовой задерживает его и немедленно вызывает кого-либо из состава караула. В случае неподчинения часовому или попытки к побегу, часовой применяет оружие после предупредительного оклика «Стой, буду стрелять» и выстрела вверх. Сравнительный анализ данной нормы и статьи 54 УГС-41 обнаруживает их значительное структурное сходство. Более упрощенные речевые обороты дают основание говорить о том, что именно УСКВ-39 стал прообразом всей дальнейшей конструкции подобной нормы всех последующих уставов гарнизонной и караульной служб, которые отличались лишь более строгими, но не всегда достаточно точными с юридической точки зрения, формулировками.

Конструкция пункта 7 статьи 99 УСКВ-39 своеобразно регламентирует и другие основания применения оружия часовым: «а) во всех случаях нападения на него (часового - С.Б.) и на соседний пост - без предупреждения, б) при побеге заключенных - без предупреждения, в) при побеге задержанных подозрительных лиц - после предупредительного оклика «стой, буду стрелять» и выстрела вверх».

В статье 415 главы седьмой Устава - «Действия конвоя при побеге и применение им оружия» - говорится, что применение оружия есть крайняя мера и к ней надлежит прибегать со всей решительностью, когда все остальные меры воздействия оказались безрезультатными. Однако следующая статья (ст. 416), сконструированная так же как и показанная выше статья 54, предусматривает основания применения оружия без предупреждения, что никак не вписывается в логику исчерпания всех возможно предпринятых мер. Не ставя под сомнение необходимость таких нормативных предписаний, нельзя не обратить внимания на данный недостаток юридической техники. Применение оружия без предупреждения по логике вещей предполагает первоочередность действий оружием. Так без предупреждения оружие предписано применять при побеге и преследовании заключенных, а также для отражения нападения на конвой.

После предупредительного оклика «Стой, буду стрелять» и выстрела вверх оружие применяется при побеге подозрительных лиц, задержанных часовым в районе поста.

После трехкратного предупреждения (форма предупреждения не конкретизируется - С.Б.) оружие применяется при открытом, злостном сопротивлении заключенных конвою при условии, если это сопротивление грозит серьезными последствиями и не может быть ликвидировано иными мерами. Данная норма, по сути, повторяет ситуацию нападения на конвой и, следовательно, дает ему право применять оружие на поражение. Кроме того, здесь содержится значительное количество неопределенных выражений, таких как, «открытое, злостное неповиновение», «серьезные последствия для нормальной службы конвоя». Что касается трехкратного предупреждения, то трудно представить ситуацию, когда у конвоира, находящегося на расстоянии нескольких шагов от заключенных, было бы достаточно времени и на одно предупредительное действие.

Логику всех норм по порядку применения оружия нарушает расположенное в статье 417 правило, которое обязывает начальника конвоя предупреждать принятых под конвой заключенных о том, что в случае сопротивления законным требованиям и при попытке (не при побеге, а попытке к побегу - С.Б.) будет применено оружие. Если обращать внимание только на смысл данной нормы, то все, что в ней сказано и является предупреждением о применении оружия, и должно было бы предшествовать нормам об основаниях его применения.

Применять оружие запрещается против женщин, несовершеннолетних и в местах скопления граждан, когда от этого могут пострадать лица, не принадлежащие к составу заключенных. Раненому в результате применения оружия должна была быть оказана первая медицинская помощь.

Воинские подразделения, осуществлявшие охрану особо важных государственных объектов (особо важных предприятий промышленности), пользовались правилами применения оружия, полностью соответствовавшими правилам применения оружия часовым в соответствии с уставами гарнизонной и караульной служб. Однако некоторые положения следует, все же, отметить отдельными критическими замечаниями. Так в статье 335 Устава боевой службы внутренних войск МВД СССР[37] (охрана особо важных объектов) говорится, что «если нарушитель не останавливается и пытается проникнуть к охраняемому объекту (на пост), часовой производит предупредительный выстрел вверх. При невыполнении нарушителем и этого требования часовой применяет по нему оружие. При прорыве нарушителя на объект (с объекта) часовой переходит на его преследование». Представляется непоследовательным предписанный порядок действий часового. При попытке проникнуть на охраняемый объект (на пост) часовой применяет оружие, а лицо, проникнувшее на пост, он имеет право только задерживать.

В 1978 году была предпринята попытка объединить нормативно-правовую базу внутренних войск в одном источнике.[38] Данная унификация затронула и правила применения оружия. Структурно правила применения оружия состояли из норм предписывающих его применение с предупреждением, без предупреждения и норм, запрещающих его применение. Особенностью УБС-78 является разрешение на применение оружия только по распоряжению Министра внутренних дел союзной, автономной республики, начальника Управления внутренних дел крайоблисполкома и начальника Управления лесными исправительно-трудовыми учреждениями при участии войск в пресечении массовых беспорядков в ИТК и ЛТП, сопровождающихся погромами, поджогами и другими противоправными действиями, когда иными мерами пресечь эти действия невозможно, а также для отражения нападения на самолеты, банки, административные здания и другие важные объекты при групповых нарушениях общественного порядка в населенных пунктах.[39] Положения о применении оружия войсками для подавления массовых нарушений общественного порядка впервые за постреволюционный период получили нормативную регламентацию.

В сентябре 1966 года в структуре внутренних войск появилось новое подразделение - специальные моторизованные части милиции[40] (далее -СМЧМ). На них возлагалась задача несения патрульно-постовой службы по охране общественного порядка. Правила применения оружия для СМЧМ были адаптированы к правилам применения оружия сотрудниками милиции. Так статья 221 Временной инструкции по службе специальных моторизованных частей милиции МООП СССР[41] прямо цитирует пункт 11 «м» Положения о советской милиции,[42] где изложено принципиальное положение о применении оружия: «В соответствии с законодательством о необходимой обороне принимать решительные меры для защиты интересов Советского государства, общественных интересов, личности и прав граждан от посягательств преступных элементов, в том числе для пресечения активного сопротивления законной деятельности милиции со стороны этих элементов в порядке, предусмотренном уставами и инструкциями по службе милиции». Т.е. в основе полномочий на применение оружия лежат положения о необходимой обороне. Защита интересов личности общества и государства от преступных посягательств получила свое принципиальное правовое оформление. С другой стороны, в статье 222 Инструкции «лица войсковых нарядов ... в качестве крайней меры могут применять оружие ...». Таким образом, возникает логический вопрос - применение оружия это необходимая оборона или крайняя мера (крайняя необходимость)? Применение оружия в качестве крайней меры регламентировалось и в других (предыдущих и последующих) нормативных актах, но именно в данной интерпретации наглядно продемонстрированы элементы правовой конструкции, которая ставит в один ряд обстоятельства, исключающие преступность деяния и правила применения оружия.

Обращает на себя внимание статья 223 Инструкции, где говорится, что лицо войскового наряда может применить огнестрельное оружие на многолюдных улицах, площадях, в местах массового отдыха граждан и других общественных местах только в исключительных случаях, будучи твердо уверенным, что от этого не пострадают посторонние лица. Данное положение с точки зрения автора могло бы быть с успехом имплементировно в действующее законодательство в противовес прямому запрету на применение оружия[43] в подобной ситуации, которая обусловлена расплывчатой формулировкой «когда от этого (применения оружия - С.Б.) могут пострадать посторонние лица».

В дальнейшем на подразделения СМЧМ было прямо распространено действие уставов патрульно-постовой службы милиции. Так в преамбуле к Уставу патрульно-постовой службы милиции 1974 года[44] говорилось, что данным уставом руководствуются все работники милиции, а также лица рядового и начальствующего состава органов внутренних дел и военнослужащие внутренних войск МВД СССР, когда они организуют и несут патрульно-постовую службу.

В соответствии с этим Уставом оружие разрешалось применять в четырех случаях:

• для защиты граждан от нападения, угрожающего их жизни или здоровью;
• для отражения нападения на особо важные или другие важные объекты, а также для отражения вооруженного нападения на охраняемые объекты;
• для отражения нападения на работника милиции, когда его жизнь подвергается непосредственной опасности, а также при нападении на конвой милиции;
• для задержания преступника, оказывающего вооруженное сопротивление либо застигнутого при совершении особо опасного преступления, или преступника, совершающего побег из-под стражи.

На самом деле оснований применения оружия больше. Например, в последней позиции можно выделить три основания применения оружия для задержания преступника 1) оказывающего вооруженное сопротивление, 2) застигнутого при совершении особо опасного преступления,[45] 3) преступника, совершающего побег из-под стражи. Обращает на себя внимание компактность построения данных норм. Конечно может возникнуть вопрос противоположного свойства о достаточности таких оснований или, наоборот, их обоснованном включении в нормативный акт. Однако с точки зрения юридической техники представляется ценной убористость формулировок для удобства их практического применения.

В остальном структура правил применения оружия содержит стандартные нормы о предупреждении при применении оружия, действиях сотрудника милиции после его применения и запретах на применение оружия.

В 1980 году вышла Временная инструкция по охране объектов железных дорог внутренними войсками.[46] Правила применения оружия при несении службы караулами, охраняющими вышеуказанные объекты, полностью соответствуют Уставу гарнизонной и караульной служб 1975 года. Примечательным является введение в данную инструкцию положений, регламентирующих несение службы сторожевыми кораблями (катерами) по охране и обороне мостов и гидротехнических сооружений в акваториях рек и водохранилищ. В дальнейшем в 1986 году выходит отдельное Наставление службы сторожевых кораблей (катеров) внутренних войск МВД СССР по охране и обороне гидротехнических сооружений, мостов на реках и водохранилищах.[47]

В Наставлении правила применения оружия регламентируются достаточно своеобразно, что с юридической точки зрения не может не вызывать вопросов. Так усматриваются два субъекта уполномоченные применять оружие: катер (ст. 174 Наставления) и личный состав осмотровых групп (ст. 175 Наставления). Но катер не может быть субъектом правоотношения. Налицо неудачная формулировка. Следовало бы говорить о вооружении катеров, которые применяются для или с целью того-то и того-то. Таким образом, отбрасывая указанные юридические неточности, наблюдаем две группы оснований применения оружия: 1) для вооружения катеров и 2) составом осмотровых групп.

Вооружение катеров разрешается применять в целях (ст. 174 Наставления):

а) обороны охраняемых объектов, своих катеров, боевых пловцов (водолазов), часовых войсковых нарядов, взаимодействующих сил и средств, плавсредств или граждан от вооруженного нападения;

б) прекращения вооруженного сопротивления лиц, пытающихся проникнуть на охраняемый объект;

в) прекращения явно враждебных действий против охраняемых объектов, сторожевых катеров плавсредствами-нарушителями;

г) прекращения судном-нарушителем вооруженного сопротивления, при невыполнении судном-нарушителем требований внутриобъектового режима (если эти действия представляют угрозу вывода из строя охраняемого объекта).

В пункте «б» вызывает вопрос построения нормы о вооруженности сопротивления проникших на охраняемый объект лиц. Ведь сам по себе факт проникновения на охраняемый объект (даже не вооруженный) в соответствий с Уставом гарнизонной и караульной служб дает право на применение оружия. Словосочетание «вооруженное сопротивление» и «проникновение на охраняемый объект» не сочетаются в одной норме по причине своей векторной разнонаправленности. Проникновение, по сути - нападение, не может сочетаться с сопротивлением, по сути - оборонительными действиями. Данная норма могла бы приобрести точное грамматическое звучание в следующем виде: прекращения вооруженного сопротивления лиц, проникших на охраняемый объект. Однако и в таком виде (так же как и в оригинале) она представляется избыточной и охватывается положениями пункта «а».

В пункте «в» обращает на себя внимание неопределенная формулировка «явно враждебных действий». В чем могу проявлять такие действия можно только предполагать. Оценочность и субъективное усмотрение для правил применения оружия - крайне негативное правовое явление.

Личный состав осмотровых групп оружие применяет (ст. 175 Наставления):

• для отражения вооруженного нападения при задержании подозрительных лиц;
• для отражения вооруженного нападения на лиц, производящих осмотр судна, когда их жизни угрожает опасность, и предотвратить его другими способами не представляется возможным;
• при попытках побега из-под охраны задержанных лиц или лиц, личность которых не установлена, если воспрепятствовать этому другими способам не представляется возможным.

Каждое из этих оснований вызывает вопросы юридической их определенности. Так, по первому основанию оружие разрешается применять при задержании лиц, если они вооружены и совершают нападение. Однако и невооруженное нападение может создать угрозу жизни военнослужащему, если нарушитель завладеет его оружием. Первое и второе основание вполне могли бы быть охвачены формулировкой: для защиты от нападения угрожающего жизни лица из состава осмотровой группы.

При попытке побега из-под охраны вызывают вопросы субъекты побега - задержанные лица и лица, личность которых не установлена. Курьезность нормы заключается в том, что как можно устанавливать личность нарушителя, предварительно его не задержав. С другой стороны, по логике нормы, получается, что если личность установлена, то по лицу, самовольно выбывающему из под контроля войскового наряда, применять оружие нельзя. А что означает формулировка «при попытке побега»?!

В статье 177 Наставления регламентировались правила применения оружия боевыми пловцами (водолазами) при обнаружении диверсантов в подводном положении. Так при невозможности задержать диверсантов в подводном положении иными мерами по ним применялось оружие.

Оружие в подводном положении применялось без дополнительных условий (в тексте статьи «без предупреждения») в случае обнаружения факта минирования. О логичности данной нормы и целесообразности применения оружия, без попытки задержания диверсантов можно спорить. Кто если не задержанный диверсант, например, может предоставить информацию о способе минирования и типе взрывного устройства, в особенности, если оно установлено на неизвлекаемость. Возникает также вопрос об определении понятия «диверсант». Следует ли считать диверсантом любого человека в водолазном снаряжении, оказавшегося в охраняемой зоне, или он должен предпринимать какие-либо свойственные диверсантам действия, или должна иметься информация о возможном проникновении на объект диверсионных групп?

При обнаружении диверсантов у среза воды или на берегу действия по их задержанию и применению оружия должны были осуществляться применительно к действиям часового, предусмотренным статьями 175-178 Устава гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил СССР 1975 года.

Определенное своеобразие представляли и запреты на применение оружия. Катерам и личному составу осмотровых групп запрещалось применять оружие в следующих случаях: по плавсредствам (лицам), действия которых могут быть предотвращены иными, кроме оружия, средствами; в случаях, когда могут пострадать посторонние плавсредства (лица); по плавсредствам (лицам), нарушающим внутриобъектовый режим на виду у сторожевых катеров, часовых, если эти нарушения происходят явно случайно или являются вынужденными; на поражение пловцов без водолазного снаряжения; при попытке побега лиц, задержанных за нарушения пропускного и внутри объектового режима, личность которых установлена; в направлении огнеопасных и взрывоопасных складов (хранилищ), железнодорожных цистерн, вагонов.

Анализируя данные запреты, следует отметить, что помимо стандартных, встречавшихся в других нормативных актах, присутствует запрет и на применение оружия по плавсредствам (лицам), нарушающим внутриобъектовый режим на виду у сторожевых катеров, часовых, если эти нарушения происходят явно случайно или являются вынужденными. Формулировка «внутриобъектовый режим» по содержанию включает в себя множество положений, нарушение каждого из которых представляет различную степень опасности для нормального функционирования охраняемого объекта. Другими словами, она является крайне оценочной формулировкой, что создает проблемы для юридической квалификации правомерности применения оружия. Определено, что, если нарушение происходит явно случайно, то оружие применять нельзя. Но если определить случайность происходящего без дополнительного анализа не представляется возможным (но по логике нормы оружие применять можно), то случайные (неумышленные) действия, нарушающие внутриобъектовый режим, делают лиц, их совершающих, просто заложниками стечения обстоятельств.

Запрет на применение оружия в направлении огнеопасных и взрывоопасных складов (хранилищ), железнодорожных цистерн и вагонов является не правовой нормой, а скорее вопросом организации охраны и обороны объекта. Направление ведения огня должно быть предусмотрено табелем постам и предусматривать расположение огневых средств, охраняющих объект, в таком положении, чтобы сектора обстрела не охватывали места сосредоточения указанных в запрете объектов. Кроме того, в состоянии крайней необходимости, когда потенциальная угроза от действий диверсантов может повлечь несоизмеримо больший вред, чем повреждение цистерны с горючим, то оружие применять можно.

В 1986[48] и в 1987[49] годах вышли, соответственно, уставы боевой службы, регламентирующие деятельность частей по охране и конвоированию и оперативного назначения, а также специальных частей (по охране особо важных государственных объектов). Следует отметить, что функции охраны и конвоирования осужденных в настоящее время выведены из ведения министерства внутренних дел и, соответственно, внутренних войск и их подробное рассмотрение утратило актуальность в рамках нашего исследования. Отдельные моменты, касающиеся применения оружия при побеге из-под стражи анализируются ниже применительно к нормам о применении оружия, содержащимся в действующем законодательстве.

Что касается Устава боевой службы спецчастей 1987 года, то здесь все правила применения оружия в точности соответствуют Уставу гарнизонной и караульной служб 1975 года рассмотренного нами выше.

Подводя итог, следует отметить, что источники нормативной базы о применении оружия при исполнении специальных функций включают в себя нормативные акты, регламентирующие жизнедеятельность воинского формирования и акты полицейской направленности.

Первым таким источником был Устав воинский Петра I от 30 марта 1716 года. Последующие нормативно-правовые акты, регламентировавшие правила применения оружия, изменяли предшествующие, но не улучшали их.

Начиная с периода реформаторской деятельности императора Александра II, нормотворческая деятельность по правилам применения оружия отличалась наличием четко выраженных системообразующих признаков, что просматривается вплоть до революционных преобразований 1917 года.

После 1917 года вопросам применения оружия силовыми структурами на уровне законодательных органов уделялось крайне мало внимания. Первые нормативно-правовые акты военно-полицейской направленности, содержащие правила применения оружия, стали приниматься, начиная только с 1939 года.

После распада Советского Союза в независимой России создается новая правовая система, признающая приоритетные принципы международного права, что повлекло принятие новых нормативных актов, в том числе, регламентирующих правила применения оружия различными силовыми структурами. Однако выявленные в ходе исследовании как технико-юридические так и недостатки теоретической разработанности института правил применения оружия не снимают с повестки дня необходимость дальнейшего совершенствования правового регулирования данной сферы общественных отношений.

---

[1] ПСЗ 1-е изд., Т.XXXI. № 24704.

[2] РГВИА. Ф.1, оп.1, т.1, ед. 2344. Л. 23; Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел, с учреждения Министерства по 1 октября 1853 г. Т.1. Приложения. - СПб., 1854. С.223.

[3] Устав воинский о Должности Генералов-Фельдмаршалов, и всего Генералитета, протчих чинов, которые при войске надлежит быть, что каждому чину должно. Напечатается повелением ЕЯ Императорского Величества, пятым тиснением при Императорской Академии наук 1780 года.

[4] Артикул воинский с кратким токованием и с процессами напечатается повелением ЕЯ Императорского Величества. Четвертым тиснением при Императорской Академии наук 1780 года.

[5] Воинский устав о плевой пехотной службе. В Санктпетербурге. Печатан при Сенате 1797 г.

[6] Столетие военного министерства. 1802-1902. Главный штаб. Исторический очерк. Образование (обучение) войск. Часть I. Книга II. Отдел III. Уставы и наставления. Главный редактор генерал от кавалерии Д.А. Скалон. Редактор генерал от инфантерии Н.П. Михневич. Составил полковник Н.М. Затворницкий. С.-Петербург, типография поставщиков Его Императорского Величества товарищества М.О. Вольф. Васильевский Остров, 16 линия, д. 1-7. 1914. С. 2.

[7] Воинский устав о плевой пехотной службе. В Санктпетербурге. Печатан при Сенате 1797 г. С. 60.

[8] Столетие военного министерства. 1802-1902. Главный штаб. Исторический очерк. Образование (обучение) войск. Часть I. Книга II. Отдел III. СПб. 1914. С. 131

[9] Столетие военного министерства. 1802-1902. Главный штаб. Исторический очерк. Образование (обучение) войск. Часть I. Книга II. Отдел III. СПб. 1914. С. 133-134.

[10] 6 августа 1864 года Штаб Отдельного Корпуса Внутренней Стражи был упразднен, части переформированы с передачей функций ОКВС и его функции переданы местным войскам. См. Приказ военного министра Д.А. Милютина «О введении положения о военно-окружных управлениях». ПСЗ 2-е изд. Т. XXXIX. Отд. I. № 41116.

[11] ПСЗ 2-е изд. Т. LIV. № 60066.

[12] Подробно см. Князьков А.С. Применение и использование огнестрельного оружия сотрудниками милиции как мера административно-правового пресечения. Дисс. канд. юрид. наук. Томск. 1998. С. 40-44.

[13] ПСЗ 2-е изд. Т. LIV. № 60317.

[14] Воинский устав о гарнизонной службе. С.-Петербург. Военная Типография (в здании Главнаго Штаба) 1884. Далее - Устав 1884 года.

[15] Воинский устав о гарнизонной службе. Объяснительная записка к уставу о гарнизонной службе. С.-Петербург. Военная Типография (в здании Главнаго Штаба) 1884. С. 14-15.

[16] К гражданскому начальству в ст.ст. 16-22 Приложения 10 Устава 1884 года относились должностные лица, указанные в ст. 4 и Примечании к ст. 16 Приложения, а именно, Генерал-губернаторы, Губернаторы, Вице-губернаторы, лица, командированные Министерством Внутренних Дел, Сенаторы производящие ревизию в данной Губернии, Градоначальники, Исправники, Полицмейстеры.

[17] Устав гарнизонной службы. Высочайше утвержден 16 мая 1900 г. Издание В.А. Березовский. Петроград. Колокольная, 14.

[18] СВП 1916 г. кн. XXII, 4-е изд.

[19] ПСЗ 2-е изд. Т. LIV. № 60066.

[20] См. Князьков А.С. Применение и использование огнестрельного оружия сотрудниками милиции как мера административно-правового пресечения. Дисс. канд. юрид. наук. Томск - 1998.; Щербак С.И. Теоретико-правовые аспекты использования и применения оружия и боевой техники в защите и охране сухопутных участков государственной границы Российской Федерации. Дисс. канд. юрид. наук. наук. Москва, 2002.

[21] Военно-полицейские формирования того периода соотносят с войсками ВЧК, ВОХР (Войска внутренней охраны республики), ВНУС (Войска внутренней службы), ГПУ и т.д. См., например: Органы и войска МВД России. Краткий исторический очерк. Отв. Ред. В.Ф. Некрасов, А.В. Борисов и другие. М., 1996. С. 279.

[22] Устав гарнизонной службы Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Утвержденный 29 ноября 1918 года ВЦИКом, г. Острожск, Советская Типография, 1919 г.

[23] Приказ НКО № 228 от 17 декабря 1936 г. РГВА, Ф. 4. оп. 15. Дело 21.

[24] Устав гарнизонной службы Красной Армии введенный в действие приказом Народного Комиссара Обороны Союза ССР № 40 от 24 января 1941 года. М., Военное Издательство Народного Комиссариата Обороны Союза ССР, Москва - 1941.

[25] Устав гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Союза ССР. Введен в действие приказом Министра Вооруженных Сил Союза ССР № 23 от 28 февраля 1950 года. М. Военное издательство типографии им. Тимошенко, 1950.

[26] Далее УГиКС-50

[27] См., например: Каплунов А.И., Милюков С.Ф., Уткин Н.И. Правовые основы применения и использования огнестрельного оружия сотрудникам органов внутренних дел: Учебное пособие. Издание второе переработанное / Под ред. В.П. Сальникова М., 2004. С. 33-37.

[28]Устав гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил СССР, утвержденный Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 августа 1963 г. Сборник законов СССР и Указов Президиума Верховного Совета СССР. Т. 1. М., 1968, с. 650.

[29] Указ Президента РФ от 10.11.2007 № 1495 «Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации»// Собрание законодательства РФ. 19.11.2007. №47(1 ч.), ст. 5749.

[30] См. часть 3 ст. 211 УГиКС 2007 г. Указ Президента РФ от 10.11.2007 № 1495/ /Собрание законодательства РФ, 19.11.2007, № 47 (1 ч.), ст. 5749

[31] Указ Президиума ВС СССР от 30.07.1975 г. «Об утверждении Устава внутренней службы, Устава гарнизонной и караульной служб и дисциплинарного Устава Вооруженных Сил СССР». Ведомости ВС СССР, 1975, N 33, ст. 495

[32] Выше автор вносит предложение о нужности данного основания использования оружия в современном законодательстве.

[33] Указ Президента Российской Федерации от 14 декабря 1993 г. № 2140 «Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации» // Собрание актов Президента и Правительства, РФ. 20.12.1993. № 51, Ст. 4931 Далее УВС-93 для краткости.

[34] См., например, ст.ст. 25, 28 Закона о внутренних войсках; ст.ст. 12, 15 Закона о милиции и т.д.

[35] Устав гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации / Указ Президента Российской Федерации от 14 декабря 1993 г. № 2140 «Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации» // Собрание актов Президента и Правительства РФ, 20.12.1993, № 51, Ст. 4931.

[36] Устав службы конвойных войск НКВД (УСКВ-39). Приказ Народного Комиссира Внутренних Дел Союза ССР № 646 от 29 сентября 1939 г. РГВА. Фонд 4, оп. 15, д. 21.

[37] Приказ МВД СССР от 13.12.68 г. Центральный Архив МВД РФ. Фонд 48, опись 1, ед. хр. 86, л.д. 208.

[38] Устав боевой службы внутренних войск МВД СССР. Приказ МВД СССР от 30.11.78 г. Центральный Архив МВД РФ. Фонд 48, опись 1, ед. хр. 617. В перестроечный период (середина восьмидесятых годов) снова были введены Уставы боевой службы для видов частей внутренних войск.

[39] Центральный Архив МВД РФ. Фонд 48, опись 1, ед. хр. 617, л.д. 18-19.

[40] Приказ МООП СССР от 30.12.66. Центральный Архив МВД РФ. Фонд 48, опись 1, ед. хр. 502.

[41] Приказ МООП СССР № 225 т 28.04.67. Центральный Архив МВД РФ. Фонд 48, опись 1, ед. хр. 514.

[42] Постановление Совета Министров СССР от 17 августа 1962 г

[43] См., например ч. 3 ст. 28 Закона о внутренних войсках.

[44] Приказ МВД СССР № 200 от 20.07.74 г. Центральный Архив МВД РФ. Фонд 48, опись 1. ед. хр. 665.

[45] Уголовное право рассматриваемого периода не содержало законодательного определения особо опасного преступления. Подобного рода ошибочные формулировки встречались и в других нормативных актах, регламентировавших правила применения оружия. Подробно см., например: Князьков А.С. Указ. соч. С. 56.

[46] Указание МВД СССР от 03.07.1980 г. Центральный Архив МВД РФ. Фонд 48, опись 1, ед. хр. 856.

[47] Приказ МВД СССР от 01.08.1986 г. Центральный Архив МВД РФ. Фонд 48, опись 2, ед. хр. 210.

[48] Приказ МВД СССР от 15.10.1986 года. Устав боевой службы внутренних войск МВД СССР. Центральный Архив МВД РФ. Фонд 48, опись 2, ед. хр. 222.

[49] Приказ МВД СССР от 04.12.1987 года. Устав боевой службы специальных частей внутренних войск МВД СССР. Центральный Архив МВД РФ. Фонд 48, опись 2, ед. хр. 257.