Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
Предисловие
Мотивы для написания данной работы весьма противоречивы, тем более, что она фактически вбирает в себя не только философское знание, но также обращена к православному богословию, к русской культуре Серебряного века, к истории и, наконец, к ряду вопросов современности.
Несмотря на то, что хронологически эпоха Серебряного века, казалось бы, проистекала относительно недавно (по крайней мере, наши прабабушки были её современниками) и последствия деятельности её представителей эхом отзываются и в наши дни, надо учесть, что мировоззрение человека XXI века в ряде случаев кардинально отличается от взглядов на мир людей начала ХХ столетия. В соответствии с традиционной точкой зрения, эпоха Серебряного века начинается в конце XIX века и заканчивается в первой четверти ХХ века. Ряд исторических сведений, касающийся данного периода, весьма противоречив. Подчас в истории русского народа суждения, противоположные друг другу, находят одинаково веские доказательства. Однако некоторые исторические факты носят случайный характер, а другие распространены, являются нормативными, закономерными, ибо свидетельствуют об общекультурной парадигме, указывая не только на общечеловеческие ценности русской культуры, но и на её духовное содержание, определяющее уникальность и величие культуры русского народа, который, дав миру ряд примеров святости (святые старцы), снискал себе славу богоносного народа. Народ, свято веривший в своё мессианское призвание, преодолевший национальные стереотипы и давший пример истинного многонационального, или имперского, сознания, выработал в своей культуре такие идеи, которые могут стать основой для преодоления культурных и политических трудностей XXI века. Идея богоносности русского народа имела вполне веские основания. Архидиакон Антиохийской Церкви Павел Алеппский, бывший в России с 1654 по 1656 гг., описывал русских людей как святых. Он так и писал: «Без сомнения, эти русские - все святые, ибо превосходят своим благочестием даже пустынных отшельников. Богу угодно было сделать этот народ Своим - и он стал Божиим - и все его действия от Духа, а не от плоти...».
Отметим, что словосочетание богоносный народ здесь используется не в контексте богоизбранности, ибо перед лицом Бога все народы равны, а в том смысле, что именно русский народ мотивировал свои действия стремлением утвердить в мире принципы, соотносимые с такими атрибутами Бога, как благость, мудрость, справедливость, любовь. В конечном итоге, именно представители русской культуры взяли на себя ответственность за духовное спасение всего человечества, а в русской философии, начиная с последней четверти XIX столетия, часто постулировалась идея построения Царствия Божьего на земле и утверждения богочеловечества.
Сейчас, замечая в России распространённость и остроту трудностей правового, морального характера, нелегко представить, что не столь уж давно духовный облик русских людей был совсем иным. Возможно, такие перемены отнюдь не случайны. Австрийский психоаналитик Э. Фромм, характеризуя духовное развитие личности, справедливо заметил: «Если личность не добилась успеха, объединяя свои усилия в достижении высшего Я, то направляет их на низшие цели...». Собственно говоря, это суждение действенно не только в отношении отдельно взятого человека, но и для всей нации. Однако не совсем ясно: почему высокие идеалы часто оказываются недостижимыми? Что препятствует их осуществлению? Наконец, почему человек, не достигший благой цели, подчас обращает свою активность на достижение зла? В связи с этим С.Л. Франк в первой половине ХХ столетия вынужден был написать: «Гордые спасители мира, противопоставившие себя и свои стремления как высшее разумное и благое начало злу и хаосу сей реальной жизни, оказались сами проявлением и продуктом - и притом одним из самых худших - этой самой злой и хаотичной русской действительности; всё накопившееся в русской жизни - зло,... нравственная распущенность, невежество и легковерие... сказались именно в нас самих, мнившими себя высшими... спасителями». В этих словах есть горькая правда, которая со всей очевидностью раскрывается в настоящее время.
В принципе в начале ХХ столетия в русской культуре ещё жила вера в победу над смертью, вера в жизнь, как высшее проявление бытия, как в наиболее очевидный символ попрания смерти. Достаточно вспомнить рассказ И. А.Бунина «Роза Иерихона» - такой маленький по объёму, но такой богатый по своему содержанию! Да, в нём есть и светлая вера, и мудрая философия, и странный цветок, способный поразительным образом изменять свой внешний вид!.. Этакие метаморфозы!.. Сегодня это клубок сухих, безжизненных колючек, а завтра, если положить эту серую поросль в воду, вы увидите пробудившуюся жизнь: появляются зелёные листочки, розовеют цветы. И наша душа подобна такому цветку - Розе Иерихона, ибо может быть бесплодной, мёртвой, а может стать светочем Божьим. Так трогательно-понятно для нас звучат слова писателя: «И бедное человеческое сердце радуется, утешается: нет в мире смерти, нет гибели тому, что было, чем жил когда-то! Нет разлук и потерь, доколе жива моя душа, моя Любовь, Память!». Такое отношение к жизни может быть продолжением веры в жизнь в метафизическом мире, который будет совершенным, если земная жизнь сохранит в себе радость. Радоваться же, как известно, могут лишь люди с чистыми душами, способные «быть в том вовеки неистребимом и самом дивном... с человеческим сердцем, которое... отказывалось верить в смерть, а верило только в жизнь». Ныне в обществе довольно-таки часто возникают некие апокалипсические, унылые настроения, редко можно встретить благоговейное отношение к жизни. Если Бунин оптимистично пишет, что «от жизни человечества, от веков, поколений остаётся на земле только высокое, доброе и прекрасное, только это», то в современное время из истории, из жизни знаменитых людей всё чаще и чаще извлекаются нелицеприятные факты, детали, как бы исподволь подтачивающие духовные идеалы и оправдывающие современную порочность. Удивительно точно это подметил Ф.М. Достоевский: «Любят люди падение праведного и позор его». Такое унижение прошлого своей культуры есть восстание тёмных сил против того бытия, которое источает счастье и блаженство для жизни в Боге. Вместе с тем объективное отражение истории позволяет взглянуть на своё прошлое объективно, непредвзято и, если в нём были мрачные стороны, то признать, что последние не нормативны и подлежат искоренению. В самом деле, извлечение истории в её истинном виде обнажает как Божий промысел, так и бесовское действо, свидетельствует и о Боге, о и бесе, санкционируя для естественного рассудка бытие последнего и актуализируя выбор между этими силами.
Сейчас пограничное состояние русского народа, в метафизическом смысле, особенно явно проявляется в повседневной жизни страны, Так, через торговую сеть можно приобрести как Библию, так и книгу по чёрной магии, как творения православных святых, так и изощрённую порнографию. Эти крайности русской действительности своеобразно символизируют актуализацию проблемы выбора нации между добром и злом, между Богом и бесом. Вместе с тем именно возможность такого выбора в его полярных, антитетических формах являет собой некое свидетельство мучительного осуществления свободы, достижения её, пусть, как говорится, и не всеми зваными, но зато отдельными избранными, волевыми, духовными людьми. Свобода, добытая в столь тяжёлых условиях, становится осознанной, выстраданной, свободной от тёмного для достижения светлого.
Не менее важно учесть, что в данной работе необходимо показать не только процессы, происходившие внутри русской культуры, но и взаимосвязь последней с другими народами, особенно с европейскими. Если я констатирую факт того, что в России постулировалась мысль спасения всего человечества, то нельзя обойти вниманием то, что русская культура развивалась в органичной связи с иными культурами.
Дополнительными стимулами для написания данной работы во многом послужили события сегодняшнего времени в совсем другой цивилизации - европейской. Так, для Европы первая половина 2006 года прошла в условиях резко возросшей волны как легальной, так и нелегальной эмиграции людей из более бедных стран Африки и Азии. Это явление весьма тревожное, ибо оно фактически ставит вопрос о возможности построения земного рая (пусть лишь в одном экономическом смысле этого слова) в отдельно взятом регионе. Конечно, здесь слово рай употреблено условно, ибо в Европе также существуют голодающие люди, живущие в стеснённых условиях. Однако в целом для стран Европы явление нищеты нехарактерно в отличие от большинства других регионов мира, где голодные смерти, бездомность людей, преступления закономерно влились в безотрадную картину повседневной жизни общества. Вполне естественно, что люди из бедных стран, в поисках лучшей доли, устремились в относительно богатую Европу, где, с точки зрения мигрантов, можно не беспокоиться о правовой безопасности и никто не даст умереть с голоду. Собственно говоря, под вопрос была поставлена жизнеспособность западноевропейской цивилизации, основанной на принципах объективного юридического права. С одной стороны, можно понять беженцев, например, из Африки, которые спасают своих детей от бесчисленной череды гражданских войн со всеми их последствиями. Но, с другой стороны, беженцы нередко весьма неблаговидно, а то и преступно ведут себя в Европе. Многие из них не уважают европейских законов, стремятся избежать уплаты налогов, зачастую создают этнические банды. В результате перед нами налицо такая сложная ситуация, когда для европейцев культурные феномены из исламской или африканской среды оказываются чужеродными и враждебными. Беженцы же, даже получив гражданство, социальные гарантии, отвергают ценности того общества, которое применило подобное гостеприимство по отношению к эмигрантам. Непонятна привычка некоторых из эмигрантов устраивать из городских квартир нечто, похожее на родоплеменные поселения. Нежелание достаточно многих детей из семей беженцев учиться лишает подрастающее поколение возможности получить образование, а значит, и хорошо оплачиваемую работу. Человек же без образования может выполнять лишь тот труд, который принято называть «чёрной работой». Вполне вероятно, что европейцы как раз и хотят привлечь людей из бедных стран лишь для того, чтобы они исполняли тот труд, который сами не желают выполнять. В подобных условиях вероятен весьма трагичный жизненный исход, похожий на развязку в повести В. Брюсова «Гора звезды». Горестный, но закономерный финал был описан такими, по сути предупреждающими, словами: «Звезда отомстила лэтеям за рабов, а рабам - за лэтеев». В повести лэтеи - это господа, хозяева, которые не желали понять, что рай, построенный на основе эксплуатации и обнищания других людей, не может быть раем. Примеры подобной обстановки мы находим и во Франции, где в ноябре 2005 года прошли массовые беспорядки, спровоцированные выходцами из стран Африки; и в Германии, где ряд правонарушений, в том числе и уголовных преступлений совершили в основном турки. Криминально ведут себя и многие выходцы из Пакистана, которые, привыкнув у себя на родине весьма агрессивно (как правило, не подвергаясь за это наказанию) относиться к христианкам, распространяют свои насильственные убеждения и в европейских странах. Так, в 2005 году в Осло прошла волна злодеяний в отношении женщин. Стоит вспомнить и высказывание (в 2004 году) одного австралийского муфтия, который в своём выступлении не осудил, но, наоборот, одобрил такие преступные действия, как осквернение женщин, посмевших ходить в купальных костюмах.
Приходится констатировать тот факт, что недорогая, доступная по цене рабочая сила для европейцев оборачивается ростом преступности и погубленными душами многих людей. Однако, даже если европейское общество и не столь уж стремится пользоваться дешёвым трудом бедняков, малоимущих, то невольно перед нами встаёт вопрос: насколько возможно бытие процветающего общества в мире, лежащем во зле, несправедливости и нищете?
Вместе с тем важно учесть и то, что европейское общество преуспевает лишь в позитивно-правовом и экономическом смыслах. Относительно же морального облика, духовности, то приходится согласиться с достаточно распространенной и, в общем-то, справедливой точкой зрения: в этом плане далеко не каждая европейская страна достигла существенного успеха. В данном отношении уместно вспомнить произведение В. Брюсова «Республика Южного Креста», в котором фактически представлена модель государства, экономически вполне благополучного, но в итоге закончившего тем, что однозначно можно охарактеризовать как царство сатаны.
Стало быть, позволительно утверждать, что европейское общество процветает лишь в некоторых смыслах этого слова. Но даже то благополучие, которое существует в Европе и США, сомнительно, ибо за блеском и роскошью таких стран, как США, Германия, Англия, Франция, Испания, скрываются нищета и преступность, царствующие в соседних странах Африки, Азии и Латинской Америки. Так, нелепо выглядят массовые случаи голодных смертей в богатой нефтью Нигерии, природным достоянием которой пользуются американские и европейские компании. В этом ключе знаменательны слова Г. Маркузе, который в 50-х годах ХХ века, когда послевоенная Европа ещё испытывала ряд труднейших правовых и экономических проблем, писал: «Но даже окончательное наступление свободы не сможет спасти тех, кто умер в страданиях. Память о них и накопленная вина человечества перед своими жертвами - единственное, что омрачит горизонт цивилизации, свободной от репрессии». Хочется добавить, что общество на пути к идеальному миру, но при этом омрачённое жертвами, пороками, никогда таковой не построит, ибо, чтобы жить в совершенном мире, необходимо самим людям соответствовать его сущности; а путь должен соответствовать своей цели. Однако цивилизованный мир мечтает, минуя ответственность за пороки, минуя их искупление, построить безопасное общество на основе права, развитой экономики и силы государственной власти, как некогда в эпоху Ренессанса люди стремились, избежав нравственных обязательств, на основе эстетического подъёма построить «Город Солнца».
В то же время, следует подчеркнуть, что для решения противоречий между развивающейся и обеспеченной Европой и, к примеру, бедной Африкой нельзя ограничиваться сугубо юридическими и экономическими рамками. Необходим философский анализ поставленной проблемы, а он вероятен только при учёте комплекса факторов не только цивилизационного, но и культурологического характера. На сегодняшний день наиболее полный анализ поставленной проблемы осуществлялся преимущественно в среде русской культуры. Именно в России, в стране, где была выработана идея мессианства нации, слова русский человек преломлялись через понятие православный, независимо от того, на каком языке православный говорил или к какой нации он принадлежал. Соответственно, в русской философии весьма чётко была сформулирована дилемма, в пределах которой поднимался вопрос: о возможности или невозможности построения Царства Божьего лишь в одной стране или же по всему миру. Во времена Советской России данный вопрос в политическом ракурсе послужил основой для главного спора между Л.Д. Троцким и И.В. Сталиным, а именно: можно ли построить коммунизм в отдельно взятой стране? Способно ли социалистическое государство выжить, будучи окружённым странами с иным политическим и экономическим укладом? В общем, такие слова из стихотворения Михаила Светлова «Гренада», как «...я хату покинул, пошёл воевать, чтоб землю крестьянам в Гренаде отдать...», имели глубокий смысл в вопросе выживаемости Советского государства в общей мировой системе капиталистических стран.
Примечательно, что прежде чем в русской культуре была ясно сформулирована в философском ключе идея Царства Божьего, выродившаяся впоследствии в идею коммунизма, русскими мыслителями было выработано понятие соборности. Это понятие является производным от древнегреческого слова кафоличность. Кафоличность есть важнейший атрибут Русской православной церкви. Понятие кафоличности с греческого на другой язык перевести абсолютно точно невозможно. В русском языке оно заменялось словом соборность, которое было введено А.С. Хомяковым и являлось неологизмом. Хомяков определял соборность как «единство свободное и органическое, живое начало которого есть Божественная благодать взаимной любви». В греческом оригинале кафоличность означает вселенскость. В значении вселенскости она может именоваться экуменической. Понятие kaqolikos означает также всеобщий, целостный, всецелостный. Думается, что идея соборности, или кафоличности, наиболее ярко выражена в словах старца Зосимы, героя романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»: «Знайте, милые, что каждый единый из нас виновен за всех и за вся на земле несомненно, не только по общей мировой вине, а единолично каждый за всех людей и за всякого человека...». Именно идея ответственности каждого из нас за всё человечество и за любого отдельного человека, равно как и всё человечество несёт ответственность за каждого, предшествовала идее мессианства русской нации. Безусловно, идея мессианства сложилась в русской культуре достаточно давно, однако контекст её выкристаллизации был религиозным. Здесь же речь идёт о философском контексте, который обращён не к массовому, а к индивидуальному сознанию и отражает сущность культуры, является её рефлексией. Поэтому-то для решения проблем современного человечества и отдельно взятых народов так важно обратиться к анализу идеи Царства Божьего в том виде, в котором она сложилась в России. Хронологические рамки исследования не ограничены последней четвертью XIX и первой четвертью ХХ столетий. Следует отметить и то, что период Серебряного века характеризуется органичным вживанием философского знания в мир поэзии, музыки, живописи, стремлением к глубокому анализу идей, складывавшихся в предшествующие столетия и реализация которых была столь необходима для России на данном этапе своей истории. Однако в этой работе была поставлена такая основная цель: провести анализ итогов эпохи Ренессанса, оказавших, в той или иной степени, влияние на жизнь русского народа, проявляющихся, дающих о себе знать и по сей день. Фактически эпоха Ренессанса в России охватывает весь период существования СССР. Наконец, в работе намечаются возможные перспективы в решении вопросов будущих международных отношений, роли имперских государств в деле их регулирования.