Научная электронная библиотека

Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания

ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО В.И. ДАЛЯ В ОРЕНБУРГЕ

Матвиевская Г. П., Прокофьева А. Г., Зубова И. К., Прокофьева В. Ю.,

9. В.И. Даль – востоковед

Оренбург, основанный в 1743 году как город-крепость на реке Яик, сразу стал главной точкой соприкосновения России с Востоком. Здесь сходились пути караванной торговли, отсюда отправлялись русские дипломатические миссии в ханства Средней Азии, сюда прибывали посланцы восточных правителей. Более ста лет Оренбург оставался важнейшим постом охраны юго-восточной границы России от вооруженного нападения извне.
Чтобы успешно решать нелегкие задачи внешней политики и торговли, необходимо было хорошо узнать восточных соседей - изучить географию и составить карту центрально-азиатского региона, освоить языки населявших его народов, ознакомиться с их характером и бытом. Это поняли и последовательно осуществляли «устроители» и первые начальники Оренбургского края И.К. Кирилов (1689-1737), В.Н. Татищев (1686-1750), И.И. Неплюев (1693-1773). Вместе со своими помощниками по управлению краем П.И. Рычковым (1712-1777) и А.И. Тевкелевым (1675-1766) они сделали Оренбург центром практического востоковедения.
Но почти одновременно город становился также одним из центров научного востоковедения - ориенталистики, которая изучает историю, литературу, памятники материальной и духовной культуры народов Востока. В ХVIII в. эти исследования велись главным образом в Петербургской Академии наук. Начало научному востоковедению в Оренбуржье было проложено в 1737-1739 гг., когда в должности начальника края находился выдающийся государственный деятель и ученый, первый русский историк В.Н. Татищев. Он был знаком с восточными языками и проявлял большой интерес к историческим судьбам народов Азии, часто переплетавшимся с судьбой русского народа.
Татищев собирал восточные рукописи, стремясь найти в них сведения, касающиеся истории России. Много внимания, например, он уделил сочинению «Родословная тюрок» хивинского историка ХVII в. Абу-л-Гази Бахадур-хана. Он старался организовать перевод трудов восточных ученых на русский язык. С этой целью им была учреждена школа переводчиков при Оренбургской комиссии. Ему принадлежала инициатива создания русско-татарско-калмыцкого словаря.
В этой работе В.Н. Татищеву деятельно помогал его ученик П.И. Рычков, впоследствии первый член-корреспондент Петербургской Академии наук, который позднее продолжил начатое дело самостоятельно. Он писал, что поручил купцам, отправлявшимся из Оренбурга в Бухару и дальше, доставать «не жалея денег», рукописные книги по истории Востока на арабском и персидском языках. К их переводу он привлекал толмачей, служивших в Оренбурге.
Полученные из восточных книг сведения, а также материалы о Казахстане и Средней Азии, собранные у путешественников, П.И. Рычков использовал в своих сочинениях. Его «Краткое известие о татарах и о нынешнем состоянии тех народов, которые в Европе под именем татар разумеются», содержали важные данные о краях, остававшихся в ХVIII в. еще совсем неизведанными.
В ХIХ в. востоковедение окончательно оформилось в самостоятельную науку. В России появились учебные и научные учреждения, задача которых состояла во всестороннем изучении Востока. Четко определились два направления в востоковедении: практическое, подчиненное интересам министерства иностранных дел, и академическое, которое развивалось в Академии наук и университетах - Петербургском, Московском и Казанском.
Оренбургу было суждено объединить оба направления науки о Востоке. Во многом этому способствовала созданная в 1799 г. Оренбургская Пограничная комиссия, в которой видели своего рода филиал Азиатского департамента министерства иностранных дел России. Поэтому её чиновники по долгу службы становились востоковедами-практиками. Среди них прежде всего должен быть назван Г.Ф. Генс, более 20 лет возглавлявший это учреждение.
С другой стороны, ввиду важности внешнеполитической роли, которую играла Оренбургская Пограничная комиссия, её штат пополнялся первоклассными специалистами-востоковедами образованием, которые умели сочетать исполнение своих обязанностей с научными исследованиям. Об этом свидетельствуют биографии известных русских востоковедов - П.И. Демезона (1807-1873), В.В. Григорьева (1818-1881), В.В. Вельяминова-Зернова (1830-1904) и др., которые в разное время служили в Оренбурге.
Большое значение для русского востоковедения имело открытие в Оренбурге в 1825 г. Неплюевского военного училища (с 1844 г. кадетский корпус) - первого военного учебного заведения, где арабский, татарский и персидский языки входили в число главных предметов обучения. Преподавали их такие знатоки восточных языков, как П.И. Демезон, М.И. Иванов (род. в 1812 г.), С. Кукляшев и др., которые одновременно были переводчиками в Оренбургской Пограничной комиссии.
Необходимо, наконец, отметить, что немалую роль в превращении Оренбурга в крупный центр отечественного востоковедения сыграли военные губернаторы П.П. Сухтелен и В.А. Перовский, которые стремились привлекать к работе специалистов-востоковедов. Благодаря П.П. Сухтелену в Оренбурге оказался П.И. Демезон. С В.А. Перовским в 30-х годах сюда приехали из столицы В.И. Даль, а также талантливые братья Я.В. Ханыков (1818-1862 и Н.В. Ханыков (1819-1879), которые внесли важный вклад в изучение Востока и прежде всего Средней Азии. Во второй период службы В.М. Перовского в Оренбурге (1851-1857), кроме Я.В. Ханыкова, вместе с ним работали здесь В.В. Григорьев и В.В. Вельяминов-Зернов.
По инициативе В.А. Перовского в дипломатических миссиях в Бухару приняли участие П.И. Демезон, И.В. Виткевич (1809-1839), Н.В. Ханыков, записки которых о Средней Азии имели большое значение как для практического, так и научного востоковедения.
Серьезно занимались вопросами востоковедения многие образованные гражданские и военные чиновники, служившие в Оренбурге в это время. Особого упоминания среди них заслуживает В.И. Даль.
По делам службы ему приходилось постоянно общаться с состоявшими в российском подданстве казахами (киргиз-кайсаками), и с представителями Бухарского, Хивинского и Кокандского ханств, вникать в политику этих государств, а, следовательно, заниматься вопросами, которые относятся к востоковедению. В этой области он приобрел большие познания. Своим руководителем и наставником В.И. Даль считал Г.Ф. Генса, о котором писал в 1835 г. в газете «Северная пчела»: «Меня здесь Бог натолкнул на клад: не только могу я вам сказать, коли угодно, как зовут хана Бохарского с чадами и домочадцами и весь двор его по имени и отчеству, но почти мог бы взяться отвечать на любой вопрос относительно нынешнего состояния Средней Азии, благодаря от всей души ученого и благомыслящего человека, который, не будучи сам в состоянии, по многосложности служебных занятий, воспользоваться собранными им в течение десятков лет записями, поручил мне вывести из-под многолетнего спуда сведения, за которые весь ученый и неученый мир должен сказать ему, неутомимому собирателю и исследователю, большое спасибо» [1].
Материалы Г.Ф. Генса касались всех сторон жизни совершенно закрытых для европейцев ханств Средней Азии и основывались, главным образом, на рассказах купцов, привозивших товары в Оренбург, и освобожденных российских пленных, которые ранее были похищены и проданы в рабство на невольничьих рынках Хивы и Бухары. Из цитированной выше статьи мы узнаем, что В.И. Даль собирался обработать и опубликовать эти материалы. «Все издание мое - сообщает он - само собою разделяется на три части:
1) рассказы русских пленников о Средней Азии, независимой Татарии и Турана и соседственных с ней странах;
2) рассказы путников и купцов о том же;
3) объяснения и замечания ко всему к этому, расположенные не отрывками, к которым не знаешь, как приноровиться, отколь подойти, а соединенные в одно целое, в связный рассказ.
Тут же будут приложены родословные Бухарских, Хивинских, Кокандских ханов, Афганских шахов. Не знаю, в каком виде удастся мне издать все это - но я работаю прилежно и почти половина дела закончена».
Свой план В.И. Даль осуществил, хотя, к сожалению, лишь частично. Он опубликовал в разных периодических изданиях целый ряд рассказов русских пленников - Федора Грушина [2], Андрея Никитина [3], Якова Зиновьева [4], урядника Попова [5],Тихона Рязанова [6], портупей-поручика Медяника [7], а также рассказ освобожденных пленников об осаде Герата персами в 1837-1838 гг., в которой им довелось принимать участие [8]. Эти публикации вызвали огромный интерес у современников. Известный востоковед П.С. Савельев, упоминая «статьи В.И. Даля, составленные из рассказов русских пленных в Хиве», писал, что «для этнографии края они представляют драгоценные данные, каких напрасно будем искать у ученых путешественников, и заслуживали бы быть изданными отдельною книгою» [9]. Н.И. Веселовский отмечал, что эти рассказы были изложены «так мастерски, как умел излагать только Даль» [10]. На основании полученных сведений В.И. Даль написал статью «Новейшие сведения о Хиве», которая была напечатана в 1839 г. на немецком и русском языках [11].
Много сведений о Хивинском ханстве приводит В.И. Даль в сочинениях посвященных зимнему военному походу на Хиву
1839-1840 гг., в котором сам принимал участие. В 1860 г. он опубликовал статью «Военное предприятие противу Хивы» [12], а в 1867 - «Письма к друзьям из похода на Хиву» [13].
В 1836 г. В.И. Даль сделал запись рассказа своего друга прапорщика И.В. Виткевича о его смелой поездке в Бухару, где он собрал много интересных сведений о Бухарском ханстве, его хозяйстве, системе управления, нравах и обычаях народа. Эта «Записка», хранящаяся в рукописи ПФА РАН, была опубликована только в 1983 г. [14].
С большим интересом В.И.Даль относился к казахскому народу, его языку, быту, обычаям. Об этом свидетельствуют как его замечательные литературные произведения на казахские темы «Бикей и Мауляна» [15] и «Майна» [16], так и очерки, носящие этнографический характер, например, «Нечто о кумысе» [17]. Глубокие знания зауральских степей он проявил в статье о карте, изданной в Берлине Л. Циммерманом [18].
Не меньшее внимание В.И. Даль уделил Башкирии и башкирскому народу. Уже в 1834 г., вскоре после приезда в Оренбург, он опубликовал в Дерптском научном ежегоднике на немецком языке статью «Замечания о башкирцах», которая тогда же в сокращенном русском переводе была помещена в «Журнале министерства внутренних дел» [19]. В художественных произведениях Даля оренбургского периода башкирская тематика также играет значительную роль («Башкирская русалка» и др.).
Интерес к фольклору и этнографии татар, башкир, казахов побудил В.И. Даля к серьезному изучению тюркских языков, знакомство с которыми началось у него еще во время турецкой кампании 1828-1829 гг. Он систематически занимался татарским языком под руководством оренбургского муллы Абдуллы Давлетшина, а в своих очерках и письмах отмечал сходство и различие между тюркскими языками, разъяснял значение отдельных слов и оборотов. Анализ работ В.И. Даля, проведенный в настоящее время, дал основание причислить его к первым лингвистам-тюркологам.
Нельзя не отметить еще одну важную заслугу В.И. Даля перед отечественным востоковедением, состоявшую в собирании редких восточных рукописей. Живя в Оренбурге, он общался с людьми, через которых можно было найти рукописи, ценные для науки, и не упускал таких возможностей. Так по просьбе востоковеда академика Х.Д. Френа (1782-1851) он предпринял поиски рукописи сочинения «Родословная тюрок» хивинского историка Абу-л-Гази Бахадур-хана (1603-1664). Поиски увенчались успехом. В письме к Френу от 1 мая 1838 г. Даль сообщил, что ему удалось через бухарцев приобрести прекрасный экземпляр сочинения, который он затем передал в Академию наук. Его находка была особо отмечена в академических протоколах и научной печати. Исследованием этого важного исторического документа занялся П.И. Демезон, который впоследствии, в 1871-1874 гг. опубликовал его текст с французским переводом и комментариями.
Как видно из материалов ПФА РАН, в 1840 г. Даль «представил для Академии рукопись, содержащую часть турецкого перевода исторического сочинения известного Табери», а в 1842 г. передал «в дар Академии для Азиатского музея десять восточных рукописей».
Самым ярким свидетельством интереса В.И. Даля к востоковедению и его хорошего знания восточных языков являются выполненные им переводы на русский язык татарских легенд «Жизнь Джингиз-хана» [20] и «Повествование об Аксак-Тимуре» [21]. Первый перевод был опубликован в 1835 г. в журнале «Сын отечества и Северный архив», второй - в 1838 г. в газете «Литературные прибавления к Русскому инвалиду».
В примечаниях к легенде о Джингиз-хане В.И. Даль сообщает, что перевод был сделан с татарского текста, опубликованного в 1822 г. адъюнктом восточной словесности Казанского университета Ибрагимом Хальфиным (1778-1829), который заимствовал сказку из какой-то старинной рукописи, отысканной в татарской деревеньке. Далю понравилась эта легенда, которая, «как все сказки, основана на некоторых исторических событиях, перемешана с баснословными преданиями, разукрашена небывальщиною всякого рода и искажена странностями уносчивого восточного воображения... Сказка эта вещь неважная, но наравне со многими подобными заслуживает, кажется, быть тиснутою, хотя бы только в повременном издании». Примечательны слова Даля: «Стыдненько, что мы доселе не много ознакомились с непространною словесностью азийских народов или около белой Руси обитающих».
В.И. Даль выражает уверенность в точности своего перевода и называет тех, кто помогал ему - Абдуллу Давлетшина и преподавателя Неплюевского военного училища Мартиниана Ивановича Иванова. «Кажется, перевод верен и близок, - пишет он, - впрочем, подлинник во многих отношениях сбивчив и неясен, да притом и словаря татарского у нас в России нет вовсе. Я ссылаюсь во всем, что сделал, на муллу Абдуллу и на учителя татарского языка при Неплюевском военном училище г. Иванова, который со всегдашним радушием и готовностью нередко служил мне, так сказать, живым словарем».
Приведем небольшой отрывок из этой сказки, иллюстрирующий достоинства перевода. В нем идет речь о том, как красавица Буртакучюн спасла четырех мальчиков из непокорных родов, которые по приказу Джингис-хана были вырезаны и хан, узнав об этом, приказал привести ослушницу. «Буртакучюн, отвечав на это, хорошо, иду, встала, накинула хребтовую соболью шубу нараспашку, а на нее башмет алого шелку, надела на голову шапку чернобурой лисы и взяла утаенных четырех ребятенок с собою. А ребятам тем было которому одиннадцать, которому тринадцать, а которому и четырнадцать годов и собою бесконечно пригожи. Сама же Буртакучюн была пятерицею пригоже их и в то время не было человека, видавшего подобную красавицу; только всемогуществом Божиим могла быть создана таковая. Волосы у нее были в сорок сажен маховых и две прислужницы, склав их в золотые чаши, несли их за нею вслед... Хан, увидев красоту ее и долгий волос, изумлялся; однако же сказал: «Гой Буртакучюн, для чего ты, утаив детей этих, стала мне виновата воровством?» И Буртакучюн умильно молвила: «О хан! Из сожаления к тебе утаила я их и сделала». И Джингиз-хан спросил: «Да почему же ты меня жалела?» Она же отвечала: «О, хан мой, тяжело будет душе твоей, так я подумала... Ты, будучи ханом, не раб всевышнего бога? И сам лев даже, хотя он и зверь лютый, гонится за добычею вперед, а за тою, которую уже миновал, назад не кидается, а дарует ей волю. Хан мой, ты человек. Итак, даруй жизнь мне и детям этим! Месть - дело низкое, чернь, не щадящая достоинства, погубила бы и их при общем убийстве, а потому, чтобы не истребились роды их и племена, я их сокрыла». Тогда Джингиз сказал: «Гой, ради убедительных речей пространного, как море, сердца твоего дарю им жизнь и свободу от сотни тысяч смертей» [20].
Примечания
1. Даль, В.И. О бухарском хане // Библиотека для чтения. 1835. Т.9. Отд. IV.
2. Даль, В.И. Рассказ хивинского пленника Фёдора Фёдорова Грушина // Литературные прибавления к «Рус. инвалиду». 1838. №5.
3. Даль, В.И. Рассказ невольника, хивинского уроженца Андрея Никитина // Утренняя заря. Альманах, изд. В.Владиславлевым. 1838.
4. Даль, В.И. Рассказ пленника из Хивы Якова Зиновьева // Санкт-Петербургские ведомости. 1839. № 22-24.
5. Даль, В.И. Рассказ урядника Попова // там же.
6. Рассказ вышедшего из хивинского плена астраханского мещанина Тихона Иванова Рязанова // Утренняя заря. Альманах, изд. В.Владиславлевым. 1839
7. Даль, В.И. Известия о Хиве, взятые из рассказов Кизильского гарнизонного батальона портупей-поручика Медяника, бывшего в плену у хивинцев // Литературная газета. 1840. № 4
8. Даль, В.И. Осада Герата, по рассказам пленников // Собр. соч. 1861. Т.2
9. Савельев, П.С. Путешествие г. Базинера через киргизскую степь // Географические известия, издаваемые РГО под ред. В.В. Григорьева. СПб., 1849. Вып. 4.
10. Веселовский, Н.И. Русские пленники в среднеазиатских ханствах // Материалы для описания Хивинского похода 1873 г. Ред. В.Н. Троцкий. Ташкент, 1881.
11. Даль, В.И. Новейшие известия о Хиве // Сын отечества. 1839. С. 11-18.
12. Даль, В.И. Военное предприятие противу Хивы // Чтения в Обществе истории и древностей российских. 1860. № 1. Отд. II.
13. Письма к друзьям из похода на Хиву // Русский архив. 1867. №3. См. также: Владимир Иванович Даль. Документы. Письма. Воспоминания. Под ред. Г.П. Матвиевской, И.К. Зубовой, А.Г. Прокофьевой, В.Ю. Прокофьевой. Оренбург: ОКИ, 2008
14. Записка, составленная по рассказам оренбургского линейного батальона прапорщика Виткевича относительно пути его в Бухару и обратно // Записка о Бухарском ханстве / Отв. ред. Н.А. Халфин. М.: Наука, 1983.
15. Даль, В.И. Бикей и Мауляна // Библиотека для чтения. 1836. № 6. Отд.1.
16. Даль, В.И. Майна // Москвитянин. 1841. № 10.
17. Даль, В.И. Нечто о кумысе // Журнал министерства внутренних дел. 1843. Ч.1.
18. Даль, В.И. О карте Зауральских степей, изданной в Берлине // Отечественные записки. 1841. Т. 19. № 11-12
19. Даль, В.И. Замечания о башкирцах // Журнал министерства внутренних дел. 1834. Ч.XIII
20. Даль, В.И. Жизнь Джингиз-Хана. Татарская сказка (перевод с татарского) // Сын отечества. 1835. Т. 47. № 4. С. 195-230.
21. Даль, В.И. Повествование об Аксак-Тимуре (С татарского) // Литературные прибавления к «Русскому инвалиду». 1838. № 45. С. 881-885.
Г.П. Матвиевская