Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
4.1. Ж. Оффенбах: «противоядие против духа Байрейта»
Одним из тех, кто находился в оппозиции, к Вагнеру был, Ж. Оффенбах. Вагнер и Оффенбах – «два взаимоисключающих мира, принципиальное противоречие в рамках одной исторической ситуации». [9, 231]. Вагнер олицетворял «монументальность, заставлял звучать метафизику, страсть самоотречения, тоску по избавлению, мифологические музыкальные драмы» [9, с. 230]. Оффенбах же был «воплощением нежности и веселья, только этим он и мог осчастливить» [9, с. 230]. Недаром Ницше ценил «оффенбахиаду как противоядие против духа Байрейта» [9, с. 230].
Оффенбах стоит в ряду активных антивагнерианцев. Альфред фон Вольцоген одобрил оперетту «Орфей в аду», поскольку она борется с «новогерманским» направлением» [9, с. 230].
Известно, что после трех концертов Вагнера в «Итальянской опере», сделавших его имя синонимом «музыки будущего», Оффенбах выпустил «Карнавал обозрений». Авторами текста были Гранте, Жилиль и Галеви на музыку ревю Оффенбаха «Буфф-Паризьен». Такие обозрения были ежегодными. Популярность ревю приобрело потому, что включало в себя пародию на Р. Вагнера, – комическую сцену «Музыка будущего». Сцена разыгрывается в раю. Вагнер представляет Гретри, Веберу, Моцарту и Глюку два образчика собственного искусства: «Симфонию будущего», и «Тирольскую девушку будущего» – «не что иное, как гротескно-задорные куплеты» [9, с. 229]. Вагнер в пародии ведет себя нахально, требует выбросить «на свалку» [9, с. 229] старых мастеров. Ареопаг возмущается и переходит к самообороне, требуя чтобы «апостол «музыки будущего» явился в Храм искусства» [9, с. 229]. Хотя пародия демонстрирует приблизительное знание музыки Вагнера, она все же была включена «в программу того вечера, в ходе которого император желал слушать «Орфея» [9, с. 229].
К критике Вагнера Оффенбахом присоединился Обер на страницах журнала «Артист» от 13 марта 1861 года: «Как это было бы плохо, если было бы музыкой» [9, с. 231]. Сам Оффенбах необычайно резко отзывался о Вагнере: «Быть ученым и скучным не значит быть художником; куда ценнее быть пикантным и обладать мелодическим богатством» [9, с. 231].
Спустя несколько лет после скандала вокруг «Тангейзера» Оффенбах собирался в «Прекрасной Елене» дать пародию на состязание певцов в Вартбурге. Даже за год до смерти его неприязнь к Вагнеру не стихла. Оффенбах говорил, что чтит Мейербера и восхищается Берлиозом, а Вагнер – «это голова Медузы, сбивающая с толку молодых композиторов» [9, с. 232].
Вагнер, подвергшийся осмеянию, долгие годы «вел себя безжалостно, как бог мести» [9, с. 232]. «Орфей» вызывал у него отвращение, он уверял, «что от музыки Оффенбаха веет теплом свежей навозной кучи, в которой валяются все свиньи Европы», назвал его «самым интернациональным индивидуумом» и посвятил ему стихи:
И для ног благоприятно!
Крак! Крак! Кракеракрак !
О, дивный Жак фон Оффенбах!» [9, с. 232]
Со временем отношение Вагнера к творчеству уже покойного Оффенбаха меняется. И в старости в одном из писем, датированных 1882 годом, Вагнер пишет, что «Оффенбах походил на Моцарта, он мог бы стать таким как Моцарт» [9, с. 232].