Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
1.2. Правовое оформление податной системы
Необходимым условием существования любого общества является регулирование отношений его членов. Социальное регулирование бывает двух видов: нормативное и индивидуальное. Первое – носит общий характер: нормы (правила) адресованы всем членам общества или определенной его части и не имеют конкретного адресата. Второе – относится к конкретному субъекту, является индивидуальным приказом действовать соответствующим образом. Оба эти вида неразрывно связаны между собой. Нормативное регулирование в конечном счете приводит к воздействию на конкретных индивидов, приобретает конкретного адресата. Индивидуальное же невозможно без общего (т.е. нормативного) установления прав осуществляющего такое регулирование субъекта на подачу соответствующих команд.
Социальное регулирование приходит в человеческое сообщество от далеких предков, развивается вместе с человеческим обществом. При первобытнообщинном строе основным регулятором общественных отношений были обычаи. Они закрепляли выработанные веками наиболее рациональные, полезные для общества варианты поведения в определенных ситуациях, передавались из поколения в поколение и отражали в равной степени интересы всех членов общества. Обычаи изменялись очень медленно, что вполне соответствовало темпам изменения самого общества, происходившим в тот период. В более позднее время появились тесно связанные с обычаями и отражавшие существовавшие в обществе представления о справедливости, добре и зле нормы общественной морали и религиозные догмы. Все эти нормы постепенно сливались, чаще всего на основе религии, в единый нормативный комплекс – мононормы, обеспечивающие достаточно полную регламентацию еще не очень сложных тогда общественных отношений. Такими обычаями, одобренными моралью и освященными религией, были в первобытном социуме нормы, определяющие порядок обобществления добытого членами сообщества продукта и его последующего перераспределения, которые всеми воспринимались не только как правильные и безусловно справедливые, но и как единственно возможные. И поскольку, все нормы расценивались как ниспосланные свыше, правильные, справедливые, то, естественно, у многих народов за содержанием этих норм, а нередко и за самими нормами и их совокупностью закрепились такие наименования, как «право», «правда» и т.п. В этом смысле право появилось раньше государства, и обеспечение его реализации, соблюдения всеми правовых предписаний было одной из причин возникновения государства.
Развитие общества с появлением даже зачатков государства резко убыстряется, и скоро наступает момент, когда правовые обычаи не могут обеспечить регулирование социальных связей: они изменяются слишком медленно, не поспевая за темпами социального развития. Поэтому появляются новые источники, формы закрепления норм права: законы, юридические прецеденты, нормативные договоры. Там, где господствующее положение занимает государственная собственность, основным источником, способом фиксации правовых норм, становятся, как правило, сборники нравственно-религиозных положений, например, «Поучение Птахотепа» в Древнем Египте, «Законы Ману» в Индии, «Коран» в мусульманских странах и т.п. Зафиксированные в них нормы носят зачастую казуальный характер. Дополняются они, в случае необходимости, другими обычаями (например, адатами) и конкретными (ненормативными), но имеющими силу закона установлениями монарха или по его уполномочию чиновниками государственного аппарата.
Так или иначе, в любом государственно-организованном обществе тем или иным способом нормы права возводятся в закон, освященный свыше, поддерживаемый и обеспечиваемый государством. Правовое регулирование общественных отношений становится важнейшим методом государственного руководства обществом.
Древнейшими документами, в которых были зафиксированы правила и нормы экономического поведения граждан, отношения между ними и государством, между рабом и господином, денежные отношения, можно считать законы. Первые законы, возникшие в государствах Древнего Востока, относятся к XX веку до н.э.
История взимания податей, основанных на нормативных правовых актах, насчитывает несколько тысячелетий. Этому могут свидетельствовать законы Эшнунны – маленького государства, находившегося недалеко от Вавилона, – датируемые XX в. до н.э. и поэтому являющиеся древнейшими среди известных историкам памятников законодательства.
К важному памятнику правовой культуры можно отнести законы древневавилонского царя Хаммурапи, правившего в первой половине XVIII в. до н.э. с 1792 по 1750 гг. до н.э. Эти законы, обнаруженные на черном базальтовом столбе и состоящие из введения, 282 статей и заключения, заполнены с двух сторон клинописным текстом. В Кодексе нет сведений о подати и податной системе, но в нем установлены экономические правила и нормы рабовладельческих отношений и денежного обращения, аренды земли, арендной платы, оплаты труда наемных работников натуральным продуктом и серебром, которые оказывали влияние на формирование податных отношений.
Другим важным памятником финансовой мысли является свод законов объединения хеттских племен – Хеттского государства (XVI в. до н.э.). В судебнике содержится развернутая характеристика государственных повинностей, которое несло основное население страны, большое внимание уделяется вопросам регламентации условий торговли, найма, фиксации товарных цен.
В Древнем Китае первое описание податной системы было приведено в «Шу цзын» в главе «Юй гун» («Дань, определенная Юем»). Шу-цзин – «Канон (исторических, документальных) писаний», «Книга истории» или «Книга документов»»; др. назв. – «Шан шу» («Почтенные писания») – одна из наиболее почитаемых древнекитайских письменных памятников, в качестве канона, входящая в состав конфуцианского «Пятикнижия» [81]. Она содержит документы, включающие правительственные обращения к подданым, организационные распоряжения, поучения сановникам, диалоги древних правителей с мудрецами и т.п., и охватывающие период примерно с XXIV по VIII в. до н.э.; редакция её приписывается Конфуцию, который привёл в порядок дошедшие до него документы, некоторые из которых считаются древнейшим пластом китайской истории и мифологии. Книга содержит рассуждения на тему об идеальной системе управления государством. Шу-цзин содержит 58 глав, 33 признаны аутентичными документами 6 в. до н.э.
В письменном памятнике установление податей рассматривалось в контексте упорядочения Поднебесной легендарным Юем как итог, увенчавший его борьбу с потопом. В приписываемом Конфуцию предисловии были перечислены главные заслуги Юя, в их числе установление дани (гуна), основанной на (свойствах) земель.
В тексте главы «Юй гун» говорилось о том, что девять областей были приведены им к единому порядку, все почвы отнесены к трем категориям, исходя из этого, обширные земли были строго классифицированы и тщательно соотнесены с податями. Позже о правильном выборе податных источников писал Сыма Цянь (135–86 гг. до н.э.): «Наибольшие заслуги были у Юя, он … установил девять областей, каждая из которых приносила дары сообразно с занятиями ее (населения), что не нарушало интересов областей». Наряду с упорядочением областей, Юй установил так называемые пять зон, население которых было предписано выполнять определенные повинности: «(Юй) приказал на землях в пределах пятисот ли от столицы Сына Неба нести полевые повинности (дянь фу). С площади первых ста ли (здесь) налоги взимали снопами, со второй сотни ли – колосьями, с третьей – соломой и возлагали (при этом на население определенные) трудовые повинности. С четвертой сотни ли, брали неочищенное зерно, с пятой – обрушенное зерно. (Приказал) землям в пределах пятисот ли за территориями, несшими полевые повинности, выполнять сторожевые повинности (хоу фу). Первые сто ли (здесь) занимали те, кто служил правителю на высших должностях, следующие сто ли – те, кто служил в столице, оставшиеся триста ли – те, кто нес сторожевые службы, чжухоу. (Приказал) землям в пределах пятисот ли от земель, несших сторожевые повинности, быть землями умиротворенных подданных (суй фу): (первых) двухсот ли – землями тех, кто руководствовался гражданскими установлениями, (последующих) трехсот ли – тех, кто проявлял рвение к военной службе. (Приказал) землям в пределах пятисот ли от земель умиротворенных подданных нести повинности по принуждению (яо фу): на (первых) трехстах ли, подчиняясь обычным установлениям, на (остальных) двухстах ли – законам. (Приказал) землям в пределах пятисот ли от земель, несших повинности по принуждению, нести неопределенные повинности (ху ан фу): на (первых) трехстах ли (там царила) дикость, на (остальных) двухстах ли (еще) кочевали …» [53, с. 159–160].
В Индии до VI–V вв. до н.э. регулирование податных отношений обеспечивалось обычным правом и устными традициями. Позже возникли дхармасутры – основанные на «священном откровении» (на Веде) сборники фиксированных письменных правовых норм. При этом слово «дхарма» означало совокупность правовых, моральных, этических и других норм, определяющих добродетельность человека и правила жизни в зависимости от его общественного положения. Выполнение этих общих предписаний наряду с присущими каждой варне и означало выполнение дхармы. Составлялись дхармасутры не органами государственного управления, а богословскими школами; они были сборниками не действующего законодательства, а поучений и предписаний (рекомендаций) к применению обычных правовых норм. Изложение отличалось бессистемностью, стиль – лапидарностью; дхармасутры не столько излагали, сколько напоминали основные положения, которые читателю должны были быть и так известны. Из дхармасутр выросли дхармащастры (буквально «наставление в дхарме») – религиозно – правовые трактаты, а также древние законы, более систематизированные, предназначенные для изучения и лучшего запоминания, написанные стихами. Дхармащастры были только основой законодательства, но отнюдь не были сборниками, кодексами самих действующих законов и не имели обязательной силы. Вследствие этого дхармащастры и являются столь разнохарактерными по содержанию – они включают предписания и правила не только относительно гражданского и уголовного законодательства, но и относительно обязанностей членов различных варн, норм семейной жизни, культовые и даже санитарно-гигиенические предписания и т.д.
В составе дхармащастры выделяется Ману-это сборник таких предписаний члену общества, исполнение которых считается в соответствии с господствующей системой взглядов и религией добродетелью. Его относят к важным памятникам правовой культуры, как свод древнеиндийских законов Ману. Традиция, нашедшая отражение и в самом памятнике, приписывает его составление во II в. до н.э. мифическому прародителю людей Ману [21].
Свод законов состоит из 12 глав и 2 685 статей. В нем указывалось, что главной задачей царя являлась охрана его подданных, за что он имел право назначить им подать (бали), однако он должен был быть умерен в его сборах. Согласно ст. 127, 137, 138 главы VII Свода законов Ману объектами обложения являются:
а) результаты труда свободных ремесленников и землепашцев;
б) торговая деятельность;
в) самостоятельный промысел.
В соответствии со ст. 130 гл. VII Сборника законов Ману в царскую казну платили 50-ю часть скота и золота, а также восьмую, шестую или же двенадцатую часть зерна. Ст. 131, 132 гл. VII Сборника указывает на взимание царем шестой части древесины, мяса, меда, коровьего масла, благовоний, лекарственных трав, соков, цветов, кореньев и плодов, листьев, зелени, трав, шкур и плетенных изделий, глиняных сосудов и всего, сделанного из камня. Исходя из правила ст. 133 гл. VII Свода законов Ману от уплаты податей освобождались знатоки Веды, т.е. лица, знающие Свод законов Ману.
Наука не располагает сколько-нибудь существенными публикациями древнеегипетского законодательства, о котором мы знаем лишь по отдельным сохранившимся фрагментам и по сочинениям древнегреческих авторов, так как египтяне писали на папирусе, а этот материал плохо сохраняется в веках, но остались всевозможные указы фараонов, касающиеся тех или иных сторон жизни. Хотя кодифицированные (т.е. объединённые в кодекс и систематизированные) законы в Египте были. Легендарное начало таких законов приписывалось богу Тоту (Гермесу Тримегисту греческой традиции): ещё при основании государства древности он якобы вручил жрецам 42 священные книги, из которых книги 2–13 посвящались прерогативам царя и законам правления. Однако такое представление не помешало фараонам устанавливать новые законы.
Древнегреческий историк и мирограф Диодор Сицилийский (прим. 90–30 гг. до н.э.) приписывает введение первых писаных законов легендарному фараону Менесу (Мина, Аха, около 3 000 г. до н.э.), основателю I царской династии Египта. В древнеегипетской и античной литературе имеются свидетельства активной законодательной деятельности и ряда последующих фараонов. Так, царю Сасихису приписывается законодательство по вопросам религии, Амасису (VI в. до н.э.) – законодательная регламентация деятельности местной администрации. К VIII в. до н.э. относится издание фараоном Бокхорисом, правителем из XXIV династии (720–715 гг. до н.э.), особого кодекса в области финансов и торговли, где большое место отводилось регулированию сделок, торгового оборота, разного рода договорам (весьма своеобразным в египетском праве). Он ввел запрет на обращение подданных в рабов за долги, запретил взимание двукратной суммы за предоставление займа. Наконец, он установил правило, согласно которому в случае заключения договора без записи доказательством могла служить клятва. Кодексы «свитки» содержались как величайшая святыня в архивах «6 палат»: в одном из древнеегипетских литературных произведений, описавших перипетии 1-го переходного периода, как о величайшей трагедии говорилось, о гибели этих свитков.
Уже в ранний период развития папирологии исследователи почувствовали необходимость внести известную систему организации в дело публикации и использования многочисленных, чрезвычайно разбросанных, разнообразных по содержанию, объему, форме и происхождению административно-хозяйственных документов, в том числе имеющих фискальный характер. В первом томе [95] У. Вилькен писал, что папирология, сложившаяся позже других вспомогательных дисциплин, может использовать их опыт, и это должно способствовать организации работы в новой области в дальнейшем.
К. К. Зельин (1892–1983) (2) предложил установить две основные попытки классификации папирусов [23, с. 22]:
1) Гренфелла и Ханта;
2) У. Вилькена.
Английские исследователи в своих исключительно тщательно выполненных публикациях размещали тексты по довольно широким рубрикам, например:
1) царские постановления;
2) официальная корреспонденция;
3) петиции;
4) частная корреспонденция;
5) поземельные описи;
6) податные документы;
7) договоры;
8) счета.
Известный советский историк – востоковед, египтолог И. М. Лурье (1903–1958) египетское законодательство Нового царства объединил в три группы:
1) законы;
2) наказы и инструкции;
3) декреты и указы.
Законы имели общенормативный характер, другие (наказы и инструкции; декреты и указы) – конкретные распоряжения царей по частным вопросам (иммунитетные грамоты и т.п.). По его мнению, термины «законы», «наказы и инструкции» встречаются лишь со Среднего царства. Причем сборники законов, продолжает И. М. Лурье, родились как своды конкретных случаев судебной практики, а, следовательно, восходят к обычному праву. Отсюда, ученый делает вывод о том, что по своей форме древнеегипетские законы были весьма схожи с теми, которые существовали у других народов Древнего Востока [38, с. 44].
Декреты же и указы, характеризующие документ, дарующим те или иные привилегии и имеющим ограниченное применение, встречаются с Древнего царства [34, с. 93–139].
Французская исследовательница Мария-Тереза Ленже, собрав в сводной работе «Корпус указов Птолемеев» [135] все папирусные и эпиграфические свидетельства законодательных актов Египта птолемеевского времени, делит их на пять групп [134, с. 108–146].
1) простагмы (Προστάγματα – царские указы или постановления);
2) nόμοι и Διαγράμματα;
3) пρογράμματα;
4) законы, изданные законодательными органами греческих полисов (или царские предписания, адресованные полисам);
5) апокрифические документы.
Самую многочисленную и наиболее характерную для законодательства Птолемеев группу документов составляют простагмы, т.е. единовременные царские предписания или указы, адресованные чиновникам или всем подданным. Всего насчитывают 91 простагму [135], кроме того, в 113 документах имеются намеки на существование соответствующих простагм, 15 из них сомнительны.
Следующая группа документов (Νόμοι и Διαγράμματα) представляют собой уставы, регламентирующие экономическую, т.е. прежде всего фискальную, административную и судебную деятельность государственного аппарата. К такого рода документам относят 14 папирусов [5, с. 208].
Далее, Царские указы, написанные лапидарным стилем и выставляемые для всеобщего уведомления, сохранилось 4 документа. Наконец, 4 документа можно отнести к законодательным актам греческих полисов в Египте [104, 113, 115, 127], и 3 документа упоминаются в литературе эллинистического времени [5, с. 208].
Таким образом, до нас дошло 116 документов законодательного характера. Это говорит о весьма активной законодательной деятельности Птолемеев, особенно первых представителей этой династии, так как большинство наиболее значительных документов датируется III в. до н.э.
По своему содержанию документы III в. до н.э. заметно отличаются от более поздних. Среди них большое место занимают документы (νόμοι πολιτικοί – городские законы) об организации финансов, податного обложения, государственных монополий. Эти законоположения регулируют экономические отношения государства со всеми категориями подданных (от крупных владельцев дарственных земель и главных откупщиков до бесправных рабочих масляных монополий). Для документов II–I вв. до н.э. характерны прежде всего так называемые «декреты человеколюбия», т.е. простагмы, провозглашающие амнистию участникам междоусобных войн, прощение недоимок, снижение или отмену податей и т.п. Весьма многочисленны также указы, декретирующие разного рода льготы храмам: освобождение от податей и повинностей, предоставление права убежища и неприкосновенности. Эти изменения в характере законодательства, несомненно, обусловлены теми социальными и политическими сдвигами, которые произошли в Египте на протяжении трех столетий.
Признавая всю полезность установления подобных рубрик в целях публикации и систематизации папирологических административно-хозяйственных документов, носящих фискальный характер, мы должны отказаться от строгого следования той или другой системе в настоящем обзоре в виду преследуемой здесь специфической цели, а именно, характеристики особенностей документов различных типов как исторических источников. Для достижения этой цели нам следует остановиться, во-первых, на главных категориях текстов различного рода, встречающихся внутри отдельных изданий, и во-вторых на наиболее важных (в отношении характера источников) из этих изданий.
Правительственные акты, законы и указы царя, постановления верховного казначея (диойкета), многочисленные письма и донесения представителей администрации различного ранга носят в себе печать официозности и сугубой заботы о царских доходах. В то же время в них нередко звучат мотивы демагогического характера, заметно желание особенно подчеркнуть заботу царя о слабых в материальном отношении тружеников.
Документы хозяйственной отчетности охватывают преимущественно земельные отношения и податное обложение. Земельные описи, учитывающие основные разряды земель, составлялись с целью собирания ренты и податей. Папирус Вильбур и другие административные документы Нового царства, изданные В. Гардинером, показывают, что и в этом деле правители Египта использовали наследие предшествующих веков.
Множество важных сведений относительно податного обложения содержится в счетах и списках сборов различного рода. Но эти документы дают материал и для суждения по более общему вопросу – о соотношении элементов денежного и натурального хозяйства. К сожалению, по сравнению с земельными описями, они отличаются еще более частным характером и представляют своего рода фрагменты истории податного обложения птолемеевского периода. Основу этой истории в большей мере, чем папирусы, дают бесчисленные острака. Какой ценный исторический источник представляют эти черепки, было показано У. Вилькеном в его труде «Острака из Египта и Нубин» [180]. Состояние изучения этого рода памятников позволяет теперь представить не только систему податей и повинностей в Древнем Египте, но и развитие этой системы. Во всяком случае и по отношению к острака законно ставить вопрос о том, какие из поступлений в казну встречаются только во II–I вв. до н.э. и можно ли, идя в этом направлении, наметить некоторые различия по сравнению с III в. до н.э. Таким образом, острака, наряду с папирологическими памятниками, материал для изучения системы и истории податного обложения.
Письма должностных лиц вводят нас в сложную практику администрации того периода. Они знакомят не только с показной стороной этой практики, но и с ее изнанкой: злоупотреблениями, попытками избежать ответственности или приукрасить положение дел, добиться благожелательного отношения к себе со стороны представителей высшей администрации и т.п. Для нашей цели особенно существенно то, что в этой корреспонденции нередко затрагиваются податные отношения.
Необходимым дополнением к сведениям официального характера являются документы, исходящие от частных лиц: их жалобы, заявления, контракты, письма, счета и проч. Как бы ни было всесильно египетское государство (особенно в период Птолемеев), какое бы влияние ни оказывало его мелочное вмешательство на хозяйство, благосостояние и труд массы сельского населения, все же основой государственной экономики были бесчисленные хозяйства обитателей Нильской долины, их неустанный труд. Ознакомление с их часто противоречивыми интересами, нуждами, столкновениями, договорами, жалобами и т.д. необходимо для понимания формирования и развития податной системы.
Частные записи расходов на домашнее хозяйство, на сельскохозяйственные и ремесленные работы также имеют общий интерес. Они знакомят нас с ценами на различные продукты питания и ремесленного производства, с обычными доходами и расходами в отдельных хозяйствах и мастерских, с подсобными источниками доходов и их распределением и т.п.
Но особое значение имеют многочисленные юридические акты, содержащие множество конкретных сведений по экономике, податной системе, которые могут в известной мере быть обобщены. Речь идет об отдельных сборниках папирусов. К таковым можно отнести папирусы из Тебтюниса [114] изданные У. Вилькеном «Источники Птолемеевской эпохи» [182], собрание документов Гераклеопольского нома [91] и др., сообщившие в свое время совершенно новые сведения о земельных и податных отношениях в греко-римском Египте.
В литературе не раз указывалось на великое значение надписей и папирусов как исторических источников. Благодаря им и в области податной системы древнего мира мы имеем нечто аналогичное архивам нового времени, т.е. с одной стороны, документальный материал, имеющий фискальный характер и знакомящий нас со взаимоотношениями государственных структур, с одной стороны, и хозяйствами, населением и промыслами, с другой стороны. Этот материал, как правило, не подвергался литературной обработке, он часто представляет непосредственное отражение действительности того времени; появление его обычно было вызвано повседневными нуждами и потребностями государства и частных лиц. Понятно, что при его изучении встают нередко иные вопросы, чем при исследовании литературных памятников, что приходится учитывать его особенности, делая те или иные заключения исторического характера. Исходя из вышеизложенного, письменные источники, позволяющие судить о податной системе Древнего Египта, с известной долей условности можно разделить на две большие группы: непосредственно отражающие финансовую деятельность и представляющие попытку осмыслить ее.
В письменных источниках, относящихся к первому типу, фиксировались нормы (правила), характеризующие взаимоотношения государства с населением, хозяйствами, мастерскими и др., субъектами, производящими материальные блага, отражающими повседневную административно-хозяйственную практику. Это переписи населения, скота, земельные кадастры, многочисленные документы хозяйственно – податной отчетности и, основанные на различных договорах, известных в древнеегипетском праве: займа, найма, купли-продажи, аренды земли, поклажи, товарищества, различные юридические акты, оформлявшие имущественные отношения (покупка земли, скота, средств производства, рабов, наем работников, долговые обязательства и т.д.), имевшие фискальный характер.
Другой тип письменных источников появился в древнем мире далеко не сразу. Первоначально осмысление хозяйственной деятельности происходило в рамках общего мифо-поэтического творчества. Характерной чертой древневосточной литературы является ее государственно-нормативный характер. В этом своеобразно отразился строй древневосточных деспотий, в которых человек терялся в толпе подданных. Действительность в письменных источниках отражалась главным образом в той мере, в какой она имела непосредственное отношение к царю. Повествование ведется прежде всего от имени фараонов, царей, деспотов, крупных чиновников и высокопоставленных придворных. Поэтому действительность в письменных источниках характеризуется с позиций этих привилегированных особ.
Иногда исследователь как будто исходит из предположения, что
документальный источник в отличие от литературного обладает большей
степенью объективности, свободной от тенденциозности. Однако можно легко
показать, что эта особенность присуща далеко не всем документам
и притом не в одинаковой степени. Между тем не раз, исходя из мысли об
этом преимуществе, исследователи приходили к неправильным выводам. Такие
папирологические памятники конца III–II вв. до н.э., как «Инструкция
эконому» [182], Teb. 5
и другие, ярко тенденциозны, и эту тенденцию
нельзя не учитывать при их использовании. Иначе может получиться
картина, вовсе не соответствующая исторической действительности. Авторы
их стремились показать благодетельность правительственных мероприятий
в области фиска, отсюда величие и мощь Птолемеев, внимание
и снисходительность этих «сынов Гора» и «воплощенных Исид» к простым
людям, занятым производством материальных благ.
Может быть, не стоило бы останавливаться на этом вопросе, если бы не часто встречающаяся недооценка субъективизма подобных источников и отсюда склонность к чересчур оптимистическому взгляду на финансовую политику Птолемеев даже позднеэллинистического периода.
Но не только официальные документы обнаруживают определенную тенденцию; и в папирусах, написанных частными лицами или по их просьбе, можно также заметить влияние интересов, воззрений и стремлений их авторов на освещение фактов. Прежде всего можно указать в этом отношении на протоколы разборов тяжб и на заявления истцов или ответчиков. Здесь все, казалось бы, направляется согласно законам и правительственным разъяснениям. Эти документы вводят нас в деловую обстановку, знакомят с нормами, регулирующими жизнь населения. Они содержат ценные сведения по финансовой истории эпохи, не говоря о том значении, которое они представляют для истории права. Однако и в них нетрудно проследить известную тенденцию: истцы стремятся представить свое дело в наиболее благоприятном для них свете, ответчики и их защитники стараются всячески опровергнуть обвинения, лишить их доказательной силы.
Рассмотрим в качестве разновидности источника права (исходящие от государства или признаваемые им формы выражения и закрепления норм права) административно-хозяйственные документы Древнего Египта – памятники законодательства, связанные с податной системой, земельным податным обложением на базе кадастра, доходами государства из сделок на рабов, обложением доходов царских монополий, грамотами защиты (иммунитетными грамотами), финансовым контролем, а также второй тип письменных источников, рассмотренный выше.
Одним из наиболее важных исторических документов Древнего Египта является древнейшая египетская летопись – «Палермский камень», сохранивший анналы Древнего царства. Текст древнеегипетских анналов был высечен при V династии при фараоне Нефериркара (2400 г. до н.э.) и охватывает период в 6–7 столетий, начиная с додинастического периода и, очевидно, составлен по документам. Является важнейшим источником по хронологии Древнего Египта, содержит ценные сведения об экономической политике фараонов. Сообщает об организационной основе сбора податей и повинностей – о переписи имущества, податных исчислениях, производившихся сначала каждые два года, а затем ежегодно. В документе зафиксированы систематические кадастры земли, золота и скота. «Палермский камень» свидетельствует также о больших финансовых ресурсах, сосредоточившихся у фараонов в результате сбора податей с населения. Этот же памятник указывает, что значительная часть ресурсов расходовалась фараонами на дарения храмам (пахотная земля, скот, рабы, раздача продуктов в виде хлеба, пива и т.д.).
Текст «Анналов Тутмоса III» свидетельствует о том, что во время царствования этого фараона было захвачено в качестве добычи и получено в виде дани свыше 7 тыс. пленных из различных завоеванных и подвластных Египту стран.
В завещании Рамсеса III из так называемого «Большого папируса Гарриса» (самый большой из известных египетских папирусов, склеен из 79 листов и имеет около 40 м длины), составленного в самом конце правления второго фараона XX династии Рамсеса III (некоторые ученые считают Рамсесом IV), царствовавшим с 1198 по 1166 г. до н.э., перечисляются доходы фараона из перечня его даров храмам. В них указаны подати в виде вещей с подданных (совокупности рабочей силы хозяйств) в дар для хозяйственных комплексов храма, храмовых комплексов божества, отделений царского хозяйства, в качестве их ежегодного содержания.
Жертвоприношения – часть религиозного культа, приношение богам, духам даров, заклание животных и др. В древнеегипетских памятниках сохранились списки различных по объему и ассортименту жертвоприношений.
В Древнем Египте с возникновением государства земля стала одним из источников государственных доходов и в связи с этим объектом специального обложения. Поэтому на определенном этапе развития общества возникает необходимость сначала в учете, а затем и в оценке земли, то есть в проведении земельного кадастра. Таким образом, земельный кадастр появился в силу объективной необходимости получения сведений о земле, как первоисточнике материальных благ и объекте податного обложения. Слово «кадастр» произошло от латинского слова «caput», что означало «податной предмет», а также слова «capitastrum», означающего «опись податных предметов». В связи с этим первоначально кадастр означал книгу (реестр), содержащую опись облагаемых предметов. Следовательно, в узком понимании земельный кадастр – это книга (реестр) о предметах поземельного обложения; в широком смысле в условиях частной собственности на землю – это определенная система действий по учету, описанию и оценке земли, проводимая государством с целью получения сведений о земле для поземельного податного обложения, то есть специальное государственное учетно-оценочное мероприятие.
Нечто связанное с земельным кадастром характеризует папирус Вильбур, так как в ней рассматриваются результаты учета, описание и оценка земельных участков (выделялись три типа земли в зависимости от урожайности: лучшие, средние и худшие участки). Но в данном документе имеются результаты предъявленной к уплате подати и ее распределение между владельцами, чего нет в кадастре. Поэтому рассматриваемый Папирус Вильбур можно характеризовать как самый большой из податных документов [109] был найден в 1928 г., а в 1934 г. куплен Брукленским музеем на средства американского египтолога Вильбура. Опубликован А. Х. Гардинером. Папирус, достигающий более 10 м в длину, в большей своей части, в так называемом тексте «А», сообщает об обмере земли, произведенном в 4-й год правления Рамсеса V, в июле-августе 1158 г. до н.э. Здесь зафиксированы результаты измерений левобережных земель Среднего Египта, начиная от Гелиополя и Крокодилополя к югу до Тиниса, где в рамессидское время были расположены XXII, XX и XVII номы, примерно на 146 км с захватом Фаюмского оазиса. Текст папируса состоит из двух частей («А» и «В»). Текст «А» занимает лицевую и частично оборотную сторону папируса (125 столбцов), текст «В» записан на оборотной стороне (25 столбцов). Текст «В», по предположению А. Гардинера, был составлен раньше текста «А», но затем переписан на оборотной стороне папируса уже после составления текста «А». Сохранился папирус неполностью – в нем нет ни начала, ни конца.
В папирусе Вильвур, как податном документе, зафиксированы доходы всех храмов. Кроме того, земли, находящиеся в их распоряжении, отражены в двух видах параграфов, фиксирующих два способа обработки и податного обложения земель: «недолевых», где записана земля, обрабатывающаяся земледельцами, которые не были держателями этой земли, и «долевых», где зафиксирована земля, поделенная между держателями. «Долевую подать» выплачивал непосредственный хозяин участка (т.е. тот, за кем он числился в папирусе), причем эта подать была для него дополнительной повинностью, так как не входила в общую сумму основной подати, отчислявшегося храму и царю.
Другие документы податного обложения также от Нового царства,
преимущественно Рамессидского периода, дошли до нас в виде сравнительно
небольших отрывков, и поэтому они имеют меньшее значение, чем так
называемые папирусы Вильбур А и Б.
[35, с. 189–192], [36,с. 200], [37, с. 194–212].
Рассматриваемые податные документы очень ценны, так как рисуют живую и правдивую картину сбора податей, частично сообщая об их тяжести, которые лежали на податном населении Древнего Египта и которые столь ярко изображены в поучении конца XX династии, так называемом папирусе Лансинг: «Писец причаливает к берегу. Он записывает урожай. Его помощники с палками, кушиты – с жилами пальмовых листьев. Они (говорят): «Дай, ты, ячмень». Нет (его). Они бьют его битьем – переш. Он связан и брошен в колодец. Он погружен в воду вниз головой, его жена связана перед ним, его дети скручены. Его соседи оставляют их, убегая, и пропал их ячмень» [52, с. 138 ]. Эти тексты в ряде отношений поясняют сухие формулы официальных документов.
Для того, чтобы лучше осветить в целом податную систему Древнего Египта, приведем иностранные источники, авторы которых дают очерки, подкрепленные документами – почти исключительно папирусами.
Так, третий выпуск публикуемых Норвежской Академией наук египетских папирусов [149] содержит 136 папирусов (№ 65–200) римского периода, сгруппированных по отделам: литературные тексты, официальные и частные документы, частные письма, гороскопы, краткие тексты и фрагменты.
Большой интерес представляют папирусы – официальные документы. Удачной находкой является папирус № 78, который в сочетании с ранее опубликованными в REG, XXXIII (1920), сильно испорченными двумя хранящимися в Каирском музее папирусами дал издателям «Pap. Osloenses» возможность восстановить почти полностью эдикт Адриана 136 г. В этом эдикте император после ряда оговорок предоставляет земледельцам, пострадавшим от неурожая вследствие недостаточного разлива Нила, рассрочку уплаты денежной подати за текущий год на 3–5 лет.
Папирус № 79, сильно фрагментированный, представляет копию эдикта префекта Египта Марка Петрония Мамертина 134–135 гг. (19-й год Адриана). Эдикт касается вопроса об уходе с работы; под тяжестью податей и повинностей и политического гнета сельское население часто бросало насиженные места и уходило в города, пополняя ряды люмпен – пролетариата, вступало в ряды «мятежников», занималось бродяжничеством и разбоем. Римское правительство всячески боролось с уходом с работы; с одной стороны, оно поощряло заселение и обработку земель, лишившихся работников, с другой стороны – оно применяло репрессии против «забастовщиков» и неукоснительно взыскивало недоимки беглецов с оставшихся членов сельской общины. Тот же прием – ухода с работы – применяли и для того, чтобы уклониться от тяжких литургий. Этой последней категории касается эдикт Петрония Мамертина. Он предписывает литургам впредь не убегать и не бросать свою работу, а взамен бежавших он требует представить других, надежных литургов.
Ряд папирусов касается взыскания податей (№ 88–92, 94, 98–112, 116–119) – отчеты податных инспекторов, описи имущества, списки податных плательщиков, квитанции об уплате податей, декларации об имуществе и доходах. Большинство этих папирусов не прибавляет ничего существенно нового к имеющимся данным по этим вопросам.
Выделяется по своим размерам (307 строк) и по содержанию папирус № 111 – список мужчин, свободных и вольноотпущенников, проживающих в 235 г. в Оксиринхе в кварталах Гермия и «гусятников». Список состоит из отдельных клятвенных подписей домовладельцев. В некоторых случаях указывается, что тот или иной жилец внесен в список податных плательщиков по другому району. Ни возраст, ни имущественное положение регистрируемых не указаны, поэтому нельзя думать, что списки связаны с платежом обычных податей, тем более, что ближайший кадастр, составляющийся раз в 14 лет, должен был составляться лишь в 243–244 гг. По – видимому, подомовая перепись мужчин была связана с какой – то чрезвычайной податной местной повинностью.
В папирусе № 88, второй половины IV в., представляющем письмо крупного чиновника к своему подчиненному относительно взыскания податей, имеется интересное указание об инфляции в это время: один золотой (solidus) приравнивается к 2 250 мириадам (22 500 000 денариев). Издатели отмечают, что близкое к этому соотношение между золотым и денариям дает Pap. Oxy., 1223, тоже второй половины IV в.; здесь holokottinos приравнивается к 2 020 мириадам денариев.
Отметим папирус № 124, в котором некий ткач из Караниды, давно уже переваливший за предельный возраст лиц, подлежащих обложению, обращается к номархам с прошением: «Ввиду того, что я уже не в силах заниматься ткацким ремеслом, так как я слаб глазами и обременен старостью, будучи уже 80 лет от роду, посему прошу тебя, господина, освободить меня от ткацкого налога».
В книге A. Джонсона [126], охватывающего Египет периода римской эпохи, и представляющем второй том издаваемого Теннэй Франком труда «An economic survey of ancient Rome», содержится пять глав, в четвертом – «Налоги» автор дает очерки, подкрепленные папирусами, занимающими примерно, две трети объемного тома в 733 страницы. Так, стр. 83–105 содержит расположенный хронологически перечень и описание всех источников, касающихся сдачи земли в арену и арендной платы; такой же перечень источников о продаже и закладке земли дан на стр. 150–157. Сводка податей, сборов и пошлин дана на стр. 507–521, 537–550, 557–581.
Три тома папирусов римского периода из коллекции Принстонского университета содержит 191 документ [148]. Папирус № 1 является журналом, регистрирующим недоимки, № 13 содержит счета. Остальные папирусы – длинные регистры податей. Том снабжен деловым введением, посвященным вопросам податного обложения.
Вторая часть третьего тома папирусов из Тебтюниса завершает растянувшиеся на 36 лет лондонское издание знаменитых греческих папирусов, найденных Гренфеллем и Хентом на юге Файюма, на месте древнего Тебтюниса [114]. В материалах имеются податные квитанции и прочие документы, связанные с податным обложением, и частные счета. № № 829–832 сообщают о размерах арендной платы. Документы по податному обложению сообщают нам названия некоторых ранее неизвестных или не вполне ясных податей, в том числе один в пользу храма бога Суха (№ 1063).
Весьма интересен № 890, который издатели отнесли ко II в. до н.э. Он состоит из 230 строк и содержит журнал текущих финансовых операций местного банка в Файюме. Интересна практика безналичных расчетов в финансовых делах вкладчиков банка – мелочных торговцев и ремесленников, отмечающая высокое развитие обмена в египетской хоре.
В работе С. Вингстедта [175, с. 248] касающегося позднего периода истории Египта, издан 81 демотический остракон, содержащий 80 текстов, относящихся в основном к I в. до н.э. и I в. н.э. Ядро издания составляют остраконы хозяйственного содержания музея Виктории в Упсале (65 остраконов), в которое добавлено 16 сходных остраконов из собрания Берлинского музея. Все издаваемые остраконы сгруппированы автором по их содержанию – это преимущественно податные квитанции. Среди документов об уплате денежной подати имеются записи об их уплате: подушной, плотинной, с дома, с бани, с тягла, пива и др., а среди квитанций об уплате натуральной подати – подати с жатвы, с вина, за аренду земли и т.д. Автор дает характеристику каждого из 22 видов денежных и натуральных податей, квитанции об уплате которых им изданы. В своих характеристиках податей автор приводит не только уже известные данные, но устанавливает и новые факты, касающиеся порядка взимания той или иной подати. Так, например, он устанавливает, что подушная (буквально «поголовная») подать взыскивалась и с умерших в данном податном году, но в половинном размере.
Следующая группа источников также имеет несомненный интерес, так как в некоторых отношениях дополняют и разъясняют данные выше папирусов. Таковы, например, фрагменты иератического папируса, содержащего записи зерновых поступлений с храмовых земель, весьма сходные по содержанию с папирусом Вильбура В, от которого они отличаются лишь тем, что сообщают не только размеры полей, как и в папирусе Вильбура В, но и размеры зерновых поступлений с этих полей. Некоторые документы имеют и самостоятельное значение, так как касаются таких сторон, о которых более крупные документы умалчивают: таковы, например, измерение и обложение земли отдельных лиц; сбор зерна для статуи Рамсеса II; отрывок документа, касающегося сбора податей в 67 г. Рамсеса II; записи сборщика податного зерна; ведомость податного зерна, погруженного на корабли, или Туринский податный папирус, дающий известное представление о самом процессе сбора подати.
Имеется памятники законодательства о рабах в античном мире, их взаимоотношения с государством. Но, к сожалению, дошедшие до нас письменные памятники, касающиеся правовых отношений, дают сравнительно скудный материал о рабах. Объяснение этому, с одной стороны, следует искать в том, что формирование отношений раба и господина уходит в такое далекое прошлое, когда еще не существовало писаных законов и любые отношения регулировались обычаем. С другой стороны, письменные законы фиксируют главным образом отношения между свободными гражданами или отношения между подданными и деспотической государственной властью, потому рабы в них фигурируют преимущественно лишь как косвенный объект законодательства. Эту общую особенность памятников древнего права надо иметь в виду и при изучении правовых документов птолемеевского времени.
Какое же место в законодательных памятниках эллинистического Египта занимают вопросы, связанные с доходами государства из сделок на рабов?
До нас дошли документы разных типов (надо отметить, что при всей случайности дошедшей до нас информации едва ли следует считать случайным то обстоятельство, что в трех основных группах законодательных памятников – простагмах, диаграммах и νόμοι πολιτικοί – сохранились документы, регулирующие в той или иной мере рабовладельческие отношения).
Все эти типы законодательных памятников распадаются на две категории: полисные законоположения, в той или иной мере воспроизводящие правовые нормы греческих городов-государств, и законодательные предписания, исходящие от Птолемеев и отражающие юридическую и экономическую практику эллинистического государства.
К памятникам городского законодательства о рабах исследователи обычно относят три документа: это νόμος πολιτικός Александрии [104] (далее p. Hal., 1), такого же характера документ из Птолемаиды или Навкратиса [127] (далее р. Lille, 29) и декрет александрийцев в честь Птолемея Филометора в связи с передачей в пользу города доходов от подати на регистрацию рабов, по толкованию Уэстермана [148] (далее р. Rend. Harr., 61).
Папирус Hal., 1 издатели определяют как δικαιώματα (Дикайомата), т.е. сборник законодательных постановлений, служащих обоснованием для вынесения судебных решений по тем или иным вопросам. Во всех случаях положение свободного человека совершенно определенно противопоставляется рабскому.
Очень близок к Дикайомата по форме и по содержанию другой фрагмент законодательства о рабах – р. Lille, 29. Этот папирус найден в местечке Гхоран в Фаюме вместе с документом, представляющим собой ежедневную запись, своего рода журнал текущих дел канцелярии стратега Арсиноитского нома (р. Lille, 28). Р. Lille, 29 также происходит из канцелярии стратега в Крокодилополе. Некоторые исследователи рассматривают его как царский декрет, относящийся к рабам. Однако издатели Дикайомата, сопоставляя p. Hal., 1 с р. Lille, 29, пришли к заключению, что лилльский папирус тоже является выпиской из (но не Александрии) какого-то другого египетского полиса – Навкратиса или Птолемаиды. Это мнение получило широкое распространение. Папирус по палеографическим данным датируется III в. до н.э. В папирусе речь идет о судопроизводстве по поводу нанесения обиды ойкетом другому лицу, запрете на продажу рабов на вывоз, клеймение и других каких-то действиях, привлечении рабов в качестве свидетелей и применении к ним пытки, привлечении к суду рабов и взысканий с осужденных. Документ в целом представляет собой специальный подбор законодательных предписаний о рабах. Юридические нормы, зафиксированные греками в р. Lille, 29, но не имеющие параллелей в греческом законодательстве, отражают отношения, сложившиеся в Египте не столько в результате греческого влияния, сколько на основе традиционной социальной структуры египетского общества. Таким образом, р. Lille, 29 связан с законодательством о рабах, существовавшем в Египте до греко-македонского завоевания, и регулирует рабовладельческие отношения в хоре.
Третий документ городского законодательства – p. Rend. Harr., 61
(Иератический папирус Британского музея № 10052, 12, 8–9, перевод
И. М. Лурье, см. в кн.: И. М. Лурье. Указ. соч., с. 265) – не вызывает
сомнений в своей принадлежности к этой категории документов. Он
представляет собой постановление александрийцев
[122, с. 155–156]
о сооружении золотой статуи Птолемею Филометору, увенчании его золотым
венком и совершении жертвоприношений в благодарность за передачу
гражданам сборов подати на рабов и по случаю бракосочетания царя
с Клеопатрой Теей. В связи со сбором средств для этих приношений
в декрете предписывается произвести регистрацию всех купленных, но не
зарегистрированных и всех доморожденных рабов. Документ в целом
представляет собой специальный подбор законодательных предписаний
о рабах. В литературе этот документ рассматривается прежде всего как
свидетельство, характеризующее внутреннюю политику правительства
Птолемея VI Филометора по отношению к александрийским гражданам.
Хайхельхайм, например, видит в нем средство обеспечить экстраординарные
расходы правительства, связанные с браком Птолемея Филометора (Cм.
F. M. Heichelheim. Op. cit., p. 156), К. К. Зельин –
проявление политики дарования φιλάνθρωπα, политики опоры на
«эллинов» [23, с. 152]. Текст постановления в папирусе датирован 175–174 гг. до н.э.
Простагмы и диаграммы Птолемеев, касающиеся рабов, можно разделить на несколько видов. Это прежде всего простагмы и диаграммы фискального характера – о регистрации рабов (р. Grad., 1) и о подате на продажу рабов (p. Hibeh, 29; p. Col. inv. 480); простагма, имеющая своей целью также гарантию фискальных интересов государства, но специфическая по содержанию, – о регистрации незаконно порабощенных лаой Сирии и Финикии (PER inv. 24552 = SB, 8008 = С.Ord. Pt., 22), судебная простагма (С. Ord. Pt., 45–46); простагмы административно-хозяйственного содержания, где предусматриваются награды рабам за донос о нарушении данного постановления (p. Tebt., 700; BGU, 1730) (далее BGU, 1730).
Рассмотрим прежде всего Указ Птолемея Филадельфа относительно порабощенных лаой Сирии и Финикии, так как она хотя и относится к неегипетским областям царства Птолемеев, но в известной мере характеризует общую политику Птолемеев по отношению к разным категориям подданных. Этот папирус из собрания эрцгерцога Райнера, опубликованный впервые в 1936 г. Либесни [138, с. 357–288] (далее PER 24552), многократно переиздавался и комментировался крупнейшими исследователями, что уже само по себе говорит о его важном значении для истории эллинистического Египта. Папирус содержит два декрета: о регистрации скота и уплате соответствующей подати и о регистрации людей (σώματα λαϊκά ελεύθερα). Оба документа датируются обычно 25 годом Птолемея Филадельфа, т.е. 261–260 гг. до н.э. Декрет о регистрации незаконно порабощенных лаой изучался главным образом в двух планах: как документ, характеризующий политику Птолемеев по отношению к их внеегипетским владениям, где часто происходили военные действия, совершались пиратские нападения, захват и порабощение свободного населения, и как источник, раскрывающий социально-экономическую структуру эллинистического общества. Важно отметить чисто фискальный характер указа: запрещение порабощать местное население лаой относится к частным лицам, но не к государству. Царское должностное лицо решает вопрос о продаже с аукциона согласно закону о сдаче податей на откуп по отношению к тем лицам, с которых производится взыскание не только с имущества, но и с личности должника.
Папирус Hibeh, 29 [115] (далее Hibeh, 29) обычно рассматривается как фрагмент времени Птолемея Филадельфа. Папирус содержит два самостоятельных документа: на лицевой стороне говорится о сдаче на откуп подати, взимаемой с рабовладельцев только внутри полиса, но не во всей стране, и этим объясняется специфика документа; на оборотной – об откупе денежной подати.
Наиболее важные и интересные сведения о податях, связанных с рабами, вернее, только с продажей рабов, дает p. Col. inv. 480, представляющая собою извлечение из царского постановления о рабах и относящаяся к самому началу II в. до н.э. (198–197 г.). Издана и детально прокомментирована Уэстерманом в его работе «О рабстве в птолемеевском Египте». Речь идет исключительно о взимании податей и сборов со сделок на рабов: обложению подлежит не владение, а торговля рабами. В интерпретации Уэстермана этот документ делится на семь параграфов: в первом говорится об обычной торговой сделке через агораномов с уплатой подати обоими контрагентами; во втором – о покупке раба с аукциона, о чем свидетельствует уплата всех податей только покупателем; в третьем – о покупке раба с аукциона по встречной или наивысшей цене; в четвертом – о продаже раба практором ксеникон (по судебным приговорам); в пятом – о продаже должников царской казны (за недоимку государству); в шестом – о самоотдаче в рабство (временное) несостоятельных должников, гарантировавших свой долг не только имуществом, но и своей личностью. Col. inv. 480 был первым источником на греческом языке, в котором содержались ясные указания относительно самопродажи свободных людей; в седьмом – о продаже должников, совершенно не могущих выполнить свои обязательства и ставших полностью рабами. В шестом и, вероятно, седьмом – о продаже в рабство должников частных лиц. Эти сделки двоякого рода: добровольные (первые три сделки) и принудительные (все последующие). Хотя Col. inv. 480 относится к памятникам царского законодательства, но законодатель имеет в виду главным образом городское население. В этом отношении рассматриваемый документ не отличается от других постановлений о регистрации рабов и взыскании с их владельцев податей, которые были рассмотрены выше.
О регистрации рабов (с разными целями) идет речь в нескольких документах законодательного характера: в уже названном хибехском папирусе, в р. Grad., 1; p. Col. inv. 480 и в p. Rend. Нагr., 61, но установить цель регистрации не всегда удается (О какой-то регистрации σώματα упоминается также в одном из писем Зенону (PSI, 488)).
Пожалуй, наибольшие споры вызвал р. Grad., 1. Этот документ дошел в весьма фрагментированном состоянии, место его происхождения неизвестно. В самом документе указана дата – месяц горпиайос 17 года правления какого-то из Птолемеев. Документы, найденные вместе с ним, датируются 230–211 гг. до н.э., но по своему стилю р. Grad., 1 относится, скорее, ко времени Птолемея Филадельфа 77 (См.: [135, с. 55]).
Первый издатель этого документа, Плауман ошибочно считал его отрывком из общего узаконения о рабах, подобного по обширности и значению Податному уставу, фрагментом царского декрета о введении подати на рабов как движимое имущество, обложению которым подвергались главным образом зажиточные круги городского населения [116, с. 9–12; 16–17].
По убедительному мнению Уэстермана в р. Grad., 1 речь идет о единовременной переписи рабов в связи с какими-то особыми обстоятельствами. Кроме того, по его мнению, в р. Grad., 1 дело идет не о ежегодной подати на владельцев рабов, а о применении подати при купле-продаже рабов по общей цене 1 мина за раба.
Для древневосточных обществ в целом, для египетской цивилизации в частности, была в основном типична верховная собственность государства на основные средства производства, что и определяла роль государства, т.е. царской власти в экономике Египта, которая выражалась в государственной форме управления экономическими отношениями в виде ее прямого регулирования путем законов и указов.
Типичным было в птолемеевском Египте несравненно более, чем в фараоновском, использование государственной монополии на производство и продажу или только на продажу определенных товаров. В этот период известна целая система монополий– на добычу сырья и материалов (руда, лен), производство (масло, папирус), обращение (ввоз товаров), финансы (податная система, банки).
Основными обобщающими источниками, содержащими сведения о регулировании государством монополии в фискальных целях, являются: Податный устав Птолемея II Филадельфа от 259–258 гг. до н.э. [77, с. 559–573], [96, 71] (далее Rev. L) и Инструкция эконому (Pap. Tebt., № 703) [77, 114], (далее Tebt.,703), документ конца III в. до н.э. или, точнее, обнародованный между 216–208 гг. до н.э. Третьим обобщающим источником, содержащим краткие, но важные сведения о принятии мер для облегчения тяжелого положения в Египте, прощения недоимки, предоставлении ряда льгот и запрещения замеченных злоупотреблений по податям, является декрет «Человеколюбия» царя Птолемея VII и цариц Клеопатры II и Клеопатры III, изданный в 118 г. до н.э. [77, 114].
В Rev. L состоящему из трех разделов: «Сдача налогов на откуп», «Апомойра» и «Монополия на масло», большое внимание уделено взаимоотношениям физических и юридических лиц с государством, носящим фискальный характер. В разделе, посвященном откупу податей, уделено внимание организации откупа, правам и обязанностям откупщиков, расчетам с ними и контролю за ними со стороны эконома и антиграфея. Во втором разделе рассматриваются вопросы, связанные с регулированием производства, сдачей продукции садов и виноградников, взимания с них подати. В третьем разделе – регулирование производства, сдача продукции, связанной с масляной монополией, взимания подати.
В Tebt.,703, сохранившейся, за исключением начала, почти полностью, регламентированы права и обязанности номового чиновника в производстве, снабжении, регулировании доходов, имеющих фискальный характер. Судя по содержанию, документ рассылался в копиях номовым экономам из александрийской канцелярии диойкета. Одной из копий документа и является Р. Tebt.,703. Указания, содержащиеся в документе, относятся ко всему Египту.
В продолжение развития данной проблемы важное значение имеет P. Tebt., 5 – собрание «Декретов человеколюбия» (в 118 г. до н.э.) царя Птолемея VII – Эвергета II и двух цариц. В них объявлялась амнистия всем участникам политической борьбы и провозглашались репрессии по отношению к чиновникам, допускавшим злоупотребления.
Наибольшее значение среди рассматриваемых документов о царской монополии, следует признать за Р. Tebt., 703, так как Податный Устав во всех разделах, имеющих фискальный характер, дошел до нас в очень поврежденном виде, а Р. Tebt., 5 дает только несколько, хотя и очень важных, указаний по рассматриваемому вопросу. Эти три документа общеегипетского значения являются вехами, вокруг которых полезно попытаться сгруппировать другие относящиеся к царской монополии отдельные документы частного характера.
Источниками, характеризующими сведения о государственных повинностях, связанными с введением в хозяйственный оборот новых земель и необходимостью восстановления пришедшей по разным причинам в запустение ирригационных сооружений, и дошедшими до нас, далеко не в полном объеме, являются распоряжения и инструкции центральной власти, донесения с мест и соответствующая переписка.
К числу документов, касающихся ирригационных работ, связанных с вводом в эксплуатацию Птолемеями новых земель, относятся папирусы архивов Зенона и Клеона [68]. Яркое представление о масштабах работ и о числе привлеченных физических лицах дает изданный в 1937 году С. Б. Кугеасом лакунарный текст хранившегося в Афинах папируса [102, с. 77] (далее Clarysse). Речь идет о письме некоего Каллигена, по-видимому подрядчика, хорошо известному диойкету Аполлонию, могущественному министру Птолемея II Филадельфа, в котором Каллиген сообщает, что для сооружения дамб в районе «острова» нужны 15 000 работников, которые трудились бы 60 дней, 5 000 кирок и еще какие-то инструменты из камня. Масштабы работ примерно в пятнадцать раз превышают объем работ на знаменитой dorea диойкета Аполлония, а площадь работ, по подсчетам В. Кларисса, составляла примерно 412,5 кв. км, т.е. более одной четвертой части площади Фаюма.
Повинности, связанные с текущей регулярной работой, нашли свое отражение в «низовой документации», состоящей главным образом из расписок, выданных исполнителем работ, и сводных ведомостей, документации, особенно хорошо представленной в римском Египте.
О роли птолемеевской администрации в осуществлении текущих работ по ирригации наиболее полные сведения приводятся в так называемой «Инструкции к эконому» (Tebt. III, 703). В соответствующем разделе говорится: «… (тебе надлежит проверить) … водопроводы, проведенные через поля, из которых земледельцы имеют обыкновение наводить воду на землю, которую каждый засевает, и (удостовериться), имеют ли водные протоки к ним предписанную глубину и достаточную в них емкость; равным образом и указанные каналы, из которых поступают водные протоки в отмеченные выше водопроводы; укреплены ли они, вычищены ли наилучшим образом проводы из реки (т.е. главного канала) и находятся ли они в других отношениях в надежном (дословно «в безопасном») состоянии». Новому эконому предписывалось проследить за ирригационными работами, а не проводить (организовывать) эти работы, т.е. ему поручаются только функции надзора и контроля. Непосредственные работы выполняли жители соответствующих регионов в порядке повинности, не подлежащей оплате.
Видное место в системе административно-хозяйственных документов Древнего Египта, имеющим фискальный характер, принадлежит грамотам защиты (в литературе встречается и название «иммунитетных грамот»), которые представляют декреты фараонов V и VI династий – надписей, высеченных на камнях, ставившихся перед вратами храма.
Различают две категории грамот защиты, к первой из которых относят коптосские грамоты (VI и VII, VIII [164, с. 280, 284, 289] (далее сокращенно – Urk), а также связанные с ними по содержанию грамоты I–V [164, с. 170, 214, 267, 279] (Urk., I)) и ко второй – дашурскую грамоту фараона Пиопи I [164, с. 209] (Urk., I). Такое разделение грамот защиты позволяет представить состояние экономики и финансов Древнего царства, подметить некоторые черты храмового хозяйства и одной из категорий мелких землевладельцев – хентиуше.
Согласно коптосским грамотам защиты, храмовое хозяйство освобождалось от следующих видов податей и повинностей:
1) работ для царя: пастьбы скота, земляных работ и переноски грузов, полевых работ;
2) работ по требованию начальника Верхнего Египта;
3) транспортной повинности;
4) поставок различных продуктов для дома царя: золота, бронзы, украшений, потребного для «дома жизни», папируса, чернил, плит для надписей; медикаментов и т.д., годовых поставок продовольствия и кормов для скота, потребного для постройки судов, веревок, шкур и поземельной подати.
Перечисленные подати и повинности, от которых освобождают коптосские грамоты храмовое хозяйство, оно должно было нести по отношению к государству.
Во второй категории грамот, именуемой дашурской, наряду с защитой от некоторых податей и повинностей, сходных с упоминаемыми в копторских грамотах (исполнение разных работ для «дома царя» и работ по переноске грузов), основное внимание обращено на защиту мелких землевладельцев (хнтиуше) от покушений на их владения, «сбора урожая» со стороны мирных нубийцев, захвата самих хентиуше, приписанных к определенному месту, со стороны какого-либо египтянина или мирного нубийца, обложения искусственных ирригационных сооружений.
Общеизвестно, что от многотысячелетней истории Египта, столь богато снабдившей нас памятниками письменности, не дошло свода египетских законов, в том числе касающихся податного механизма. При царском дворе велись лишь «законы в виде «дневников» – летописи, куда подробно вносились все существенные события и постановления или выдержки из постоянно ведшихся записей наиболее интересных судебных процессов и частных решений, которыми следовало руководствоваться так же, как отдельными предписаниями и сводом законов. Это обстоятельство усиливает значение «Указа Хоремхеба» – единственного в своем роде законодательного акта.
Указ фараона Хоремхеба (середина XIV в. до н.э.), поставленного на царство фиванским жречеством в ходе ликвидации религиозной реформы Эхнатона, состоит из четырех основных статей. Первая часть посвящена защите так называемых немху – большой группы представителей свободного населения Египта (мелких рабовладельцев и землевладельцев) от вымогательства и злоупотреблений должностных лиц, в том числе занимающихся исчислением и взысканием податей. Текст показывает, что немху, игравшие большую роль при Эхнатоне, имеют большое значение и после ликвидации религиозной реформы. Из немху состоял основной контингент воинства. «Гуманность» Хоремхеба в отношении немху была вызвана стремлением, чтобы они «были бы в состоянии служить фараону».
Вторая часть Указа повествует о назначении новых судей и о снятии с них подати серебром для предотвращения взяточничества.
К периоду Нового царства в Древнем Египте был создан многочисленный и хорошо организованный государственно – бюрократический аппарат. Причем степень централизации власти достигла высокого уровня. Об этом говорится в «Предписание о служебных обязанностях верховного сановника» [76, c. 92–96] или то же самое в «Инструкции везира Рехмира», где ясно указывается на высокую степень централизации управления, то, что «палата (верховного сановника) везира» была высшей судебной инстанцией и что только один верховный сановник (везир) обладал высшей судебной властью» [165].
Вопросы податного управления наиболее полно рассмотрены в так называемых «Поучениях гераклеопольского царя своему сыну Мерикара» – дидактических сочинениях, где перечислены экономические функции деспота, должностные инструкции верховного сановника, связанные с наиболее полным взиманием податей. В них также приводятся правила государственного управления и руководства хозяйством, которыми должен был овладеть правитель.
Особое значение приобрело финансовое ведомство, состоящее из множества чиновников самого разного профиля, во главе которых стоял верховный казначей (диойкет). Главным должностным лицом по финансовому управлению в номе был эконом. Дошедшая до нас «Инструкция эконому» III в. до н.э. прекрасно рисует его обширные полномочия [77, с. 577–580], [114]. Они охватывали, в сущности, всю хозяйственную и финансовую жизнь нома. В ней моральный облик идеального администратора тесно связан с основной целью – наиболее полным осуществлением фискальных интересов царской казны, стремлением всяческими средствами уберечь эту казну от возможных потерь.
В Египте в этот период проходило усиление бюрократических тенденций, поэтому через весь документ последовательно проходит идея спасительности бюрократического руководства, убеждение, что теперь управление организовано надлежащим образом. Можно отметить, что перед автором документа стояли две задачи: стабилизировать отношения в хоре и добиться ликвидации злоупотреблений, которые так или иначе наносили ущерб казне, и собрать максимальный объем доходов.
Политика умиротворения хоры тесно связана с зорким наблюдением за притоком средств в царскую казну. Весь он проникнут стремлением все проконтролировать, всему произвести мелочный учет, всю работу проводить согласно указам, предписаниям, инструкциям и т.п. Все это сочетается с четким описанием его неограниченных полномочий. Эконом должен был заботиться об увеличении царских доходов, следить за состоянием ирригационной системы и улучшением агротехники, ремонтом каналов, плотин, выслушивать жалобы земледельцев и заботиться об их благоустройстве. Он также контролировал работу в царских ремесленных мастерских и следил за получением прибылей от государственных монополий. Столь всеобъемлющие функции эконома не могли не сказаться на содержании рассматриваемого документа, из которого явствует отсутствие строгой последовательности в изложении материала, остается неясным во многих случаях переход от одной темы к другой.
В продолжение темы регламентации деятельности эконома, следует отметить на постоянно встречающиеся термины в документе: соблюдение «расписания посева», составления списка скота, списка сломанных деревьев, царских домов и парков, изготовления в ткацких мастерских указанного в расписании количества тканей, предписанной величины кусков и плотности тканей, соответствия цен ценам указанным в расписании, поставки хлеба согласно расписанию, ежедневного расхода зерна на телят в предписанном количестве и т.п. Исходя их этого, тебтюнисский папирус, опубликованный под № 703 – это по существу не инструкция эконому, а скорее руководство к обследованию нома с точки зрения потребностей текущего момента в целях получения наибольшей выгоды для царской казны. В свою очередь вся деятельность эконома проверялась контролером.
В поздний период Древнего царства вмешательство государства в экономическую жизнь и тщательный контроль за ней нарушали традиционные нормы эксплуатации непосредственных производителей. В этот период в Египте наметился значительный спад в отраслях экономики, который был связан во многом с увеличением количества податей и произволом чиновников.
Исходя из этого, государством «совершенствуется» бюрократический аппарат: расширились полномочия стратега, который кроме надзора за администрацией и полицией распоряжался финансами и податями. Экономы – хозяйственные чиновники – стали подчиняться полицейскому чиновнику – архифилакиту, были созданы две должности экономов – по контролю над денежными поступлениями в казну и, особо, над сборами натуральными. Значительно усилилась роль полицейского аппарата.
С начинающейся хозяйственной разрухой, злоупотреблениями администрации, уменьшением государственных доходов правительство пытается бороться, насколько можно судить по «Инструкции…», усилением контроля, повышением ответственности местных чиновников перед центральной властью, многочисленными предписаниями, запрещениями и разъяснениями. Последующие распоряжения и указы II в. показывают, в каком направлении развивалась податная политика Птолемеев, что наглядно видно из Податного устава Птолемея Филадельфа [77, 112].
Заслуживают внимания такие памятники экономической мысли Древнего Египта, как «Речение Ипусера» (известная копия начала XVIII века до н.э.) и «Пророчество Неферти». Они рассказывают о социальном перевороте, который произошел в XXIII – XXI вв. до н.э., описывают распад централизованной системы управления, хищение податных списков и деклараций, уничтожение свитков законов судебной палаты и др. Беда для государства – нарушение строгой регламентации хозяйства, отсутствие контроля за деятельностью производителей и бездействие чиновников. В этих произведениях всячески отстаивается идея централизма, единства древнеегипетской государства – надежной залога порядка в стране и стабильных доходов чиновников государственного аппарата.
В продолжение развития данной проблемы важное значение имеет P. Tebt., 5 – собрание «Декретов человеколюбия» (в 118 г. до н.э.) царя Птолемея VII – Эвергета II и двух цариц Клеопатр [77]. В них предусмотрены ряд мероприятий, имевших целью уничтожение злоупотреблений и преследовавших интересы царской казны, связанных нередко со стремлением к улучшению положения той или иной категории населения. Указы или дают льготу по недоимкам самого различного рода, или намечают мероприятия, направленные против существующих злоупотреблений. Эти злоупотребления касаются или личности или имущества. Документ необыкновенно ярко рисует картину произвола, хозяйничанья административного персонала и безграничной эксплуатации населения.
Таким образом, учитывая сложившуюся обстановку, государство, с одной стороны, ослабляет податную нагрузку на производителей материальных благ, с другой, запрещает злоупотребления со стороны фискальных чиновников.
Сохранившиеся в архивах письма – жалобы на неверное и чрезмерное обложение – являются весьма красноречивым доказательством отсутствия надежного и эффективного контроля в Древнем Египте за деятельностью каждого чиновника и нерасчлененности их функций, приводящее к коррупции и злоупотреблению властью. Тема жалобы на неправомерные действия податных чиновников нашла свое отражение и в «Повести о красноречивом жителе оазиса», «Истории пастуха» и других произведениях.
На основании вышеизложенного можно отметить, что в настоящее время наука не располагает сколько-нибудь существенными публикациями древнеегипетского законодательства. Тем не менее, имеющие немногочисленные письменные источники, позволяющие судить о податной системе Древнего Египта, с известной долей условности можно разделить на две большие группы: непосредственно отражающие фискальные отношения и представляющие попытку осмыслить ее, т.е. во-первых, документальный материал, имеющий фискальный характер и знакомящий нас со взаимоотношениями государственных структур, с одной стороны, и хозяйствами, населением и промыслами, с другой стороны, и во-вторых, литературные памятники.
Рассмотренные в качестве разновидности источника права административно-хозяйственные документы Древнего Востока – памятники законодательства, связанные с податной системой, земельным податным обложением на базе кадастра, доходами государства из сделок на рабов, обложением доходов царских монополий, грамотами защиты (иммунитетными грамотами) и податным контролем – подтверждают условное деление административно-хозяйственных документов Древнего Востока, а вместе с тем и его практическую деятельность податной системы.
Приведенные и рассмотренные более подробно административно-хозяйственные документы Древнего Египта, сохранившиеся от эпохи древних царств, дают возможность глубоко и всесторонне раскрыть характер, состав, оценку и объемные показатели податных поступлений. В них, наряду с доходами, имеющими денежный характер, перечисляются подати в виде продуктов, товаров, питья. Их тщательность исчисления и учет, могут быть объяснены натуральным характером древнеегипетского хозяйства того времени и разбросанностью владений «личного дома» по разным номам Нижнего и Верхнего Египта. Форму этих податных поступлений диктуют сложившиеся производственные отношения – натуральный способ ведения хозяйства приводит к натуральным податям и повинностям.
2 Доктор исторических наук, один из редакторов ВДИ, специалист в области Древней Греции; предложенная им концепция эллинизма принята многими современными учеными. Основные работы Зельина: Исследования по истории земельных отношений в эллинистическом Египте II–I вв. до н.э. М., 1960; Борьба политических группировок в Аттике в VI веке до н.э. М., 1964; Формы зависимости в Восточном Средиземноморье эллинистического периода. М., 1969.