Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
Глава 1. ОТРАЖЕНИЕ. ИНФОРМАЦИЯ. ИСТИНА
Мир, Вселенная представляет собой бесконечное множество вещей, связанных между собой благодаря их свойствам (в этом аспекте всё сущее есть троица «вещь-свойство-связь»).
Вещь – материальное образование, обладающее системностью (целостностью), относительной устойчивостью (при всей динамичности, изменчивости) и относительной самостоятельностью (при всей зависимости от условий своего существования, от множества внешних факторов). Каждая вещь имеет множество свойств, из которых она в каждый данный момент обнаруживает лишь некоторые, а остальные ей присущи потенциально.
Свойство – способность вещи определенным образом воздействовать на те или иные другие вещи и как-то реагировать на воздействия извне.
Связь – реализация как минимум двумя вещами своих свойств по отношению друг к другу. Тем самым всякая связь – это взаимосвязь, взаимодействие и изменение (в результате взаимного воздействия) того, что связано. Существенное во взаимосвязях является закономерностью (объективным законом). Закономерность – это объективная, существенная, необходимая (непременная, неизбежная) связь между вещами или их сторонами (элементами, характеристиками), которая обусловливает характер и направленность их изменения.
Всё в мире так или иначе, непосредственно или опосредованно взаимосвязано, взаимодействует между собой. Одно воздействует на другое, другое реагирует на это воздействие: воздействие порождает ответную реакцию, которая именуется отражением. Отражение – это способность любого материального объекта (неживого, живого, в том числе человека) определённым образом реагировать на воздействие извне в соответствии с тем, каковы характеристики этого воздействия, а также в соответствии с тем, что собой представляет, к какому уровню развития материального мира принадлежит реагирующий объект.
В последнем издании «Большой энциклопедии» говорится: «отражение связано с передачей вещества и энергии» [12, с. 453]. Верно, но здесь почему-то упущена информация, и вообще во всей статье
«Отражение» информация даже не упоминается, хотя она прямо напрашивается из определения понятия «отражение», которое в ней дается (но об этом ниже).
Как в любом воздействии, так и во всяком отражении содержится определенная информация. Поэтому она существует везде и всегда, как материя, движение (изменение), энергия, взаимодействие. Как отмечает проф. В.Н. Лозовский, «...общая взаимосвязь всех материальных систем во Вселенной лежит в основе информационных процессов, всегда существовавших в мире, эволюционирующих вместе с ним и используемых в инструментальной информатике в настоящее время» [47, с. 41].
Выступая против тех авторов, которые считают, будто информации в природе не существует, как нет в ней флюидов, флогистона, эфира [см. 47, с. 15], и отмечая отсутствие в философской и научной литературе общепризнанного определения понятия «информация» [см. 47, с. 18], проф. В.Н. Лозовский, обосновывая сложность, внутреннюю противоречивость этого понятия, которое отражает и предельно общее, и особенное в мире [см. 47, с. 18], предлагает (как он считает, по принципу «дополнительности»), следующее определение: «... в развёрнутом виде определение должно включать два пункта:
1. Информация – это общий универсальный признак любого проявления реальности, отражающий факт наличия (или отсутствия) этого проявления.
2. Информация – это конкретные сведения, конкретные знания о проявлениях реальности, специфические особенности этих проявлений» [47, с. 18].
Соглашаясь в принципе с этим определением, всё же выскажем несколько соображений. Во-первых, непонятно, как «признак любого проявления реальности» может отражать факт отсутствия этого проявления. Пожалуй, слово «отсутствия» лучше опустить. Во-вторых, термин «отражающий» в тексте первой части определения неудачен, в каком бы значении ни пытаться применять слова «отразить» или «отобразить». По смыслу, на наш, взгляд, было бы удачнее применить «удостоверяющий», «знаменующий», «означающий», «свидетельствующий». В-третьих, в рассматриваемом определении, пожалуй, не «дополнительность» (это звучит как-то в духе суммативности, эклектичности), а органичное соотношение (а точнее – единство) всеобщего и важнейшего социально значимого его проявления.
Поэтому, по нашему мнению, рассматриваемое определение могло бы быть скорректировано так:
1. Информация – это универсальный признак любого проявления реальности, формально удостоверяющий сам факт наличия этого проявления и его реального носителя.
2. Информация – это конкретные содержательные свéдения о специфических характеристиках данного проявления реального носителя.
В соответствии с темой нашего исследования мы, исходя из первого компонента определения, будем, в основном, опираться на второй. При этом органичное соотношение (единство) данных компонентов в том, что и в первом, и во втором аспектах информация – это в той или иной степени, в том или ином объеме формальные или содержательные свéдения о конкретных предметах, их признаках, отношениях, функционировании, – только в первом аспекте, – в общем – о наличии (или отсутствии?) их, а во втором – о некоторой их специфичности по тому или иному проявлению. А поскольку информация – это так или иначе свéдения, то она делает людей и даже высокоразвитых животных в каком-то отношении осведомленными об окружающих факторах и даёт соответственно возможность ориентироваться в данной ситуации.
Получаемая от внешних факторов людьми информация подразделяется на нефиксируемую человеческим сознанием и на фиксируемую им. К первому виду относится информация, содержащаяся в воздействиях извне, на которую непосредственно не реагируют анализаторы: например, на поток нейтрино, рентгеновские лучи, радиоактивное излучение, звуковые волны, длины и частоты колебаний которых – за пределами реагирования органов слуха и т.п. А также на такую информацию, которая содержится в ощущениях и восприятиях, но не фиксируется человеческим сознанием, вниманием (например, на так называемый «25-й кадр», на данные каких-то органов чувств, когда внимание людей переключено на что-то более важное: чтение, занимательная беседа, просмотр фильма, азартная игра и т.п., когда люди в состоянии сна, дремоты, болезни).
Ко второму виду информации относятся все осознаваемые людьми ощущения и восприятия как начальные, исходные формы чувственного отражения. Не мимолётные, легко забываемые и т.п., а по тем или иным поводам, причинам значимые, немаловажные порождаемые особенно в жизненно значительных ситуациях, таких как война, восстание, охота, стихийные бедствия, раскрытие преступления и т.п., а тем более в научном познании (при наблюдениях, опытах, испытаниях, экспериментах и т.п., т.е. такие формы чувственного отражения, которые именуются, как и вызывающие их факторы, фактами.
Иногда фактами называют только конкретные реальные вещи, процессы, события, происшествия, их характеристики [см., например: 29, с. 531; 40, с. 564; 60, с. 886]. Т.е. то, что существует вне человечес-
кого сознания.
Но как же тогда быть с общеупотребляемыми выражениями «привести факты», «фальсифицировать факты», «обобщить факты», «интерпретировать факты»? Ведь они неприменимы к объективным реалиям. Значит, должен быть ещё один, другой смысл термина «факт», должна быть ещё и другая составляющая содержания понятия «факт», органично связанная с первой, указанной выше, – а именно: факт – это зафиксированная в человеческом сознании информация о конкретных фрагментах действительности (о предметах, их признаках, отношениях, функционировании). В первую очередь это относится к фактам, фигурирующим, используемым в научном познании (т.е. к эмпирическим данным, показаниям приборов, результатам измерений и т.п.), в спорах, рассуждениях, доказательствах, опровержениях. Такая зафиксированная информация уже является знанием (в зачаточной форме) в отличие от незнания.
Итак, получилось, что определение понятия «факт» представляет собой органичное единство двух компонентов – объективной конкретики и производной от неё социально-субъективной. И здесь нетрудно заметить аналогичность этого определения понятия «факт» двухкомпонентному определению понятия «информация», данному Лозовским В.Н. [см.: 47, с. 18], рассмотренному нами выше, и даже связь с ним.
Но как угодно важный факт как информация, зафиксированная человеческим сознанием – «гол», неопределён, и сам по себе ни о чём «не говорит». Он приобретает по настоящему свой смысл (некую ясность, определенность и значимость) в единстве с его интерпретацией (истолкованием). С этого единства и начинают действовать зачатки критерия различения истины и неистины. Совокупность научных фактов, относящихся к конкретному предмету (вещи, свойству, связи и т.п.) или группе их, составляет научное описание , в котором мысленно пока не отделены существенные и несущественные сведения друг от друга и не приведены в систему.
Далее применяется сравнение, т.е. мысленное сопоставление двух или более предметов с целью выяснить их сходство или различие, или и то, и другое, а также существенное и несущественное в сравниваемых. Ничего невозможно познать без сравнения, к тому же оно является непременным условием использования других научных методов, например, индукции, классификации, счёта, аналогии, измерения, моделирования, анализа, синтеза, формализации, идеализации, дедукции и т.п. При этом формируются и совершенствуются различные выводы, версии, гипотезы, точки зрения, учения, теории и т.д. И здесь уже в полной мере вступают в силу вопросы истины и неистины в их многочисленных разновидностях.
Таким образом, схема логического рассуждения была до сего момента такой (рис. 1):
Рис. 1. Отражение – информация – истинность
Однако вернёмся к вопросу об отражении.
В «Большой Энциклопедии» оно определяется так: «Отражение, свойство материальных систем в процессе взаимодействия воспроизводить посредством своих особенностей особенности других систем. Основой и признаком отражения является взаимодействие материальных систем и возникающие изменения (отпечатки, след). Отражение связано с передачей вещества и энергии. Но главное состоит в восприятии одним явлением структурных особенностей
другого (отображаемого) объекта» [12, с. 518]. Но всё это говорит о том, что отражение непременно связано с информацией, включает её в себя. Однако признание связи отражения с передачей между взаимодействующими материальными образованиями только массы и энергии, на наш взгляд, недостаточно для логического выведения ряда характеристик соотношения его с воздействием. Если же к передаче массы и энергии «добавить» ещё и передачу информации, то из единства данной «троицы» это выведение становится возможным. Попробуем это показать.
Отражению, отношению его с воздействием присуща такая характеристика, как адекватность, включающая в себя различные полевые, силовые, энергетические, пространственные, временны́е, качественные, количественные, изоморфные, гомоморфные и другие соответствия, охватывающие собой многообразные соотношения, взаимосвязи противоположностей в рамках обусловленностей, зависимостей, соразмерностей, пропорциональностей, равенств, подобий, гармоничностей, симметрий, асимметрий и т.д. И это так или иначе присуще всем типам, видам и формам отражения, различие между которыми обусловлено, главным образом, особенностями, уровнем развития, степенью сложности отражающих материальных образований. Увязывая их с носителями основных форм движения материи, можно выделить такие типы: отражения в неорганической природе, в царстве растений, в мире животных, в жизнедеятельности личностей и общества, – а можно несколько по-иному: механический, физический, химический, биологический, социальный типы отражения.
В общем и целом, более сложные типы и формы отражения исторически возникли и развивались на базе более простых и включают в себя моменты последних в качестве подчинённых. Социальный тип отражения – высший, самый сложный (из известных человечеству), он включает в себя человеческое сознание, духовные сферы жизни общества (науку, искусство, мораль и др.), а также отражение в искусственных техносистемах.
В литературе при определении истины обычно говорится, что она является адекватным отражением объективной реальности познающим субъектом (см., напр.: 40, с. 188; 78, с. 226; 10, с. 390).
Но ведь люди, человечество познают реально существующее не только в материальном, но и в духовном мире (т.е. и человеческое сознание, его элементы, познание, его результаты, духовную сферу жизни общества, формы общественного сознания).
Значит, истина – это адекватное отражение изучаемых субъектом, человечеством объективной и субъективной, материальной и духовной реальностей, характеризующееся процессуальной целенаправленностью
познания, достоверностью, логической обоснованностью и практической доказательностью своего содержания, а также аксиологичностью, практической применимостью, неразрывной связью с идеалами правдивости, благородства, порядочности, добра, прекрасного, справедливости, порядка.
У неистины любого вида такие характеристики отсутствуют. На то они и неистины!
Квалификация в аспекте «истинность – неистинность» относится только к сфере действия мышления (осознания, осмысления, интерпретации, всех форм знания), органически связанной с коммуникативно-знаковой системой (т.е. языком), являющейся непременным материальным средством существования первой.
Значит, с учётом сказанного выше, определение истины могло бы быть сформулировано кратко прежде всего так: истина – это адекватное отражение реальной1 действительности в мышлении познающего субъекта.
Из рассмотренных характеристик отражения понятия «истинное–неистинное» – самые узкие по объему, «достоверное–недостоверное» и «правильное–неправильное» – более широкие, а понятия «адекватное–неадекватное» – самые широкие.
Применимость понятий «истинное – неистинное» начинается с осмысления чувственных форм отражения реальной2 действительности, с интерпретации содержащейся в них информации, с «первых шагов» в попытках познающего субъекта (личности, коллектива, человечества) найти ответы на универсальные вопросы познавательной и оценочной деятельности: что это такое? какое оно? что оно выражает? что за этим кроется? с чем и как оно связано? как (каким образом) оно существует? для чего его можно использовать? это – опасно или неопасно, полезно или вредно, нужно или ненужно, важно или неважно? и т.д. и т.п.
Отличение (всегда, везде, во всём) истинного от любых вариантов неистинного имеет исключительно важную значимость для каждой личности, их объединений, общества, человечества. Именно благодаря достигнутым истинным знаниям, их совершенствованию и развитию, их использованию и применению люди приспосабливаются к окружающей природной и социальной среде, рационально организуют и осуществляют свои практические действия, производят средства собственного существования, строят и претворяют в жизнь свои замыслы и цели, адекватные реальным возможностям (своим и объективных условий).
Всё это доказывает огромную ценностную роль истины в жизнедеятельности общества. Жизнь, здоровье, благо, творчество, истина, прекрасное, справедливость, счастье составляют единство общечеловеческих (в смысле: общелюдских) ценностей. Истина как составляющая форм общественного сознания (и прежде всего в лице науки и образования) является непременной ценностью для любого общества, для его государства [см: 32, гл. 3, § 3.1 и ст. 138, 171–173].
Позитивно и самым ближайшим и сложным образом истина связана с правдой. Вопрос об их соотношении, связи, единстве является очень непростым и решается весьма неоднозначно.
Русский философ Н.К. Михайловский первым разграничил правду-истину и правду-справедливость. Он разделял науки о природе и науки об обществе, считая, что в первых применяется объективный метод, дающий правду-истину, являющуюся объективным знанием, а во-вторых – субъективный, дающий правду-справедливость, в которой существенную роль играют ценностный подход, общественные интересы, цели, нравственные нормы и т.п. Вопрос о соотношении правды-истины и правды-справедливости обсуждался на конференции в сентябре 2009 года в Бохуме (Германия). В сообщении об этом форуме говорится, что этот вопрос является одним из центральных в духовных поисках в России и заведомо предполагает не однозначность ответов на него» [ВФ, № 4, 2010, с. 175].
Довольно-таки подробно рассматривая вопросы о правде, её ипостасях (истине и справедливости), о соотношении их с так называемыми «полной правдой» и «полуправдой», Д.И. Дубровский, по своему обыкновению, не даёт определений понятий «правда», «истина», «справедливость», что позволяет ему в пространных рассуждениях сделать менее заметными непоследовательности и подмену определённых и точных выражений обтекаемыми фразами и пафосом.
Он пишет: «Правда означает не только истинное, но также правильное, верное, подлинное, должное, справедливое, соответствующее высшим ценностям и целям, идеалам человечности» [31, с. 5]. Да, но это – не определение правды, а перечень ряда значений и смыслов термина «правда», связь между которыми в дальнейшем автором не раскрывается. Кстати, перечисленное им, как он считает, соответствует высшим ценностям, значит, сами они высшими ценностями не являются.
С другой стороны, он называет такие противоположности (антиподы) правды, как обман, неправда, несправедливость [см. 31, с. 5, 49]. Но это – тоже лишь характеристики правды, но не определение её.
Он объявляет правду высшей ценностью, общечеловеческой ценностью, необходимым звеном в системе высших ценностей, образующих духовный остов социальности и человечности [см. 31, с. 6–8]. Не ясно, почему только «духовный». Но важнее то, что автор и здесь не определяет правду, к тому же не называет никаких высших ценностей, кроме правды.
Он отмечает, что правда – неустранимое основание совести, достоинства, свободы человека [см. 31, с. 6], что «…правда органически сочетает в себе аксиологический и праксеологический аспекты» [31, с. 8], что «… правда символизирует идеальные, предельно честные межличностные и социальные отношения…, <…> … правда, полностью соответствующая своему понятию, – едина, неделима, не подлежит поправкам хитроумия и конъюнктуры» [31, с. 49]. И опять вместо дачи определения правды просто объявляется, что правде присущи такие-то характеристики, без разъяснений и обоснования.
Непонятны характеристики правды, содержащиеся в абстрактных фразах с серией «загадок»: «Для оценки правды существует лишь масштаб общечеловеческих ценностей и смыслов, которые имеют, конечно, конкретно-исторический характер. Отсюда вытекает необходимость их интерпретации, допускающей расхождения. Одно дело – абстрактный идеал правды, другое – конкретное установление её в каждом отдельном случае и к тому же в полном, неурезанном виде» [31, с. 6]. «Правда есть выражение активности духа, стремящегося возвыситься над низменным, суетливым, сиюминутным. Это не только акт истины, но и акт воли» [31, с. 8]. На наш взгляд, высказанные здесь мысли ещё более «затуманили» понимание правды и её ипостасей. И в самом деле, ну, зачем нужна оценка правды, если правда – высшая ценность? Что это за «масштаб ценностей» и что означают «общечеловеческие смыслы»? Зачем интерпретировать ценности, если они – общечеловеческие (а значит, общеизвестные)? В каком смысле «дух»? А «акт истины» бывает? Если правда – это «абстрактный идеал» и «активность духа», то получается, она существует только в сознании людей, а в жизни, в обществе её нет?
Д.И. Дубровский особо отмечает: «Уточним понимание того, что именуется правдой. Это прежде всего определенное знание и определенная оценка. Правда есть не просто истина, она представляет высокозначимое знание, несущее положительный или отрицательный ценностный заряд. Даже если оставить в стороне ту ипостась правды, которую называют правдой-справедливостью, и ограничиться правдой-истиной, то нетрудно увидеть, что содержание её включает момент твёрдой оценки, имеющей форму убеждения, уверенности, веры. Но оценка определяется системой ценностей, и там, где правда-истина связана с высшими ценностями, она непременно оказывается также и правдой-справедливостью. Поэтому неверно считать эти две ипостаси правды альтернативными, они взаимообусловлены в такой же степени, как знание и ценность» [31, с. 52–53]. Рассуждения получились какими-то нечёткими и неубедительными. Судите сами: правда – это истина, но не просто истина, это – знание, но не просто знание, а «высокозначимое знание» с ценностным зарядом… А в итоге: ипостась именуется «правда-истина». Какая-то «игра в карусель» словами с «возвращением на круги своя». При этом не объясняется, что значит «высокозначимое знание», что такое «заряд», который несёт это знание, и откуда он взялся, и что означает «отрицательный ценностный» (разве ценность может быть отрицательной?). Кроме того, «убеждение, уверенность, вера» не являются формой «твёрдой оценки» именно и только истины, знания, так как с таким же правом их можно отнести и к заблуждениям, и к злобным измышлениям.
Ещё одно рассуждение автора в приведённой цитате: «…там, где правда-истина связана с высшими ценностями, она непременно оказывается также и правдой-справедливостью». Во-первых, автор не разъясняет, где это «там, где», как происходит эта связь, что это за «высшие ценности», как связь с ними делает правду-истину «также и правдой-справедливостью». Во-вторых, получается, что правда – одна, и ею является правда-истина, которая может в особых условиях или в каком-то отношении (в отношениях с «высшими ценностями») оказаться и правдой-справедливостью, выступать в роли последней. Значит у правды не две ипостаси, а одна – правда-истина (знание), значит, справедливость – это просто форма проявления правды-истины. Так, на наш взгляд, получается у автора, напрашивается из приведенного его рассуждения.
Однако, как бы там ни «напрашивалось», автор (хоть и бездоказательно, но) категорически утверждает, что правда – не просто правда, а единство двух своих ипостасей: правды-истины и правды-справедливости. Но в таком случае не ясно: все вышеприведённые многочисленные характеристики правды относятся к обеим её ипостасям или какие-то – к обеим, другие – только к первой, а иные – только ко второй? У автора на этот счёт нет никаких разъяснений.
Автор пишет о самоотверженных правдоискателях и правдоборцах, о правдивости [см. 31, с. 7–8], о том отрицательном, к чему приводят попрание правды, неправда, ложь, обман [см. 31, с. 5–10, 49], при этом нигде не оговаривается, что относится к обеим ипостасям правды, а что – только к какой-то из них. А ведь без таких оговорок, уточнений местами оказываются мягко говоря «неувязки», несообразности. Так, если правда, как утверждает автор, характеризуется несомненностью, а справедливость – это ипостась правды, то как быть с тем, что в решении вопросов, касающихся справедливости, существовало и существует немало разных (и даже несовместимых друг с другом) точек зрения, представители которых, как правило, не признают «несомненности» никаких точек зрения, кроме своей.
Вот так, на наш взгляд, обстоит дело с решением Д.И. Дубровским весьма трудных и малоразработанных в литературе вопросов о правде и её ипостасях. Решение же им вопросов о «полной правде» и «полуправде» рассматривается нами специально (см.: ниже).
Выскажем свою версию по вопросу об истине, правде и справедливости.
Слово «истина» произошло от «есть» (означающее: существование, наличие чего-, кого-либо в настоящее время, а также соответствие одного другому), возможно, по схеме: «есть → éстина → истина», – по аналогии со схемой «было → былина». В.И. Даль писал о связи слов «éстино» («éстина») с «есть» и «истина» [см.: 26, с. 523; 27, с. 60] и о том, что «былина» означает не только правдивый рассказ, но и то, что было, случилось
[см.: 26, с. 148].
В древнерусском и других славянских языках слово «прав» означало «прямой», «правильный», от него и произошли слова «правда», «правота», «право», «правило», «справедливость», «праведность» и др.
[см.: 68, с. 352]. В.И. Даль отмечал, что ныне слову «истина» «… отвечает и правда, хотя вернее будет понимать под словом правда: правдивость, справедливость, правосудие, правота» [27, с. 60].
По смыслу словá «истина» и «правда» были в старину и остаются поныне наиболее близкими между собой по сравнению с соотношением каждого из них со своими «родственниками» или синонимами.
В Древней Руси слово «истина» означало не только достоверные знания, достигнутые в результате познания мира, но и правду, сообщенную кем-то, правдивость как качество характера, положительные нормы, которых следовало придерживаться в жизни [см.: Рус. речь, № 2,
1984, с. 142]. На Руси правда была «… в понимании человека средневековья символом блага, счастья, человечности, высшей нравственной целью и нормой…» [там же, с. 145]. Правдой называли не только
не вызывающие сомнения знания и сообщения, свéдения, но и «правость», «правоту», «честность», «искренность», «добродетель», «справедливость», «правила», «законы», «свод правил» (кстати, изданные на Руси своды правил и законов так и назывались – «Правда»). А.Г. Степанян подмечает: «Из многочисленных значений (слова «правда». – В.Е.) сегодня мы знаем лишь три: «истина»…, «правдивость, правильность»…, «справедливость»…» [там же., с. 145]. Пожалуй, для точности вместо слов «мы знаем лишь» следовало бы поставить «ныне наиболее применяемыми являются». Ведь в настоящее время представления и понятие о правде имеют довольно обширную сферу приложения: познание и его результаты, информационные отношения, осведомлённость, правовые и нравственные отношения, быт, поведение людей и т.д.
Нечто подобное отмечает и профессор Тюбингского университета Отфрид Хёффе: «Изначально справедливость означала лишь соответствие действующему праву. До сих пор ведомство, занимающееся вопросами права, судебная система, называется юстиция» [80, с. 10]. И в самом деле, эти термины связаны со словами латинского языка: justa – 1) должное, что кому-либо следует по праву; 2) формальности, обычаи; justē – справедливо, законно, по справедливости; justitia – справедливость, правосудие; justus – 1) строго придерживающийся закона, правосудный; 2) справедливый, честный; 3) законный; 6) правильный, настоящий; 7) надлежащий, дóлжный [см.: 44, с. 603–604]. «Однако, – продолжает О. Хёффе, – уже давно понятие справедливости приобрело более широкое и моральное значение, не теряя при этом тесной связи с правом. В первом приближении оно означает как содержательную правильность права с объективной точки зрения, так и добропорядочность какого-либо лица с субъективной. Особенно в качестве объективной оно является основным понятием человеческих потребностей, предметом человеческих стремлений и человеческих требований одновременно» [80, с. 10]. Значит можно заключить, что представления о справедливости, понятие «справедливость» имело и имеет широкое применение в нравственно-правовой составляющей всех межсубъектных отношений в области быта, воспитания, информирования, производства, сервиса, торговли, финансов, управления, внутренней и внешней политики и др.
В настоящее время слово «правда» занимает как бы доминирующее положение в отношении упомянутых выше и других родственных и синонимических слов, причём наиболее употребляемыми по смыслу и значению её являются «истина» и «справедливость». Это объясняется, по нашему мнению, тем, что правда выражает двуединую адекватность в соотношениях между человеческим сознанием и реальной действительностью (т.е. в отношении человеческого сознания к реальной действительности и в отношении реальной действительности к человеческому сознанию). К адекватности человеческого сознания реальной действительности относится правда-истина (наиболее чётко это выражается и существует в виде научных знаний, включая знание фактов). А к адекватности реальной действительности – человеческому сознанию относится правда-справедливость, точнее сказать: к адекватности существовавшего, существующего, происходящего и будущего в обществе – дóлжному, т.е. тому, чтó и кáк, по мнению, по убеждению людей, должно быть.
Значит, должное – это необходимое, но не в смысле объективной закономерности, неизбежности, не в смысле непременности результата действия причины и т.п., а в смысле нужного, потребного, надобного.
Реально в рамках человечества всегда существовал и существует исторически изменяющийся, сложный калейдоскоп больших и малых подразделений населения (социальных субъектов), понимание должного и справедливого каждым из которых в чём-то своеобразно. Поэтому должное есть то, осуществление (реализация) и существование чего потребно (нужно, надобно, важно) социальным субъектам (объединениям людей, общественным стратам, государствам, человечеству в целом) и психологически и теоретически обосновано в убеждениях, выражающих интересы и цели, являющиеся осознанием ими своих значимых потребностей. Должное есть то и так, что, какое и как нужно, чтобы произошло, осуществилось и было в обществе, поскольку обусловлено (определено) важными, устойчивыми интересами и целями, ценностными установками (ориентирами) социальных субъектов.
Истина по своему содержанию носит объективный характер, поэтому в сфере истины господствует общепризнанность. Напротив, для сферы должного, справедливости характерно доминирование разногласия, разноречивости, которые проявляются в разных аспектах. Во-первых, понимание справедливости бывает весьма неодинаковым и даже противоположным у разных групп людей, страт и т.д. в одной и той же стране, у разных государств. Во-вторых, понимание справедливости по многим вопросам с развитием общества от эпохи к эпохе может меняться. В-третьих, есть разные уровни справедливости в одной и той же стране в то или иное время:
а) в какой мере юридические законы, нормы официальной морали, другие утверждённые правила адекватны убеждениям большинства населения о должном;
б) насколько адекватны действия различных органов, организаций, граждан – правовым, моральным и другим нормам, правилам;
в) насколько адекватны те действия, которые предпринимают различные органы, организации для преобразования общества, его порядков, – обоснованным реальным прогрессивным последствиям.
Если для определения истины есть объективный критерий, которым является практическая деятельность людей, то в отношении справедливости критерием её рациональности, приемлемости (не истинности, а рациональности, приемлемости) является общепризнанность тех или иных идей, убеждений, присущих социальным подразделениям, стратам. Ясно, что такие убеждения разных страт, выделяющихся в рамках населения Земли по половым, возрастным, сословным, классовым, национальным, гражданственным и другим признакам, в чём-то сходны, а в чём-то ином неодинаковы или даже несовместимы. Поэтому в оценке «справедливого-несправедливого» всегда была и ныне имеется бóльшая или меньшая доля стратового субъективизма.
И поэтому же в истории человечества были и происходят разные по форме и по степени остроты и даже ожесточенности столкновения (споры, идеологическая борьба, демонстрации, восстания, революции, контрреволюции, захватнические, освободительные, гражданские войны и т.п.). Парадоксально, невероятно то, что в этих столкновениях, коллизиях все исторически значимые стороны, участвующие в них, по-своему прáвы, у каждой своя правда. Ведь такого рода столкновения обусловлены несовпадением, несовместимостью существенных убеждений, интересов, целей социальных субъектов (общностей, страт), а в конечном счёте – особенностями социального положения этих субъектов и их потребностями. Поэтому бессмысленно рассуждать о любом из них в сослагательном наклонении, объявлять его безосновательным, изливать потоки грязи на одну из участниц его. Нужно принять его как происшедшее («да, было») и извлекать из него «уроки». Истина же здесь годится для констатации фактов, происшедшего и не состоявшегося, а также может применяться в плане результатов исследований причин, породивших те или иные интересы, цели, убеждения, а также исследований самих столкновений и действий их участников.
Парадоксально, невероятно и то все эти столкновения (от идеологических споров до кровопролитных войн) велись и ведутся во имя торжества справедливости, ради воцарения должного. Должное в его совершенном виде – это, прежде всего и главным образом, наиболее разумное устройство общества, рациональная система обязанностей, прав и свобод всех социальных субъектов, юридические законы, сообразные с принципами гуманизма, моральные нормы, традиции, обычаи, правила поведения и общения, в которых выражены идеалы мировоззрений, идеологий, верований этих субъектов. «С древних времён, – пишет О. Хёффе, – одной из главных целей человечества было то, чтобы в мире воцарилась справедливость» [80, с. 10]. Конечно, стремления осуществить эту цель были и являются, в общем и целом, преобладающей тенденцией в жизненном социальном месиве временных отклонений, отступлений, застоев и т.п., но всё же тенденцией. Как бы там ни было, но в процессе исторического развития человечества происходят интеграционные процессы, при этом антагонизмы, острые противоречия, существенные различия между разными стратами всё более разрешаются и сглаживаются, а убеждения их сближаются. С другой стороны, люди вынуждены искать и постепенно находят всё более рациональные и человечные варианты управления собой, межсубъектными, межстратовыми отношениями, разными сферами жизнедеятельности общества, в целом человечества. И здесь именно развивающаяся конкретно-историческая практическая деятельность обществ разных стран, всего человечества всесторонне испытывает происходящее и убедительно, назидательно показывает пригодное, рациональное, человечное в межсубъектных отношениях, отделяя их от негодного, неразумного, бесчеловечного (античеловечного).
Таким образом, хоть и несколько по-разному, в разных формах и мерах, но единственным объективным критерием как истины, так и справедливости, их подлинности и человечности была и является исторически развивающаяся практика всего человечества.
Постижение правды людьми, их сообществами, стратами в том и другом её аспектах, т.е. как усвоение достижений познавательной, исследовательской, изобретательской и т.п. деятельности и результатов реализации, использования этих достижений, так и поиски, выяснение подлинных справедливостей и воплощения разумного, должного в жизнь, в реальность, – всё это связано не только с большими трудностями, муками сомнений и творчества, но и с массой естественных ошибок и заблуждений, а также с нагромождением уймы лжи и обманов, вносимых кем-то из эгоистических индивидуальных и корпоративных целей. Попытки же решать вопросы о правде, истине, справедливости и их соотношениях, привлекая какие-либо сверхъестественные, надуманные миры или так называемые «высшие», «как таковые», никому неизвестно, где существующие «диковины» типа Истина, Справедливость, Благо, Добро, Правда, или выдуманные «врожденные чувства» достоинства, честолюбия и т.п., – заводят в совершенно излишние тупики с неплодотворными спорами.
Значит, нужно отрешиться от всего вымышленного, несуществующего реально и принимать во внимание только то, что, в самом деле, присуще истине, правде, справедливости и их взаимоотношениям, что исторически и в современном обществе действительно связано с ними.
Но если при исследовании истины, правды, справедливости и их соотношения делать акцент на рассмотрение обозначающих их терминов, то может напрашиваться вывод, что слово «правда» является просто омонимом, которым называются разные классы социальных феноменов – истины и справедливости (типа: «пол» – означает и настил в помещении, и генетический тип живых существ). В таком случае два понятия об этих явлениях («истина» и «справедливость») будут просто не «стыкующимися» между собой, а третье («правда») оказывается под вопросом (рис. 2).
Рис. 2. Отношение несовпадения между понятиями
«истина» (А) и «справедливость» (С)
Если же главное внимание обращать на то, что «истина» и «справедливость» – это ипостаси «правды», то будут напрашиваться разные выводы. Один из них: первые два феномена – это стороны, характеристики третьего, и тогда между понятиями о них – отношения несовпадения (рис. 3)
Рис. 3. Отношения несовпадения между понятиями
«истина» (А), «правда» (В) и «справедливость» (С)
Другой вывод: «истина» и «справедливость» являются видами «правды». При этом между первыми двумя отношения либо несовпадения (рис. 4,а), либо частичного совпадения (рис. 4,б).
а б
Рис. 4 Соотношение понятий «истина», «справедливость» и «правда»
Как видим, если при рассмотрении истины, правды, справедливости и соотношений, взаимосвязей между ними ограничиваться такими подходами или преувеличивать их значимость, то возникает ряд неясностей в понимании этих феноменов и отношений между понятиями о них. Поэтому главное внимание должно быть направлено на исследование основ, из которых они произошли и которыми стимулируются, на место и роль этих феноменов в жизни и развитии обществ современных стран, в разрешении нынешних проблем человечества, а на базе этого раскрывать современное богатство содержаний понятий об этих феноменах и соотношение между ними и т.д. Такой подход позволит раскрыть жизненные, реальные сферы применимости (или, как их именуют логики, объёмы) понятий этих феноменов и с меньшим субъективизмом судить об их соотношениях.
Сознание является духовной деятельностью, которая не только активно и творчески отражает объективную реальность, но и, будучи в единстве с практической деятельностью, тоже активно и творчески преобразует природный мир и устройство и жизнедеятельность общества в соответствии с результатами научного познания и разумными идеями, интересами, целями, ценностными ориентирами человеческих объединений и общностей (родов, племен, страт, народов и т.п.). И это преобразование идёт по двум линиям соотношения человеческого сознания и реальной действительности: на основе научных знаний, открытий, изобретений, технологических и конструкторских разработок преобразуется окружающая природная среда, природный материал, создаются и совершенствуются материальные блага, искусственная, «вторая» природа; в то же время, на основе использования, применения знания о себе и социальных отношениях, общественных порядках и благоустройстве жизни общества, преобразуются межсубъектные отношения, нравственные, правовые и другие устои жизни людей и общества в общем и целом в направлении возрастания их рациональности и человечности.
В фундаменте этих двух типов отношений между человеческим сознанием и реальной действительностью лежат потребности людей, их сообществ, потребности материальные (в первую очередь, как доминирующие) и духовные (естественные, «земные», врождённые и благоприобретённые, социализированные): потребность знать окружающее и ориентироваться в нём, приспособить себя к нему и приспособить его к себе, т.е. сделать природную среду и устройство межсубъектного общежития правильными, удобными, благоприятными. Осознание потребностей выступает в форме желаний, т.е. психических переживаний надобности их удовлетворения, рождающих целый «букет» духовных явлений (стимулов, мотивов, поисков путей, способов и средств удовлетворения потребностей, реальных или ошибочных целей, ценностных ориентаций), а далее – существующих осмысленных действий. С развитием общества все элементы данной упрощенной «схемы», сохраняясь в принципе, всё более усложняются.
Понятие «правда» не применимо (не применяется) к той части сферы понятия «истина», которая касается результатов естественных и технических наук. Зато оно распространимо на область реалистических представлений и идей мировоззренческого, идеологического, общетеоретического характера, являющихся общепризнанными и (или?) признанными обширными подразделениями населения, хотя не все из этих представлений и идей научно обоснованы. Отсюда, понятия «правда» и «истина» частично совпадают между собой по объёму.
В сфере приложимости понятия «истина», где научно обоснованы какие-то «должное» и они реализуются с применением научных знаний, совпадают части объёмов понятий «истина» и «справедливость». То же следует сказать и об области, где происходит решение вопросов о правовой и моральной ответственности учёных за безопасность, благополучие для общества, человечества их научных исследований и открытий, т.е. вопросов об истине, правде и справедливости, – здесь совпадают части объемов всех трех понятий.
Понятие «правда» относится ко всем достоверным сообщениям по любым вопросам о научных знаниях и о справедливом в обществе. Поэтому оно лишь частично совпадает с понятиями «истина» и «справедливость».
Уже из такого частичного экскурса можно сделать вывод о том, что понятия «истина», «правда», «справедливость» попарно частично совпадают между собой по сферам своей применимости (рис. 5).
Рис. 5. Отношения частичного совпадения между понятиями «истина» (А), «правда»(В) и «справедливость» (С); области совпадения части объемов:
1 – «истины» и «правды», 2 – «правды» и «справедливости»,
3 – «истины» и «справедливости», 4 – всех трёх понятий
На наш взгляд, чтобы понять, как и почему неразрывно взаимосвязаны две ипостаси правды – правда-истина и правда-справедливость, необходимо рассмотреть основные виды деятельности социальных субъектов, осуществляемые ими под влиянием разнообразных своих материальных и духовных потребностей. Каждый такой субъект (личность, общность людей, общество любой страны, человечество) постоянно находятся в самых разных взаимоотношениях с собой, со своими частями, с окружающей природной средой, друг с другом. Все эти отношения подразделяются на два этапа: материальные и духовные (точнее сказать: материально-духовные и духовно-материальные). В первые входят все виды практической деятельности, во вторые – в основном, познавательные, оценочные, нормативные отношения. Первые, в связи с которыми только и могут существовать остальные, являются основой остальных и источником информации для них.
Одна из важнейших потребностей людей знать: знать себя и окружающий природный и социальный мир, чтобы жить и рационально приспособляться к нему и в нём. Но познавая, исследуя себя и мир, тем самым осуществляя поиск и находя ответы на универсальные познавательные вопросы, люди оценивают то, что познают, решая тем самым типовые и специфические оценочные вопросы. Познавательная и оценочная деятельность находятся в единстве, во взаимодействии друг с другом при некоторой «по сдвигу» опережаемости первой (в смысле: неизвестное – неоцениваемо, оценивать возможно лишь то, что в какой-то степени познано, верность оценки любого предмета, признака, отношения, степень правильности результатов аксиологической деятельности находятся в зависимости от уровня, глубины, всесторонности познания оцениваемого).
Результаты оценочной деятельности оказывают, в свою очередь, существенное влияние на познавательную (например, ослабляя её внимание и активность в отношении бесполезного, неактуального и стимулируя исследования нужного, важного, полезного для его использования и вредного, опасного для защиты от него и т.п.).
В процессе осуществления познавательной и аксиологической деятельности на основе получаемых результатов функционируют нормативные отношения людей, которые включают в себя выработку таких представлений, понятий, идей, теоретических положений (как правильных, так и ошибочных, как полезных, так и вредных и т.д.), которыми люди руководствуются в познавательной, оценочной и практической деятельности. Результаты и элементы нормативных отношений выражаются такими во многом синонимичными терминами, как «норма», «правило», «принцип», «аксиома», «закон», «заповедь», «завет», «канон», «запрет», «табу», «наказ», «требование» и т.п. регуляторы («дисциплинаторы»?), многие из них группируются, систематизируются в своды, кодексы, методики, методологии. Эти регуляторы («дисциплинаторы»?, «упорядочиватели»?) всех самых разных действий, поступков, поведения, деятельности социальных субъектов, в том числе при поиске новых ценностей, при сбережении, сохранении, воспроизводстве, совершенствовании всех существующих и при недопущении их извращения, деградации, утраты, подмены псевдо- и антиценностями.
Вот такие достижения в этих видах человеческой деятельности, характеризующиеся подлинностью и человечностью, и есть правда, выступающая в двух находящихся в единстве между собой ипостасях: правды-истины и правды-справедливости. И социально-исторической основой этой правды является действие одной из общесоциологических закономерностей – единство и взаимодействие познавательной, оценочной, нормативной и практической типов деятельности людей, общества, человечества при определяющей роли последней [подробнее см.: 32, с. 78–89].
Правда-истина и правда-справедливость невозможны друг без друга. Человеческие знания, прежде всего и главным образом, научные (т.е. правда-истина), конечно же, являются общелюдской и в целом для человечества ценностью, но не только сами по себе как «раскрывающие людям глаза» на самих себя и на окружающий природный и социальный мир, как понимания известного, как опыт, умения, способности к рациональной деятельности, но и как само использование, применение их, воплощение в духовную и практическую деятельность во имя жизни, здоровья, блага, добра, творчества, прекрасного, честного, счастья, человеческого устройства упорядоченного общежития, т.е. во имя правды-справедливости. А все составляющие правды-справедливости должны быть подлинными, настоящими ценностями, исключающими их искажение, подмену их псевдо- и антиценностями, т.е. носить характер правды-истины.
Значит, активное бытие правды-истины объективно призвано воплощаться в правду-справедливость, а правда-справедливость представляет собой непременное условие для существования правды-истины. Их взаимосвязь, взаимообусловленность и составляет единую правду, правду в целом, в которой они совпадают в общем для них корне – подлинности и человечности.
Какие бы ни были разногласия и столкновения по вопросам соответствия правды-истины реальной действительности, единственным объективным критерием этого соответствия является развивающаяся объективно-историческая практика. В отличие от вопросов правды-истины на решение вопросов об отношении всего значимого, существующего в жизни общества, в межсубъектных отношениях к должному существенное влияние оказывают интересы, цели, убеждения, верования разных социальных страт (родовых, племенных, национальных, сословных, классовых, конфессиональных, политических, половых, возрастных и т.п.), поэтому решение их происходит через сложные, динамичные отношения между такими стратами, исторически изменяясь в направлении усиления общности и повышения уровня рациональности, единственным критерием чего является тоже развивающаяся общественно-историческая практика.
Так что единственным объективным критерием степени подлинности и человечности как правды-истины так и правды-справедливости является именно и только всеобъемлющая развивающаяся общественно-историческая практическая деятельность человечества.