Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
4.11. Политический менталитет
В опасные времена не уходи в себя. Там найдут легче всего.
Станислав Ежи Лец
Имеющиеся в литературе немногочисленные определения понятия «политический менталитет», даются, как правило, в соответствии с общими представлениями о том, что такое менталитет.
В связи с тем, что в западной литературе термин менталитет обозначает самые разнородные явления, то, как считают некоторые отечественные исследователи, опираться исключительно на иностранные источники по этому вопросу нецелесообразно.
Менталитет [от лат. mens, mentis – ум и alis – другие] – система своеобразия психической жизни людей, принадлежащих к конкретной культуре, качественная совокупность особенностей восприятия и оценки ими окружающего мира, имеющие надситуативный характер, обусловленные экономическими, политическими, историческими обстоятельствами развития данной конкретной общности и проявляющиеся в своеобычной поведенческой активности [94].
Г.М. Андреева под менталитетом понимает интегральную характеристику некоторой культуры, в которой отражено своеобразие видения и понимания мира ее представителями, их типичных «ответов» на картину мира. Представители определенной культуры усваивают сходные способы восприятия мира, формируют сходный образ мыслей, что и выражается в специфических образцах поведения. С полным правом такое понимание менталитета может быть отнесено и к характеристикам большой социальной группы (о чем подробнее сказано в соответствующей главе). Не случайно в обыденной речи упоминают «менталитет интеллигенции», «менталитет предпринимателя» и т.п. [9].
Менталитет складывается на основе общего исторического, культурного, социального и экономического развития посредством социализации больших человеческих сообществ, объединенных общностью социального положения, национального единства, фактом территориальной концентрации. И.Г. Дубов и А.В. Петровский подчеркивают: «Отражая специфику психологической жизни людей, менталитет раскрывается через систему взглядов, оценок, нормы и умонастроений, основывающуюся на имеющихся в данном обществе знаниях и верованиях и задающую вместе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного иерархию ценностей, а значит, и характерные для представителей данной общности убеждения, идеалы, склонности, интересы, социальные установки и т.п., отличающие указанную общность от других.
Отраженные сознанием взаимоотношения между явлениями действительности и оценкой этих явлений достаточно полно зафиксированы в языке, который является в силу этого одним из объектов анализа при изучении менталитета. Относясь к когнитивной сфере личности, менталитет наиболее отчетливо проявляется в типичном поведении представителей данной культуры, выражаясь, прежде всего, в стереотипах поведения, к которым тесно примыкают стереотипы принятия решений, означающие на деле выбор одной из поведенческих альтернатив. Здесь следует выделить те стандартные формы социального поведения, которые заимствованы из прошлого и называются традициями и обычаями и также как устойчивые особенности поведения индивида называются чертами его личности. Типовое поведение, характерное для представителей конкретной общности, позволяет описать черты национального или общественного характера, складывающиеся в национальный или социальный тип, который в упрощенном и схематизированном виде предстает как классовый или этнический стереотип» [по: 94].
Некоторые исследователи разделяют понятия «менталитет» и «ментальность». В.В. Козловский, например, полагает, что «в самом общем виде менталитет – это способ, тип мышления, склад ума, проявляющийся в познавательном, эмоциональном, волевом процессах и характере поведения, дополняемый системой ценностных установок, присущих большинству представителей конкретной социальной общности». Ментальность есть «способ повседневного воспроизводства, сохранения привычного уклада жизни и деятельности». Совокупность ментальных черт «выражает присущие отдельным социальным группам и субкультурам традиционные (архаические) структуры социальных представлений, вплетенных в повседневность». Ментальность являет собой не психическое состояние, а социокультурный феномен, поскольку все его элементы даны либо в качестве символов, кодов культуры, предметных вещественных форм (как результат опредмечивания) и наработанных способов деятельности, т.е. типичных форм практического поведения в социокультурном поле. Менталитет выражает «упорядоченность ментальности и определяет стереотипное отношение к окружающему миру, обеспечивает возможность адаптации к внешним условиям и корректирует выбор альтернатив социального поведения» [90].
Таким образом, В.В. Козловский под ментальностью понимает архаические ценности, духовные коды деятельности, предрасположенности, а под менталитетом – способ когнитивной и поведенческой ориентации. Поэтому, по его мнению, менталитет не содержит в себе ценностей, но вбирает их в совокупность схем собственного восприятия, оценивания и освоения реальности.
В политической психологии, как и в политологии, социологии, философии и других науках существуют различные, хотя и совсем немногочисленные подходы к пониманию политического менталитета. Одни считают, что это «совокупность устойчивых, общераспространенных в той или иной группе представлений, выражающих особое видение принадлежащими к ней людьми политической и социальной реальности» [160].
Другие рассматривают политический менталитет в контексте обыденного массового сознания и определяют его как «совокупность символов, необходимо формулирующихся в рамках определенного семантически-временного пространства и закрепляющихся в сознании людей в процессе общения с себе подобными, то есть путем повторения. Эти символы (понятия, образы, идеи) служат в повседневном обиходе онтологическим (ответ на вопрос: что это?) и функциональным (ответ на вопрос: как и зачем это?) объяснением, способом выражения знаний о политическом мире и человеке в нем. Идентичность политического менталитета среди его носителей обусловливается в конечном счете общностью социально-политических условий, в которых формируется их сознание, и проявляется она в их способности наделять одним и тем же значением одни и те же политические явления объективного и субъективного политического мира, т.е. тождественным образом их интерпретировать и выражать в одних и тех же символах [по: 120].
Нередко понятия «менталитет» и «политический менталитет» рассматриваются контексте сознания и, более того, отождествляются с понятиями «общественное сознание», «массовое сознание» или просто «сознание» [251]. Однако такое отождествление неоправданно упрощает и сужает понимание менталитета, поскольку последний обусловливает лишь особенность данной разновидности сознания, а осознанные элементы менталитета неразрывно связаны с областью бессознательного, которое может рассматриваться исключительно как коллективное.
В содержательном плане политический менталитет – совокупность осознаваемых и неосознаваемых политических представлений, ценностей, установок, стереотипов определенных социальных общностей в сфере политической действительности.
Политический менталитет – не просто мировидение. Такая трактовка содержит элементы созерцательности и пассивности. Р.А. Лубский интерпретирует менталитет как активный процесс мировосприятия, что предполагает и активность восприятия, и активность действия. В соответствии с этим предложена многомерная модель политического менталитета, структурно включающая в себя:
1) осознанные и неосознанные представления о политической реальности, выполняющие функцию когнитивного мотива политического поведения;
2) ценностные политические ориентации, носящие как осознанный, так и неосознанный характер и выполняющие функцию ценностного мотива политического поведения;
3) политические аттитюды и установки – осознанные готовности и неосознанные предрасположенности реагировать определенным образом на ситуацию [120].
Относительно формирования политического менталитета, его динамики, к сказанному выше следует добавить еще два аспекта.
Во-первых, во многом порождаемый и подкрепляемый традициями, обрядами, направленными воспитательными воздействиями ближайшего референтного окружения, средствами массовой информации, менталитет, кристаллизуясь уже на достаточно ранних этапах восхождения личности к социальной зрелости, является и показателем, и средством, и результатом процесса передачи социального политического опыта от поколения к поколению, по сути дела, доказывая факт их преемственности.
Во-вторых, в условиях кардинальных социальных изменений менталитет, не будучи поддержан устоявшимися правилами, обычаями и традициями, может качественно меняться и человеческие представления о жизни общества, подходы к оценке самих себя, других людей, социальных явлений могут претерпевать неожиданные и при этом качественные деформации, существенно перемещаясь в континууме «иррациональный подход – рациональный подход».
Подобные качественные сдвиги нередко носят болезненный, порой личностно разрушающий характер. Так, например, после октября 1917 года и в течение более семидесяти лет сформировались особенности менталитета советского человека, которые, по А.В. Петровскому, выразились в целом комплексе специфических характеристик: «“блокадное сознание” (ожидание, а иногда и уверенность в неизбежной агрессии со стороны “внешнего врага”), “ханжеская десексуализация” (исключение из обсуждения, а также литературного или иного творчества всего, что связано с физиологическими аспектами сексуальности человека), “социальная ксенофобия” (враждебное отношение к классовому врагу, к которому в разное время относили “белое офицерство”, “дворянство”, “кулачество”, “меньшевиков”, “эсеров”, и т.д.)». Понятно, что после 1991 года начался и достаточно бурно проходил процесс разрушения подобной личностной ментальности. В то же время, целый ряд социально-психологических и личностных феноменов из только что перечисленных не изжит до конца и сегодня, выступая своего рода дополнительным доказательством того факта, что процесс изменения менталитета – процесс достаточно длительный и болезненный и что определенная степень преемственности менталитета одного поколения от другого практически гарантирована даже в условиях принципиального и при этом стремительного изменения обстоятельств жизни общества.
Эмпирические исследования выявили и подтвердили характерную особенность российского менталитета – склонность к пассивности и тотальной зависимости, прежде всего, по отношению к государству и власти: «Основная конфигурация черт русских в представлении о самих себе – это соединение партикуляристского набора характеристик с пассивным авторитарным комплексом зависимости и подчиненности. Эти определения составляют образ русских «для себя» – пассивных, терпеливых, простых (не претендующих на высокий уровень запросов, автономность и самодостаточность, сложность ценностного набора), открытых для внешнего социального контроля, замкнутых в аффективных неформальных группах и структурах взаимоотношений, которые обеспечивают необходимые требования адаптации и выживания при репрессивном режиме, ограничивают агрессию или давление извне».
По мнению М.Ю. Кондратьева, именно эта особенность национального менталитета является родовой по отношению к выделенным А.В. Петровским деструктивным комплексам, свойственным «советскому сознанию». Именно ее следует рассматривать как глубинную психологическую причину постоянного «соскальзывания» общества к авторитаризму, изоляционизму, ксенофобии, поскольку «...подобные структуры представлений являются механизмами систематического разрушения позитивной гражданской солидарности, единства в зависимости, страхе, сопротивлении любым побуждениям и стимулам к большей продуктивности или интенсивности достижения, открытости, доброжелательности, повышению качества и ценности действия. Это солидарность зависимых и слабых людей в халтуре, пассивности и тревогах, которые порождаются без достаточного реального основания, но благодаря которым поддерживается коллективная идентичность низости. «Когда нечем гордиться, можно жить, понося и принижая других». Загаженные подъезды и лифты, привычно обшарпанные дома, нелюбовь к себе и близким непосредственно коррелируют с централизованным бюрократическим государством и великой державой, вечно угрожающей кому-то [94].
Вместе с тем, было установлено, что в современной России налицо тенденция к позитивному психосоциальному развитию на индивидуальном уровне у значительной части молодежи, а также наличие определенного числа индивидов с качественной идентичностью среди взрослого населения. Причем в ряде высокозначимых сфер общественной жизни и профессиональной деятельности, таких как наука, образование, бизнес, они играют достаточно заметную роль.
Таким образом, политическая психика – сложное социокультурное образование, представляющее собой особую форму активного отражения субъектом общественно-политических процессов и явлений, возникающую в социально-политическом взаимодействии этого субъекта с внешним миром и осуществляющую в его поведении (деятельности) регулятивную функцию. Анализ политической психики предполагает рассмотрение ее структуры, включающей в себя социально-перцептивный, интеллектуальный и эмоционально-волевой блоки, раскрытие роли политического сознания и неосознаваемых процессов и состояний. Особое место в системе политической психики принадлежит политическому менталитету.
Вопросы для размышления и самоконтроля
1. Отчего, как Вы считаете, какие-то события в истории общества со временем меркнут в политической памяти людей, а какие-то сохраняются, не теряя своей актуальности?
2. Чем можно объяснить нелогичность, а иногда и алогичность политического мышления?
3. По-Вашему мнению, политическое мышление присуще только политикам или любому индивиду?
4. Каковы индивидуальные особенности политического мышления?
5. В чем проявляется инерция политического восприятия и политического мышления?
6. Каковы основные детерминанты и закономерности инерции политического мышления?
7. Что такое политическое воображение и каковы его основные формы?
8. Что, на Ваш взгляд, общего и в чем отличия политического восприятия и политического воображения?
9. Какую роль играют политические мифы в формировании политического сознания индивида и группы?
10. Охарактеризуйте понятия «политический миф» и «политическая утопия», что у них общего и каковы различия?
11. Приведите примеры влияния политических настроений на политическую ситуацию в обществе, в стране.
12. В чем, на Ваш взгляд, заключаются функции политических эмоций и какова их роль в психологическом анализе политических процессов и явлений?
13. Каким образом можно манипулировать политическими эмоциями и чувствами индивида и группы? Как можно противостоять этой манипуляции?
14. Какие качества характеризуют политическую волю человека?
15. Как смысловые установки влияют на политическое поведение индивида?
16. Существует ли связь политических установок с мотивами политического поведения, политической деятельности?
17. Что общего и в чем отличия индивидуального политического сознания и группового?
18. Каким образом соотносятся политическое сознание и политическое самосознание?
19. В каких видах массового поведения политическое бессознательное проявляется прежде всего?
20. Насколько, по-Вашему, оправдано отождествление понятий «политическое сознание» и «политический менталитет»?