Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
Вместо заключения: перспективы православной вселенской цивилизации в свете дилеммы между Божеским миром и бесовским
В последнее время слово вселенскость употребляется весьма редко, однако именно оно наиболее созвучно русской культуре и тому политическому устройству, которое она приняла в качестве государственной основы. Россия - это, в первую очередь, империя, т.е. многонациональное государство, претендующее на то, чтобы создать такие условия, в которых было бы наиболее возможным стяжание Святого Духа всеми людьми, независимо от их национальной или культурной принадлежности. Всё же приходится признать, что в современном мире проблема империи одна из наиболее острых. С одной стороны, само понятие империя уже имеет негативное значение, частично благодаря ленинской философии, в которой полагалось, что империи преследуют только собственные прагматичные цели, независимо от законов справедливости. В принципе В.И. Ленин был прав, утверждая, что капиталистические государства проводили агрессивную, меркантильную политику - как внешнюю, так и внутреннюю, а главное, мало заботились о благополучии своих рядовых граждан. С другой стороны, понятие империя в современной политической науке почти не употребляют в силу политической корректности. Однако в действительности по-прежнему существуют государства, претендующие на главенство собственных принципов в среде всех культур. К таким странам уместно отнести, прежде всего, США, правительство которых считает свою страну сверхдержавой, должной в мире занимать господствующее положение.
США можно причислить к имперскому государству по следующим показателям:
- Во-первых, и в рамках законодательства США, и в составе американской нации объединены множество народов.
- Во-вторых, господство в данной стране идеи демократии и стремление США утвердить её по всему миру согласно американскому образцу.
- Третий, последний фактор, является своего рода политическим мессианством США.
В последнем пункте обратим внимание на то, что рационально обоснованное мессианство не может иметь существенной силы в человеческом понимании, суть которого не рациональна. Поэтому в США, с момента своего образования, утверждается идея религиозности американской нации. Вместе с тем в практической американской жизни религиозность вполне может уживаться с аморальностью. Например, в Кингсбурге (штат Калифорния) радиостанция KFYE-FM, ранее транслировавшая христианскую музыку, проповеди и Библейские учения, в середине 2006 года кардинально изменила свой формат вещания. Теперь она называется "ПорноРадио", причём с пометкой, что передаваемая музыка не предназначена для слушателей, не достигших 21 года. Однако, подчеркну, что, в целом, государственная политика направлена на внешнее укоренение в сознании нации христианского вероучения. Приведу наглядный пример: обратную сторону герба США часто называют духовной стороной. Это можно заметить на денежных банкнотах США достоинством в 1 $. На них изображена пирамида из 13 ступеней с числом 1776 у ее подножия. Над пирамидой - Око Провидения, а над ним - девиз «Annuit Coeptis», что означает: «Оно (Око Провидения) благосклонно к нашим начинаниям», или «Ему нравятся наши начинания». Свиток, расположенный под пирамидой, гласит: «Novus Ordo Seclorum», что переводится как «Новый порядок на все века». 1776 год - год подписания декларации независимости США - берется за начало новой американской эры. Не менее значимы и слова из гимна США, написанного в 1814 году во время второй войны за независимость и принятого конгрессом в качестве гимна в 1931 году. В тексте этого гимна выделяются слова: «And this be our motto: «In God is our trust» (И нашим девизом будет: «В Боге является наша правда»). Причина обращения к христианской религии как идеологическому фундаменту государства очевидна. Во-первых, христианство дано Богом для всего человечества, а не для какой-либо особой нации. Во-вторых, исторически сложилось так, что первые поселенцы из Европы эмигрировали в Новый Свет, спасаясь от гонений чаще всего за свои религиозные, а именно - протестантские убеждения. Например, пилигримы корабля «Mayflower», основавшие в 1620 году посёлок недалеко от современного Плимута, бежали из Голландии из-за своих религиозных взглядов, противоречащих образу жизни большинства голландцев. Соответственно, пилигримы, основавшие посёлки, послужившие основой для появления городов США, были глубоко преданными своей вере, подчас даже религиозными фанатиками.
Однако такое положение дел изначально поставило США в противостояние с теми народами, культурной основой которых являются другие религии, например ислам. Более того, прагматичные действия США зачастую идут в разрез с принципами не только развитой религии, но и с обычными нормами морали. Например, поддержка преступного клана Самосы в Никарагуа, поставка оружия бандформированиям, действовавших против народа Никарагуа в 1980-х годах; поставка оружия Ирану во время ирано-иракской войны. Уместно вспомнить и борьбу с Советским Союзом подчас с использованием аморальных методов, плоды которых американский народ пожинает в начале III тысячелетия. Так, Усам бен Ладен был нанят американскими специальными службами для борьбы с советскими воинами, выполнявшими интернациональный долг в Афганистане. Подобных примеров достаточно много. На фоне таких весьма неблаговидных поступков американской дипломатии провозглашение принципов христианства выглядит, по меньшей мере, странно.
Настораживает и то, что в США всё с большей и большей очевидностью проявляется тенденция к стремлению выполнить своего рода роль спасителя мира, при этом провозглашая себя, американцев, носителями демократических ценностей. Фактически здесь прослеживается некая настроенность американской нации, а именно: собою, своими действиями во многом как бы заменить Спасителя Христа. Неудивительно, что в среде американского, в общем-то, демократического государства, так распространены секты, в которых лидеры провозглашают себя мессиями. Утверждение демократических ценностей, в частности свободы вероисповедания, для ряда общественно-сектантских организаций стало предпосылкой к совершению безнаказанных преступлений против духовного мира людей.
Идея того, что американцы являются спасителями мира, неким эталоном демократии явилась и в поп-культуре одной из главных. Большинство продукции американской киноиндустрии явно пронизано идеей того, что именно граждане США спасают всё человечество, саму нашу планету. Казалось бы, ничего предосудительного в этом нет, тем более, что не уж так давно, ещё в XIX веке, русский народ тоже стремился выполнить миссию, направленную на спасение всех людей. Проблематичность спасения мира по-американски заключена в том, что путь такого спасения лежит не через любовь к своему ближнему, а через технические решения, военную силу, т.е. через всё то, что соответствует закону мира сего, лежащего во зле. Культурная же всеядность американской цивилизации может привести к тому, что для решения глобальных проблем будут использованы различные средства, в том числе и сектантские - зомбирующие.
Весьма двусмысленно, подчас пугающе выглядит и сама идея господства одного цивилизационного государства, обладающего монопольной властью, над всем миром. Вообще, идея президента мира по существу является сектантской и античеловеческой, богоборческой в самой своей основе. Здесь возникает некая опасность, о которой в последнее время достаточно часто ведётся речь представителями самых различных кругов: например, американскими режиссёрами, крупными деятелями Православной Церкви. Проблема состоит в том, что если мы постулируем мысль о том, что цивилизация есть форма единения всех культур и всего человечества, то уместно поставить вопрос: может ли такая цивилизация явиться в виде государства, которое возглавляется конкретным политиком? Вот здесь-то мы подходим к образу президента мира, который способен оказаться настоящим воплощением князя мира сего. Вполне вероятно складывание такой ситуации, когда силы человечества, направленные к объединению, к самым благородным устремлениям, окажутся во власти одного человека. Нельзя забывать, что единение может осуществляться не только во Христе, но и в антихристе. Тем более, что если человек способен уподобиться Богу, то значит, он может уподобиться и Его антиподу - бесу. Сама по себе цивилизация есть только условие для интенсивного развития человеческого духа, но она же является и таким же условием для деградации индивида, которая по своему потенциалу прямо пропорционально возможности его развития. В этом отношении уместно ещё раз вспомнить цитату из романа Ф. М. Достоевского: «Высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским...».
Причём ошибочно полагать, что христианская Церковь предохранит человечество от прельщения теми возможностями, которые даёт цивилизация в деле единения человечества. Так, если главой православной Церкви считается Иисус Христос, что исключает возможность постулирования личности одного человека в качестве главы общечеловеческой цивилизации, то римско-католическую Церковь возглавляет один человек - папа Римский, догматически считающийся безгрешным.
Следует отметить и то, что современные тенденции к глобализации всё более и более подводят мировое сообщество к факту ведущих ролей крупных монопольных предприятий, способных влиять как на рядовых граждан, так и на государственную политику. Отнюдь не последнюю роль играет внутренняя опустошённость значительной части людей в современном мире, что, в конечном счёте, делает их особенно уязвимыми к сектантским веяниям и в отношении к власти отдельно взятого человека. Так, К.Г. Юнг точно замечает, что когда общество отказалось от образа Бога, то оно обратилось к образам божков с толстыми черепами и холодными сердцами.
В сложившихся условиях нынешней реальности необходимо учесть, что цивилизация есть обязательное условие не только для развития, но и для выживания человечества, как вида бытия, однако единение человечества должно происходить не вокруг личности одного человека, а на основе идеи. Собственно говоря, подобная мысль развита и в буддизме, в среде которого постулируется первичная авторитетность учения, а не индивида, и в православии, которое, предполагая метафизическую открытость человека (открытость для Бога), предостерегает от всякого кумирства. Именно понимание значимости идеи блага, как самодостаточного мотива к поступкам, не нуждающейся в подтверждении каким-либо человеком, должна быть центром консолидации народов и всего человечества.
Всё же надо признать, что сила прелести американской, и вообще капиталистической, модели общественного устройства велика. На фоне бедности латиноамериканских, африканских стран вероятность того, что большинство людей предпочтут североамериканскую модель достаточно большая. Однако редко кто поставит вопрос о последствиях сытого благополучия США. Чтобы понять такую мысль, не лишним будет взять произведение Артура Конан Дойля «Открытие Рафлза Хоу», в котором автором удачно показано, как добро может обернуться злом, как последнее, независимо от своего источника, принимает самодовлеющую силу, вовлекая в своей порочный круг всё большее и большее количество людей.
Суть идеи произведения заключена в том, что человек, легко, без каких-либо усилий получающий материальные блага, превращается в духовно опустошённое, паразитирующее существо. Так вот, американская модель фактически предполагает высвобождение максимума силы труда при получении максимально высокой прибыли. Человек, имеющий возможность трудиться вполсилы, при этом располагая массой свободного времени, довольно-таки редко использует последнее на собственное совершенствование. Его ум, его эмоции подчиняет своей деспотичной власти бич человеческой природы - принцип стремления к удовольствию. Думаю, что нельзя сказать, что последний является в своей сущности основополагающим для человеческой природы, но надо признать, что он присутствует в психике каждого человека, проявляясь в большей или меньшей степени. Если же он становится доминирующим, то разрушение психики индивида принимает необратимый, порабощающий процесс. Та энергия, которая ранее тратилась на выживание, высвобождается и переориентируется на стремление к удовольствию. Сам факт такого тяготения этически нейтрален, но в условиях отсутствия духовного опыта способен сроднить человека со злом, сделать последнее частью образа мысли индивида. Модель же, предлагаемая США, в основном не предполагает постановки задач, связанных с духовной работой; она скорее направлена на техническую экономию рабочего времени, при этом пропагандируя мысль о том, что заработанные блага в свободное время можно тратить не согласно духовным потребностям человека и общества, а по собственному усмотрению, в первую очередь на удовольствия. Такое явление приводит к естественной трансформации «американского блага»: человек, прельщённый большими материальными благами, приобретаемыми сравнительно небольшими усилиями, оказывается рабом собственных влечений; его леность и алчность санкционируются и норматируются самой системой. Однако за такие «радости жизни» нередко приходится платить свободой. Поэтому-то вовсе не удивительно, что в странах, где капиталистические отношения особенно развиты, на фоне больших экономических доходов граждан заметна их несвобода. Так, в Японии государственный служащий должен подробно информировать своё руководство о том, где он будет проводить отпуск, а форма школьника регламентирована вплоть до нижнего белья; человек, принимающий гражданство США, на Библии отрекается от своей Родины и клянётся в том, что его действия будут подчинены только национальным интересам США. Такой «сытый Иуда с Библией» обязан беспрекословно подчиняться требованиям своего новоприобретённого правительства.
Наиболее трагическим результатом такой безропотной подчиненности индивида государственной власти является нарушение природы человека, которая охватывает комплекс нравственных понятий, таких как справедливость, сострадание, стыд. Эти понятия в своей совокупности образуют естественное право, или чувство справедливого, априорно присущее человеку. Их разрушение зачастую приводит к суициду, деградации и распаду человеческой личности. Если мы обратимся к примерам, обосновывающим данное утверждение, то заметим, к примеру, что в американской армии в Ираке к октябрю 2003 года было 13 официально зарегистрированных случаев самоубийств. По словам американских солдат, во многом причиной для суицида послужило то, что действия США в Ираке лишились нравственной санкции и люди, привыкшие идентифицировать себя через свою принадлежность к североамериканской государственности, оказались порабощены той формой общественного устройства, принявшего в их глазах аморальный характер. Естественное право оказалось в противостоянии с позитивным, т.е. законодательным. Поэтому-то прав был Н.А. Бердяев, когда утверждал: «Страшные жертвы войны не оправдываются никакими интересами. Эти страшные жертвы требуют сверхразумной санкции, требуют веры в цель и смысл, лежащие за пределами этого эмпирического отрывка земной жизни».
Человек, лишенный индивидуального духовного опыта, даже в собственном воображении ограничен физическим миром. Если же последний перестал соответствовать чувству справедливого, то индивид, зависящий от этого мира, приходит к осознанию абсурдности своего пребывания в нём. Трагичность положения такого человека заключается в том, что он, с одной стороны, уже не желает идентифицировать себя через принадлежность к миру, потерявшему в его восприятии всякую моральную ценность. С другой же стороны, индивид в своём собственном внутреннем мире ещё не выработал тех ценностей и установок, которые могли бы послужить основой для роста его самосознания. Он может находить пищу для размышлений о мире и о себе в нём, основы для своего личностного роста только в мире материи, а поэтому он порабощён ею, зависит от неё. «Очевидным фактом морального порядка является то, что человек - извечная жертва своих истин. Раз признав их, он уже не в состоянии от них отделаться», - пишет А. Камю. Потеряв веру в истинность ранее принятых убеждений, индивид ничего не может им противопоставить. В.С. Соловьёв справедливо замечает: «Единственным средством сохранить моё самоотвержение против естественного закона, мою независимость от него является самоубийство. Но тут же самоутверждение равняется самоотрицанию». Поэтому-то человек, стремящийся к свободе своего мышления, так нуждается в духовном опыте. Без последнего индивид не может быть самодостаточным, или способным к самосовершенствованию; форма его поведения будет определяться не внутренними побуждениями и ценностями, а окажется навязанной теми условиями, в которых он живёт.
В этом отношении уместно заметить то, что в ряде случаев руководство отдельных стран принимает на себя роль, в чём-то весьма напоминающую амплуа великих инквизиторов. Так, оно обеспечивает своих граждан большим материальным достатком, возможностью получать удовольствия, при этом, однако, во многом порабощая соотечественников. Человек в этом порабощении нередко стремится дезорганизовать тот порядок, который естественен для его нарушенной природы: он пытается жить как в раю, при этом не имея ничего божеского в собственной душе. В современном обществе уже наглядно проявляются все эти негативные тенденции, даже если они, на первый взгляд, носят и благопристойный характер: например, люди могут выбирать работу, руководствуясь не необходимостью заработка для физического выживания, а стремлением самореализоваться. Соответственно, раскрываются иные грани человеческой жизнедеятельности, а количество занятых людей в непосредственном производстве материальных благ резко сокращается (так, в 1993 в Бостоне (США) в сфере услуг было занято 463000 человек, а непосредственно в производстве - 29000). Всё эти явления сами по себе хороши, поскольку позволяют человеку жить более плодотворно и радостно, но такое отрадное чувство может стать иллюзорным, химеричным, если окажется омрачено пороком, бесцельной растратой духовных сил человека. Соответственно, то высвобожденное от работы время, которое отвели гражданину «великие инквизиторы», и на те деньги, которые они ему дали, он, так или иначе, использует лишь на усиление собственной зависимости от своих же пороков.
К великому сожалению, это прельщение «лёгкой жизнью» уже проявляется и в России. Так, почти в каждом беспризорном, бездомном, падшей женщине проявляется их влечение к богатым мегаполисам, где можно легко заработать материальные блага, пусть и на основе несвободы и бесчестья. Однако в России такая «лёгкая жизнь» не имеет столь явно лицемерного характера со стороны нашего общества, ибо в нём всё же не представляется возможным залакировать, приукрасить то, что относится к печальным, а то и к непристойным, подчас грязным явлениям. Кстати, в России давно точно подмечено, что деньги, приобретённые бесчестным или слишком лёгким способом, не приносят счастья и быстро, бесцельно растрачиваются.
Теперь о другой прелести жизни в США - провозглашении свободы выбора - также может рассматриваться неоднозначно. Как демократично выглядит поступок главного героя фильма «Последний самурай», когда американец на поле боя помогает совершить самураю харакире. Показательно, что во время русско-японской войны русские солдаты, в отличие от американских, подчас сами брили японских пленных, чтобы те при помощи бритвы не лишили себя жизни.
Конечно, в глазах широкой общественности американское государство с его демократизмом, материальным благополучием часто выглядит почти идеально, безупречно, что в конечном итоге служит делу прославления США. Но угодно ли это Богу? А может быть, это угодно бесу? Тем не менее всё же нельзя отказать американской общественности в здоровом самоанализе и предвидении вероятного будущего своей страны. Так, оно проявляется в тех же американских фильмах, где показана, например, возможность прихода к власти уже упомянутого в данной работе одного президента мира, который оказывается воплощением дьявола. Увы, эти фильмы можно назвать вполне закономерным результатом работы многих киностудий, значительную часть продукции которых позволительно объединить в некий мрачный нескончаемый сериал под общим названием «Пророчества Кассандры». Действительно, такие прорицания ужасают, ибо зло в этих кинофильмах принимает какой-то космический масштаб, гипертрофированный характер. Это предчувствие Апокалипсиса, это угроза прихода и возможного торжества бесовского, страшного, и человек тут стоит перед окончательным выбором: с Богом он или с бесом.
Теперь же хочу отдельным общественным деятелям, имеющим дерзость считать, что они могут выступить в роли мессии, посвятить такой отрывок из своего стихотворения «Великие инквизиторы»:
...Есть один лишь Спаситель, от Бога рождённый,
И никто никогда не заменит Его,
На Голгофу однажды давно осуждённый,
Он воскрес и спасёт жизнь из мира сего.
Кто ж пытается тут, на земле, утвердиться,
Всех спасти, пусть в бесчестье, но здесь, средь грехов,
Знай, что с бесом ты можешь, безумный, сродниться,
Средь так дешёво купленных тварных рабов.
К сожалению, российская внешняя политика подчас также начинает руководствоваться не духовными, а коммерческими интересами. Так, вызывает недоумение поставка вооружения исламскому режиму в Судане, где во время гражданской войны власти в Хартуме узаконили надругательство над христианскими женщинами на юге страны, а сами солдаты-мусульмане за это злодеяние получали от правительства деньги. Выглядит достаточно странным и то, что в 2002-2004 гг. Россия, страна, где большинство населения исповедует православие, не считала зазорным поставку оружия для тех бандитов, которые совершают злодеяния, роднящие их с бесом. Так, В.П. Юрченко в статье «О военно-политической ситуации в Судане» указывает на следующие данные: «Судан проявляет заинтересованность в установлении военно-технических связей с Россией. Об этом, в частности, свидетельствует визит в РФ в апреле 2002 года суданского министра обороны. Судан проявляет интерес к закупке вертолетов Ми-17 и Ми-28, танков Т-80, БМП-3, БТР-90. В 2001 году был подписан контракт на поставку 10 истребителей МиГ-29СЭ и 2 учебно-боевых самолетов МиГ-29УБ. Поставка всех 12 машин была завершена в июле 2004 года. По мнению западных экспертов, Россия вновь может стать главным поставщиком вооружений для суданских ВС». Такие военные поставки из России идут, несмотря на неоднократное применение авиации для нанесения бомбовых ударов по населённым пунктам и поддержки наземных операций против гражданского христианского населения.
В том случае, если российские представители власти в своих действиях будут исходить только из чисто коммерческих интересов, русский народ утратит имперскость и, прежде всего, чувство вселенскости. В принципе в последнее время Россия начинает более активно участвовать в защите справедливости в различных регионах мира, например в том же Судане, увеличивает свой миротворческий контингент в Дарфуре, что позволяет мирным людям этой суданской провинции надеяться на спасение своей чести и жизни. Тем более, что в данной провинции большинство миротворцев из исламских стран, а значит, они неофициально поддерживают геноцид против христианских народов южного Судана. Разумеется, правительству РФ необходимо как можно скорее принимать меры к возрождению тех православных основ, которые цементировали русское государство на протяжении многих столетий, начиная с крещения Руси. В противном случае успешный опыт сосуществования людей в многонациональном государстве будет утрачен. Поколения, жившие в советском обществе, уйдут, а на их смену придут люди, руководствующиеся собственными корыстными интересами, в лучшем случае - интересами какой-либо ограниченной группы людей, не помнящих, да и не желающих знать о социальных или религиозных идеях всеобщего спасения, спасения всего человечества.
Следует подчеркнуть, что тот факт, что благополучие одной конкретной нации зависит от благополучия остальных народов, уже давно признан не только в России, но и в ряде других стран. Так, известный генерал и политический деятель Нигерии О. Обасанджо отмечает: «Сегодня ни одна страна мира не может считать себя в безопасности, если она не будет думать также о безопасности своих соседей». Справедливость этих слов прекрасно понимают и в иных государствах, в том числе и в России, и в США. Более того, правительство США рассматривает безопасность в контексте унификации по американскому образцу политического устройства во всех странах.
Конечно, идея построения Царствия Божьего на земле не является цементирующей по отношению к современной русской культуре. Данная идея, получившая своё развитие в частных учениях отдельных мыслителей, не принимается Православной Церковью. Сейчас целесообразнее говорить о развитии государственных механизмов регулирования межчеловеческих и межнациональных отношений, направленных к общему благу. Надо признать, что Самюэль Хантингтон во многом прав, считая, что «государства являются основными, даже единственными важными игроками на международной сцене». Действительно, если в Российской Федерации будут намечаться тенденции к определённой замкнутости, обращённости к интересам одной нации, то это может стать губительным для всех граждан, которых объединили российские границы, российское законодательство. Нация, служащая лишь себе, теряет жизненную связь с Богом и начинает по существу подчиняться бесу.
Нация, будучи формой, свидетельствующей об уровне единения определённой группы людей, стремится по своей сущности к открытости, к общению с другими народами, принятию их в свою структуру. Причём, чем больше народов объединит вокруг себя конкретное государство, тем оно станет более жизнеспособным и гибким в реакции на внешние факторы, наконец, будет более глубоким потенциал культуры такого государства. Именно этот культурный потенциал и даст основания для складывания цивилизации (от лат. civilis - гражданственность). Не что иное, как цивилизация, характерными чертами которой являются оседлость, грамотность и наличие городов, даёт основы для формирования государственного устройства общности; а способность цивилизации включать в свою систему множество культур обуславливает появление имперских оснований в развитии государства. Поэтому важно определить вероятные перспективы объединения наций на основе государственных принципов.
Анализ возможных путей объединения народов на основе единых государственных принципов требует определения силы государственного потенциала.
Сама по себе тема государства в русской культуре всегда была ключевой. Никто из русских мыслителей не обошёл проблемы государственности. Многие из них в своих суждениях опирались не только на богословие, антропологию, но и на право. Почти каждый русский философ не просто писал о том, как должна выглядеть страна, её политическое устройство, но и настойчиво добивался реального воплощения своих идей. Конечно, подобные усилия философов редко заканчивались успехами. Так, В.С. Соловьёв из-за своих взглядов относительно смертной казни был отстранён от преподавания в университете, а И.А. Ильин по причине своих политических взглядов был вынужден эмигрировать в Европу. Зачастую же многие политические идеи, философски обоснованные, например, М.А. Бакуниным, В.И. Лениным в той или иной форме, нашли своё воплощение. Бакунин, считавший, что государство, обращённое к подавлению воли людей, себя изжило, предлагал идею автономных свободных обществ, в которых сельскохозяйственные и промышленные ресурсы, средства производства принадлежали бы не государству, а народу - земледельцам, рабочим союзам. Разве не нашла эта идея своей материализации в лозунге большевиков о передаче земель крестьянам, а фабрик и заводов - рабочим, в той же организации коммун, колхозов?! Разве не была осуществлена диктатура пролетариата, которую великолепно обосновал В.И. Ленин?! Разве в 1917 году не был выражен гуманистический характер русской мысли в законе, запрещающем смертную казнь? Такие явления показывают на органичную связь русской культуры с идеей государства. Даже тогда, когда философская мысль опровергала эффективность государственного устройства, она всё равно была обращена к анализу последнего и реализовывалась в определённой форме в качестве части государственной политики.
Тема государственности в качестве стержневой раскрывается и в искусстве. Так, в русских операх, как правило, явно прослеживается идея государственности, ответственности царя за свой народ перед Богом и своей совестью. Если мы станем сравнивать отдельные либретто итальянских и русских опер, то отметим типичную особенность, присущую большинству классических русских опер. Например, тема отношений между мужчиной и женщиной, которой изобилует итальянская опера, в русской опере присутствует в основном в качестве фоновой. Причём, в целом, русские композиторы писали оперы по мотивам реальных исторических событий и весьма редко обращались к мифическим героям, которые часто являются ключевыми фигурами в операх западноевропейских композиторов. Нередко герои русских опер - это конкретные, когда-то реально жившие и вошедшие в историю России люди: такие, как князь Игорь, Иван IV, Иван Сусанин, Борис Годунов. Всех их объединяет то, что они являются государственными деятелями или же героями, сыгравшими важную роль в истории русского государства.
Такая обращённость философской мысли к идее государственного устройства продиктована острейшим осознанием того, что человек должен определиться с окончательным выбором: с Богом он или с бесом? Смысл же государственности, как формы общественного бытия, заключён в создании таких условий, при которых вероятность того, что человек выберет путь к миру Божьему, будет наиболее высокой. Проблематичность ситуации заключена в том, что если в атмосфере демократии большинство людей предпочтёт мир беса, то и государство станет служить организации условий, угодных бесу, а сил противостоять этому - господствующей воле беса - в обществе не будет. Таким образом, государство предстаёт не только формой общественного устройства, но и средством для осуществления выбранного решения. В определённом смысле слова, демократия есть самая справедливая форма правления, при которой правящее меньшинство опирается на мнение большинства. В таких условиях народ как единый организм имеет то, что соответствует его духовному облику, и даже самые благородные или преступные устремления отдельных лиц общей ситуации в стране не изменят. А вот при монархическом правлении лишь один человек задаёт направленность общественному движению, нравственный характер которого зависит уже не столько от интересов большинства, сколько от воли одного человека. В данном случае народ имеет гораздо больше или меньше благ, чем заслуживает, ибо получает их не в силу собственного уровня морального развития, а в соответствии с духовностью или бездуховностью представителя власти - монарха.
Всё же, если демократические принципы для государства нормативны, то для церкви они губительны. Особенно большая опасность таится в обмирщении церкви, её адаптации к несовершенной природе человека. М.Н. Ефременко правильно замечает, что современное российское общество узнаёт о христианстве не столько через церковь, сколько чрез светские общественные организации, которые вносят свои интерпретации православных установок. В результате утрачивается истинная религия как важнейший элемент культуры, задающий характер мышления людей. Становится распространёнными разговоры о Боге, но при этом редки разговоры с Богом, часто можно услышать дискурсы о религии, как связи человека с Богом, но многие из этих дискурсов проходят в условиях отсутствия такой связи. Не так уж часто политические решения принимаются с сознательным учётом их соответствия христианским нормам. Между тем последние помогли бы гражданину выйти в своём мировоззрении за круг интересов своей классовой среды, позволили бы ему мыслить на общегосударственном и даже на общечеловеческом уровне.
Непременно нужно принимать во внимание то, что если интересы нации или отдельно взятого политика преследуют цели, учитывающие мнения, интересы многих народов, всего человечества, то сила включённости конкретного государства в решение общечеловеческих проблем заставит данное государство объединить вокруг себя, как носителя высших духовных ценностей, множество других государств. По сути, попытка объединить множество стран вокруг одной была предпринята и в Российской империи, а также и в СССР. Так, в рамках Советского Союза были консолидированы народы Кавказа, Средней Азии, Прибалтики, Восточной Европы, а ряд самостоятельных стран, таких как Польша, Чехословакия, Румыния, Венгрия и др., - в рамках Варшавского договора с 1955 года. Более того, СССР стремился к объединению по принципу единого социально-политического устройства многих других стран по всему миру. Именно в утверждении социальной справедливости видели свою миссию большинство советских граждан. Причём нельзя говорить, что СССР преследовал цель поглотить независимость государств против их воли. Например, когда Чехословакия и Болгария после Второй Мировой войны пожелали войти в состав СССР, а союзники в этой войне предложили советским войскам принять участие в прямом контроле за Японией, то Советский Союз на это ответил отказом, поскольку считал, что такого рода действия не принесут данным странам благо. Тем не менее нравственный характер внешней политики Советского государства не имел глубинных основ, и по существу такая нравственность не носила высокого духовного характера, ибо атеистическое общество не могло узреть конечного смысла в государственном бытии, а преклонение перед партийными лидерами оказалось не чем иным, как созданием себе кумиров.
В современной России, несмотря на то, что большинство граждан не обладают глубоким религиозным опытом, государственная власть в силах направить людей к духовному совершенствованию. Обратим внимание на то, что на современной карте мира есть множество регионов, где попирание справедливости воспринимается как норма, где такие слова, как «возлюби ближнего своего, как самого себя», остаются гласом вопиющего в пустыне, ибо так очевидна пропасть между должным и действительным. Уверен, что как раз в чувстве ответственности за всё человечество, в стремлении к духовному спасению всех людей лежит путь к спасению самого русского народа, путь к Царству Божьему для всего человечества. Вне этого пути нация замкнётся на своих узеньких, ограниченных интересах, придёт к больному национализму, возможно, даже к нацизму и приобщится к миру беса. Чтобы избежать такой печальной, тёмной будущности, зависимости от зла, необходимо вспомнить истину, выраженную В.С. Соловьёвым в следующих словах: «Спасающийся спасётся. Вот тайна прогресса - другой нет и не будет».
Безусловно, идея ответственности одной нации за всё человечество не должна быть монопольной, ибо в таком случае она неизбежно трансформируется, мутирует в предмет национальной гордыни, что в итоге может послужить основой для вскармливания, возникновения прагматичных настроений и жажды благодарности от мира. Здесь важно понять то, что истинный духовный акт не требует вознаграждения, благодарности, ибо он сам по себе самоценен; всякое моральное действие, смешанное со стремлением, или даже с надеждой, извлечь из него рациональную пользу, теряет своё величие, свою абсолютную ценность и оказывается воспринимаемым через призму его значимости не перед лицом Бога, а перед людьми. Если в православном народе постулируется необходимость обожения чрез стяжание Святого Духа, то следует осознать, что любовь Бога к человеку ничем внешним не обусловлена, ибо Бог самодостаточен и для своего бытия ни в ком не нуждается. Соответственно, давно пора забыть выражения, подобные таким: нам, русским, весь мир что-то должен и вечно, пожизненно чем-то обязан. Подобные высказывания в православной стране неуместны, ибо русский человек служит не миру сему, а, в первую очередь, - Богу. Призванность русской нации состоит не столько в том, чтобы спасти всё человечество, сколько в идее необходимости молитвенно и благочестиво явить миру истину, а чрез эту истину привить христианские чувства, что уже есть основа для спасения человечества. Конечно, среди христианских чувств уместно выделить и чувство ответственности за других людей. Это чувство должно быть характерным не только для россиян, но и для граждан иных стран. В самом деле, русские также несут ответственность, например, за поляков, как и сами поляки - за русских.
Всё же в XXI столетии становится особенно очевидным кризис государственности, которая оказывается всё более и более слабой, уязвимой перед идеей безответственной свободы. Соборное сознание, сплачивающее общество вокруг религии, государства, в большей степени уступает место индивидуализму. Это проявляется во многих областях общественной жизни.
С каждым годом организации, отстаивающие права людей, набирают всё большую силу, защищая как право на жизнь и достоинство личности, так и право на смерть, например, на эвтаназию. В таких условиях понятие личность теряет глубинный духовно-человеческий смысл, вбирая в себя преимущественно юридическое содержание. Необходимо уразуметь, что личность всегда индивидуальна, но индивидуальность не всегда воплощает в себе личность, ибо даже в жёстоком преступнике есть своя индивидуальность. Многие исследователи справедливо констатируют то, что в постиндустриальном обществе основной функциональной единицей становится отдельно взятый человек. На первый взгляд, это явление позитивное, ибо соответствует духу гуманизма, идее самоценности человеческой жизни, а главное - указывает на острую значимость христианского мировоззрения в современной жизни, ибо понятие личность было выработано именно православным богословием. Однако такое положение выдвигает особые требования к индивиду, для которого самодостаточность, онтологическая независимость от всего земного, даже от государства, стала непременным условием для духовного выживания. Если человек слаб, то сила земного несовершенства поставит его зависимым от беса, поэтому необходимо быть очень сильным, волевым. Если индивид сам не защитит себя, то никто в этом бытии этого делать не будет; если он сам не сохранит в своём сердце образ Божий, то во внешнем физическом мире он Его не найдёт и, следовательно, не отразит в своём сознании.
Выбор между Богом и бесом человечеством ещё окончательно не определён, но его обязательно надо сделать в ближайшее время, ибо промедление смерти подобно.