Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
6. Значение «Естественной истории»
В «Своде древнейших письменных известий о славянах» следующие отрывки из сочинения Плиния считаются традиционно относимыми к славянам (венедам, норикам), либо к местности, на которой они обитали:
«II.67.170. Тот же Непот передает о северной окружности [Океана], что Квинту Метеллу Целеру, коллеге Афрания по консулату, но в то время проконсулу Галлии, царем свевов были подарены инды, которые, совершая плавание из Индии с торговыми целями, были внезапно отброшены штормами в Германию. Так разлившиеся вокруг и разделенные надвое со всех сторон земным шаром моря отнимают у нас часть небесного свода непреодолимым ни оттуда сюда, ни отсюда туда течением» [306, С. 22–25].
«III.24.146. С тыла карнов и япидов, где несет себя великий Истр, с ретиями граничат норики… с нориками граничат озеро Пейсо, [и] пустынные земли бойев; однако они уже заняты колонией божественного Клавдия Сабарией и городом Скарабантия Юлия» [306, С. 22–25].
«III.25.148. …другая река, Бакунтий, в Саву впадает у города Сирмия, где община сирмиентиев и амантинов. Оттуда в 45 [милях] Таурун, где Сава смешивается с Данувием. Выше впадают Вальдас, Урпан, сами также небезызвестные» [306, С. 22–25].
«IV.12.80. От него, [Данувия], притом во множестве, суть все племена скифов, однако они различно владеют прилегающими к взморью [пространствами]: в ином месте геты, называемые римлянами даками, в ином сарматы, [называемые] греками савроматами, и из них гамаксобии или аорсы, в ином скифы низкого происхождения, рожденные от рабов, или троглодиты, затем аланы и роксоланы; верхние же [области], между Данувием и Геркинийскими горами, вплоть до Паннонских зимних квартир, где проходит общая граница германцев и Карнунта, отделяющая их от свевов и Ваннианова царства, поля и луга [держат] язиги-сарматы, а горы и ущелья от Мара или Дурия до реки Патисс вытесненные ими даки, тылы держат бастерны и затем другие германцы» [306, С. 22–25].
«IV.13.96-97. …и не меньшей, по представлению, является Энингия. Некоторые передают, что она населена вплоть до реки Висулы сарматами, венедами, скирами, хиррами, что залив называется Калипен и остров в его устье Латрис, затем другой залив, Ланг, пограничный кимбрам» [306, С. 22–25].
«VI.7.18-19. Оттуда [открывается] Меотийское озеро, описанное в Европе. Сразу за Киммерием живут меотики, халы, серны, серреи, скизы, гниссы. Затем реку Танаис, впадающую [в Меотиду] двойным устьем, населяют и сами разделенные на многие племена сарматы, – как говорят, потомки мидян» [306, С. 22–25].
Данные свидетельства Гая Плиния Секунда начали вводиться в научный оборот применительно к российской истории уже с XVIII в. – первопроходцем здесь выступил В.Н. Татищев. Глава 14 «Истории Российской» полностью посвящена «Сказанию Плиния Секунда Старейшего». Отношение к Плинию у В.Н. Татищева было двойственным. –
С одной стороны, «все те великие чины и должности не воспрепятствовали его философскому трудолюбию: он много полезных книг написал, из них же неколико погибло, токмо история естественная с Географиею в 37 книгах состоящая осталась» [1959, С. 162].
С другой стороны, Плинию не чужды были баснословные сказания о народах-монстрах: «… по тогдашнему худому и недостаточному о весчах мира знанию басен много находится, множество различных чудовисч вымышленных, и нигде столько оных, как в пределах наших, яко весьма тогда им мало знаемых, например, люди одноглазые, глаз и рот в грудях имеюсчие, уши, все тело свое прикрываюсчие, одноногие, козии и конские ноги, 6 месяц спясчие, в диких зверей преврасчающиеся и пр. Которое хотя большею частию образно или аллегорично разумеется, как то древним был обычай, однако ж я для избежания непотребнаго пространства большею частию оставил, сие же не он вымыслил, но более Аристей стихотворец и другие, на которых Плиний ссылается» [1959, С. 162].
В.Н. Татищев обратил внимание на неоднозначность отнесения к славянам народов, упомянутых у Плиния, что является актуальным до сих пор: если польские авторы предпочитают именовать славянами даже некоторые неславянские общности, то немецкие ученые «некоих славян к себе неправо натягивают» [1959, С. 137].
К «венедской проблеме» В.Н. Татищев обращается и далее, причем утверждает, что «Генеты Славяне были» [1959, С. 443].
Родство венедов и славян отстаивал в XVIII в. и М. Ломоносов:
«Венды и Анты соединяясь со сродными себе славянами умножали их силу. Единоплеменство сих народов нетокмо нынешнее сходство в языках показывает, но и за тысячу двести лет засвидетельствовал Иорнанд…» [1307, С. 9].
Специально обратил он внимание и на известие Плиния о венедах:
«И Плиний также свидетельствует, что в его время около Вислы обитали Венды и Сарматы» [1307, С. 9].
Выводы, правда, относительно родства славян и венедов, оказались достаточно прямолинейными:
«Итак народ Славенопольский по справедливости называет себя Сарматским; и я с Кромером согласно заключить не обинуюсь, что Славяне и Венды вообще суть древние Сарматы» [1307, С. 10].
Знаменитый историограф российский, Н.М. Карамзин, также не смог обойти вниманием сообщения римских историков:
«Во времена Плиния и Тацита, или в первом столетии, Венеды жили близ Вислы, и граничили к югу с Дакией» [1095, С. 15].
Н.М. Карамзин однозначно относил венедов к славянской общности:
«Сие известие для нас любопытно и важно, ибо венеды, по сказанию Иорнанда, были единоплеменники Славян, предков народа Российского» [1095, С. 15].
П. Шафарик даже пошел значительно дальше, указывая не только на термин «венеды», но также на имя «сербов» в труде античных географов:
«Впрочем, хотя мы и не имеем столько богатых источников о древнем названии Сербов для того времени, которым ограничиваются наши исследования, сколько о названии Виндов, тем не менее есть у нас два важных и замечательных свидетельства, показывающих, что это имя, в своем настоящем виде, действительно существовало и известно было другим народам уже за несколько столетий до Иорнанда и Прокопия. Свидетельства эти принадлежат известным писателям, Плинию, Римлянину и Птолемею, Греку…» [2104, С. 277].
Согласно Л. Нидерле, «первые достоверные известия о славянах относятся к I–II векам н.э. Славяне появляются в них под наименованием венедов. К этим сообщениям относятся сообщения Плиния… Что же касается моей точки зрения, то я не сомневаюсь в том, что венеды Плиния, Тацита и Птолемея, также как венеды Иордана, Прокопия и более поздних историков, всегда были славянами. Их наименование – венды, венеды – не было собственно славянским, а являлось, очевидно, названием чуждого происхождения, которое дали славянам их соседи. Значительная распространенность названий с основой vind или vend на землях, заселенных когда-то кельтами, дает основание предположить, что эти названия кельтского происхождения» [1462, С. 39–40].
А.Л. Погодин специально обращается к сообщениям Плиния в своих исследованиях славянских передвижений. Он акцентирует внимание на фантастическом контексте сообщений римского ученого:
«Плиний дает для нас мало нового. Хотя он уже в состоянии проследить течение Дуная и указать точно на место его появления, однако внутренность Германии все еще представляется для него в самых туманных очертаниях, а северные берега ее он описывает со слов древних, давно уже устаревших географов. Да и интересуют они его очень мало, едва ли лишь не постольку, поскольку речь идет о янтаре, который во времена Нерона сильно вошел в моду у римлян» [1727, С. 13].
Мнение А.Л. Погодина, по сути, разделяется авторами знаменитого «Свода древнейших письменных известий о славянах», крайне осторожными в отождествлении славян и венедов:
«Для древнего автора такая трансплантация этнонима была естественна и непротиворечива, поскольку он изначально ассоциировался с северной окраиной ойкумены. Но характерно, что Плиний поместил упоминание венедов в полусказочный контекст: он понимал, что венеды побережья Северного Океана – один из элементов древних легендарных представлений, а не живой, современной ему реальности. Прочных оснований для отождествления их со славянами текст Плиния не дает» [306, С. 35].
Тем не менее, достаточно большая группа отечественных исследователей склонны все-таки к отождествлению славян и венедов в той или иной степени (Державин, Мавродин, Рыбаков, Седов и т.д.).
Н. Державин полагал, что славяне впервые выступили на исторической арене в I–II вв. под именем венедов:
«Сравнительно с древнейшими европейскими народами, – утверждает ученый, – каковы, например, греки и римляне, славяне впервые выступают в истории довольно поздно, но не позже, чем другие современные европейские народы – германцы, французы, англичане. Первые упоминания о славянах восходят к концу I и ко II вв. н.э. В этих известиях славяне выступают под именем народа венеды или венеты. Известия эти мы находим, прежде всего, у знаменитого ученого и писателя Плиния Старшего (23–79 гг. н.э.)» [951, С. 22].
На основании сообщений античных ученых, в том числе, Плиния Старшего, В.В. Мавродин делает выводы о территории их расселения в первые столетия новой эры, однозначно именуя венедов славянами:
«Сравнивая и сличая скупые свидетельства древних авторов, мы можем сделать вывод, что венеды обитали к северу от Карпат до Балтийского моря («Венедского залива»). Отсюда северная граница расселения венедов шла на восток вдоль полосы озер и болот к Нареву и Припяти и на запад заходила за Вислу к Одеру. Южная граница венедов от северных склонов Карпат шла на восток вдоль лесостепной полосы, в юго-западной части которой венеды были соседями даков, а в юго-восточной – сарматов» [1343, С. 27].
Б.А. Рыбаков не только связывал венедов со славянами, но и привязывал их к определенным археологическим культурам:
«Сведения Плиния относятся к славянской пшеворской культуре, а Тацита – отчасти и к зарубинецкой. Предельная краткость сведений этих двух римских авторов хорошо объясняется отрезанностью тогдашних славян от греко-римского мира в пшеворской области – германцами, а в зарубинецкой – сарматами. В эпоху Плиния и Тацита «великий народ венедов» занимал в Европе обширную область шириной около 600 км в меридиональном направлении и около 1600 км с запада на восток» [1802, С. 34].
В.В. Седов начинает письменную историю славян именно с упоминания их в сочинении Плиния:
«Относя этноним венеды, встречающийся в источниках первой половины I тысячелетия н.э., к славянам, большинство исследователей полагает, что это не самоназвание славянского этноса. В источниках раннего средневековья, славяне никогда не именуют себя венедами. Очевидно, так называли славян их соседи… Где-то между ингевонами, скирами и сарматами около Вислы и в более восточных землях и следует локализовать венедов Плиния» [1850, С. 5–6].
Весьма любопытные, хотя и спорные соображения, высказаны С.В. Цветковым относительно связей славян и кельтов:
«Автору данной работы представляется наиболее близкой версия, что венеты – это воспринявшее кельтскую культуру славянское племя, которое в результате кельтской экспансии было в итоге разбросано по периферии кельтского мира и существовало как на кельтских островах, так и на побережьях Северного, Балтийского, Средиземного морей и даже в Малой Азии» [2070, С. 27].
Таким образом, краткое, но от того не менее ценное упоминание о венедах Плиния Старшего, дает некоторое основание утверждать, что западной границей венедов были быстрые струи Вислы.
Это говорит, во-первых, что кругозор римлян уже простирается гораздо дальше, в самую глубь варварских земель, что отражает не только повышение уровня географических знаний, но также и интереса к северным варварам.
Но, во-вторых, венеды упоминаются среди других племен – сарматов, скиров, хирров, никак не выделяясь из их числа. Никаких сведений об их внутреннем политическом и правовом устройстве, никаких намеков по этому поводу.
Не странно ли это? Единственное вразумительное объяснение – недостаток информации о них, испытываемый римскими географами эпохи Юлиев-Клавдиев и первых Флавиев.
Итак, в это время судьбы римской державы не соприкасались напрямую с судьбами венедов. В то же время и Плиний, и картографы, все же были осведомлены о них, хотя и недостаточно полно.
Чем это можно объяснить? Дело в том, что Плиний не мог лично наблюдать за образом жизни славян. Основным источником для него могли стать сведения побывавших там купцов. – Ведь в течение всего I в. Римская империя, неустанно воюя с германскими племенами на Рейне и распространяя на них свое влияние, не могла достичь венедских земель. Независимыми продолжали оставаться и даки. Поэтому границами мировой державы оставались Рейн и Дунай, и непосредственных контактов с венедами не было, хотя наиболее предприимчивые купцы и путешественники, видимо, достигали их владений.