Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
2. Биография Прокопия Кесарийского
Теперь следует обратить внимание на жизненный путь Прокопия, не менее удивительный и насыщенный, чем его произведения.
Прокопий был родом из палестинской Кесарии, следовательно, эллинизированным сирийцем, родился около 500 г. [338, С. 423].
Этот город был основан финикийцами, со 2 в. до н.э. перешел под власть Иудеи. В правление Ирода Великого город был переименован и расширен; однако с падением иудейского владычества город стал резиденцией римских наместников Иудеи, в том числе и Понтия Пилата. Впоследствии Кесария становится епископией, со школой ученых и библиотекой. Кесария известна не только как родина Прокопия – до него там проживали Ориген и Евсевий [1876, С. 259]. В эпоху Юстиниана Великого Кесария являлась не только административным центром, но и видным торговым городом. Сохранилась там и достойная риторическая школа [338, С. 423].
Кесария являлась отличным местом для формирования такой одаренной творческой личности, какой стал Прокопий.
Однако вот что обращает внимание – и Прокопий (Кесария), и Псевдо-Захария (Амида), и Иоанн Эфесский (Амида), и Феофилакт Симокатта (Александрия) родом были исключительно с восточных провинций Империи. И все они сохранили ценнейшие предания о «росах» или славянах. Выше уже упоминалось об устных источниках информации Псевдо-Захарии, равно как и об общих ее источниках с известием о северных славянах Феофилакта Симокатты и Феофана Исповедника, о нескольких сходных характеристиках так называемых «росов» и славян. Однако как минимум две характеристики славян, подобные вышеназванным, встретим мы и у Прокопия в его знаменитом описании антов и склавинов:
«VII. 14. (22) Ведь племена эти, склавины и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народовластии, и оттого у них выгодные и невыгодные дела всегда ведутся сообща. А также одинаково и остальное, можно сказать, все и у тех и у других, и установлено исстари у этих варваров. (23) Ибо они считают, что один из богов – создатель молнии – именно он есть владыка всего, и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных. Предопределения же они не знают и вообще не признают, что оно имеет какое-то значение, по крайней мере, в отношении людей, но когда смерть уже у них в ногах, охвачены ли они болезнью или выступают на войну, они дают обет, если избегнут ее, сейчас же совершить богу жертву за свою жизнь; а, избежав смерти, жертвуют, что пообещали, и думают, что этой-то жертвой купили себе спасение. (24) Однако почитают они и реки, и нимф, и некоторые иные божества и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания. А живут они в жалких хижинах, располагаясь далеко друг от друга и каждый меняя насколько можно часто место поселения. (25) Вступая же в битву, большинство идет на врагов пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не одевают; (26) некоторые же не имеют [на себе] ни хитона, ни [грубого] плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срамные части, так и вступают в схватку с врагами. Есть у тех и других и единый язык, совершенно варварский. (27) Да и внешностью они друг от друга ничем не отличаются, ибо все они и высоки, и очень сильны, телом же и волосами не слишком светлые и не рыжие, отнюдь не склоняются и к черноте, но все они чуть красноватые. (28) Образ жизни [их] грубый и неприхотливый, как и у массагетов, и, как и те, они постоянно покрыты грязью, – впрочем, они менее всего коварны или злокозненны, но и в простоте [своей] они сохраняют гуннский нрав. (29) Да и имя встарь у склавинов и антов было одно. Ибо и тех и других издревле называли «спорами», как раз из-за того, думаю, что они населяют страну, разбросанно расположив свои жилища. (30) Именно поэтому они и занимают неимоверно обширную землю: ведь они обретаются на большей части другого берега Истра. Вот так обстоит дело с тем, что касается этого народа» [335, С. 183–185].
Таким образом, анты и склавины Прокопия Кесарийского обладают многими качествами, коими наделил «росов» Псевдо-Захария, а северных славян – Феофилакт Симокатта – Феофан Исповедник:
Во-первых, согласно Прокопию, большинство славян сражается пешими. То же мы видим и в труде Сирийского Анонима, упомянувшего о не конном народе «hros».
Во-вторых, автор «Войн» считает славян высокими и очень сильными. Однако и у Псевдо-Захарии сообщается об огромных конечностях «росов»; у Феофилакта Симокатты император Маврикий изумляется размерами тел и огромности членов славян, обитавших у оконечности Западного Океана; а в редакции Феофана Исповедника – здоровью и величине их тела.
В-третьих, нравы антов и славян весьма идеализируются Прокопием: он считает их менее всего коварными и злокозненными, хотя и в простоте своей сохраняющими гуннский нрав. Псевдо-Захария также идеализирует «росов» – будто бы они не имеют оружия; то же сообщают Феофилакт Симокатта и Феофан Исповедник, объясняющие это необыкновенное миролюбие склонностью славян к мусическим упражнениям.
В-четвертых, весьма показательно сравнение Прокопием образа жизни славян и антов, грубого и неприхотливого, с образом жизни массагетов. Сравнение это далеко не случайно:
«Массагеты, скифское племя на территории Закаспия и Приаралья. Первая попытка их покорить, предпринятая персидским царем Киром II в 529 г. до н.э., окончилась неудачей. В результате походов Дария I в 518–514 гг. до н.э. их земли вошли в состав персидской державы, а после ее разгрома – в империю Александра Македонского. Антимакедонское восстание в 330–328 гг. до н.э. потерпело поражение. Со временем массагеты слились с другими степными племенами» [1876, С. 335].
Массагеты – степняки; их сравнение со славянами, не кочевым, хоть и активно расселяющимся народом, в целом, не отражает реальной действительности. Однако недаром ведь Псевдо-Захария вспомнил об «амазонках», соседствующих с «росами». – Налицо общая тенденция использовать образы античности для описания «росов», антов и склавинов. Кроме того, этим подчеркивалась связь славянского мира и кочевого; в конечном счете, массагеты – скифы; «амазонки» же связываются античными географами и историками с «женоуправляемыми» сарматами, да и с теми же скифами.
Мы видим, что все три автора – Псевдо-Захария, Прокопий Кесарийский, Феофилакт Симокатта – как будто при описании «росов» и славян используют весьма сходные идеи и традиции. Даже сравнение их либо с амазонками («женоуправляемыми» сарматами) либо с массагетами (скифами) выдает наличие у всех вышеназванных авторов каких-то общих источников информации. При этом крайне примечательно, что все три автора происходят из восточных провинций Ромейской державы (Амида, Кесария, Александрия).
Итак, мы отметили некоторую общность источников Прокопия и других упомянутых ранее авторов, что является весьма существенным и примечательным фактом. Имеется в виду, конечно, только определенная общность идей, источников и традиций, однако ни в коем случае – форм изложения. В отличие от основной части сочинения Псевдо-Захарии, «Войны» Прокопия не являются компилятивным произведением. Правда, рассказ о народах Северного Кавказа и о росах Сирийского Анонима как раз является плодом обработки последним устного источника и не похож на обработку компилятора.
Прокопий, таким образом, воспитывался в той питательной среде, которая даровала Византии не одного талантливого автора. Кесариец был весьма образованным человеком: из его сочинений следует, что он блестяще знал таких античных авторов, как Гомер, Фукидид, Геродот, Ксенофонт и многих других историков и поэтов. Он блестяще знал греческую историю классического периода. Однако эпоху, последовавшую за Александром Македонским, он, видимо, знал недостаточно полно и ясно. Римская история известна ему значительно слабее, нежели греческая.
Особенно хорошо знаком он был с греческой и римской мифологией, с выдающимися поэмами Гомера «Илиадой» и «Одиссеей, а также с «Энеидой» Вергилия.
Все это было следствием особенностей византийского образования той эпохи, базировавшегося на изучении Гомера и классических авторов. Естественно, что эти особенности не могли не оказать влияния на стиль Прокопия, архаико-аттический, свойственный представителям ранневизантийской среды.
Существует несколько диаметрально противоположных точек зрения на социальное происхождение Прокопия. Одни исследователи возводят его род к старой римской сенаторской знати [2004], другие видят в нем представителя служилой знати, однако не столичной, а провинциальной, сформировавшейся «в результате слияния представителей военно-административного аппарата империи и родовитой аристократии греческих полисов (куриалов)» [338, С. 430].
Образование Прокопий получил, судя по всему, не только риторическое, но и юридическое, в Бейруте, являвшемся одним из культурных центров византийской цивилизации на Востоке. Отсюда и его внимание к законодательной деятельности Юстиниана, особо ярко прослеживаемое на страницах «Тайной истории».
Время появления Прокопия к имперской столице неизвестно, однако уже в 527 г. он был определен в качестве секретаря и советника к полководцу Велисарию. Подобное назначение мог, конечно, получить лишь человек, которому либо сам император, либо его ближайшее окружение, доверяло.
В 527–531 гг., вместе с Велисарием, он находится на восточных границах Империи, где в это время разразилась война с персами: там начинает закладываться основа I части его знаменитой трилогии – «Война с персами».
Непосредственный очевидец и участник событий, он без труда мог собирать о них ценнейшие материалы, недоступные кабинетным ученым.
В 531 г. Прокопий и Велисарий были возвращены в столицу, однако, как это ни парадоксально, как будто попали на очередной театр боевых действий – в 532 г. произошло знаменитое и кровавое восстание «Ника», также описанное Прокопием в книге о персидской войне.
После этого Прокопий находится в Северной Африке (533–536 гг.), где Велисарий сокрушил королевство вандалов и присоединил его прежние владения к Ромейской державе.
После отъезда оттуда Велисария Прокопий в качестве советника при наместнике Северной Африки Соломоне участвует в подавлении народных восстаний.
В 536 г. мы наблюдаем Прокопия в Италии, где он, вновь с Велисарием, участвует в войне Империи с италийскими остготами (536–541 гг.).
В 541 г. судьба посылает Прокопия на восточные рубежи, где вновь идет ожесточенная война с персами.
542 г. застает Прокопия в столице, где он с ужасом наблюдает, как ужасная эпидемия чумы опустошает Константинополь и всю Империю.
После этого он, вновь с Велисарием, направлен в Италию, где война с готами, как будто бы победоносно завершившаяся к 540 г., разгорелась с новой силой.
Неудачи в итальянских компаниях 540-х гг. стоили Велисарию потери статуса главного полководца Империи. Вместе с ним уходит в политическую тень и Прокопий.
Однако литературная его карьера в 540–550-е гг. превосходит по признанию современников его заслуги государственного деятеля.