Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
2.4. Начало учебной работы и первые результаты
С началом занятий выяснилось, что строго следовать утвержденной программе обучения не представляется возможным из-за слабой подготовки учащихся. Некоторые из них не владели русским языком. Из отчетов о деятельности училища за 1825 г. видно, что «воспитанники более всего были заняты русским языком, дабы впоследствии времени они могли легко понимать преподавание наук на этом языке»20. Прежде чем начать изучение арабского и персидского языков, нужно было выучить арабский алфавит и научиться читать и писать по-татарски. Освоение сразу многих предметов было непосильно для начинающих, особенно для воспитанников «не имеющих до сего времени никакого понятия об образовании». Поэтому не было начато преподавание немецкого языка, а в отведенное для него время
«воспитанники занимались французским языком и чистописанием оного». Математическую географию и всемирную историю также не начинали, «потому что оные должны в преподавании последовать уже за хорошим чтением и разумением русского языка». Назначенное для них время «было употреблено на чистописание русского языка и на большее занятие арифметикой».
Но уже в отчете за сентябрьскую треть 1826 г. сообщалось, что за предыдущий год в русском языке «воспитанники довольно уже оказали значительные успехи» и поэтому в этом году стали изучаться история, география, арифметика и немецкий язык21. В более поздних отчетах утверждалось, что обучение идет успешно и в соответствии с программой.
В 1827 и 1829 гг. вновь производился набор учащихся, так что в 1830 г. в Неплюевском училище были укомплектованы все три класса: в старшем классе насчитывалось 9 воспитанников, в среднем – 17, в нижнем – 22. Как видно, например, из «Ведомости о состоянии Оренбургского Неплюевского училища за генварскую треть 1830 года»22, в нижнем классе занимались чтением молитв и изучением основ религии, чистописанием на разных языках, а также знакомились с арифметикой и началами всеобщей истории и географии. В среднем классе, помимо основ религии, проходили грамматику русского и других языков, продолжали изучать арифметику, историю, географию и занимались рисованием.
В программе верхнего класса значилось: по татарскому языку – «перевод с российского и письмо с диктовкой», по персидскому – «перевод и разговор», по арабскому – грамматика, по французскому – «перевод и письмо с диктовкой». По русской словесности в верхнем классе осваивали начала риторики. Кроме того, изучались арифметика, алгебра и геометрия, а также российская история и математическая география.
К этому времени директору училища Г. Ф. Генсу стало ясно, что программа обучения воспитанников сильно перегружена. Об этом и других недочетах в организации учебного процесса шла речь в его донесении П. К. Эссену от 5 марта 1830 г. Он писал: «Опыты пяти лет, истекших после открытия Неплюевского военного училища, открыли некоторые недостатки и неудобства, препятствующие училищу принести отечеству вообще и здешнему краю в особенности желаемую пользу»23. Г. Ф. Генс настаивал на том, что необходимо усовершенствовать систему преподавания, а для этого требовалось внести в устав училища некоторые изменения.
Трудности преподавания по столь сложной программе приходилось преодолевать преподавателям Неплюевского училища. Только в 1830 г. вышло постановление, которым они уравнивались в правах с преподавателями гимназий. При этом старшие учителя, получившие согласно табели о рангах чиновников чин 9 класса, должны были иметь университетское образование. От младших учителей, имевших чин 10 класса, требовалось свидетельство университета о том, что на испытании они показали необходимые для преподавателя познания24.
Из работавших в то время учителей к старшим были причислены инспектор классов А. Н. Попов, преподававший историю и географию, и преподаватель русской словесности Н. И. Ильин. Старшим учителем стал и преподаватель математики Дмитрий Иванович Сапожников, который в 1829 г. окончил Казанский университет с званием «действительный студент» и с 21 марта 1830 г. работал в Неплюевском училище25.
В 1829 г. в штат преподавателей был принят Дезире Федорович Дандевиль (1770–1843) – французский военнопленный, навсегда оставшийся в России. Он получил университетское свидетельство о познаниях, достаточных для преподавания французского языка, и получил должность младшего учителя26. С Неплюевском училищем связана вся его дальнейшая деятельность. В отличие от него только три года проработал в училище другой «иностранец – отставной прусский поручик» С. И. де ла Серре, который с 1828 г. преподавал немецкий язык, арифметику и алгебру27.
В этот период Г. Ф. Генс, которому по должности директора приходилось вникать во все подробности учебного процесса и хозяйственной жизни училища, решал и другую важную задачу. Когда в 1826 г. было официально подтверждено высочайшее соизволение на постройку нового здания, он лично разработал его проект и взял на себя руководство строительством. Нужно было действовать быстро, так как в старом здании, стремительно ветшавшем, с трудом могли разместиться учащиеся наборов 1827 и 1829 гг. Поэтому срочно подвозились строительные материалы. Г. Ф. Генс доносил военному губернатору: «Если не заготовятся оные и не будут сделаны цоколь и фундамент, то едва ли здание может быть закончено в 1829 году»28. В действительности строительство нового дома (сейчас улица Ленинская, 25) завершилось в 1830 г.29
Рис. 3. Здание Оренбургского военного училища
В начале 1829 г. Г. Ф. Генс попросил начальство уволить его с должности директора Неплюевского училища, мотивируя это тем, что в 1825 г. он был назначен председателем Оренбургской Пограничной комиссии и продолжал заведовать инженерной частью Отдельного Оренбургского корпуса. Как сообщал П. К. Эссен в Петербург, «при всем усердии его он не может успевать в надзоре над училищем»30. Кандидатура претендовавшего на это место подполковника П. Е. Евдокимова была отвергнута в Совете по военно-учебным заведениям, так что вопрос остался ждать своего решения.