Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
Константин Демьянович Артюхов
Сменивший Г. Ф. Генса в 1832 г. в должности директора Неплюевского военного училища инженер-капитан Константин Демьянович Артюхов (1796–1841) был тогда одним из уважаемых старожилов Оренбурга. Не случайно, рекомендуя его на эту должность, военный губернатор П. П. Сухтелен заметил: «По убеждению моему, трудно будет приискать директора, более сего офицера достойного»286.
К. Д. Артюхов получил известность в литературе в связи с тем, что его отметил А. С. Пушкин, посетивший город в 1833 г. Год этот для оренбуржцев был богат важными событиями. Весной к всеобщей горести скоропостижно скончался всеми почитаемый и любимый военный губернатор П. П. Сухтелен, правивший недолго, но успевший сделать много полезного для города и края. На его место был назначен мало кому здесь известный В. А. Перовский, молодой генерал, отличившийся в войнах и близкий к императорскому двору. Его ожидали настороженно и с опаской.
В. А. Перовский прибыл летом со своей столичной «командой». В нее входил новоиспеченный чиновник особых поручений В. И. Даль, в прошлом – морской офицер, затем военный врач, ставший к тому времени известным писателем. Новоприбывшим предстояло как можно скорее войти в курс дела и сблизиться с местными сослуживцами, среди которых им встретилось немало образованных военных и штатских чиновников, прослуживших в пограничном Оренбурге много лет и хорошо разбиравшихся в сложных вопросах управления краем.
Вступив в должность, В. А. Перовский сразу совершил ознакомительную поездку «для обозрения некоторых частей губернии», а В. И. Даль был с той же целью командирован в земли уральского казачьего войска. По возвращении они были крайне обрадованы: 18 сентября – «нежданный и нечаянный» – приехал А. С. Пушкин и остановился в загородном губернаторском доме у своего старого знакомца Перовского, с которым был «на ты». В. И. Даль, как известно из его воспоминаний, постоянно сопровождал А. С. Пушкина в Оренбурге и ездил с ним в «историческую Бердинскую станицу» [14, с. 260].
Таким образом, А. С. Пушкин общался в Оренбурге прежде всего со своими столичными приятелями – В. А. Перовским и В. И. Далем. Но во время поездки здесь у него появились и новые знакомые. О том, кто из них произвел на него наибольшее впечатление, Пушкин дал понять, переслав в 1835 г. через Перовского свой только что вышедший из печати труд, «Историю Пугачевского бунта», наказному атаману уральского казачьего войска В. О. Покотилову и директору Неплюевского военного училища инженер-капитану К. Д. Артюхову.
С К. Д. Артюховым Пушкин познакомился в день приезда. В. И. Даль рассказывает, как с дороги «свел его в прекрасную баню к инженер-капитану Артюхову, добрейшему, умному, веселому и чрезвычайно забавному собеседнику, где в предбаннике расписаны были картины охоты, любимой забавы хозяина» [14, с. 265–266]. Гость, по словам В. И. Даля, «тешился этими картинами, когда веселый хозяин, круглолицый, голубоглазый, в золотых кудрях, вошел, упрашивая Пушкина ради первого знакомства откушать пива или меду». В последовавшей затем дружеской беседе Артюхов красочно и забавно описывал охоту на вальдшнепов. Эту беседу Пушкин вспомнил в записке к Перовскому, передавая с ним свою книгу «тому охотнику, что вальдшнепов сравнивает с Валленштейном или с Кесарем» [65, с. 83].
К. Д. Артюхов вместе с В. И. Далем сопровождал А. С. Пушкина в Бёрды и присутствовал при его разговоре с казачкой Бунтовой. Этот эпизод со слов последней описала гостившая в Оренбурге девица Воронина, встретившаяся с Бунтовой через несколько дней. Казачка говорила, что робела, рассказывая незнакомому Пушкину о Пугачеве, но успокаивало присутствие Артюхова, по ее словам, «приятеля нашего», который наверняка «не захотел бы ввести нас в беду» [11, с. 660].
В. И. Даль, крепко сдружившийся с К. Д. Артюховым, не раз упоминал о нем с большой симпатией. В очерке «Охота на волков» он описан как «всеми любимый охотник, не унывавший никогда, нигде и ни при какой невзгоде и умевший смешить всех» [15, с. 114]. В другом очерке В. И. Даль сообщал, что Артюхов помогал ему в экспериментах, которые должны были подтвердить действенность гомеопатических методов лечения, и характеризует его как «человека здорового телом и душой»[16, с. 340]. Они оба принимали участие в Хивинском военном походе зимой 1839–1840 года. Подпись В. И. Даля значится под духовным завещанием К. Д. Артюхова287, составленном 28 апреля 1841 г. во время болезни, которую он получил в этом походе и от которой так и не оправился.
Биографию К. Д. Артюхова, остававшуюся ранее практически неизвестной, восстановил Р. В. Овчинников, исследователь жизни и творчества А. С. Пушкина. В его очерке [56] использованы как имеющиеся в литературе отрывочные и скупые сведения о К. Д. Артюхове, так и архивные документы, прежде всего формулярный список и духовное завещание.
По словам Р. В. Овчинникова, ему удалось «воссоздать жизненный путь и облик пушкинского знакомца по Оренбургу, глубокого знатока степного края неутомимого собеседника, добряка и жизнелюбца Константина Демьяновича Артюхова». Однако в Государственном архиве Оренбургской области имеется немало материалов, которые показывают этого незаурядного человека в ином свете – как высокообразованного военного картографа, одного из членов Оренбургской инженерной команды, чьими трудами в 1820–1825 гг. составлялась первая географическая карта Казахстана и Средней Азии.
В формулярном списке К. Д. Артюхова288, составленном в 1834 г., значится, что он происходит «из российских дворян Пензенской губернии, женат на дочери титулярного советника Неплюева, Елизавете Ивановне; детей нет». Их имущество – «за женой состоит в Оренбурге благоприобретенный деревянный дом». Образование К. Д. Артюхов получил в Петербурге, закончив в 1813 г. 2-й кадетский корпус, и был «командирован кондуктором 2-го класса в Оренбургскую инженерную команду. Он прибыл в Оренбург 18 сентября 1813 г., а в июне 1816 г. – « по предписанию высшего начальства» – был отправлен в столицу для продолжения образования в Главном инженерном училище. Это учебное заведение находилось под патронажем великого князя Николая Павловича (будущего императора Николая I), который в 1818 г. стал генерал-инспектором по инженерной части [33]. Выпускники получали хорошую профессиональную подготовку, что подтверждается утверждением К. Д. Артюхова, что он «знает: фортификацию, механику, физику, часть химии, начертательную геометрию, строительное искусство».
Закончив училище в декабре 1819 г., К. Д. Артюхов вернулся в Оренбург 19 февраля 1820 г. в чине полевого инженер-прапорщика.
Здесь в это время шла активная подготовка к отправлению в Бухару русской дипломатической миссии, которую возглавлял А. Ф. Негри. Включенная в нее группа военных топографов под руководством капитана Е. К. Мейендорфа должна была дать топографическое описание земель по пути следования миссии. Это требовалось для составления карты зауральских степей и Средней Азии, в то время совершенно не известных науке. Чтобы эта карта охватила возможно большую территорию, было решено отправить еще одну топографическую экспедицию в район, находящийся в стороне от маршрута бухарской миссии.
В работе этой второй экспедиции принял участие К. Д. Артюхов. Из посвященного ей объемистого архивного дела289 видно, что Е. К. Мейендорф, прибывший в Оренбург в сентябре 1820 г., предписал П. К. Эссену отправить следующей весной двух военных инженеров для «общего обозрения пространства между крепостями Орской и Троицкой, горою Свинцовою, рекою Тургаем». Каждый из ее участников, пройдя со своим отрядом примерно по 2400 верст, должен был представить материалы, которые дополнят данные, полученные миссией Негри. При этом Е. К. Мейендорф рассчитывал, что в экспедиции примет участие Г. Ф. Генс, познакомившийся с этим районом в 1815 г., но, узнав, что это невозможно, заключил: «Я желаю, чтобы командирован был инженер-поручик Артюхов, о способностях коего, деятельности и усердию к службе я слышал самые лестные отзывы»290. Вторым участником экспедиции по решению Эссена стал инженер-подпоручик К. М. Тафаев, также «известный по своим способностям с весьма хорошей стороны».
В выданной им подробной инструкции291 говорилось, что они должны, во-первых, собрать топографические сведения об исследуемом пространстве, во-вторых, «узнать возможность его заселения» и, в-третьих, «заметить удобнейшие места для заведения крепостей, редутов и содержания кордонов в летнее время». Предстояло «с возможною подробностью описать горы, озера, болота, реки, ручьи, леса, кустарники и качества почвы земли относительно заведения хлебопашества». Особо подчеркивалось: «Вы имеете определить астрономическими наблюдениями долготу и широту устья реки Кобыря, Свинцовой горы – места самого важного в сей части степи, и по удобности нескольких других пунктов, могущих облегчить составление карты сей полосы»292.
В формулярном списке К. Д. Артюхова записано, что 10 мая 1821 г. он «отправился из Орской крепости в киргизскую степь для военно-топографического обозрения части оной, заключающейся между Орской крепостью, урочищем Тюгушкин, Свинцовою горою и дорогою от сей горы к Троицкой крепости». При реке Кара-Тургае 17 июля членам экспедиции пришлось отражать военное нападение большого отряда кочевников, захвативших у них несколько лошадей
и верблюдов. Возвратилась экспедиция через четыре месяца: 1 сентября К. Д. Артюхов прибыл в Таналыкскую крепость, а 9 сентября – в Оренбург.
Архивные документы показывают, с какими большими трудностями было связано выполнение задания. Представляя отчет о результатах, полученных экспедицией, П. К. Эссен свидетельствовал «о неутомимых трудах» К. Д. Артюхова и К. М. Тафаева, о том, что «испытывая сильные жары минувшего лета, снося все тяготы, сопровождавшие путь их по пространствам киргиз-кайсацких степей, они благоразумно преодолевали множайшие препятствия, затруднявшие успех порученного им дела, и благополучно совершили оное»293.
К. Д. Артюхов в своем донесении294 сообщил, что они составили генеральную карту обследованного района и топографическую карту, состоящую из 123 листов, а также астрономическими методами определили географическую широту Свинцовой горы. Он очень подробно описал маршрут экспедиционных отрядов, который в силу сложных обстоятельств несколько отличался от предусмотренного инструкцией. Он писал: «Изъясненные обстоятельства воспрепятствовали нам исследовать реку Кара-Тургай, о которой, впрочем, мы старались собрать сведения от киргизцев, сколь можно вернее и подробнее».
В формулярном списке К. Д. Артюхова указано, что «за ревностную и отлично-усердную службу, в сей экспедиции оказанную», он был награжден 28 июня 1822 г. орденом Св. Анны 3 степени.
В 1823 г. К. Д. Артюхов стал участником военно-топографической экспедиции в зауральскую степь под командованием полковника Ф. Ф. Берга. Во время похода группой топографов была произведена съемка пространства между реками Уралом, Орью и Эмбой [67]. В эту группу, кроме К. Д. Артюхова, входили К. М. Тафаев, участник миссии Негри капитан А. К. Тимофеев, прапорщики Н. В. Балкашин и Г. С. Карелин, впоследствии известный натуралист и путешественник. Архивные документы295 рассказывают об обстоятельствах этого нелегкого похода.
В формулярном списке К. Д. Артюхова записано, что 10 мая 1823 г. он «был отряжен в Орскую крепость, а оттуда – в экспедицию по Высочайшему повелению в киргизскую степь под командованием свиты Его Императорского Величества полковника Берга для военно-топографических съемок, преследования и усмирения мятежных киргизцев». Отмечено, что 8–11 июня 1823 г. он участвовал «в действительных сражениях в вершинах реки Эмбы», 18 июня прибыл в Уральск, а оттуда в Оренбург и что «за ревностную службу и отличные труды, в оной экспедиции понесенные, Всемилостивейше награжден орденом Святого Владимира 4 степени».
В 1826 г. К. Д. Артюхов был произведен в штабс-капитаны. Из формулярного списка выясняется, что, продолжая службу, К. Д. Артюхов 15 мая 1828 г. был «командирован в Казань на пороховой завод для составления проекта на исправление старых и возведение новых заводских строений». В Оренбург он вернулся – «по исправлении такового поручения» – 27 мая 1829 г.
18 июня 1832 г. К. Д. Артюхов, получивший в 1831 г. чин капитана, был утвержден директором Неплюевского военного училища и тогда же «был командирован в Москву для узнания порядка и устройства находящихся там учебных заведений» и «изъясненное поручение с 10 августа по 10 октября того же года исполнил с успехом».
Об этой поездке и начале своей деятельности на новом месте службы К. Д. Артюхов писал позднее в докладной записке военному губернатору В. А. Перовскому: «Прежде вступления моего в должность директора Неплюевского военного училища вследствие представления покойного графа Сухтелена и по согласию на оное Его Императорского Высочества Михаила Павловича я был командирован в Москву для узнания порядка и методы преподавания наук в военно-учебных заведениях. По прибытии в столицу я имел счастие лично представиться Его Императорскому Высочеству и получить от него дозволение обозреть вместе с директором Московского кадетского корпуса все части управления оного с тем, чтобы Неплюевское военное училище по мере возможности и при умножении средств довести до подобного благоустройства. Будучи с детства согреваем отеческими попечениями Монарха, получив воспитание в Главном училище инженеров, я, по возвращении из Москвы в Оренбург, с верноподданническою радостию вступил в отправление должности директора Неплюевского военного училища и имел обязанность
направить таланты вверенных моему попечению питомцев на пользу престолу и отечеству и благим ожиданиям отцов семейств, а нередко и сирой вдовицы, полагающих в детях своих все надежды будущего своего благополучия»296.
Директором Неплюевского военного училища К. Д. Артюхов был три с половиной года, и за это время он получил чин подполковника и был награжден «знаком отличия беспорочной службы за пятнадцать лет». В начале 1834 г. он подал прошение об увольнении от службы. В. А. Перовский, находившийся тогда в Петербурге, узнав об этом, назначил временно исполняющим должность директора своего адъютанта Н. М. Калустова297 и подыскал новую кандидатуру – подполковника И. М. Маркова, который был утвержден в этой должности 11 марта 1837 г.298
Свободным от службы К. Д. Артюхов оставался недолго. Он принял участие в Хивинском походе зимой 1839–1840 гг. в качестве волонтера и испытал все трудности, которые пережил отряд В. А. Перовского. О нем упоминал в своих «Письмах о Хивинском походе» В. И. Даль, подробно описавший события той зимы [17, с. 203].
В награду К. Д. Артюхов получил орден Святого Станислава 4-й степени299. По возвращении он долго болел и 28 апреля 1841 г. составил духовное завещание300, которое начиналось словами: «Я, нижеподписавшийся уволенный от службы инженер-полковник и кавалер Константин Демьянов сын Артюхов, будучи в полном уме и совершенной памяти, пишу сие завещание, чтобы по смерти моей учинено было по этому исполнение». Подписали завещание три свидетеля, одним из которых был В. И. Даль.
Основную часть недвижимого имущества составляло «благоприобретенное сельцо Артюхова Починки», находящееся в Стерлитамакском уезде Оренбургской губернии и «заключающее в себе 156 ревизских мужеска пола душ, при коем земли 1400 десятин». Имелись и другие земельные владения, а также пай в золотопромышленной компании.
Жене своей, Елизавете Ивановне, за ее «всегдашнюю дружбу и истинно родственную любовь» Артюхов завещал в имении «барский дом со службами и мельницею о двух поставах мукомольных с обдирным камнем». Кроме того, она, а также родная сестра Артюхова капитанша Ульяна Демьяновна Чулкова и его незамужняя племянница Анна Ивановна Миллер получили поровну по 500 десятин земли и по 50 крепостных крестьян. Племяннику, майору Дмитрию Васильевичу Дмитриеву, кроме земельного надела, был завещан пай в золотой промысел. Ему же Артюхов оставил «все русские книги и рисунки в портфелях», а немецкие книги – племяннице Анне Миллер.
Чтобы уплатить долги и урегулировать денежные дела, К. Д. Артюхов распорядился продать дом в Оренбурге. Из оставшихся после этого денег следовало отдать Преображенскому собору и военной Петропавловской церкви по 200 рублей и им же 100 рублей – для бедных, как сказано в завещании, «на поминовении покойных родителей моих, сестер, братьев и сродников».
Р. В. Овчинников считал, что точная дата смерти К. Д. Артюхова неизвестна. Но, как свидетельствовал в начале XX в. С. Н. Севастьянов [70, с. 52], ему удалось обнаружить на оренбургском городском кладбище надгробный памятник с надписью: «Под камнем сим покоится тело раба Божия инженер-полковника Артюхова. Скончался 16 декабря 1841 г.».