Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
5.1. Личность и личностный фактор в политике
Всё решает человеческая личность, а не коллектив, элита страны, а не ее демос, и в значительной мере её возрождение зависит от неизвестных нам законов появления больших личностей.
В.И. Вернадский
Политическая действительность дана нам через деятельность субъектов политики, общая характеристика которых состоит в том, что все они, как правило, принимают участие в политической жизни общества. К субъектам политики относятся классы, политические организации, движения, этнические и демографические общности и объединения и т.п. Но первичным субъектом политики выступает личность. Именно она – главный творец политики. Однако и сама политика в свою очередь творит личность. Личность, таким образом, является одновременно и субъектом и объектом политики.
Еще Аристотель высказывал мысль о необходимости человеческого измерения политики, об органическом единстве человека и государства. Государство потому и играет ведущую роль по отношению к личности, что обусловливает саму природу человека, причем в такой степени, что без государства не может быть и самого человека уже по определению, ибо человек – это «государственное животное», «политическое животное». Человек по своей сути есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государства, – либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек [11].
В процессе развития цивилизации личность все больше приобретает черты, вытекающие из специфики условий жизнедеятельности особых социальных общностей, членами которых являются индивиды: социально-профессиональных, национально-этнических, социально-территориальных, половозрастных и др. Освоение черт, присущих этим многообразным общностям, а также социально-политических ролей, выполняемых индивидами в групповой и коллективной деятельности, с одной стороны, выражается в социально-типических проявлениях сознания и поведения, а с другой – придает личности неповторимую индивидуальность, так как эти социально-обусловленные качества структурируются в устойчивую целостность на основе психофизиологических свойств субъекта. Все это неустанно привлекало к себе внимание мыслителей, ученых различных эпох, не исключая и современных исследователей.
В последние годы ситуация сложилась таким образом, что большинство ученых, исследующих проблему личности в политике, придерживаются позитивистских взглядов и стремятся построить объективную науку, практически не обращаясь к анализу субъектного объекта – отдельного индивидуума. Следствием этого стал несколько односторонний подход, в соответствии с которым исследованиям подвергнуты массы и массовые явления в политике при очевидном игнорировании личности отдельного человека, его роли в политических процессах и явлениях.
В политико-психологической мысли существуют различные трактовки проблемы личности. Среди них, по мнению Е.Б. Шестопал, чаще всего встречаются два подхода, каждый из которых по-разному оценивает роль личности в общественно-политических и исторических процессах.
Сторонники одного подхода отводят личности в политике, истории решающую роль и практически сводят политику к личности лидеров, вождей и т.п. Эту точку зрения еще на рубеже XIX–XX веков высказывали Г.В. Плеханов, Л.Д. Троцкий, В. Джемс, Т. Карлейль и др. Г.В. Плеханов, например, считал, что роль личности и границы ее деятельности определяются организацией общества, и «характер личности является «фактором» такого развития лишь там, лишь тогда и лишь постольку, где, когда и поскольку ей позволяют это общественные отношения» [174]. Новый подъем интереса к проблеме личности в истории и политике ознаменовала книга С. Хука «Герой в истории», в которой автор обосновал ряд важных положений, позволивших в существенной мере уйти от крайностей противоречивой позиции Г.В. Плеханова.
Сторонники рассматриваемого подхода обосновывают роль личности в истории и политике личностными достоинствами лидеров: политическим талантом, способностями, знаниями, навыками, личным авторитетом. Личностным качествам вождей придается большее значение, чем их политическим позициям и убеждениям.
В русле политической психологии внимание акцентируется на мотивации личности в политической деятельности. Так, американский исследователь Дж. Барбер, вслед за А. Адлером предлагает компенсаторную концепцию власти, полагая, что именно комплекс неполноценности, вызванный детскими травмами, пережитыми политиком на ранних стадиях становления его личности, мобилизует его на достижения, несравнимые с достижениями его более удачливых сверстников.
Сторонники второго подхода склонны принижать роль личности в политике. Часть из них – приверженцы позитивизма, в частности бихевиоральной ориентации – хотя и признают значение в политике отдельных индивидуально-психологических качеств личности, тем не менее, не видят смысла в исследованиях целостной личности как фактора, влияющего на политические процессы. Так, американский ученый А. Инкелес, выражая весьма распространенную среди политических социологов точку зрения, считает, что индивидуальные особенности «гасят» друг друга в масштабных политических процессах. Поэтому есть смысл изучать не индивидуальные, а массовые закономерности, например распределение политических ролей [77]. В статье «Личность и социальная структура» отмечается возрастающее значение в западной социологии психологических методов и выдвигается общий тезис о том, что «система личности становится одной из основных промежуточных переменных при любой оценке влияния одного аспекта социальной структуры на другой» [77].
Иная часть сторонников данного подхода считает личностный фактор в принципе незначимым по сравнению с факторами социального воздействия на политику. Теоретики, принадлежащие к марксистской традиции, выделяют, прежде всего, экономические факторы. Политологи, сохраняющие идеи функционализма концентрируются на исследованиях деятельности политических партий, движений, общественных организаций. Общее между ними то, что они выводят личность за рамки факторов, среди которых следует искать причинное объяснение макрополитических процессов.
Политическая практика авторитарных и тоталитарных режимов дает дополнительные аргументы тем исследователям, которые стремятся ограничить значение личностных детерминант в политике. По их мнению, если авторитарная политика рассматривает человека как материал для своих политических экспериментов, то развитая демократическая система должна быть безличным механизмом, который обеспечивал бы человеку его права и свободы независимо от того, какой лидер стоит во главе государства. Крайним выражением такой позиции являются леворадикальные, анархистские концепции, которые отрицают не только авторитет вождей, но и вообще необходимость и целесообразность любой организованной политической деятельности, сводя тем самым на нет значение разумной личности в политике. На место воли и сознания личности, планирующей и организующей политический процесс, приходят массовидные инстинкты.
Однако приведенные выше точки зрения, хотя и различающиеся между собой, касались политико-психологических проблем не рядовой личности, а личности политического лидера. Личность обычного рядового гражданина обозначалась всего лишь как часть массы, так сказать, в множественном числе. Это не случайно, поскольку, к сожалению, эта проблема пока еще не оказалась в центре внимания психологов. Представители же иных научных направлений – политологи, социологи, историки, культурологи – предпочитают (за редким исключением) избегать собственно психологического анализа личности, сводя круг своих интересов только к массовым, социальным (на разных уровнях), историческим, а также «околопсихологическим» аспектам понимания личности.
Как, например, трактуется понятие личности в политологии? Вот несколько показательных, типичных точек зрения.
«Личностью в политике обозначается человек как субъект отношений и сознательной деятельности, как устойчивая система социально-значимых черт, характеризующая человека как члена общества или общности. Личность является первичным субъектом политики. Как политический субъект она характеризуется возможностью и степенью влияния на политические процессы в обществе и, главным образом, на политическую власть» [10]. Или: «Личность – это субъект осознанной, целесообразной деятельности, выражающий и реализующий интересы политических сил в единстве с собственными интересами, интегрирующий их в единое целое (государственное, партийное, общественно-политическое, международное и др.)» [95].
В политической науке личность рассматривается как основной субъект политики, поскольку все политические силы, субъекты суть человеческие образования. Субъектность личности в политике проистекает из ее способности, возможности и потребности участвовать в политической жизни общества и государства в соответствии со своими интересами. Но в отличие от других сфер общественной жизни, в которых личность может реализовать свои интересы абсолютно, в политике она осуществляет свои интересы как элемент каких-то общих, то есть политических интересов. Даже не понимая данного положения, например, голосуя на выборах, личность, опуская бюллетень в урну, совершает индивидуальный акт коллективно-политической значимости [95]. Трудно что-либо возразить против такой позиции, но ее недостаточно для психолого-политического анализа понимания личности.
В самой психологической науке, имеющей, тем более своим разделом «Психологию личности» существует множество самых различных трактовок личности. Однако наибольший интерес для адекватного понимания личности с точки зрения политической психологии представляют теория деятельностного опосредования межличностных отношений А.В. Петровского и весьма близкий к ней системный историко-эволюционный деятельностный подход А.Г. Асмолова.
Суть научной парадигмы А.В. Петровского заключается в следующем: «Главное в личности – ее «социальность» и главное в «социальности» – личность» [по: 170]. Следуя этой формуле, можно сказать, что главное в политике, в «политичности» – личность человека, как субъекта политических отношений. При этом, разумеется, «социальность» и «политичность» не отождествляются. В рамках системного историко-эволюционного деятельностного подхода личность рассматривается как совокупность психических свойств, как результат включения индивида в пространство социальных отношений [13]. У обоих авторов совершенно отчетливо просматривается развитие идей А.Н. Леонтьева о личности как особом системном, общественном по своей природе качестве индивида.
Если взять за основу взгляды названных выше авторов, принадлежащих собственно к одной научной психологической школе, можно вывести следующее определение личности с политико-психологической точки зрения.
В политической психологии личность – это системное социально-политическое качество, приобретаемое индивидом в предметной деятельности и общении, в политических по своему характеру социальных отношениях и характеризующее меру представленности этих отношений в индивиде. Это качество, однако, не является чем-то раз и навсегда данным, статичным, неизменным. Оно динамично, находится в постоянном развитии, изменении, преобразовании.
Если мы вслед за А.Н. Леонтьевым и А.В. Петровским признаём, что личность – это качество индивида, то тем самым мы признаём единство, но не тождество понятий «личность» и «индивид». В связи с этим мы говорим, что системное социальное, и, следовательно, конкретнее, социально-политическое качество – это то, что выходит за пределы «сверхчувственного» («системное и поэтому “сверхчувственное”», по А.Н. Леонтьеву), формируется, приобретается индивидом как субъектом предметной деятельности и общения. Социально-политическое качество с одной стороны приобретается в социально-политических отношениях, с другой стороны оно характеризует меру представленности в индивиде, воплощения в нем как субъекте системы этих социально-политических отношений.
Личность, таким образом, в политической психологии может быть понята только в системе социально-политических отношений, где в качестве субъектов таких отношений выступают другие индивидуумы, а также социальные группы, начиная с малых групп в политике и заканчивая государством, как особым социальным институтом, как особой организацией политической власти общества.