Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
10.3. Индивид и массовое поведение
Те, кто у толпы на устах, скоро попадают ей на язычок, а потом и на зубок.
Станислав Ежи Лец
Индивид и масса неразрывно связаны. Отдельные индивиды складываются в массу, которая влияет на них, изменяя их сознание и поведение. Следовательно, невозможно понять массу, игнорируя индивидуальную психологию входящих в нее людей. Но точно так же нельзя понять индивидов, игнорируя их свойство образовывать массы.
Вопрос о том, что первично – индивид или масса – имеет давнюю историю. Подавляющее большинство исследователей рассматривало массу скорее как статичное, а не динамичное образование, и рассуждало об индивиде в готовой, уже сложившейся массе. Получалось, что люди становятся членами массы, как правило, помимо своей воли. Объяснялось это внезапно просыпавшимися одновременно у всех инстинктами, драйвами и т.п. Однако масса никогда бы не возникла, если бы у индивидов не было особой потребности соединяться в ту или иную массу. Именно потребность в идентификации себя с большим количеством людей ради регуляции своих эмоциональных состояний лежит в основе возникновения массы. Причем эта потребность обычно актуализируется в тех случаях, когда речь идет о сильных эмоциональных состояниях, с которыми сам индивид справиться не может. Тогда ему и необходима особая идентификация – не психологическое отождествление себя с другими людьми, а физическое соединение с ними.
Таким образом, индивид предшествует массе. У него существует потребность быть в массе, мотивированная, в свою очередь, потребностью регулировать свои эмоциональные состояния, уменьшая отрицательные и усиливая («укрепляя») положительные эмоции [157].
Общепризнанно, что масса значительно изменяет индивидуальную психику и поведение индивида. При этом существенно, что
масса, вовлекающая в себя значительное число людей, не только стирает групповые и все прочие различия между ними. Она в значительной мере трансформирует всю индивидуальную психику, целиком подчиняя себе индивидуальное сознание.
Выше уже отмечалось, что Г. Лебон уделял внимание анализу толпы, детально останавливаясь на ее классификации и качественных особенностях. Однако основным предметом его исследования был человек, его сознание и поведение в массе (толпе). В своей основополагающей книге «Психология народов и масс», в разделе «Душа толпы» Г. Лебон пишет: «Индивид в толпе приобретает сознание непреодолимой силы, и это сознание дозволяет ему поддаваться таким инстинктам, которым он никогда не даст волю, когда бывает один. В толпе же он менее склонен обуздывать эти инстинкты, потому что толпа анонимна и не несет на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе» [108].
В целом Г. Лебон отмечал следующие основные особенности поведения индивида в массе (толпе):
– становясь частью толпы, человек приобретает большее осознание собственной силы и перестает обуздывать свои врожденные инстинкты, следовательно, повышается уровень его импульсивной активности;
– вырвавшаяся на свободу иррациональность человека заставляет его жить больше всего чувствами, а не прислушиваться к доводам разума, следовательно, повышается уровень его эмоциональности и снижается уровень критичности;
– возросшая в силу перечисленного восприимчивость к внушению и подверженность «заражению» идеями заставляют человека принести в жертву свои индивидуальные интересы и отказаться от произвольного поведения;
– закономерным следствием становится снижение уровня индивидуальной ответственности и фактическая передача этой функции лидеру («вождю массы»).
Характеризуя личностные изменения, происходящие с человеком в толпе, Г. Лебон посчитал необходимым обратить внимание на фигуру вождя, в котором должны персонифицироваться утерянные каждым членом толпы личностные атрибуты. Однако, описав его психологические качества и те чувства, которые связывают вождя и рядовых членов толпы, он никак не объяснил механизмов его выдвижения. Именно эта проблема стала в дальнейшем предметом анализа для З. Фрейда в его работе «Психология масс и анализ человеческого Я» (1921).
Соглашаясь с Г. Лебоном, что индивиды в толпе образуют некоторое единство, З. Фрейд закономерно предполагает, что должно быть что-то их объединяющее; именно эта психологическая реальность требует изучения, однако она не стала предметом анализа для Г. Лебона, ограничившегося простым указанием на факт ее наличия.
В отличие от Г. Лебона, объяснявшего процесс деперсонализации механизмами заражения идеями и подражания, З. Фрейд видел причину единообразия действий и чувств индивидов в толпе в обнажении одинакового для всех людей бессознательного «фундамента», в актуализации основных врожденных инстинктов.
Соглашаясь с Г. Лебоном в том, что «человек массы» обладает повышенной внушаемостью, З. Фрейд закономерно спрашивал о том, кто собственно является гипнотизером, то есть обращался к анализу фигуры вождя, чем в свое время пренебрег Г. Лебон.
На этот фактор обращал внимание и Н.К. Михайловский. По его мнению, для возникновения стихийной толпы необходимо или общее сильнейшее эмоциональное потрясение (например, известие о каких-то трагических событиях может привести к отчаянию, озлоблению, агрессии против действительного или мнимого источника этих несчастий), или ситуация, в которой при монотонности, скудности впечатлений почти любая новая информация может показаться крайне значимой и сильно переоцениваться. Источником таких сильных эмоциональных переживаний может оказаться так называемый герой, или вождь. Определяя позицию героя, Н.К. Михайловский подчеркивал, что это человек, увлекающий своим примером массу на хорошее или дурное [140].
На роль вождя в толпе указывал и С. Московичи, который писал о том, что толпы нуждаются в поддержке вождя. Вождь убеждает людей толпы не с помощью рассудка, а добивается подчинения силой. Он пленяет их как гипнотизер своим авторитетом. «Вождь должен учитывать смысл, который имеют слова в данный момент. Некоторые могли обветшать (например, боги, честь), утратить свою побудительную силу. Другие еще чересчур новы, чтобы побудить отклик. Надо найти «говорящие» слова, сжав их в краткие формулировки. Вождь должен обладать тремя качествами. Первое – быть человеком веры до крайности, до коварства, упорно верить в свою идею. Второе – преобладание смелости над интеллектом. Третье – объединение этих двух качеств (твердой убежденности и упрямой отваги) создает авторитет, его «харизму». Вождь должен уметь обольщать толпу, то есть переносить ее из разумного мира в мир иллюзорный, где могущество людей и слов пробуждают воспоминания и сильные чувства [144].
Политико-психологический анализ взглядов многих авторов свидетельствует, что толпа, как специфическое объединение людей, обладает рядом социально-психологических свойств (анонимичность, однородность, внушаемость), которые оказывают влияние на поведение составляющих ее индивидов.
Анонимичность характеризуется тем, что принадлежность к толпе порождает чувство анонимности у человека, уверенность в том, что его действия и поступки останутся никем не замеченными и никому неизвестными. Следствием является чувство бесконтрольности и безответственности, поскольку каждый полагает, что любые его действия будут приписаны толпе, а не ему лично. Это позволяет людям совершать поступки, немыслимые для них в обычных условиях.
Ощущение слияния с большой массой людей в сочетании с анонимичностью наполняет человека чувством силы и могущества, что способствует эмоциональному возбуждению, ограничивающему контроль сознания над поведением.
Однородность толпы возникает вследствие уравнивания, сведения к одному уровню всех психических проявлений и поведения индивидов. Общий интеллектуальный уровень толпы ниже уровня интеллекта ее участников, поэтому она крайне некритично воспринимает любые слухи, легко переносит внимание с одних объектов на другие, бездумно поддается воздействию лозунгов, речей не только лидеров толпы, но и случайных людей.
Внушаемость – одно из важнейших свойств толпы, связанное с предыдущими ее качествами, объясняющее непредсказуемость ее действий, поскольку она легко реагирует на любые обстоятельства и призывы. Это же свойство повышает готовность людей совершать деяния, которые могут быть в полном противоречии с их сознанием и характером [213].
Сегодня ни у кого не вызывает сомнения, что психологическими механизмами возникновения массы являются заражение, подражание,
внушение и убеждение. Несомненно и то, что, по сути, это механизмы психологического воздействия на индивида в массе (толпе).
Главным психологическим механизмом, воздействующим на индивида в массе, является заражение. В социальной психологии заражение – это процесс передачи эмоционального состояния от одного индивида к другому, протекающий на психофизиологическом уровне контакта помимо собственно смыслового воздействия или дополнительно к нему. Заражение может обладать различной степенью произвольности. При наличии обратной связи заражение способно нарастать в силу взаимной индукции, приобретая вид особой циркулярной реакции.
Заражение осуществляется через бессознательную передачу психического настроя, обладающего большим эмоциональным зарядом, через накал чувств и страстей. Механизм заражения сводится к эффекту многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий общающихся людей. При этом сила нарастания накала страстей находится в прямой пропорциональной зависимости от величины аудитории и степени эмоционального накала индуктора. Заражение усиливает групповую сплоченность либо компенсирует недостаточный уровень ее развития. Заражение – это сопереживание людьми общего психического состояния [186].
По мнению Б.Ф. Поршнева в явлении психического заражения в той или иной общности, следует различать два разных явления. Их можно определить как внушение и подражание [183]. То есть базовая формула такого подхода выглядит следующим образом:
Заражение = внушение + подражание.
Это означает, что наблюдаемое со стороны заражение складывается из внешнего воздействия (внушение) заражающего и внутренней реакции (подражание) заражающегося.
Если говорить о принципиальных различиях между подражанием и заражением, то они вполне очевидны на уровне здравого смысла. Если один субъект (индивид, масса) заражает, то другой субъект (индивид) заражается и в результате начинает подражать тому, кто его заражал. Таким образом, заражение и подражание соотносятся как активная причина и пассивное следствие.
Д.В. Ольшанский в данной трактовке подчеркивает исключительно пассивную сущность феномена подражания. По своей сути подражание в целом всегда является подражанием действию, поступку, мимике и пантомимике, одежде, и лишь в качестве частного подражательного акта выступает речеподражание – будь то подражание совсем непроизвольное (типа эхолалии) или же осуществляемое под контролем сознания. Отсюда вывод Б.Ф. Поршнева о том, что массовое подражание восходит к физиологическому явлению, общему для всех стадных и особенно высших животных, хотя иногда, конечно, оно может принимать и специфически человеческую форму (социальное подражание).
Следует отметить точку зрения Д.В. Ольшанского и о том, что в основе психологических механизмов формирования массы лежат не столько активные факторы (чье-то стремление заражать, внушать, убеждать), но и факторы «пассивного» рода (согласие, готовность поддаться соответствующим стремлениям). Речь, таким образом идет не о субъект-объектном, а о субъект-субъектном подходе, учитывающем ответные реакции массы. В первую очередь, это включает готовность массы заразиться, получить внушение, оказаться убежденной. В общем же виде совершенно ясно, что основным таким механизмом является подражание. Именно через него и реализуется потребность индивида быть в массе.
В социально-психологическом смысле подражание – это в большей или меньшей степени осознанное и буквальное воспроизведение воспринимаемого поведения. Понятно, что подражание бывает осознанным или неосознанным; буквальным (простая репродукция) или относительно творческим; полным или частичным; добровольным или принудительным и т.д. Конкретный анализ различных видов поведения позволяет строить разные его классификации.
Особенностью подражания как феномена психологии масс является то, что оно возникает, как правило, при определенном снижении уровня индивидуального сознания. Возникающая в силу различных причин у человека потребность быть в массе для регуляции своего эмоционального состояния не просто снижает уровень рациональности индивидуального сознания – она делает его повышенно эмоциональным. Такое эмоционально-аффективное состояние ведет к желанию разделить его с другими людьми. При возникновении благоприятных для этого ситуаций (наличие, например, некоторого числа людей, готовых разделить то состояние, которое испытывает индивид) актуализируется способность человека к подражанию. Из просто потенциальной способности она превращается в конкретную потребность, становясь на некоторое время главным механизмом поведения индивида. Тогда человек и начинает воспроизводить воспринимаемое им поведение людей, находящихся в сходном эмоциональном состоянии, следуя предлагаемым ему образцам регуляции своего эмоционального состояния. Так складывается масса подражающих друг другу людей.
Эмпирические исследования позволяют отметить некоторые социологические и демографические параметры, от которых зависит подражание индивида в массе.
Во-первых, подражание зависит от возраста – чем старше человек, тем менее он склонен к подражанию. Помимо этого, с возрастом меняются объекты и характер подражания: к старости людям свойственно не автоматическое имитационное подражание конкретным поведенческим образцам, а осознанное следование традициям и принципам.
Во-вторых, подражание зависит от пола – мужчины обычно менее склонны к подражанию, чем женщины. Здесь же надо выделить различный в половом плане характер подражания. Если для мужчин больше свойственно инструментальное подражание, то для женщин – эмоциональное.
В-третьих, подражание зависит от уровня образования – чем менее образован человек, тем больше он склонен к подражанию. И здесь подражание имеет различный характер. Менее образованный человек подражает конкретным поведенческим бытовым образцам, более образованный – образцам обобщенным, абстрактным.
В-четвертых, подражание зависит от некоторых национальных особенностей – например, представители национальных меньшинств более склонны к подражанию, чем представители национального большинства.
В-пятых, оно зависит от общего уровня социально-политической культуры, существующей в обществе. Так, в рамках «патриархального» или «подданнического» типа политической культуры (по Г. Алмонду и В. Вербе) уровень подражания намного выше, чем в рамках культуры «активистской». Соответственно, выше и вероятность возникновения масс и массового поведения [157].
Следует отметить особый интерес В.М. Бехтерева к роли внушения в общественной жизни, и, в частности, в толпе. Он писал о том, что «сборища лиц», воодушевленных одной и той же идеей «сами собой как бы превращаются в одну огромную личность, чувствующую и действующую как одно целое». В.М. Бехтерев ставит ряд взаимосвязанных вопросов: что связывает воедино массу лиц, незнакомых друг другу, что заставляет биться их сердца в унисон одно другому, почему они действуют по одному и тому же плану и заявляют одни и те же требования? Ответ, по мнению ученого, можно найти только в одной и той же идее, связавшей этих лиц в одно целое, в один большой и сложный организм. Для большинства лиц толпы – это внушенная идея. И когда толпа сформировалась под влиянием одного общего психического импульса, тогда в дальнейших ее действиях главная руководящая роль уже выпадает на долю внушения и взаимовнушения. По мнению В.М. Бехтерева, толпа движется, не зная препятствий по одному мановению руки своего вожака, издает одни и те же крики, действует как по команде в одном и том же направлении именно под могущественным действием в толпе взаимного внушения. Оно возбуждает у индивидов одни и те же чувства, поднимает активность до необычайной степени.
«Благодаря этому взаимовнушению, – пишет В.М. Бехтерев, – отдельные члены как бы наэлектризовываются, и те чувства, которые испытывают отдельные лица, нарастают до необычайной степени напряжения, делая толпу существом могучим, сила которого растет вместе с возвышением чувств отдельных ее членов. Только … путем взаимовнушения и можно объяснить успех тех знаменательных исторических событий, когда нестройные толпы народа, воодушевленные одной общей идеей, заставляли уступать хорошо вооруженные и дисциплинированные войска, действовавшие без достаточного воодушевления» [26].
С. Московичи акцентирует внимание на целом ряде психических свойств и состояний человека, оказавшегося под воздействием внушения в толпе. К таковым он относит:
– уход от логического и предпочтение нелогического мышления;
– раскол рационального и иррационального в человеке, внутренней и внешней жизни, утрата связи с реальностью и потеря веры в себя. Человек находится в состоянии войны с самим собой, войны, которая сталкивает его индивидуальное «Я» с его «Я» социальным;
– растворившись в толпе, человек утрачивает свои личные интересы, всякую критичность и способность принимать правильное решение. Он обладает удивительной предрасположенностью верить тому, что ему говорят, он понимает язык, минующий разум, обращенный к чувству;
– люди легко подчиняются приказам вождя. «Без инстинктивного ощущения массы нет великого политического деятеля»;
– собравшиеся толпы, ниспровергают основы демократии и утверждают охлократию – власть толпы [144].
Взаимоотношения индивида и массы настолько сложны, что не могут быть объяснены исключительным действием какого-то одного психологического механизма. Только совокупное действие подражания, заражения и внушения, при котором каждый из данных феноменов исполняет свою роль, обеспечивает все многообразие вариантов этих отношений и складывается в единый общий механизм возникновения и развития массового поведения.