Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
Лекция 7. МЕЖЪЯЗЫКОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ АНГЛИЙСКОГО, НЕМЕЦКОГО И ШВЕДСКОГО ЯЗЫКОВ, ОСНОВАННЫХ НА МЕТОНИМИИ
Семантические трансформации, основанные на метонимии, характеризуются перенесением наименования того или иного предмета или явления на другой предмет или явление по смежности, т.е. по реальной их связи в действительности. Переменные сочетания слов, именующие характерные для тех или иных явлений действительности действия или состояния, превращаются в обобщенно-абстрактные наименования соответствующих явлений. Дело, видимо, в том, что нередко какая-либо особенность явления или предмета, какой-либо его отдельный штрих, обособленный и усиленный, может гораздо больше сказать о самом явлении, нежели его непосредственное сопоставление с другими явлениями.
Метонимические трансформации компонентного состава ФЕ сопоставляемых языков могут быть разных видов. Так, наименование действия используется для обозначения результата действия:
а) англ. open smb’s eyes to smth, нем. j-m die Augen öffnen über etw, швед. öppna ögonen på ngt – открыть кому-л. глаза на что-л.;
б) англ. close/ shut one’s eyes to smth, нем. ein Auge zudrücken, швед. sluta ögonen för ngt – закрывать глаза на что-л.;
в) англ. open one’s ears, incline one’s ear(s), нем. die Ohren auftun/ aufmachen/ aufsperren, швед. öppna sina öron på ngt – склонить ухо, внимать, прислушиваться;
г) англ. close/ shut one’s ear(s), нем. j-m sein Ohr (ver)schließen, швед. sluta sina öron för ngt – игнорировать, быть глухим к чему-л.
В плане межъязыковых отношений ФЕ внутри каждого ряда являются межъязыковыми лексико-морфологическими вариантами вследствие наличия разнокоренных глагольных компонентов – ряды (б), (в), (г), наличия в составе ФЕ разнокоренных предложных компонентов – ряды (а), (б), (г), различий в морфологическом оформлении глагольных компонентов – все ряды, переменных компонентов – ряды (в), (г), соматического компонента – все ряды. В рядах (а), (г) эквивалентные ФЕ немецкого языка являются по отношению к соответствующим ФЕ английского и шведского языков лексико-морфолого-синтаксическими вариантами, наличие и характер которых определяются типологическими особенностями немецкого языка.
Рассматриваемые ФЕ употребляются наряду со своими прототипами, которые представляют собой переменные сочетания слов, обозначающие реальные повседневные, более или менее регулярные действия. Регулярностью прототипов можно объяснить легкость образования лексических вариантов и антонимических пар этих ФЕ. Для всех трех изучаемых языков характерно употребление полного квантитативного варианта ФЕ этой группы:
англ. «I see that now, for you’ve opened my eyes to the past…» (B. Shaw, «Complete Plays with Prefaces», «Captain Brassbound’s Conversion», p. 684).
нем. «Die in den Zeitungen groß aufgezogenen Berichte über den Streik in den Docks öffneten ihr übrigens die Augen über die Schwierigkeiten, in denen sich ihr Vater befand». (B. Brecht, «Dreigroschenroman», S. 359).
швед. «Vore det inte klokt att öppna ögonen på bruden? Hon är en praktig människa...» (S. Lagerlöf, «Anna Svärd», s. 65).
В диалогической речи трех германских языков обычно употребляется сокращенный квантитативный вариант рассматриваемых межъязыковых фразеологических эквивалентов, который характеризуется опущением предлога вместе с управляемым им переменным компонентом:
англ. «Open your eyes: Addy and Ellie look beautiful enough to please the most fastidious man…» (B. Shaw, «Complete Plays with Prefaces», «Heartbreak House», p. 587).
нем. «Er ist jetzt sehr rücksichtsvoll zu ihr. Jemand muß ihm die Augen geöffnet haben». (Friederich, S. 151).
швед. «Nej, för jag har träffat någon som har öppnat mina ögon». (B. Runeborg, «De Bländade», s. 245).
В современном английском языке некоторые фразеологизмы этой группы образованы на основе нереальных ситуаций и, следовательно, не имеют эквивалентов среди переменных сочетаний слов, что усиливает их экспрессивность: turn a blind eye to smth – закрывать глаза на что-л., turn a deaf ear to smth, seal one’s ears – пропускать мимо ушей; в немецком языке – это ФЕ преимущественно с компонентом Ohr: ein geneigtes Ohr bei j-m finden – встретить сочувствие у кого-л., j-m ein offenes/ williges Ohr leihen – благосклонно внимать кому-л., ein taubes Ohr bei j-m finden – не встретить отклика, сочувствия у кого-л.
Иногда на фоне одной и той же мотивирующей основы, например, «засорять чем-л. глаза кому-л.» в межъязыковых лексико-морфолого-квантитативных вариантах англ. throw dust in one’s eyes, швед. slå blå dunster i ngns ögon и их лексико-морфолого-синтаксическом варианте нем. j-m Sand in die Augen streuen детализация образа происходит за счет изменения или добавления несоматического компонента: в английском и шведском языках в рассматриваемом случае субстантивные несоматические компоненты совпада-
ют – dust, dunster, в немецком языке используется другая лексема – Sand, причем в шведском языке добавляется определение blå к компоненту dunster:
англ. «You love to throw dust in your own eyes». (B. Shaw, «Complete Plays with Prefaces», «Back to Methuselah», p. 156).
нем. «Glaubte dieser junge Fant etwa, einem erfahrenen Offizier Sand in die Augen streuen zu können?!» (H. Fallada, «Wolf unter Wölfen», S. 626).
швед. «Slå inte blå dunster i mina ögon, skrek han. Det går inte. Du börjar bli jäkligt rädd förstås». (L. Ajlin, «Inga ögon väntar mig», s. 149).
Фразеологизмы данной группы, как правило, имеют соответствия разной степени полноты в трех языках. Сопоставление разноязычных фразеологических параллелей показывает, что, в основном, межъязыковые отношения принадлежащих к данной группе ФЕ английского и шведского языков представлены лексико-морфологическими вариантами, в немецком языке им соответствует лексико-морфолого-синтаксический вариант. Лишь иногда не имеется однотипного соответствия в каком-либо третьем языке, например, не отражены в материале английского языка фразеологические единицы, эквивалентные следующим межъязыковым морфологическим вариантам немецкого и шведского языков sich in die Zunge beißen и bita sig i tungan – прикусить язык, замолчать:
нем. «Sie biß sich in die Zunge. Sie durfte ihr Geheimnis nicht preisgeben». (Friederich, S. 261).
швед. «Vad skall hon göra under sådana omständligheter? Bita sig i tungan är det enda hon kan...» (H. Larsson, «Hemmabyarna», s. 173).
В английском языке этим ФЕ соответствует фразеологизм hold/ watch one’s tongue, который является их межъязыковым лексико-морфолого-синтаксическим вариантом. Наиболее частотным является вариант с компонентом hold:
англ. «…we’ve got enough against this man so that it’s a fair bet he’ll have to go on holding his tongue. Then if he doesn’t hold his tongue, we shall have to bring it all in the open…» (C.P. Snow, «The Affair», p. 31).
Лексический вариант рассматриваемой ФЕ с компонентом watch зафиксирован как контекстуально-стилистическая инновация автора:
англ. «Don’t start telling me what to do,’ Pip said, ‘because I’m quite happy to call the whole thing off. So shut up, Judy, and watch your tongue». (J. Aldridge, «Goodbye Un-America», p. 133).
Обширную группу метонимических фразеологизмов в изучаемой фразеологической подсистеме составляют ФЕ, прототипами которых являются переменные сочетания слов, обозначающих мимику и жесты. Это фразеологизмы типа:
англ. point the finger of scorn at smb (букв.: презрительно указывать пальцем на кого-л.) – насмехаться над кем-л., snap one’s fingers at smb/ smth (букв.: щелкнуть пальцами в чью-л. сторону) – открыто выразить презрение, thumb one’s nose at smb (букв.: приложить палец к носу, демонстрируя этот жест собеседнику) – дразнить кого-л., fold one’ hands (букв.: сложить
руки) – бездействовать, shake hands (букв.: трясти руки) – заключить сделку, соглашение;
нем. mit Fingern auf j-n zeigen (букв.: указывать пальцами на кого-л.) – высмеивать, порицать кого-л., seine Hände sinken lassen (букв.: опустить руки) – утратить решительность, пасть духом, mit den Ohren schlackern (букв.: трясти ушами) – растеряться, прозевать, mit den Augen klappern (букв.: хлопать глазами) – кокетничать с кем-л.;
швед. peka finger åt någon (букв.: указывать пальцем на кого-л.) – высмеивать кого-л., потешаться над кем-л., se med oblida ögon (букв.: смерить кого-л. суровым взглядом) – не одобрять чьих-л. действий, поступков, высказываний, utan att blinka med ögonen (букв.: не моргнув глазом) – решительно, не раздумывая, стремительно, быстро, räcka lång näsa åt någon (букв.: тянуть длинный нос в чей-л. адрес) – дразнить кого-л.
Своеобразие фразеологических единиц этой группы заключается в том, что их прототипы представляют собой эксплицитные вербальные описания паралингвизмов (Городникова 1980), т.е. эти ФЕ имеют компоненты, которые, в свою очередь, являются знаками другой, паралингвистической, системы. Компоненты рассматриваемых ФЕ входят в разные логические и языковые системы: с одной стороны, это – названия физических движений человека, с другой стороны – абстрактных понятий, эмоциональных состояний субъекта. Идиоматичность этих ФЕ достигается семантической трансформацией, которая заключается в том, что вместо непосредственного наименовании какого-либо конкретного эмоционального состояния субъекта дается описание внешних, паралингвистических признаков этого состояния, например:
а) презрение, пренебрежение: англ. turn up one’s nose at smth, нем. die Nase rümpfen, швед. rynka på näsan åt ngn/ ngt – воротить нос;
б) волнение, горе: англ. wring one’s hands, нем. die Hände ringen, швед. vrida sina händer – ломать руки;
в) напряженное внимание: англ. prick up one’s ears, нем. die Ohren spitzen, швед. spetsa öronen – навострить уши;
г) удивление, изумление: англ. open one’s eyes, нем. große Augen machen/ bekommen, швед. göra stora ögon – широко открыть глаза;
д) удовлетворение: англ. rub one’s hands, нем. sich die Hände reiben, швед. gnugga händerna – потирать руки (от удовольствия);
е) важничанье, спесь: англ. cock one’s nose, нем. die Nase hoch tragen, швед. sätta näsan i vädret – высоко задирать нос/ голову.
В плане межъязыковых отношений рассматриваемые ФЕ английского и шведского языков в ряду (а), английского и немецкого, английского и шведского языков в ряду (в), ФЕ трех языков в ряду (г), английского и шведского, немецкого и шведского языков в ряду (д), ФЕ трех языков в ряду (е) являются межъязыковыми лексико-морфологическими вариантами, т.к. имеют в своем составе разнокоренные глагольные компоненты и различия в морфологическом оформлении глагольных и соматических компонентов. ФЕ немецкого и шведского языков ряда (в) и ФЕ английского и немецкого языков ряда (д) являются межъязыковыми морфологическими вариантами. Имея усеченную в ряду (а) или расширенную в ряду (е) компонентную структуру, ФЕ немецкого языка являются по отношению к соответствующим ФЕ английского и шведского языков их межъязыковыми лексико-морфолого-квантитативными вариантами. Наиболее близкими соответствиями являются межъязыковые морфологические варианты ряда (б), которые имеют различия лишь в морфологическом оформлении компонентов.
Фразеологизмы этой группы вызывают у получателя информации, как устной, так и письменной, представление о конкретном физическом действии. Носители же изучаемых языков наделены фоновыми знаниями, ведущими их к пониманию описанных в прототипах ФЕ движений, характерных для жестов и мимики, как символов абстрактных понятий. Эти знания находят свое применение в рамках пресуппозиции (Колшанский 1980), т.е. в особых условиях контекста, способствующих однозначному пониманию фразеологизма. Именно пресуппозиция создает условия для понимания символического значения описания жеста и мимики как выражения пренебрежения в следующих контекстах:
англ. «…we’ll sit and thumb our noses at the enemy, who, we assume, can no longer get at us». (A. Sillitoe, «The Widower’s Son», p. 111).
нем. «Feck war nichts fein genug, er rümpfte die Nase über meinen neuen Matrosenanzug...» (J.R. Becher, «Abschied», S. 74-75).
швед. «Walter rynkade förnämt på näsan åt sin brors plebejiska smak...» (E. Ahlgren, «Fru Marianne», s. 132).
Нетрудно обнаружить причинно-следственные отношения между символическим значением паралингвизмов в ФЕ и их описанием в исходных переменных сочетаниях слов, т.е. мы имеем дело с таким случаем метонимической трансформации семантики, где обозначение следствия явления или действия употребляется для обозначения его причины. Так, например, оборот англ. rub one’s hands, нем. sich die Hände reiben, швед. gnugga händerna (потирать руки) используется для обозначения выражения удовольствия, удовлетворения, т.е. для обозначения тех эмоций, которые вызывают указанный жест, являются его причиной, ср.:
англ. «Fuel pipe’s disconnected. If you have some pliers I’ll fix it’. The man rubbed his hands…» (A. Sillitoe, «The Widower’s Son» p. 195).
нем. «Du kommst uns immer näher, unvermeidlich! kicherte der Kommissar und rib sich die Hände». (H. Fallada, «Jeder stirbt für sich allein», S. 304).
швед. «Den onde gnuggar händerna i förtjusning». (S. Lagerlöf, «Gösta Berlings saga», s. 39).
Регулярное речевое использование переменных сочетаний слов – описаний жестов и мимики – наряду с фразеологическими единицами, выражающими их символическую абстракцию, поддерживает семантическую двуплановость фразеологизмов, их живую образность:
англ. «… who has pricked up his ears at the peer’s name, and now is watching Barbara curiously…» (B. Shaw, C.P., v. 1, «Major Barbara», p. 397).
нем. «Irmgard Lohse, die mit Kläre Jurs ein wenig abseits saß und das ganze Gespräch mit angehort hatte, spitzte die Ohren». (W. Bredel, «Der Eigentumsparagraph», S. 191).
швед. «Under en av de långa pauserna i samtalet hördes steg från flera personer ute i trappan. Vi spetsade öronen, men ingenting hände». (St. Trenter, «Tragiskt telegram», s. 58).
К рассмотренной группе ФЕ примыкает другая группа фразеологизмов, которые имеют в своей основе переменные сочетания слов, представляющие собой описания ощущений субъекта или действий, вызывающих эти ощущения. Семантическая трансформация в этом случае заключается в использовании наименования следствия для обозначения причины, вызвавшей это следствие: англ. one’s fingers itch, нем. es juckt j-m in den Fingern, швед. det kliar i fingrarna på ngn (букв.: руки чешутся) – испытывать неодолимое желание сделать что-то; англ. feast one’s eyes on smth, швед. förnöja ögonen med ngt (букв.: радовать глаз чем-л.) – любоваться зрелищем; англ. ring in one’s ears, швед. ringa i sitt öra (букв.: звенеть в ушах) – не давать покоя, нем. j-m klingeln die Ohren (букв.: звенеть в ушах) – кому-то икается (о нем говорят, вспоминают); швед. darra på handen (букв.: руки дрожат) – струсить, и др.
Фразеологические единицы с компонентом finger – Finger – finger демонстрируют единство образной основы во всех изучаемых языках и, являясь коммуникативными фразеологическими единицами с полностью переосмысленным константно-переменным значением (Кунин 1970), находятся в отношениях межъязыковых морфолого-синтаксических (английский и немецкий языки) и лексико-морфолого-синтаксических (шведский язык) вариантов и отличаются высокой частотностью употребления:
англ. «His behavior, indeed, was exemplary, except when he fell into tense and painful silences or gazed at her till her hands itched to shake him». (J. Galsworthy, «Over the River», p. 103).
нем. «Es juckt ihm in den Fingern, er will die Karte sofort heimlich aufheben...» (H. Fallada, «Jeder stirbt für sich allein», S. 247).
швед. «Å, vad det kliade i mina fingrar. Efter lingon, lingon. Jag ville plocka, jag ville inte veta av något annat i hela världen än lingon». (L. Ahlin, «Stora glömskan», s. 56).
Часто в основе образования ФЕ лежит воображаемое ощущение, неадекватное для того или иного органа чувств, которое описывается в прототипе косвенно, путем именования не самого ощущения, а того действия или состояния, которым оно вызывается:
а) англ. make the ears tingle (букв.: заставить уши звенеть) – оглушать, нем. j-m die Ohren kitzeln (букв.: щекотать кому-л. уши) – льстить кому-л., швед. göra ngn het om öronen (букв.: вызвать у кого-л. жар за ушами) – задать кому-л. трепку;
б) англ. have smth on the tip of one’s tongue, нем. etw auf der Zunge haben, швед. ha ngt på tungan (букв.: иметь что-л. на языке) – собираться что-л.
сказать:
англ. «But there was something I was going to tell you. What was it? It’s on the tip of my tongue». (J. Lindsay, «Lost Birthright», p. 181).
нем. «Karl hat allerlei Bemerkungen auf der Zunge, von wegen artfremd und rassischen Auffassungen, aber er behält sie für sich...» (W. Bredel, «Dein unbekannter Bruder», S. 78).
швед. «Han tycktes ha något på tungan, men hur det nu var, blev ingenting sagt». (St. Trenter, «Tragiskt telegram», s. 18).
В плане межъязыковых отношений ФЕ ряда (а) являются неэквивалентными образованиями, в ряду (б) фразеологизмы немецкого и шведского языков являются лексико-морфологическими вариантами, соответствующая ФЕ английского языка является их лексико-морфолого-квантитативным вариантом вследствие различий в предложных компонентах, различий в морфологическом оформлении глагольного компонента и вследствие расширенного компонентного состава.
Для небольшой, но довольно частотной группы метонимических соматических ФЕ характерно обозначение пространственных отношений через описание близости расположения лица или предмета к какому-либо органу чувств субъекта. В изучаемых языках эти фразеологизмы представлены двумя структурными видами:
а) редупликативные ФЕ;
б) одновершинные ФЕ.
Для выражения пространственных отношений между субъектами используются преимущественно редупликативные фразеологические единицы: (а) англ. hand in hand, hand to hand, нем. Hand in Hand, швед. hand i hand; (б) нем. Aug(e) in Aug(e), швед. öga mot öga – лицом к лицу, вплотную; читаем контекст:
нем. «Ich finde mich Aug in Auge mit einem Wesen...» (Th. Mann, «Lotta in Weimar», S. 58).
швед. «Hon såg Ingegerd, bara Ingegerd, öga mot öga». (L. Ahlin «Huset har ingen filial», s. 275).
Редупликативные ФЕ английского и немецкого языков ряда (а) являются межъязыковыми тождествами, эквивалентная ФЕ шведского языка является их межъязыковым морфологическим вариантом. В английском языке имеется также лексический вариант ФЕ, отличающийся предложным компонентом. Фразеологизмы ряда (б) представляют собой межъязыковые лексико-морфологические варианты вследствие различий в предложном компоненте и в морфологическом оформлении соматизма. Лишь в английском языке не имеется эквивалентной ФЕ с компонентом eye, но этот недостаток восполняется наличием ФЕ с соматизмом face: face to face, которая является межъязыковым синонимом по отношению к соответствующим ФЕ немецкого и шведского языков, поскольку при отличном компонентном составе тождественна им по содержанию и грамматической структуре:
англ. «Of all the classes that stand face to face with the bourgeoisie today, the proletariat alone is a really revolutionary class». (K. Marx and F. Engels, «Manifesto of the Communist Party», p. 57).
Оборот же eye to eye употребляется с глаголом to see и, претерпевая метафоризацию, приобретает значение agree entirely (with), have identical views (A.S. Hornby, «The Advanced Learner’s Dictionary of Current English», L., 1970, p. 349):
англ. «I don’t see quite eye to eye with you over this. On this one single occasion, I do very sincerely think you’re wrong». (C.P. Snow, «The Affair», p. 188).
Отмечаем, что рассматриваемая языковая единица приобрела это значение в результате вторичного, метафорического, переосмысления сравнительно недавно, поскольку в «Большом Оксфордском словаре» читаем: «With reference to the direction of the eye: to see eye to eye – … often misused for to be of one mind, think alike…» (OED, vol. 3, p. 482). Новейшие же толковые словари дают производное значение, которое подтверждается авторскими употреблениями. Этот факт свидетельствует о едином метонимическом генезисе ФЕ данной группы с соматическим компонентом eye – Auge – öga, с одной стороны, и о динамичности семантики ФЕ, с другой стороны.
Редупликативные фразеологизмы могут также, хотя и гораздо реже, выражать отношения между субъектом и предметом реальной действительности. В этом случае фразеологизмы характеризуются более высокой степенью идиоматичности, поскольку предметы окружающей действительности, будучи неодушевленными, не могут иметь органа чувств, обозначаемого компонентом Auge – öga:
нем. «Was konnten schon ihre aus solcher Entfernung abgefeuerten Geschosse ihm anhaben, der ihnen Aug in Auge gegenübergestanden hatte?» (W. Bredel, «Die Enkel, S. 285).
швед. «Hon går in och står nu öga mot öga med den skönaste Kristusbild, som mänsklig konst har skapat». (S. Lagerlöf, «Antikrists mirakler», s. 272).
Одновершинные фразеологизмы (Смирницкий 1956) используются для выражения пространственных отношений, главным образом, между субъектом и предметами или явлениями окружающей действительности, реже они выражают пространственные отношения между субъектами. К этой группе относятся ФЕ с компонентами eye – Auge – öga, nose – Nase – näsa, hand – Hand – hand: англ. before smb’s eyes, under smb’s eyes, before one’s nose, under smb’s nose, at hand, нем. vor j-s Augen, vor der Nase, unter j-s Augen, vor j-s Nase, bei der Hand, zur Hand, швед. för ögonen, inför ngns ögon, framför ngns ögon, under ögonen, under ngns näsa, till hands.
Фразеологический оборот английского языка before smb’s eyes и его морфологические варианты в немецком языке vor j-s Augen и в шведском för ngns ögon со значением «перед кем-либо, перед чьими-либо глазами» характеризуют преимущественно пространственные отношения между субъектом и предметом или явлением:
англ. «He felt … exhilaration when the desert was spread out before his eyes». (W.S. Maugham, «The Explorer», p. 35).
нем. «Und er legte ein Kind, ... in einem mit Hausrat vollgestopften Korb, der vor seinen Augen in der Nähe der Tür stand». (A. Seghers, «Die Entscheidung», S. 64).
швед. «Hur skulle det stå till med familjens moral om vi inte hade hennes liv och exempel för ögonen!» (L. Ahlin, «Stora glömskan», s. 251-252).
Фразеологизм англ. before one’s eyes, нем. vor seinen Augen, помимо пространственного могут выражать значение «в присутствии кого-л., на виду у кого-л.», которое имеет дополнительный оттенок нежелательности, недопустимости, нарочитости и т.п. какого-либо действия в присутствии другого лица:
англ. «Banquets smile before their eyes». (OED, v. 3, p. 482).
нем. «… aber dismal hat sie ihn zu sehr gekränkt, erst weil sie ihm kein essen gab, dann als sie vor seinen Augen offensichtlich alle guten Sachen in die Kammer trug». (H. Fallada, «Jeder stirbt für sich allein», S. 41).
В современном шведском языке для выражения тождественного совокупного значения служит специальный фразеологический оборот inför någons ögon:
швед. «Jag vågar påstå att en heldel hände också inför mina ögon». (L. Ahlin, «Back och löv», s. 98).
Межъязыковые морфологические варианты англ. under smb’s eyes, нем. unter j-s Augen, швед. under ngns ögon отличаются от рассмотренных выше фразеологических единиц лишь предложным компонентом. С точки зрения семантики эти ФЕ в одном из своих значений – «в присутствии, на виду, на глазах» – являются лексическими вариантами предыдущего ряда фразеологизмов, ср.:
англ. «I was watching his face with a mixture of affection, pity and blind anger. It had changed since his wife’s illness; we had seen it change under our eyes». (C.P. Snow, «Corridors of Power», p. 363).
нем. «Mit dem Coax hat sie unter den Augen ihrer Eltern Blicke gewechelt...» (B. Brecht, «Dreigroschenroman», S. 91).
швед. «Färgerna förvandlas under ögonen och blir svärmerier». (L. Ahlin, «Natt i marknadstälten», s. 148).
Второе значение рассматриваемых фразеологических единиц «под чьим-л. наблюдением, под контролем» свидетельствует, в отличие от первого, об активности лица, при котором совершается действие, ср.:
англ. «He read a caption under a picture in fairly good English: Children bathing under the eye of a doctor». (J. Aldridge, «A Captive in the Land», p. 296).
нем. «... daß ich nicht mehr in seinem verfluchten Stall arbeiten muß, unter seinen Augen...» (H. Fallada, «Der eiserne Gustav», S. 103).
швед. «Vi hade henne under ögonen båda två först». (B. Runeborg, «De bländade», s. 188).
Пространственные отношения могут быть выражены также фразеологическими оборотами с компонентом nose – Nase – näsa, причем ФЕ английского и шведского языков являются тождественными как по структуре, так и по компонентному составу, различаясь лишь в морфологическом оформлении переменного компонента и соматизма. В ФЕ немецкого языка, кроме указанных различий, варьируется второй компонент, который может быть выражен не только притяжательным местоимением, но и определенным артиклем:
англ. «That vixen and her good-for-nothing – trying to clear off under our noses». (C.P. Snow, «Death under Sail», p. 198).
нем. «... halten Sie ihm die Speisekarte unter die Nase...» (W. Friedrich, «Floridsdorf», S. 99).
швед. «Han lufsade studsande fram till Herbert Lager och knöt näven under hans näsa». (L. Ahlin, «Egen spis», s. 237).
В английском языке имеется лексико-квантитативный вариант этой ФЕ: in front of smb’s nose(s) – прямо перед носом у кого-л.:
англ. «The whole immense drama went on in front of their noses, and they never perceived it». (R. Aldington, «Death of a Hero», p. 16).
Частотностью употребления в трех германских языках отличаются ФЕ с соматическим компонентом hand – Hand – hand, выражающие пространственные отношения и представляющие собой межъязыковые лексико-морфологические варианты: англ. at hand, on hand, нем. bei der Hand, zur Hand, швед. för handen, till hands. В английском языке одновершинные ФЕ этой группы имеют широкий ряд лексико-квантитативных вариантов, преимущественно двухвершинной структуры: close at hand, near at hand, next one’s hand, ready to hands(s).
Перечисленные двухвершинные фразеологизмы обозначают не просто пространственные отношения, а такую близость расположения предметов в пространстве, которая предполагает наличие «готовности» этого предмета к использованию, оказанию помощи и т.п.:
англ. «All wear boots and belts, and have guns ready to their hands». (B. Shaw, C.P., v. 1, «Captain Brassbound’s Conversion, p. 627).
нем. «…und Schnaps hatten sie nicht bei der Hand für einen feigen Artillerievizewachtmeister». (B. Brecht, G.W. 11, Prosa 11, S. 75).
швед. «Han blev otålig över att inte fadern var till hands, så att han kunde få spörja honom». (S. Lagerlöf, «Jerusalem 1. I Dalarne», s. 9).
Сема readiness – Bereitheit – beredhet усиливается, когда в качестве актуализаторов этих фразеологизмов выступают абстрактные имена существительные, при этом сема nearness – Nähe – närhet, выражающая пространственные отношения, отходит на задний план. Особенно широкое распространение находит эта тенденция в современном шведском языке, ср.:
швед. «Ja, hon kanske har svaret till hands och kan ge dig det ögonblickligen». (L. Ahlin, «Egen spis», s. 167).
«... man tog honom till nåders med första bästa fras som var till hands, för att dupera honom...» (S. Arner, «Aprilsol», s. 159).
«Ja, livet är underligt, tänkte han lillgammalt. Det låg nära till hands att tänka det». (H. Martinson, «Nässlorna blomma», s. 192).
В английском и шведском языках фразеологизмы рассматриваемой группы имеют омонимичные обороты, обозначающие временные отношения.
Если семантика ФЕ, имеющих значение пространственных отношений, основана на метонимических трансформациях, то омонимичные им ФЕ со значением временных отношений строят свою семантику на основе метафорических трансформаций. Результатом вторичного переосмысления метонимического оборота являются единицы третичной фразеологической номинации: англ. at hand 1) близко, рядом, тут же, под рукой, налицо, 2) не за горами, на носу, вот-вот, скоро, швед. för handen – 1) рядом, близко, под рукой, рукой подать, 2) не за горами, на носу, вот-вот, скоро. Базой для вторичного, метафорического, переноса в данном случае служит сходство совершения действия во времени (т.е. близости его результата) и близости в пространстве, ср.:
англ. «I saw that a crisis was at hand, and it came». (Ch. Dickens, «David Copperfield», p. 711).
швед. «Julen var för handen med fester och nöjen». (S. Lagerlöf, «Gösta Berlings saga», s. 51).
Одним из видов метонимического переноса является функциональный перенос наименований, который заключается в том, что наименование функции заменяется сочетанием слов, описывающим наличие того или иного органа, для которого эта функция является характерной, т.е. англ. have eyes вместо to see, have ears вместо to hear, have a nose вместо to smell, нем. Augen haben вместо sehen, Ohren haben вместо hören, Nase haben вместо riechen, швед. ha ögon вместо att se, ha öron вместо att höra, ha näsan вместо att käma lukten:
швед. «Alla vet ju. Halva staden. Pojkarna därbota. Jag. Tror du inte man har öron, Maria?» (N. Parling, «Kring ränd», s. 146).
Семантическое обособление этих единиц свидетельствует о том, что они являются фразеологическими.
Вторичное переосмысление перечисленных метонимических оборотов осуществляется на основе сходства по функции, их метафоризация приводит к созданию омонимичных ФЕ с характерным для них значением. Так, межъязыковые морфологические варианты с соматизмом eye – Auge – öga имеют значение «разбираться, понимать», о чем свидетельствуют конкретные контекстуальные употребления:
англ. «Have we not eyes?» (K. Amis, «The Alteration», p. 151).
нем. «Als wenn wir Kinder nicht selber Verstand hätten! Ich habe doch auch Augen, Mutter»! (H. Fallada, «Der eiserne Gustav», S. 268).
швед. «Men den kardborren hade ögon. Och han bevarade synerna, bilderna av naturskönt och bygde skönt». (H. Martinson, «Förlorade sonen och andre berättelser», s. 51-52).
Рассматриваемые ФЕ в трех изучаемых языках имеют расширенный морфолого-квантитативный вариант, в котором количество компонентов увеличивается за счет предлога и последующего переменного компонента и соматический компонент представлен существительным в единственном числе с предлогом. Тем не менее, значение целого остается неизменным, что дает основание считать эти обороты, находящиеся в отношениях межъязыковых морфологических вариантов, разновидностями выше названных фразеологизмов, ср.:
англ. «…and the only thing of value in the room was the bed, a fine large Victorian bed – my mother had an eye for beds…» (G. Green, «The Comedians», p. 73).
нем. «Er hat einfach kein Auge dafür, was eine gekonnte Fotografie ist und was nicht». (Friederich, S. 154).
швед. «Men vänta bara, och ni skall få se vad han blir för sin ort! Jag är uppfödd på landet och har öga för sådant». (E. Ahlgren, «Fru Marianne», s. 206).
Для выражения этого значения в шведском языке имеется фразеологическая единица особой конструкции, где предлог управляет переменным компонентом, обозначающим не объект, на который направлено действие, а сам субъект:
швед. «Ja, du kan! Du har ögonen med dig, annat kan ingen säga...» (N. Parling, «Kring ränd», s. 62).
В немецком и шведском языке, в отличие от английского, широко распространены фразеологизмы с компонентом Auge – öga, образовавшиеся на основе функционального переноса и имеющие в качестве прототипа отрицательную синтаксическую конструкцию, со значением «не замечать»:
нем. «Er hatte kein Auge für die in der Sonne röstende, wohlbekannte Landschaft, sein Auge sah in die Ferne, bis New York...» (B. Kellermann, «Der Tunnel», S. 252).
швед. «Och sen står han stilla och tycks inte ha ögon för annat än vad som finns att se på stränderna». (T. Dahl, «Besynnerliga värld», s. 173).
Метонимические обороты с соматизмом nose – Nase – näsa подвергаются вторичному переосмыслению на основе сходства по функции и получают в результате значение «обладать хорошим чутьем, способностью предчувствовать», причем фразеологизмы немецкого и шведского языков являются лексико-морфологическими вариантами: für/ in etwas eine gute Nase haben, ha god näsa för något, а ФЕ английского языка является их межъязыковым лексико-морфолого-квантитативным вариантом: have a nose for smth:
англ. «And how he has a nose for water?» (G. Greene, «The Comedians», p. 243).
нем. «Melchior Bender hat auch im Frieden eine unglaublich gute Nase...» (A. Seghers, «Die Entscheidung», S. 571).
швед. «...han hade god näsa för fara...» (B. Bergström, «Det gåtfulla barnet», s. 198).
В английском и шведском языках отмечены единичные употребления метонимических оборотов с компонентом tongue – tunga, которые, видимо, переживают стадию потенциальной фразеологизации (Кунин 1979):
англ. «Andy had no tongue for restraint: he would let it all out on Roy: cuss and swear and accuse and insult and mock». (J. Aldridge, «The Hunter», p. 162).
швед. «Vi har inte tunga för sådant tal». (L. Ahlin, «Gilla gång», s. 66).
Исследование фразеологического материала трех германских языков позволяет заключить, что образная основа многих метонимических фразеологизмов осложнена внутренней метафоризацией, усиливающей экспрессивность фразеологического оборота. Так, например, ФЕ англ. poke/ put/ thrust one’s nose into smb’s affairs, швед. lägga sin näsa i ngns affärer – совать нос в чужие дела, – в целом имеют метонимический характер, так как их прототипами являются описания паралингвизмов. Однако на метонимию наслаивается метафора, выраженная именным компонентом англ. affairs, швед. affärer, завершающим формирование образа. Метафорический характер этих компонентов не подлежит сомнению, поскольку они выражены абстрактными существительными, а паралингвизмы, как известно, представляют собой вполне конкретные действия:
англ. «They should not poke their nose into his affairs any more; he had just cancelled their trusteeships of his Will…» (J. Galsworthy, «The Man of Property», p. 325).
швед. «Lägg er ni och lova att ge tusan i att lägga eran näsa i mina affärer, för dom ska jag klara själv». (L. Ahlin, «Om», s. 178).
Метафоричность фразеологизма нем. die/ seine Nase in etw. stecken, являющегося межъязыковым лексико-морфологическим вариантом рассмотренных выше фразеологизмов английского и шведского языков, носит скрытый характер, поскольку метафора проявляется лишь в контекстуальном употреблении ФЕ и выражается тем словом или сочетанием слов, которые стоят за переменным компонентом в каждом конкретном случае речевой реализации ФЕ:
нем. «Sie steckt ihre Nase mit Vorliebe in meine Angelegenheiten». (Friederich, S. 238).
Особенно выпукло выступает метафора в лексическом варианте рассматриваемой единицы в шведском языке lägga näsan i blöt, где метафорическое звучание всего фразеологизма усиливается именным компонентом blöt:
швед. «Det ger väl inte dig rätt att lägga näsan i blöt, särskilt inte när det gäller saker som du inte tycks begripa ett skvatt». (L. Ahlin, «Egen spis», s. 226).
Межъязыковые морфологические варианты нем. die/ seine Finger im Spiel haben и швед. ha sina fingrar med i spelet и их межъязыковой лексико-морфологический вариант англ. have a finger in smth в прототипе своем имеют описание паралингвизма, что объясняет их метонимический характер. Метафорическое наслоение в семантической трансформации компонентного состава ФЕ осуществляется посредством несоматического именного компонента ФЕ: в немецком и шведском языках это – компонент Spiel, spelet, придающий законченность образной основе ФЕ, в английском языке это переменный компонент, имеющий конкретную реализацию в каждом отдельном контексте, ср.:
англ. «Well, he’s got a finger in this bomb nonsense, hasn’t he? and I don’t know how a scientist can bring himself to do it». (C.P. Snow, «The Affair», p. 37).
англ. «For somehow they knew of June’s predilection for «genius» not yet on its legs, and her contempt for «success» unless she had had a finger in securing it». (J. Galsworthy, «In Chancery», p.103).
нем. «Es ist kein Zweifel, daß andere Leute ihre Finger in diesem Spiel haben». (H. Fallada, «Bauern, Bonzen und Bomben», S. 40).
швед. «Varken han eller jag får kränka honom; ser väl inte så ut, ser ut som om det vore mycket enkelt för honom att kränka sig, smutsa ner sig och göra slut på sig; för mig att ha mina fingrar med i hans spel». (S. Arner, «Verkligen», s. 266).
В английском языке имеется синонимичная фразеологическая единица с морфологической вариацией соматического компонента, где яркость образа создается метафорическим переосмыслением компонента pie: have a finger/ hand in the pie:
англ. «That lady had a hand in most pies, I fancy». (J. Galsworthy, «Maid in Waiting», p. 108).
Сопоставительно-типологический анализ изучаемой подсистемы фразеологических единиц, основанных на метонимической модели переосмысления компонентного состава, в трех германских языках – английском, немецком и шведском – позволяет сделать следующие выводы:
Изоморфизм метонимического переосмысления компонентного состава ФЕ в английском, немецком и шведском языках заключается в том, что семантическая трансформация генетического прототипа фразеологических единиц осуществляется на основе тождественных видов ассоциаций:
а) действие → результат действия,
б) следствие → причина,
в) близость расположения к органу чувств субъекта → пространственное соположение вообще,
г) наличие того или иного органа чувств → его функция.
Изоморфизм сопоставляемых ФЕ в трех германских языках проявляется в характере их прототипа, который позволяет классифицировать анализируемую подсистему ФЕ по пяти группам:
а) фразеологизмы, основанные на реальных, повседневных действиях,
б) фразеологизмы, основанные на описании паралингвизмов,
в) фразеологизмы, основанные на описании ощущений,
г) фразеологизмы, основанные на ассоциациях по смежности в пространстве,
д) фразеологизмы, основанные на функциональном переносе.
Изоморфизм характерен и для образной основы сопоставляемых фразеологических единиц, т.к. в каждой из групп нашей классификации метонимические соматические ФЕ отличаются единством образной основы, которое особенно характерно для пространственных и функциональных ФЕ. Частичные расхождения, индивидуализации образа осуществляются посредством несоматических компонентов и наблюдаются в группах (а), (б), (в).
Изоморфизм характерен для тенденций фразеологической деривации, т.к. в метонимических ФЕ изучаемых языков наблюдаются случаи с идентичной линией фразеологической деривации, ведущей к образованию эквивалентных единиц третичной фразеологической номинации.
Изоморфизм формирования парадигматических отношений исследуемых фразеологических единиц проявляется в том, что регулярность употребления прототипов ФЕ в речи наряду с самими ФЕ во всех изучаемых языках способствует образованию лексических вариантов и антонимических пар этих ФЕ в пределах каждого языка.
Изоморфизм характеризует процентное соотношение механизмов семантических трансформаций компонентного состава ФЕ. Метафора и метонимия, являясь основными способами переосмысления, не исключают друг друга в процессе формирования сопоставляемых ФЕ. Но среди эквивалентных в изучаемых подсистемах ФЕ метафорические трансформации значительно уступают метонимическим, охватывая лишь 17,4 % фразеологизмов, в то время как метонимические преобразования компонентного состава характерны для 36,2 % исследуемых ФЕ.
Алломорфизм германской метонимической фразеологии подтверждается наличием значительного количества разнообразных по своему характеру межъязыковых вариантов:
а) межъязыковые лексические варианты – 5,6 % (от общего количества эквивалентных метонимических ФЕ),
б) межъязыковые морфологические варианты – 28,9 %,
в) межъязыковые лексико-морфологические варианты – 40 %,
г) межъязыковые лексико-морфолого-квантитативные варианты – 8,9 %,
д) межъязыковые лексико-морфолого-синтаксические варианты – 12,2 %.
Остальные 4,4 % приходятся на межъязыковые синонимичные фразеологизмы.
Сопоставительный анализ изучаемых фразеологических единиц, основанных на метонимическом способе семантической зашифровки денотата, показывает, что в семантике данных фразеологизмов изоморфные черты преобладают над их алломорфными характеристиками.
Список литературы
Основная литература
Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 348-356.
Кунин A.B. Фразеологизация и источники фразеологических единиц // Словообразование и фразообразование: Тез. докл. науч. конф. М., 1979. С. 146-149.
Кунин A.B. Фразеологическая деривация в английском языке // Вопросы словообразования и фразообразования в германских языках: Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза, 1980. Вып. 164. С. 155-162.
Городникова М.Д. Вопросы осложненной косвенной номинации // Вопросы словообразования и фразообразования в германских языках: Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза. 1980. Вып. 164. С. 140-150.
Москвин В.П. Метафора и метонимия. Вопрос о синекдохе // Русская метафора: Очерк семиотической теории / В.П. Москвин. М.: ЛЕНАНД, 2006. С. 14-20.
Fedulenkova T. Phraseological Abstraction // Cross-Linguistic and Cross-Cultural Approaches to Phraseology: ESSE-9, Aarhus, 22-26 August 2008 / T. Fedulenkova (ed.). Arkhangelsk; Aarhus, 2009. P. 42-54.
Fernando Ch. Idioms and Idiomaticity. Oxford: Oxford University Press, 1996.
Дополнительная литература
Гаврин С.Г. Образно-выразительная фразеология как лингвистическая категория // Вопросы языкознания: Уч. зап. / Перм. гос. пед. ин-т. Пермь, 1969. Т. 66. С. 3-53.
Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980.
Кунин А.В. Английская фразеология: Теоретический курс. М.: Высш. шк., 1970.
Кунин А.В. Асимметрия в сфере фразеологии // Вопросы языкознания. М., 1988. № 3. С. 98-107.
Кунин А.В. Имплицитность – один из системообразующих факторов фразеологической семантики: Об имплицитном компоненте фразеологического значения // Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза. М., 1986. Вып. 262. С. 20-28.
Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка: Учеб. для ин-тов и фак. иностр. яз. М.: Высш. шк., 1986.
Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка: Учеб. для ин-тов и фак. иностр. яз. 3-е изд., стереотип. Дубна: Изд. центр «Феникс+», 2005.
Кунин А.В. Механизм окказиональной фразеологической номинации и проблема оценки // Вопросы фразеологии: Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза, 1980. Вып. 168. С. 158-185.
Кунин А.В. Первичная фразеологизация в коммуникативном аспекте // Коммуникативные единицы языка: Тез. докл. Всесоюз. науч. конф. М., 1984. С. 75-76.
Кунин А.В. Предисловие. Введение к Англо-русскому фразеологическому словарю / Лит. ред. М.Д. Литвинова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Рус. яз. 1984. С. 5-19.
Кунин А.В. Слова-сопроводители и контекст // Фразеология и контекст: Межвуз. сб. науч. тр. Куйбышев, 1982. С. 3-9.
Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Семантическая структура фразеологических единиц современного русского языка. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2008.
Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1956.
Федуленкова Т.Н. Изоморфизм и алломорфизм германских фразеологизмов, основанных на пространственных ассоциациях (на материале английского, немецкого и шведского языков) // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Лингвистика». Вып. 1. Челябинск, 2004. № 7(36). С. 108-111.
Федуленкова Т.Н. Изоморфизм и алломорфизм германской метонимической фразеологии (на материале соматических фразеологических единиц (ФЕ) английского, немецкого и шведского языков) // Актуальные проблемы английской лингвистики и лингводидактики: Сб. науч. тр. Вып. 3. М.: Моск. пед. гос. ун-т, 2004. С. 212-223.
Федуленкова Т.Н. К проблеме общего и специфического в метонимической соматической фразеологии: (На материале английского, немецкого и шведского языков) // Пятигорский гос. пед. ин-т иностр. яз. Пятигорск, 1989. 48 с. Рукопись деп. в ИНИОН АН СССР № 40544 от 26.12.89г. См. Библиограф. указатель «Нов. сов. лит. по обществ. наукам. Языкознание», 1990. № 6.
Федуленкова Т.Н. Общее и особенное в германской метонимической фразеологии (на материале английского, немецкого и шведского языков) // Вестник Поморского университета: Серия «Гуманитарные и социальные науки». Архангельск, 2005. № 2 (8). С. 71-79.
Cruse A. Meaning in Language: An Introduction to Semantics and Pragmatics. Oxford: Oxford University Press, 2000.
Fleischer W. Phraseologie der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig: VEB Bibliogr. Institut, 1982.
Jeffries L. Meaning in English: An Introduction to Language Study. London: Macmillan Press Ltd, 1998.
Kövecses Z. Metaphor: A Practical Introduction. Oxford: Oxford University Press, 2002.
Malmkjaer K. Cognitive linguistics // The Linguistic Encyclopedia / Ed. Kirsten Malmkjaer. L. & N.Y.: Routledge, 2004. P.p. 76-82.
Marmaridou S. Pragmatic Meaning and Cognition. Amsterdam/ Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2000.
Moon R. Fixed Expressions and Idioms in English. Oxford: Clarendon Press, 1998.
Munat J. When is a Noun String a Phraseological Unit? // Ranam: European Society for the Study of English: ESSE 6 Strasbourg 2002 / Ed. P. Frath & M. Rissanen. Strasbourg: Université Marc Bloch, 2003. Vol. 36. P. 31-45.
Naciscione A. Phraseological Units in Discourse: Towards Applied Stylistics. Riga: Latvian Academy of Culture, 2001.
Naciscione A. Phraseological Units in Literary Discourse: Implications for Teaching and Learning // CAUCE, Revista de Filología y su Didactica № 24: Reading Beyond Text: Processes and Skills. Sevilla: Universidad de Sevilla, 2001. P. 53-67.
Naciscione A. Cohesion in Phraseology // Proceedings of the Tenth EURALEX International Congress, EURALEX 2002. Vol. II. Copenhagen, 2002. P. 533-539.
Naciscione A. Cognitive Aspects of Visual Representation of Phraseological Image // Phraseology 2005: The many faces of Phraseology: Proceedings of an interdisciplinary conference. Louvain-la-Neuve, 2005. P. 289-292.