Научная электронная библиотека

Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания

ПАРАТГОРМОН-РОДСТВЕННЫЙ ПРОТЕИН

Курзанов А. Н., Ледванов М. Ю., Быков И. М., Медведев В. Л., Стрыгина Е. А., Бизенкова М. Н., Заболотских Н. В., Ковалев Д. В., Стукова Н. Ю.,

Введение

Первоначальный интерес авторов к проблеме, которой посвящена предлагаемая вниманию читателей монография, обусловлен анализом конкретных фактов, связанных с наблюдением за больным раком предстательной железы в ходе которого привлекли внимание результаты систематических лабораторных исследований периферической крови в перечне которых были стандартные показатели, используемые для контроля состояния пациента (простатический специфический антиген, тестостерон), а также лабораторные тесты, характеризующие состояние костного ремоделирования (маркер резорбции костной ткани, остеокальцин, паратиреоидный гормон, кальцитонин, прокальцитонин, кальций). Эти исследования выполнялись с целью контроля остеотропных последствий андрогендепривационной терапии на протяжении нескольких лет через каждые 2–3 месяца. Наблюдаемый больной одновременно с андрогендепривационной терапией получал сначала бисфосфонаты, а затем фармпрепарат – корректор костного метаболизма, ингибирующий резорбцию костной ткани – Эксджива (действующее вещество – Деносумаб). В начале периода наблюдения у больного по результатам позитронно-эмиссионной томографии был обнаружен костный метастаз опухоли, состояние которого ежегодно контролировалось.

Результаты анализа данных лабораторных исследований позволили зафиксировать стойкое понижения уровня остеокальцина (в 2 раза), повышение содержания маркера костной резорбции (в 1,5–2 раза), прокальцитонина (в 1,5–2,5 раза), нормальный уровень содержания в крови кальция и кальцитонина и значительное (в 2,5–3 раза) превышение верхней границы нормы содержания в крови паратиреоидного гормона. Последнее обстоятельство указывало на вероятность гиперфункции паращитовидных желез, обусловленную, по-видимому, гипертрофией или онкотрансформацией их ткани. При этом показатели повышенного содержания паратгормона в крови на протяжении многих месяцев варьировали не очень значительно. Однако другое обстоятельство послужило основанием для сомнений о прямой причастности паращитовидных желез к повышенному содержанию паратгормона в крови по результатам проведенных исследований. Этим обстоятельством явился факт спонтанной нормализации содержания паратгормона в крови в момент появления признаков биохимического рецидива опухоли на фоне перерыва в проводимой у наблюдаемого больного андрогендепривационной терапии. В одном и том же образце крови было отмечено увеличение содержания простатического специфического антигена и тестостерона при снижении уровня паратгормона до нормальных величин. Сразу после возобновления андрогендепривационной терапии содержание паратгормона в крови возросло до показателей, отмечавшихся на протяжении многих месяцев до перерыва в приеме аналогов гонадотропин-релизинг гормона.

Сомнения в однозначности трактовки результатов исследования содержания паратгормона в периферической крови у наблюдаемого пациента послужили основанием для предположения, что анализируемые данные обусловлены не состоянием паращитовидных желез, а иными причинами, включая вероятность измерения
содержания в крови какой-то биохимической субстанции под личиной паратгормона и взаимосвязь этого неизвестного фактора с раком простаты. Поиск таких вероятных причин был предпринят путем анализа очень большого объема преимущественно англоязычной литературы поскольку русскоязычных публикаций по анализируемой проблеме взаимосвязи паратгомона и рака предстательной железы обнаружить не удалось. Проведенный анализ литературы позволил получить очень интересные данные о присутствии в организме человека, а также многих других видов паратгормон-родственного белка, который может продуцироваться клетками рака простаты и в том числе клетками костных метастазов опухоли. По-видимому, в анализируемых лабораторных исследованиях имело место суммарное определение партгормона и партгормона-родственного белка в силу недостаточной специфичности использованного лабораторного теста. Вероятность совместного измерения содержания паратгормона и паратгормон-родственного белка в биологических жидкостях подтверждена многими публикациями. В этой связи были разработаны более специфичные лабораторные тесты, которые позволяют дифференцированно измерять уровень паратгормона и отдельно содержание паратгормон-родственного белка, что и продемонстрировано во многих исследованиях. Использование современной тест-системы («Cloud-Clone Corp.») для избирательного определения паратгормон-родственного белка в биологических жидкостях человека позволило авторам данного сообщения получить информацию о содержании в периферической крови наблюдаемого пациента именно этого протеина. При этом одновременно параллельно производилось исследование тех же образцов крови с использованием лабораторного теста, которым, по-видимому, суммарно определялись партгормон и партгормон-родственный белок. Результаты анализа полученных данных позволили во-первых зафиксировать повышенный уровень содержания партгормон-родственного белка в крови пациента больного раком предстательной железы (66,7 ± 11,0 пг/мл) и во-вторых выявить коррелятивную связь результатов исследования с применением тест-системы для определения паратгормона и тест-системы для паратгормон-родственного белка (коэффициент корреляции Спирмена rs – 0,771, что подтвердило ранее сделанное предположение о суммарном определении этих двух белков при использовании недостаточно специфичного лабораторного теста. Сопоставление фактов, установленных по результатам исследований наблюдаемого больного с данными литературы позволило с высокой степенью вероятности полагать, что в анализируемом случае имелась взаимосвязь динамики лабораторных показателей и изменений в состоянии опухолевого процесса.

За 30 лет интенсивного изучения роли мультипотентной биологически активной молекулы – паратгормон-родственного белка в организме человека и многих других видов проведены тысячи различных исследований. Результаты этих научных исследований составили огромный пул интереснейших фактов, аргументов, гипотез и чрезвычайно важных для современной биологии и медицины представлений, изложенных в зарубежных журнальных публикациях и обобщенных в ряде монографий. Однако в доступной авторам данной книги отечественной литературе не было найдено ни одной публикации, посвященной этому уникальному протеину. Стремление восполнить существующий информационный пробел побудило авторов данной монографии представить имеющиеся в литературе сведения о паратгормон-родственном белке в предлагаемой вниманию читателей книге.

Изложению основного материала монографии, по-видимому, целесообразно предпослать несколько уточнений, касающихся используемых в научной литературе названий рассматриваемой биологически активной молекулы. В проанализированной литературе чаще всего этот белок называется «паратиреоидный гормон-родственный протеин» – (PTHrP). Существенно реже используется название «гормон, похожий на паратиреоидный гормон» (parathyroid hormone-like hormone – PTHLH).
В англоязычной литературе наиболее часто используемой аббревиатуре PTHrP соответствуют две версии ее прочтения – Parathyreoid Hormon-related peptide и Parathyreoid Hormon-related proteinе. К пептидам принято относить молекулы, содержащие не более 45–50 аминокислот, а молекула PTHrP содержит намного больше аминокислот, и в этой связи она, безусловно, относится к белкам.

В этой связи в современной англоязычной литературе аббревиатура «PTHrP» служит для обозначения как самого белка, являющегося предшественником биологически активных пептидов, так и самих этих пептидов. Последняя буква аббревиатуры может обозначать и слово proteinе (протеин), если речь идет об исходных продуктах трансляции изоформ белковых молекул, или peptide (пептид), если говорят и пишут о биологически активных постпроцессинговых доменах. Авторы стремились придерживаться этого принципа обозначения биологически активных структур, входящих в семейство паратиреоидного гормона и являющихся предметом исследований, результаты которых использованы при подготовке монографии и в ее тексте использовали аббревиатуру «ПТГрП», которая сконструирована на основе дословного перевода на русский язык исходной англоязычной аббревиатуры.

Следует, однако, отметить, что среди проанализированных нами публикаций (а они на 99 % англоязычные) имеется немало статей, в которых аббревиатура «PTHrP» используется без уточнения структуры исследованной молекулы. При цитировании таких публикаций придерживались трактовки последней буквы аббревиатуры «PTHrP» в контексте содержания конкретной статьи, т. е., или «пептид» или «протеин». В этой связи следует отметить, что не всегда представлялось возможным абсолютно однозначно идентифицировать принадлежность молекул, обозначенных в цитируемых работах, как «PTHrP» к белкам или пептидам, что нашло отражение в данном тексте, в котором аббревиатура «ПТГрП» служит для обозначения биологически активных молекул без уточнения в ряде случаев их принадлежности к пептидам или белкам. Словосочетанием «экспрессия гена ПТГрП» в тексте статьи обозначен программируемый геномом процесс биосинтеза функционального продукта – белка (протеина) или матричной РНК (мРНК).