Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
1950 - 1960 гг.
Начинаю примерно с 1950 года. Позади была Война, отцовское сиротство в 7 лет, 29-летняя вдова с двумя детьми, эвакуация в Казахстан, возвращение в Одессу, продолжение учёбы в школе 107.
Худо-бедно, но в 1951 году я окончил 8-й класс. "Похвальных грамот" собралось 8 штук. Казалось бы, дальше впереди 9-й и 10-й. Но всё получилось значительно сложнее. С годами здоровье моей матери становилось всё хуже. Мать в эвакуации стала работать на военном заводе разнорабочей в механическом цехе .Т.е. убирала металлическую стружку, подвозила детали. Основная её профессия - портнихи женской верхней одежды никому в это время не была нужна. Закончилась новая профессия инвалидностью 2-й группы (нарушение митрального клапана и ещё какие-то сердечные аномалии) и переводом на должность учётчицы. После возвращения в Одессу она устроилась на работу по основной специальности в ателье Военторга. Инвалидность, хотя здоровье ухудшалось, "исправили" на 3-ю группу.
Несколько раз попадала в больницу. Было время, когда мы по 2 раза в день вызывали скорую помощь. Так как ближайшие телефоны – автоматы находились в нескольких кварталах от нашего дома, и большая часть их ещё и не работала, то приходилось постоянно тренироваться в "беге на дистанцию". С тех пор бег, как физическое упражнение, терпеть не могу. Позволяю себе "эту роскошь" только в том случае, когда нужно догнать стоящий на остановке общественный транспорт. Причём, это какой-то условный рефлекс: бегаю за транспортом даже в том случае, если следующий трамвай, автобус или троллейбус придёт минут через 15, и я при этом никуда не спешу.
Короче: бросаю школу и начинаю работать. Официально оформиться никуда не могу, ибо мне только 17 лет. В чём заключалась моя работа? У нас во дворе жил мясник. Ему был нужен аттестат об окончании 7 классов. Вот с ним и занимался 3 раза в неделю. Он платил мне 250 руб. в месяц. Так что в "Трудовой книжке" начало производственной деятельности обозначено более поздним сроком- 20-м сентября 1952 года - ученик электрика ремонтного цеха завода "Мельмашстрой". Но это будет потом. Вместе с тем, мысль о продолжении учёбы всё же не давала мне покоя.
Случайно узнаю, что при отделении "ВНИТОмаш" открываются вечерние курсы по подготовке работающих для сдачи экзаменов экстерном на "Аттестат зрелости". Для поступления на них необходимо представить документы о минимум 7-летнем образовании, пройти собеседование и, главное для меня, ежемесячно оплачивать 150 руб. При моих "заработках" в 250 руб., и то временных, такую сумму выделить для учёбы (платить нужно было 8-9 мес.) мы не могли.
Тогда, честно говоря, без какой-либо надежды на успех, обратился к своему дяде Евсею, родному брату моего отца, и рассказал ему об этих курсах. Решение он принял сразу: иди учиться, расходы по обучению и плате за сдачу экзаменов я принимаю на себя. Можно считать, что этим благородным поступком он в определённой мере наметил мою дальнейшую судьбу. Находясь в Одессе несколько лет тому назад, я впервые за долгие годы положил скромный букетик цветов на его могилу. У меня даже банки с водой не было, чтобы поставить цветы.
Группа "курсантов" состояла примерно из 20-25 человек, в которой я был, если не самым молодым, то одним из таковых. Нам читали в концентрированном виде русскую литературу, математику (все виды, необходимые для сдачи экзаменов), химию, физику, английский или немецкий языки. Гуманитарные предметы мы должны были проходить самостоятельно. По каждому из них раз в месяц проводились двухчасовые консультации. Занятия начинались в 18 часов и заканчивались в 22 часа.
Сначала занятия проходили на ул. Жуковского, затем, месяца через 3-4,в помещении школы 122, в которой и происходила в дальнейшем сдача экзаменов на "Аттестат зрелости". Преподавателями были не школьные учителя, а институтские. Они научили меня не распыляться, вычленяя суть того или иного явления.
К концу учебного года, мы были готовы к сдаче экзаменов. Начали сдавать в конце мая, а закончили в июле. Всего экзаменов - устных и письменных - было 18(!). Мне ещё повезло: так как в годы Войны находился не на территории УССР, то разрешили не сдавать украинский язык и литературу (хотя в табеле за 8-й класс по этим предметам у меня были отличные оценки) и из Аттестата об окончании 7-го класса мне зачли предмет "Конституция СССР". Так потихоньку сдавал себе экзамены и сдавал, а по окончании "процесса" выяснилось, что могу претендовать на Золотую медаль.
Вызвал меня к себе директор 122-й школы и произнёс такую речь: "В соответствии с существующими Правилами, я могу представить вас на Золотую медаль. Но я не знаю случаев получения медалей при сдаче экзаменов экстерном. Документы придётся посылать в Министерство образования в Киев. Сколько они будут рассматривать этот вопрос и какое будет принято решение, я не знаю. Может получиться так, что вы не успеете подать документы, ни в какой ВУЗ. Знания у вас есть, бояться вам нечего, поэтому советую выбрать такой вариант: мы вам поставим в Аттестате 4 четвёрки, по каким предметам - укажите сами (т.е., чтобы я не смог претендовать и на Серебряную медаль), и завтра вы получите Аттестат". И я... соглашаюсь, определив "в жертву" 4 предмета по гуманитарным наукам.
Но Природа меня всё же вознаградила: много десятилетий спустя Золотую медаль, по окончании школы, получила наша дочь Женя.
* * *
Идёт лето 1952 года. Жив ещё Иосиф Виссарионович. Документы на электротехнический факультет Политехнического института отнёс на следующий день. По отношению своих одноклассников был по учёбе на год впереди ( я компенсировал год ,проведенный мною вне школы в эвакуации) Теперь, благодаря скачку "2 класса за 1 год", я догнал своих сверстников по возрасту.
Наступил период экзаменов. Если до этого с бытовым антисемитизмом я постоянно сталкивался, то с государственным столкнулся впервые. Всё было "по правилам": из 6 предметов я получил 2 тройки (по письменной литературе и английскому), 3 четвёрки (математике, письменному и устному, устной литературе) и одну пятёрку по физике. Преподаватель долго-долго меня "мучил", затем безнадёжно махнув рукой, всё же не пошёл против своей совести. Итак, всё в порядке: просто я не прошёл по конкурсу, т.е. набрал 23 балла из 30, хотя каковы были проходные баллы, никто не знал. Очень хотелось учиться дальше. Я лист оценок (в конце - концов, двоек там не было) разослал в ряд ВУЗов страны по техническому профилю, но ни от одного ответа не получил. Т.е. такой абитуриент оказался никому не нужным.
* * *
Всё. Мне больше 18 лет и нужно устраиваться на постоянную работу. У меня на руках Аттестат зрелости, но я ничего не умею делать. Обошёл ряд заводов (например, "Октябрьской революции", "Январского восстания"), но никто не хотел брать меня на работу даже учеником токаря (то ли считали слишком образованным, то ли...). Одну работу мне всё же предложили - учеником котельщика на судоремонтный завод им.Х.Марти. Ну, куда мне идти на такую работу при моём худосочном телосложении!
Помог "блат". Одна из моих знакомых, Алиса Чернобильская, обратилась за помощью к своей соученице, отец которой работал начальником электроцеха на заводе «Мельмашстрой», что в Лузановке. И он устроил меня учеником электрика. На этом заводе (включая армию) я проработал 10 лет и прошёл путь (как любят выражаться в официальных документах и некрологах) от ученика до дежурного электрика по заводу 6-го разряда и электромонтажника 4-го разряда.
Комментарий: Алиса умерла пару лет тому назад в США. В последний раз я разговаривал с ней по телефону за 2 недели до кончины.
Меня определили учеником электрика по заводу. Электроцех имел в своём штате несколько видов профессий: дежурные электрики по заводу, по отдельны крупным цехам (механический, сборочный, литейный, сварочный), электрики - ремонтники и электромонтажники. Каждая из профессий имела свои особенности: дежурные по заводу обслуживали заводскую подстанцию, и мелкие цеха (инструментальный, ремонтный...), а также отвечали за наружное освещение завода, за цеховым электрооборудованием "присматривали" дежурные по соответствующему цеху.
Ремонтники осуществляли капитальный и текущий ремонт электрооборудования, а монтажники изготавливали и устанавливали двигатели, шкафы и автоматику на выпускаемую заводом продукцию. Дежурный по заводу имел больший кругозор, а также в случае болезни или отпуска замещал дежурного по цеху. Работа была круглосуточной, в три смены. На первую смену тех, кто жил в городе, доставлял заводской автобус.
Чтобы начать работу на 1-й смене к 8.00,я уезжал в 7.00. В 17.20 от главной проходной уходил автобус в город. На 2-ю и 3-ю смены нужно было добираться самостоятельно двумя трамваями. На эту процедуру уходило чуть больше часа при нормальном стечении обстоятельств. После окончания 2-й смены последний трамвай от завода уходил в 00.20. Не успеешь - пеняй на себя!
Бывали и экстраординарные случаи, когда после 2-й смены никто не приходил (например, болезнь или сбой транспорта); тогда автоматически человек оставался на 3-ю смену. У меня было за время работы на заводе несколько случаев, когда я работал подряд все 3 смены. Через 3 месяца сдал экзамены на 2-й разряд и стал получать уже 310 руб. в месяц. К началу следующего поступления в институт имел уже 9-ти месячный стаж по специальности и 3-й профессиональный разряд.
* * *
Куда поступать вопросов не было: снова на электротехнический факультет Политехнического института. И тут мои "друзья", видно, выпустили меня из виду и совершили тактическую ошибку: дали мне возможность сдать все 6 экзаменов с очень приличным результатом: из 30 баллов я набрал 28 (4 пятёрки и 2 четвёрки – по русскому письменному и английскому). Казалось бы - всё решено: о каком конкурсе идёт речь при таких результатах и, кроме того, я работаю по специальности. Но не тут-то было. Когда 21 августа были вывешены списки, меня в числе поступивших не оказалось.
Иду на приём к председателю приёмной комиссии доц. Крайнему (видно, эту фамилию, как и многие другие, "век не забуду") ."Не волнуйтесь, это какая-то ошибка. Готовьтесь к началу учебного года. При распределении по группам вы найдёте свою фамилию", - таков был ответ. 29 августа вывесили списки по группам, меня в них не оказалось. Снова иду на приём. Холодный взгляд и краткий ответ: "Сожалею, но группы уже укомплектованы. Свободных мест нет". Так и закончилось 2-е поступление.
Спустя 2.5 месяца, уже находясь на службе в армии, получил ответ из управления политехнических ВУЗов Украины. Смысл ответа: "Да, произошла техническая ошибка, но приём закончен, ничем помочь не можем". Вот так-то...
* * *
Я снова вернулся на завод. Но "недолго музыка играла, недолго фраер танцевал...". Через полтора месяца пошёл (или меня пошли) выполнять свой конституционный долг, т.е. был призван в ряды Советской Армии. В то время не говорили, куда везут призывников, а просто нас посадили в теплушки и привезли в гор. Станислав (ныне Ивано-Франковск). Тогда я понял, что служить мне придётся в ПрикВО, Прикарпатском военном округе. Определили в дивизионную школу шоферов (управление тягачами - студобеккерами).
Пробыл я в этой школе примерно 2 недели, после из прибывших служить в дивизию нас отобрали 17 человек, имеющих среднее законченное образование (из них только я один был выпускником школы, остальные-выпускники техникумов) и направили на обучение в гор. Долину Станиславской области. В те годы лиц с полным средним образованием в армии было очень мало. Они, наверно, приравнивались к членам-корреспондентам нынешних отраслевых академий. Во всей дивизии (а это примерно 15 тыс. чел) нашли таких всего 17 человек.
В тот год(1953) вышел приказ Министерства обороны № 0055 "Об ускоренной подготовке офицеров запаса из призывников, имеющих среднее образование". Срок подготовки- 2 года (вместо 3-х, например, в сухопутных войсках, а в авиации-4, во флоте -5).
С этого момента я стал курсантом в/ч. 45381 (77-й отдельный сапёрный батальон),16-й дивизии, 38 армии ПрикВО. Слова "гвардейский" и количество орденов я опускаю.
Молодой солдатик. Долина, Станиславской обл.,1953.
Прошло всего 7 лет после окончания Войны, ещё служили те, кто воевал. Ни о какой "дедовщине" и речи быть не могло. Наоборот, эти люди относились к нам по-отцовски. Да и начальники были соответствующими: округом командовал маршал Конев, армией - генерал-полковник Крейзер, дважды герой Сов. Союза, дивизией - генерал-майор Шурухин, герой Советского Союза. Отдельный батальон по статусу приравнивается к полку.
Других войсковых частей в Долине не было. Пришлось учиться сапёрному делу: минно-взрывные работы, фортификация, строительство мостов и прочее. Летом выезжали в лагеря и занимались наведением понтонных мостов через Десну. Дважды выезжали на крупные окружные военные учения на Яворовский полигон под Львовом. Через год мы все стали сержантами, а затем началась подготовка к сдаче офицерских экзаменов. Больше всего мне почему-то удавалась геодезия и картография.
Из 17 человек экзамены успешно сдали 15.Остальные двое должны были прослужить ещё один год до демобилизации. После сдачи экзаменов нас агитировали продолжить учёбу в военно-инженерной академии им. Карбышева в Москве, но никто не согласился почему-то. Интересно сложилась судьба оставшихся двоих. За месяц до демобилизации их (всю 16-ю дивизию) отправили в Будапешт на подавление Венгерского восстания. Увольнение в запас было задержано на пол - года. Один из них, житель Одесской области, после демобилизации заехал ко мне в Одессу и рассказал, что творилось в Будапеште в дни восстания. Это была война не понарошку. Мой командир взвода, ст. лейтенант Ярин, погиб, прошитый автоматной очередью... В 2011 году мы были в Будапеште и своими глазами многое видели и слышали о тех днях.
* * *
В ноябре 1955 года я, молодой 21 –летний младший лейтенант запаса, возвращаюсь в Одессу и через 2 недели приступаю к работе дежурным электриком 4 разряда. Только за это время завод переименовали в "Продмаш".
Возвращение домой, в Одессу,1955.
Сразу же стал самостоятельно готовиться к поступлению в институт в третий раз. Конечно, на электротехнический факультет Политехнического института. И это время пришло летом 1956 года. Мне казалось, что теперь шансов "не принять" нет никаких: у меня производственный стаж по специальности более 2-х лет, за моей спиной Министерство обороны... Достаточно было получить любые оценки, кроме двоек, чтобы, наконец, закончить этот процесс.
И в очередной раз я ошибся. Первым экзаменом было сочинение по русской литературе. Написал и стал ждать результата. И он не замедлил обнаружиться. Нашёл себя в списках лиц, получивших неудовлетворительные оценки. Пошёл в приёмную комиссию и потребовал показать свою работу. Читаю выводы: " Тема раскрыта полностью. Количество ошибок 0/6" и оценка –2. Т.е. в работе не обнаружено ни одной орфографической ошибки и 6 синтаксических. Ищу их в тексте и вижу, что в окончаниях 6 предложений поставлены 6 толстых красных точек. Очень сомнительно, чтобы я в стольких местах не поставил точек. А просто посмотреть "на свет" (как правило, любые исправления в этом случае видны) не догадался.
* * *
Что делать дальше? Ждать следующего года? И тут я случайно узнаю, что ещё не закончен приём заявлений на впервые открывающееся вечернее отделение в институте связи. Забираю документы и сразу же отношу их в новую приёмную комиссию. Успешно сдаю экзамены и поступаю без проблем. Только 4-я попытка оказалась удачной!
Много лет я лелеял "мечту идиота": вот когда-нибудь достигну такого положения, что меня пригласят на работу в политехнический институт, а я откажусь. Самое интересное, что такое время действительно наступило: где-то в 1993-94 гг. меня действительно пригласили на работу туда. К этому времени был уже доктором наук, профессором, зам. зав. кафедрой по научной работе. Ответ мой был кратким: " Из МГТУ им. Н.Э.Баумана в периферийный ВУЗ работать не пойду". И такое в жизни бывает. Правда, никакого удовлетворения я не получил: дорога ложка к обеду...
В период 1952-53 гг. большинство из моих соучеников и знакомых "определённой национальности" так никуда и не поступили. Некоторые через год пробовали вторично, были и такие, что заканчивали на этом попытки получить высшее образование. Не могу забыть трагический случай, произошедший с выпускником 107 школы в 1952 году. Отец Димы Арова, узнав, что сына не приняли в университет на физмат, выпрыгнул из окна и покончил с собой. Дима Аров, доктор физмат наук, профессор Тель- Авивского университета Израиля и зав. кафедрой математики педагогического университета Одессы, жив -здоров. Мы постоянно передаём друг другу приветы.
* * *
Начался этап работы и учёбы. Летом, во время каникул, я работал в 3 смены, в период учебного года график мой был таков- 1-я смена и 2 третьих, что довольно нелегко. Занятия проводились 4-5 раз в неделю (иногда среда была свободной), начинались в 18.00-18.30 и заканчивались в 22.00-22.30. Т.е бывали случаи, что сразу с после занятий, не заходя домой, нужно было отправляться на 3-ю смену. Учился я с удовольствием. Большинство преподавателей не помню, но некоторые оставили свой положительный след в моей жизни. Это доц. С. Барская, преподававшая высшую математику, проф. Элизар Вульфович Зелях , читавший курс теории электрических цепей, доц. Копп, один из соавторов первой отечественной АТС-47 и АТС-54. Некоторые предметы читались обстоятельно и подробно. Например, ТОЭ ( теорию электрических цепей) нам читали 5семестров.
Думаю, именно с тех пор я стал более не менее профессионально разбираться в электрических процессах. А вот электроника была вся ламповой. Ведь со времени изобретения первого транзистора прошло менее 10 лет. Наверно, и эти знания так-то пригодились, хотя использовать антидинатронный эффект на практике не пришлось. Специальность по диплому - "инженер электросвязи. Дальняя связь".
За время учёбы я пропустил занятия всего 3 раза. Первый такой "пропуск" мог окончиться печально, но обошлось только больничным и трещиной в одном из рёбер. Правда, дело было в пятницу, а в очередной понедельник вечером уже был на занятиях. Как у любого дежурного электрика, у меня не было фиксированного выходного дня (тогда общим выходным днём было только воскресенье). Так как завод в этот день не работает, то дежурный выполняет профилактику электрооборудования и ещё в цехах заменяет сгоревшие за неделю лампы освещения. Работы производятся "на высоте", которая в разных цехах разная. Например, в механическом цехе она метров 10-12. Один из электриков с запасом ламп (тогда это были большие 500-ватттные лампы с цоколем "Голиаф") садится на кран, курсирующий по цеху для перевозки крупных деталей, а другой внизу этим краном управляет.
Я был вверху. Технология такова: работаем с отключённым освещением и после каждой замены проверяем "горит или нет". Для этого электрик, находящийся внизу, оставляет пульт, включает секцию освещения и, если всё в порядке, выключает напряжение и возвращается к пульту управления краном. В один из таких моментов кран самопроизвольно включился ...и поехал вдоль цеха. Хотя кран движется медленно, но всё же движется. Я прикинул, что жить мене осталось секунд 20-30,иначе меня просто перережет "ножницами" между движущимся краном и железными стропилами крыши. Нет, никакая прошедшая жизнь предо мной не промелькнула, и с нею я не прощался: просто было слишком мало времени.
Со мной была сумка с инструментом, я успел отвинтить крышку электродвигателя движения, рядом с которым находился, и отвёрткой закоротить всё три фазы его питания. Но инерция есть инерция, и я все же немного этими "ножницами" был прижат. В результате - трещина ребра. Потом выяснилось, что кнопка пульта управления краном "запала", т.е. не отжалась полностью. А вот записать, что это "несчастный случай на производстве", в больничном всё же пришлось к неудовольствию начальства.
Второй "пропуск", собственно говоря, и пропуском – то назвать нельзя: я опоздал на сдачу зачёта по курсу "Двигатели внутреннего сгорания устройств связи". Курс вела легендарная в институте женщина, фамилию которой не помню, но прозвище в те годы (точнее, речь в данном случае идёт о конкретной дате в ноябре 1960 года) знали многие студенты. Оно было точным, и звали её "Термобаба". Причина опоздания, на мой взгляд, была уважительной: в этот день я женился.
Расписывались мы в Загсе возле оперного театра, будничная обстановка, никаких свидетелей, марша Мендельсона и шампанского. После этого события прошли пешком по Дерибасовской до Советской армии (Преображенской), посадил свою молодую жену на (может быть, грамотнее будет в трамвай?) трамвай, и она поехала домой, а сам сел на (в) троллейбус и поехал в институт. С тех пор прошло более 50 лет, но помним, ибо это было единственное бракосочетание в нашей жизни.
Комментарий: ещё в этом году исправим 50 на 60.
* * *
Третий пропуск занятий был связан также с необычным событием: меня в конце ноября того же 1960 года судили по 144 статье, части 3, Уголовного кодекса Украины. Цитирую статью: "Убийство по неосторожности при сознательном несоблюдении мер предосторожности". Срок - от 5 до 7 лет тюремного заключения. Нужно отдать должное моей жене: она выходила замуж за подследственного, находящегося по подписке о невыезде.
Всё началось 1 сентября. В последний день августа я проработал 2-ю и 3-ю смену подряд и вечером пошёл на занятия в институт. Даже после 2-х смен задержался ещё минут на 20: меня попросили отключить в сварочном цехе один пролёт для производства ремонтных работ, что я и сделал. Полностью отключил силовую и осветительную части, повесил соответствующие предупредительные знаки "Не включать! Работают люди", расписался в журнале о сдаче смены и поехал домой. В перерыве между парами вечером в институте меня ждал мой начальник. Он сообщил, что утром, после моего ухода, в том пролёте, который я отключал, погиб человек.
Иногда люди по своей тупости или полного отсутствия субординации могут делать такое... Была у нас в цехе молодая девушка , учётчица, которая жила недалеко, в двух кварталах от моего дома. Ей поручили найти меня до того, когда пойду в институт, рассказать в двух словах, что произошло, и сообщить, что в очередную ночную смену мне выходить не нужно. Но дома она меня уже не застала и ничего лучше не могла придумать, как сообщить моей матери, сердечнице: "Не волнуйтесь, но ваш сын убил человека". Я потом полгода примерно не мог с ней разговаривать и видеть не хотел.
События утром происходили следующим образом: после моего ухода ремонтники стали производить какие-то работы. Один из них (ему было 30 лет) - метров с 12-15- упал с высоты на цементный пол и скончался. Причин было две: освещение было включено, и он мог коснуться оголённого провода; падение с такой высоты без страховочного пояса может само по себе быть смертельным. А отключал от сети пролёт – я. Для начала был найден и определён основной виновник -это я.
Самое интересное стало мне известно через пару дней. Тот электрик, который меня сменил, по просьбе ремонтников включил верхнее освещение, ибо для производства работ им было темно, оставив отключённой силовую часть. Т.е. я вообще к включению освещения не имел никакого отношения! Но "процесс пошёл". Круг замкнулся на мне одном, так как просьба исходила от погибшего человека, и вообще на вторичное включение никто не обратил внимания.
Об этом не знал никто, а мне рассказал мой сменщик. Он старше меня, воевал во флоте, рос маленький ребёнок, у нас с ним были очень хорошие отношения. Короче: решили не расширять круг обвиняемых. С одной стороны, свидетелей "вторичного включения" не было, с другой, я могу говорить только о том, какие действия были произведены мною, а не в период моего отсутствия. Тем более, что меня уже "назначили" обвиняемым.
Для начала завели уголовное дело. Затем перевели на другую работу. К тому моменту я был дежурным электриком 6-го разряда (самого высшего), меня срочно переаттестовали по специальности "электромонтажник" и присвоили 4-й разряд. Но в зарплате я не потерял. Всё, как положено: подписка о невыезде, допросы, протоколы, очные ставки. Досталось и администрации (например, как она могла допустить, что работник находился при исполнении обязанностей 2 смены подряд, почему провода освещения оказались в некоторых местах оголёнными, почему инструктаж проводился нерегулярно...). Большую роль сыграло заключение экспертизы: от поражения электрическим током он мог погибнуть или нет, а без страховки падение с такой высоты, безусловно, является смертельным.
Был суд, "самый справедливый суд в мире", и так как смерть человека не может оставаться безнаказанной, то мне определили наказание "ниже нижнего предела", и приговорили к принудительным работам сроком на 1 год с вычетом из зарплаты 20% в пользу, нет, не семьи погибшего, а в пользу государства. А отбывать наказание я должен на своём рабочем месте. Из комсомола не исключили, в институт не сообщили.
На суде из близких присутствовала моя жена Аня и школьный товарищ Эрик Юделес, отец которого, видный юрист по гражданским делам, нашёл мне хорошего адвоката по делам уголовным. Вообще, скамья подсудимых не самое удобное место для сидения. После вынесения приговора моим адвокатом была подана апелляция в городской суд с просьбой об отмене приговора, ибо моя вина в убийстве доказана на суде не была, а административное наказание ко мне уже было применено.
Смысл ответа сводился к тому, что меня ещё мягко наказали и оставили приговор в силе, отметив, я в дальнейшем "при хорошем поведении" я могу воспользоваться правами на условно-досрочное освобождение и на снятие судимости в минимальные сроки, установленные Законом. Через 6 месяцев наказание сняли, а ещё через 6 месяцев по ходатайству цеха с меня сняли и судимость, "чтобы не портить биографию выпускнику института".
Причём, всё официально, был вторично суд, выступал представитель завода и зачитал характеристику. Она была такая, будто не судимость с меня снимали, а представляли к высокой правительственной награде. Так и закончилась эта история.
Комментарий: Беседуя с Эриком Юделесом о первом варианте "Воспоминаний" и выслушивая его замечания по поводу ряда неточностей, которые мною уже учтены, я узнал (и это через более полувека!), что всё было не так просто, как произошло в действительности. Мне действительно светили реальные сроки и весьма солидные. Я мог стать очень удобным "козлом отпущения". Зло должно быть наказано, а получилось так, что обвиняемый – только я один. В конечном итоге, человек погиб, и кто-то за это должен ответить. Оказывается, что реальное положение дел на предстоящем суде знал Юделес - старший, один из видных одесских адвокатов. Он до суда встретился с председательствующим и обсудил с ним "состояние дел" (Одесса - город маленький, и все профессионалы друг друга знают). Таким образом, получилось то, что получилось.
Моего школьного друга и товарища, Эрнеста Юделеса, уже нет в живых, был на его похоронах, но с его детьми поддерживаю связь