Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
Бязров С. Е.,
§ 2. Вооруженность военнослужащего – основной юридический факт, определяющий его специальную уголовно-правовую правосубъектность
Вопрос определения круга субъектов правоотношений при ОИПД еще не обсуждался. Однако некоторые авторы отграничивают право на необходимую оборону, например, для простых граждан от правоохранительных органов государства[1].
Вооруженность военнослужащего - его непременный атрибут и естественное состояние как представителя силовой структуры государственной власти. Военнослужащий как представитель этой власти наделяется правом государственного принуждения исполнения законных предписаний государства. Для осуществления такого принудительного воздействия военнослужащий наделяется своего рода «гарантом» - огнестрельным оружием. В отличие от других средств[2] силового принуждения правонарушителей к исполнению закона и защиты интересов личности общества и государства от противоправных посягательств, огнестрельное оружие относится к категории летальных средств,[3] т.е. специально приспособленных причинить смерть человеку или, скажем, животному.
Летальная характеристика огнестрельного оружия ставит его в отдельную категорию предметов и средств, состоящих на вооружении во внутренних войсках МВД России, и способных при их применении причинять вред здоровью. С точки зрения автора летальные характеристики огнестрельного оружия, означают, что условия правомерности применения специальных средств и физической силы, как средства государственного принуждения, имеют другую правовую природу, если даже в результате их правомерного применения причинен вред здоровью или смерть. Это утверждение строится на том, что обладание летальным средством причинения вреда объективно ассоциируется в сознании военнослужащего именно в связи с такими потенциальными возможностями огнестрельного оружия.[4] Этого никак нельзя сказать о применении физической силы и специальных средств, используемых военнослужащими внутренних войск. Физическая сила и специальные средства являются альтернативными средствами силового воздействия, предназначенными минимизировать возможные вредные для жизни и здоровья последствия. Всевозможные специальные средства защиты могут быть предметами и гражданского оборота, в то время как боевое огнестрельное оружие - это непременный атрибут только специального субъекта, в частности военнослужащего. Специальные средства, используемые военнослужащими внутренних войск, являются факультативной составляющей (они выдаются не всегда и не всем), в то время как личное огнестрельное оружие закрепляется за каждым военнослужащим персонально. Таким образом, вооруженность военнослужащего есть юридическое основание для определения его специального правового статуса, предполагающего возложение не него специальных обязанностей и предоставления особых прав, в том числе и для применения огнестрельного оружия.
Когда мы говорим о факторе вооруженности военнослужащего внутренних войск МВД России, то утверждать, что на него не возлагаются дополнительные обязанности относительно, например, условий правомерности причинения вреда при тех или иных ОИПД, представляется не совсем точным. Факт правомерного обладания оружием возлагает на военнослужащего не столько дополнительные, сколько другие, в отличие от состояния необходимой обороны, крайней необходимости, задержания преступника и т.д., права и обязанности, определяющие его специальный правовой статус. Военнослужащие имеют право на применение оружия в конкретно определенных случаях и в установленном законом порядке, что представляет собой другие детерминанты правомерного причинения вреда. Отсутствие механизма специального уголовно-правового регулирования правил применения оружия вынуждает правоприменителя пользоваться аналогией закона. Каждый военнослужащий - гражданин, но не каждый гражданин - военнослужащий. Следуя такой логике, можно заключить, что военнослужащий обладает всей полнотой правосубъектности простого гражданина (каждый военнослужащий гражданин). На этом и построен оправдательный приговор по упомянутому выше делу Ильяного. А в той части, где не каждый гражданин - военнослужащий, военнослужащий имеет отличные от простого гражданина права и обязанности. Специфика их определена функциональной предназначенностью военнослужащего как представителя государственной власти, обеспеченного таким средством принуждения, как оружие. Кроме того, некоторые из этих (других) прав и обязанностей вообще стоят за рамками уголовных правоотношений и объективно как обстоятельства, исключающие преступность деяния восприниматься не могут. Данная посылка требует дополнительной аргументации, о чем пойдет речь в следующем параграфе.
Вооруженность военнослужащего предполагает не только наличие дополнительных прав и обязанностей, но и профессиональную компетентность лица, которому доверено летальное средство государственного принуждения. Законодательно закреплена обязанность систематического прохождения тренинга на предмет совершенствования знаний, умений и навыков правомерного применения оружия. В ч. 2 статьи 25 Закона «О внутренних войсках» говорится, военнослужащие внутренних войск обязаны проходить специальную подготовку, а также периодическую проверку на пригодность к действиям, связанным с применением физической силы, специальных средств, оружия, боевой и специальной техники, и на умение оказывать доврачебную помощь пострадавшим. Статья 338 Устава гарнизонной и караульной служб[5] содержит правило о том, что военнослужащие, привлекаемые к выполнению задач по обеспечению режима чрезвычайного положения, должны иметь специальную подготовку, пройти проверку на пригодность к действиям, связанным с применением физической силы, специальных средств, вооружения, боевой и специальной техники, и на умение оказывать первую помощь пострадавшим. Справедливости ради следует обратить внимание на реализацию этих норм в практической деятельности. Исследования показывают, что только 41,1 % опрошенных военнослужащих ответили, что они проходили подготовку по правилам применения оружия. А 22 % смогли назвать только 1 нормативный акт, регламентирующий правила применения оружия. Но это проблема не столько недостатков закона, сколько его знания и, следовательно, реализации.
Тем не менее, именно в силу предполагаемой обученности государство доверяет военнослужащему оружие, имея в виду, что он в состоянии компетентно (профессионально) распорядиться своими правами и исполнить свои обязанности.
Несколько выходя за рамки исследования, следует заметить, что даже для гражданских лиц владеющих оружием, факт обладания летальным средством силового воздействия налагает на них дополнительную обязанность по отношению к тем, у кого нет таких средств обороны. Статьей 13 Закона об оружии[6] предусматривается обязанность прохождения по месту жительства знаний правил безопасного обращения с оружием по программе определяемой МВД России, а статья 24 Закона об оружии определяет необходимость предупреждения о применении оружия. Это говорит о том, что обладание летальным средством силового воздействия налагает и на простого гражданина (не говоря о военнослужащем) дополнительные обязанности, придавая специфику его правосубъектности.
Таким образом, возможен вывод о том, что вооруженность военнослужащего есть юридический факт, в связи с которым государство предоставляет ему дополнительные права и возлагает дополнительные обязанности для защиты интересов личности, общества и государства по сравнению с другими гражданами. Это означает, что военнослужащий, как представитель государственной власти должен обладать специальной уголовной правосубъектностью применительно к основаниям, исключающим уголовную ответственность в случае причинения уголовно-наказуемого вреда при правомерном применении им оружия. Содержание такой правосубъектности возможно обнаружить путем сопоставительного анализа норм, регламентирующих правила применения оружия военнослужащими внутренних войск, с одной стороны, и обстоятельств, исключающих преступность деяния, с другой. Что и будет сделано в следующей главе.
[1] См., например: Тасаков С. Нравственные начала уголовного закона о необходимой обороне // Уголовное право. № 5, 2006. С. 80-81.
[2] В теории армалогии некоторые из таких средств относят к нелетальным (НО) или несмертельного действия (ОНД) видам оружия. См., например, Корецкий Д.А. Уголовно-правовой режим самообороны. Спецкурс по криминальной армалогии. ИКЦ «МарТ», М., 2003. С. 49.
[3] См. Корецкий Д.А. там же.
[4] Исследование субъективного отношения военнослужащих к предельным силовым возможностям применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия выявило, возрастание предполагаемой возможности причинения смерти от нелегальных средств к летальным (физическая сила - 2%. специальные средства - 4%, огнестрельное оружие - 48%). Т.е. 1) при применении физической силы 2% опрошенных допускают причинение смерти; 40% допускают причинение вреда здоровью; 58% предполагают противодействие без причинения вреда здоровью; 2) при применении специальных средств по тем же позициям выявлено соответственно 4%. 44% и 52%; 3) при применении огнестрельного оружия последовательность следующая: 48%, 38% и 14%.
Отношение к допустимости причинения смерти правонарушителю при применении физической силы (ст. 26 Закона о ВВ). специальных средств (ст. 27 Закона о ВВ) или огнестрельного оружия (ст. 28 Закона о ВВ) показало так же тенденцию соответственного возрастания (22%. 34% и 72%) от нелегальных средств к летальным.
[5] Указ Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 г. № 149 // Собрание Законодательства Российской Федерации № 47 от 19 ноября 2007. Ст. 5749. Сборник действующих Постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924-1957. М., 1958. С. 7-13.
[6] Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии» // Собрание законодательства РФ 1996 № 51. Ст. 5681.