Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
Является ли человек главным богатством, высшей абсолютной ценностью?
Некоторые авторы на первый план среди всех ценностей ставят человека (личность). Так, еще в 20-е годы XX в. русский религиозный философ Н.А. Бердяев писал, что «человек есть бóльшая ценность, чем общество, нация, государство, а личность не может быть частью общества, потому что она не может быть частью чего-либо, она может быть в общении с чем-либо» [4, с. 306-307]. О первой части цитаты речь пойдет ниже. А по остальной напрашиваются «глупые» вопросы: из кого же состоит общество, если не из личностей, не из людей, и неужели все личности - это Робинзоны?Есть и такая идея: «В центре современного мировоззрения - человек как высшая ценность и главное богатство общества».
Г.П. Выжлецов заявляет: «...самая высокая и абсолютная ценность - это сам человек. Человек - это самоценность, абсолютная ценность. ... Такую же ценность представляет и общество в целом...» [11, с.23]. Значит, не только человек, но и общество? «Решающей общесоциальной ценностью... является человеческая личность, ее права и свобода», - пишет Т.Б. Бекназар-Юзбашев [3, с.39]. Более определенно выражают свое мнение другие авторы. «Человек как высшая ценность...» - один из пунктов программы «Проблема ценностей в философии и культуре» М.С. Уварова [см.: 36]. «Действительно, первый, самый важный пункт гуманистического кодекса - это идея абсолютной ценности человека» - подчеркивает В.А. Кувакин [7, с.126]. То же пишут А.К. Рычков и Б.Л. Яшин: «Высшей и абсолютной ценностью для человека является сам человек» [33, с.441]. По утверждению В.П. Ратникова, «... самая высшая и абсолютная ценность - это сам человек, его жизнь. Эта ценность должна рассматриваться только как ценность-цель, и никогда...» как ценность-средство. «Человек - это самоценность, абсолютная ценность» [38а, с.482]. Ценность человека абсолютна, - уточняет В.А. Кувакин, - «...по отношению к самому себе. ... По отношению к другим людям или природе ценность человека относительная...» [7, с.127, 128].
Итак, ряд авторов считает, что человек (личность) - главное богатство общества, высшая, абсолютная ценность. Рассмотрим эту сложную мысль по частям.
Главное богатство общества - человек?
Богатством для любого общества, в лучшем случае всегда были и есть лишь великие, выдающиеся, очень полезные, очень нужные люди. А другие? В древности приносили в жертву богам не только пленников, но и своих соплеменников, умерщвляли немощных (стариков, больных). В Спарте сбрасывали в пропасть хилых младенцев. В условиях Средневековья инквизиция в странах Западной и Центральной Европы в XIII-ХVIII вв. отправила на тот свет не менее пяти миллионов сограждан. Ну, а как ценит своих граждан современная Россия, видно на примере существования десятков миллионов малоимущих, пенсионеров, бомжей, беспризорников, а также сотен тысяч крупных специалистов в разных областях деятельности, навсегда покинувших свою страну.
Человек - высшая ценность?
Интересно, и в каком это обществе (начиная с первобытного) человек на самом деле, а не на словах, считался и тем более на самом деле был высшей ценностью? Не было и нет такого. Может быть, когда-нибудь будет?
Кроме того, если есть «высшие» ценности, то, напрашивается, есть и некие «средние» и «низшие». Если такой ценностью является человек (или еще и общество), то, получается, все остальные ценности - либо посредственные, второсортные, второстепенные, заурядные, либо примитивные, плохие, низменные, грубые. Но если такие характеристики могут быть приложимы, в крайнем случае, к так называемым псевдоценностям, к тому, что ошибочно принимается за ценности, то совершенно абсурдно подразделять ценности (настоящие, а ненастоящих не бывает!) на эти виды. Кстати, основание такого деления ценностей является неопределенным, нечетким, неоднозначным, а это представляет собой нарушение одного из логических правил деления (в том числе классификации). К тому же подразделение ценностей на высшие и невысшие - это их квалификация, т.е. оценка, - еще раз нелепость: оценка ценностей.
Стремясь обосновать правомерность выделения высших ценностей из общей их массы, В.А. Кувакин пишет: «Высшие ценности как бы самоценны для человека, ему претит сама мысль использовать их только как средства к достижению своих целей. Это роднит понятие высшей ценности с таким понятием, как святыня... Критерий незаменимости, самоценности легко отделяет простую цену от подлинной ценности: все живое и все истинно любимое нами независимо от своего масштаба, именно незаменимо» [7, с.152]. Но позвольте. Почему только живое, а разве неживые ценности не могут быть незаменимыми? Самоценность - это ценность сама по себе? Но ведь никакой ценности не может быть вне отношения к людям. Критерий незаменимости - очень неопределенен. А мысли, которая претила бы использовать ценности как средства к достижению своих целей, быть не может, так как ценности - это и есть средства, способы, условия удовлетворения потребностей, а значит, и достижения целей.
В защиту целесообразности подразделения ценностей на высшие, абсолютные и остальные выдвигаются такие рассуждения: «необходимо отличать ценное как просто полезное, выгодное или нужное, как средство к чему-то другому, - от ценности в своем полном и высшем, специфически человеческом смысле слова. В чем это отличие? Ценность-пользу всегда можно измерить и соответственно возместить другой ценностью, но любая высшая ценность по-своему абсолютна и утрата ее невосполнима; такая ценность - то, что часто называют «бесценным». Грубо говоря, нельзя указать ее цены или денежной стоимости» [7, с. 152]. Провозглашенный критерий отличения высших и абсолютных ценностей от невысших и неабсолютных является расплывчатым: с одной стороны, высшими и абсолютными оказываются ценности, не имеющие стоимости (меновой?), с другой, ими является то, что для субъекта невосполнимо, незаменимо, бесценно (забавное словосочетание: «бесценная ценность», не правда ли?). Из-за такого критерия в разряд высших и абсолютных ценностей попадают, по мнению его автора, как «святыни», так и полюбившийся «вид из окна», «любимая безделушка, связанная ... с памятью о близком человеке», «пропавший котенок» [см.: 7, с. 152-153]. Вряд ли оправдано такое смешивание «разнокалиберного».
Интересно, что истины как результаты познавательной деятельности не делят на высшие и невысшие. Так почему же среди ценностей как результатов оценочной деятельности, неразрывно связанных с познавательной деятельностью и истинами, пытаются искать «высшие»? И вообще, «низшая ценность» звучит, как нелепица. Значит, не годится и термин «высшая ценность».
Человек (и общество) - абсолютная ценность?
Термин «абсолютный» в русском языке означает «безграничный, безусловный, безотносительный, непременный, несравниваемый, самостоятельный, отдельный и полный» [15, с.2], «безотносительный, безусловный» и « не зависящий ни от каких условий и отношений» [см.: 6, с.8; 34, с.11]. Из этого перечня к нашему вопросу, пожалуй, подходит «безусловный» и «безотносительный». Но любая ценность - это не нечто само по себе существующее, безотносительное, безусловное, а лишь что-то или кто-то по отношению к субъекту. «Ценность всегда и одновременно ценность чего-то (кого-то), и ценность для кого-то» [7, с.151]. Отстаивая идею абсолютной ценности человека, В.А. Кувакин уточняет: «Не «человек вообще». ...Человек - это всегда лицо, конкретный человек» [7, с.128]. Но В.И. Даль, раскрывая смысл термина «абсолютный», предупреждал, что он неприменим к конкретному материальному, телесному предмету [см.: 15, с.2]. Значит, уже, поэтому ценность человека (личности) не может быть названа абсолютной.
В.А. Кувакин пишет: «...человек ценностно приоритетен по отношению к своей жизни...» [7, с.186]. С этим, по меньшей мере, трудно согласиться, ибо между человеком и его жизнью взаимно паритетные отношения: жизнь не в большей степени зависит от человека, чем человек зависит от своей жизни. Здесь отношения вещи и главного существенного признака еë, являющегося единственно возможным способом еë существования.
«Почему человек - абсолютная для самого себя ценность? - спрашивает В.А. Кувакин и отвечает, - По той самой причине, что человек есть человек. Вот самое точное определение человека (хотя и минимальное по содержанию; это тот редкий случай, когда тавтология уместна)» [7, с.128].
Увы! Данное рассуждение не является обоснованием тезиса «человек (личность) есть абсолютная ценность», поскольку если определение - это логическая операция, в которой раскрывается содержание интересующего нас понятия, то в суждении «человек есть человек» предмет определяется через себя же, т.е. в данном случае допущена логическая ошибка, именуемая «тавтологией» (от греч. tauto - то же самое и logos - слово). Понятно будет Вам, уважаемый читатель, если на Ваш вопрос: «Что такое «ствоция»?» Вы получите ответ: «Ствоция есть ствоция»? Тавтология всегда бессодержательна: она не несет в себе нового содержания. Она никогда, ни в каком рассуждении, претендующем на научность, не может быть уместной и плодотворной.
«Абсолютно ценен любой человек, любая человеческая жизнь, по крайней мере, в собственных глазах человека... - пишет В.А. Кувакин. - Никто не имеет права ставить под сомнение абсолютную и неотчуждаемую ценность для человека его собственной жизни, тем более преднамеренно его убивать. Запрет на смертную казнь фактически признаëт абсолютную ценность человека» [7, с.130]. По сути дела, автор ставит знак равенства между жизнью и человеком или подменяет «ценность человека для него самого» «ценностью жизни человека для него самого». Что и требовалось доказать: так называемая «абсолютная ценность человека» - это, на самом деле, жизнь как ценность для любого человека. Вот с этим утверждением (если убрать слово «абсолютная») вполне можно и нужно согласиться.
Еще одна попытка доказать рассматриваемую идею: «Среди всех тварей Вселенной только человек в состоянии оценивать природу, результаты своих действий и вместе с тем оказывается способным на самооценку» [7, с.151]. Да. Если человек что-то ценит по отношению к себе, то эти ценности становятся своего рода ориентирами, играющими роль опор и направлений в его жизнедеятельности, а сам человек - субъект оценочной деятельности, оценщик, оцениватель, ценитель, потребитель, пользователь, носитель потребностей в этих ценностях. Конечно, личность может оценивать и оценивает, может ценить и ценит и себя (точнее, свои данные, способности, поступки, заслуги, добрые отношения к себе других людей и т.п.), но считать себя самоценностью, абсолютной ценностью могут лишь отпетые себялюбцы, эгоисты, эгоцентристы, которым присуще самовосхваление, высокомерие, чванливость, самодурство.
С рассматриваемыми характеристиками человека (личности) непосредственно связана идея, что человек - это «цель». Так, В.В. Ильин в определенном ракурсе отмечает: «В жизни силен эгоизм, прагматизм, эвдемонизм. Человек есть цель для себя, а не для других, часто уподобляемых средству» [20, с.160]. «Человек - это цель. Его жизнь - средство для этой цели», - считает В.А. Кувакин и, возможно, объяснить или доказать эту мысль пытается так: «... жизнь дана нам как высший дар, ... и потому мы должны высоко ценить жизнь, ... жизнь дана тому, кто есть не просто жизнь, а человек - существо, живущее своей жизнью... И потому тот, кому она подарена, отдана (буквально ни за что!) для того, чтобы быть им прожитой - приоритетнее, важнее жизни, является ее субъектом» [7, с.155-156]. Не обращая внимания на такой пустяк, как нечаянная словесная тавтологичность («дана... как... дар», «живущее своей жизнью»), скажем так: «дать», «отдать», «подарить» (если употреблять эти слова в прямом смысле и не впадать в неестественность, сверхъестественность, религиозность, мистицизм) могут только люди. К тому же они (а точнее, родители) могут дать, дают жизнь не человеку, а зародышу, наконец, младенцу, из которого потом получается человек. Поэтому мы приведенные рассуждения В.А. Кувакина принимаем как часть литературного эссе, а не как научное обоснование идеи, что «человек - это цель».
Данная идея родилась еще в Новое время в системах гуманистических воззрений. Так, Ж.-Ж.Руссо пытался доказать, что «Человек рожден свободным, а между тем везде он в оковах!», что все люди должны быть равны, что каждый человек значим. Испытывая влияние этих и им подобных гуманистических положений, И. Кант выдвинул идеи о том, что благодаря самосознанию человек становится личностью, что человек является самым главным предметом в мире, что любая личность является самоцелью и не должна считаться средством для реализации целей, что категорический императив от каждого человека требует - «... поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству» [21, c. 270].
Мысль И. Канта «человек - цель ...» - это, видимо, мудрый афоризм. Его невозможно и нельзя понять и трактовать буквально (см. понятие «цель» в толковых и философских словарях), он поддается осмыслению, только если толковать его в плане противопоставления понятий «цель» и «средство» (человек не должен быть, использоваться как средство для достижения каких-то целей) либо в непрямом смысле (а именно «цель» - как «совершенство», «верх совершенства»).
В любом из этих вариантов получается, что «человек - цель» означает не констатацию существующего в обществе (тем более в том, в котором жил И.Кант), а своего рода идеал, «голубую мечту», желательный принцип или императив, должное, обязательное отношение других людей, общества к каждому человеку как к вершине совершенства из всего, что есть в материальном мире.
На самом деле, любой человек не был и не является ни целью (в буквальном и переносном смысле), ни высшей ценностью для других людей и для общества, ни абсолютной ценностью. Поэтому и ныне нет никаких оснований выдвигать, а тем более отстаивать афоризм «человек - это цель».
С рассмотренными характеристиками человека (личности) связаны и некоторые ошибочные идеи, выдвинутые еще в первой половине XX века. Мы не можем не выразить своего отношения к ним. Так, Н.А. Бердяев в свое время писал: «Нужно оставить совершенно ложную идею второй половины XIX века, что человек есть создание социальной среды. Наоборот, социальная среда есть создание человека» [Цит. по 13, с.93]. Верно, что люди «создают» (воспроизводят, развивают) социальную среду. Но чтобы быть способными это делать, они со времени своего рождения «подвергаются» социализации (т.е. воздействию общественной среды, включая воспитание и обучение). Так что между любым человеком и социальной средой существует диалектическое взаимодействие, но при определяющей роли последней.
«К определению сущности человека относится его существование, предшествующее, как говорится, сущности...» - пишет И.Г. Гребенькова [14]. «Если личность - это сущность, а жизнь - существование, то наше существование предшествует нашей сущности», - считает В.А. Кувакин [7, с.155]. Мысль, что у человека существование предшествует сущности, высказал Ж.-П.Сартр и объяснял ее так: «Какой смысл вкладывают в слова, что существование предшествует сущности? Это означает, что, прежде всего, человек существует, поднимается вверх, появляется на сцене и только после этого определяет себя. Для экзистенциалиста человек потому не поддается определению, что первоначально он - ничто. Только впоследствии он станет кем-то, и ему самому предстоит определить, кем ему быть» [33а].
В этих мыслях допущена непоследовательность. Во-первых, личность - это не какая-то «добавка» к родившемуся человеку, это - человек, который в процессе и результате социализации обрел способности активной сознательной деятельности и участия в социальных отношениях. Во-вторых, сущность и существование любого предмета нераздельны, ибо сущность предмета всегда проявляется в его существовании, функционировании, поведении, а существование, функционирование предмета - обнаружение сущности его. «Существование человека представляет собой форму проявления его сущности. Лишь единство сущности и существования образует действительность человека» [38, с.641]. В-третьих, сущность, как и все в мире, тоже может изменяться, и если у младенца сущность его - неразвитая биологическая с задатками социального, то в дальнейшем развивается биологическая компонента сущности личности и формируется и совершенствуется ее социальная компонента.