Научная электронная библиотека

Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания

РОССИЙСКОЕ ЗЕМЛЕПРОХОДЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В ПРИАМУРЬЕ (XVII век). ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ РЕТРОСПЕКТИВА

Шведов В. Г., Махинов А. Н.,

I.2. Основные методы исследования в исторической политической географии и их краткая характеристика

Несколько перефразируя В.С. Жекулина, метод исследования можно рассматривать как «инструмент» научного познания11. Необходимость, интенсивность и особенность его применения зависят от того, на какой исходной позиции и в каком состоянии находится изучаемая проблема, раскрытие какой из её сторон на текущий момент более существенно. Выбор методов, их сочетание определяются в каждом случае множеством переменных обстоятельств. При этом, разумеется, что, как и в любом процессе материального или интеллектуального производства, наибольшая результативность работы достигается при помощи оптимального подбора инструментов. Это обстоятельство предполагает необходимость знакомства со всеми методами, которые применимы в ИПГ. А их последующая компоновка, в свою очередь, зависит от темы, цели и задач того или иного проводимого исследования, возможностей осуществляющего его учёного.

Рассмотрим вкратце те методы, которые представляются наиболее приемлемыми в области исторической политической географии.

Фактологический метод предусматривает непосредственную работу с материалосодержащими источниками. Формально в нём можно различать документальный и вторичный субметоды.

Сильная сторона документального субметода состоит в том, что исследователь напрямую черпает сведения из исторических источников. Под таковыми следует понимать оригиналы летописей, официальных документов, разного рода записей современников о тех или иных явлениях. Все они представляют собой «свидетельские показания» очевидцев или участников событий, их непосредственные оценки, сделанные «изнутри». Это определяет эксклюзивность подобных материалов, невозможность их замены ничем и ни при каких условиях. Вместе с тем, этот субметод не лишён некоторых недостатков, которые осложняют его применение.

Первое затруднение состоит в том, что исторические документы, по преимуществу, раритетны и сосредоточены в избранных архивных и библиотечных фондах. Следовательно, в большинстве своём, они зачастую физически недоступны для подавляющего большинства «рядовых» исследователей. Далее, огромную сложность представляют письменный и языковый барьеры. Умение чтения знаков древних небуквенных алфавитов доступно лишь узкому кругу специалистов, но и перевод древних буквенных текстов, исполненных в устаревших лингвистических формах даже на родном языке, всегда требует особых профессиональных знаний и навыков.

Эти проблемы служат основой звучащих иногда советов географам «не заниматься не своим делом», но их неконструктивность и неэтичность очевидны12. Во-первых, схожие затруднения присущи и широкому кругу историков. Во-вторых, данная ситуация, «по идее» (несмотря на всю её абсурдность), может иметь обратный знак, когда географы «запретят» специалистам из других областей использовать карты и оперировать понятиями территориального анализа. Наконец, как далеко назад будет отброшена наука в целом, если между различными её областями вместо взаимодействия будут возводиться непреодолимые формальные преграды?

Очевидно, что подобные выпады просто не следует принимать всерьёз, но это отнюдь не снимает тех письменных и языковых проблем, которые часто возникают при работе с оригинальными историческими документами.

Данные сложности повышают значимость вторичного субметода. Он состоит в работе с недокументальной научной литературой, которая рассматривает территориально-политические явления и их результаты post-factum, со значительным временным отрывом от них.

В сравнении с документальным субметодом он считается более легковесным. Такая оценка мотивируется тем, что событие или процесс, будучи изложены спустя какое-то время, приобретают интерпретацию; т.е. - вольно или невольно подвергаются разной степени искажения. Оппонируя этому мнению, отечественный историк С.Л. Утченко указывал, что любое изложение явления, в том числе и его современниками, уже представляет собой его интерпретацию13, что обусловлено двумя причинами:

- очевидцы различных процессов и событий практически никогда не являются бесстрастными наблюдателями. Поэтому их изложение неизбежно несёт в себе оттенки политической конъюнктуры, личных симпатий и антипатий, широты индивидуальных взглядов, уровня их образованности14;

- современник вполне мог оставить записи о каких-либо процессах и событиях, не будучи их очевидцем, а с чужих слов или сообщений.

Под данным углом зрения, граница между документальным и вторичным субметодами в инструментальном отношении оказывается размытой. Это позволяет внимательнее отнестись к позитивным сторонам использования недокументальной научной литературы.

Её круг обычно достаточно обширен. Это позволяет глубже и всестороннее ознакомиться с изучаемой проблемой, сопоставить различные точки зрения, отобрать больше разнообразного и необходимого материала.

Вторичный субметод предоставляет заочный доступ к оригиналам исторических документов, содержание которых в переводе излагается или цитируется в современной литературе. Не менее важно, что учёные, рассматривающие некое явление сквозь призму времени, имеют возможность дать ему всестороннюю оценку, осветить систему его взаимосвязей с другими явлениями - приёмы, по понятным причинам далеко не всегда доступные создателям первоисточников.

Следует признать, что заметным недостатком вторичного субметода является склонность некоторых авторов к вольной трактовке исторических фактов. И таковая может варьировать от незначительных непреднамеренных штрихов до целенаправленных грубых искажений. Тем не менее, данный изъян преодолим. Широкое знакомство  с научной литературой, развитые навыки работы с ней, сопоставление материалов различных произведений, позволяют подходить к полученной информации критически, освобождать её от спекулятивных наслоений. И этот подход оказывается тем эффективнее, чем органичнее фактологический метод сочетается с другими методами исследования политико-географической ретроспективы.

Адаптационному методу в ИПГ принадлежит важная роль толкования собранных исторических материалов в тематическом русле территориального анализа.

Очевидно, что все субъекты политической деятельности, начиная от отдельных личностей и заканчивая коалициями государств, руководствуется в своих действиях, помимо всего прочего, и географическими императивами. В этой связи, ни одна акция не начинается ими без определения:

- планируемых пространственных параметров её развёртывания;

- территориальных особенностей её практического осуществления.

- возможных пространственных результатов осуществления намеченного действия.

Однако, не смотря на столь очевидную важность географической составляющей, в исторических трудах она обычно освещается слабо. Отсюда проистекает явный разрыв между реальным значением территориальной составляющей в конкретных политических действиях и подходом к её рассмотрению в исторической литературе. Данная практика, к сожалению, распространена достаточно широко. Её следствием оказывается множество неубедительных толкований и инсинуаций.

Адаптационный метод призван выправить этот недостаток.  Он рассматривает любое политическое явление как явление территориальное, находящееся в тесной связи с комплексом географических данностей в месте своего возникновения, развития и окончания или трансформации.

Рассмотрим в этой связи применение адаптационного метода  к рассмотрению распространённой в зарубежной исторической литературе версии о победе в 1812 г. над французами в России «генерала Мороза»�15. Её сторонники упускают из внимания целый ряд важных географических обстоятельств. С одной стороны, они не обращают внимания на те факты, что половину своего пути из Москвы до Смоленска армия Наполеона проделала в терпимых для поздней осени и ранней зимы температурных условиях; что затем, когда действительно начались сильные холода, находившиеся в поле русские солдаты страдали не меньше французских16; что Наполеон ранее успешно провёл зимнюю кампанию в 1805-1806 гг. в Пруссии и Польше, холодный сезон, который мало отличается от такового в Европейской России. Наконец, французы уже имели накопленный богатый опыт ведения боевых условий во время морозов в Северной Америке в XVII-XVIII вв.

Таким образом, крах наполеоновского похода 1812 г. был обусловлен вовсе не климатических условий, а множеством иных факторов, в том числе - и географических, но последние имели тогда в первую очередь не термальное, а метрическое и конфигурационное выражения: коммуникации французской армии оказались слишком растянуты и имели вид узкой полосы, которая пролегала по разорённой ранее местности и легко перерывалась в любом месте ударами партизан.

Следовательно, задача адаптационного метода состоит в выявлении и детальном рассмотрении следующих позиций:

- определении тех территориальных приоритетов, которыми руководствовались конкретные субъекты политической деятельности;

- составлении координатных, параметрических и конфигуративных характеристик изучаемых политических явлений. Тем самым они получают точную привязку к определённым секторам земной поверхности и обретают ясность некоторых из своих важных характеристик. К примеру, при рассмотрении военных конфликтов, большое значение имеют показатели охваченной ими территории, растянутости коммуникаций, абрис мест проведения отдельных операций и т.д.;

- сбалансированный подход к оценке тех географических условий, которые так или иначе «вступили» в соприкосновение с исследуемым политическим явлением. При этом сбалансированность следует понимать трояко. Во-первых, связанный с ней анализ не должен принимать вид географического детерминизма. Во-вторых, географические условия имеют как природное, так и общественное происхождение. И это следует учитывать в равной степени. Наконец, политические явления не только подвержены влиянию условий вмещающей их территории, но и сами разносторонне влияют на их состояние, вид и дальнейшую эволюцию. Так что взаимосвязь оказывается здесь обоюдной и неразрывной.

Метод логической реконструкции позволяет восполнить пробелы в имеющихся научных данных с помощью логической реконструкции.

Он, по праву, относится к категории рискованных. С одной стороны, его задействование необходимо, т.к. массив ретроспективной политической информации утратил множество фрагментов. Образовавшиеся в этой связи пробелы нередко можно восстановить пока только реконструктивно17. Иными словами, если исследователю известен определённый круг фактов о каком-либо явлении, он может путём их прямого сопоставления и сделанных на этой основе логических умозаключений «достраивать» какие-либо неизвестные детали данного явления.

Благодаря логической реконструкций были идентифицированы мес­та Ледового побоища и Куликовской битвы, определено нахождение гроб­ницы Цинь Ши-хуанди, столиц Хазарского каганата и Золотой Орды, состоялось открытие г. Шлиманом руин Трои. Эти примеры указывают на то, что применение данного метода вполне доказало свою эффективность.

Вместе с тем, следует признать, что он никак не защищён от недобросовестного подхода, подмены строгих логических реконструкций необоснованными суждениями, откровенными фальсификациями. Бороться с этими отрицательными проявлениями крайне трудно постольку, поскольку реконструкция действительно предусматривает определённую вариативность создаваемых с её помощью построений. А это свойство пока не имеет защитных «механизмов» от необъективных суждений.

В целом, таковые не являются отрицательными, имея характер научных гипотез. В этом случае их авторы, как правило, продолжают работать над поиском новых достоверных фактов, вносят в свои построения необходимые поправки. Хуже обстоят дела, когда недобросовестные создатели в погоне за сенсацией, выгодой, либо упорно следуя своим заблуждениям, створяют ложные реконструкции. При этом они стараются популяризировать свои «детища», призывая «широкие массы» на их защиту от «консервативной традиционной» науки.

В настоящее время создание различного рода лжереконструкций не является редкостью, что наносит заметный ущерб реконструктивному методу, дискредитирует его инструментарную ценность, но этот досадный факт не должен служить основанием для отказа от дальнейшего построения научно обоснованных реконструкций. Выход из этого положения указывал в своё время Ю.Г. Саушкин18.

По его мнению, логическая реконструкция должна иметь не только научно ответственный, но и дополняющий, подчинённый характер. Иными словами - она не должна подменять содержание достоверно известных информационных блоков, подчинять их себе; ей следует лишь выполнять задачу временного заполнения познавательных лакун между ними. При этом каждый сегмент логической реконструкции должен выстраиваться в строгом соответствии со всей совокупностью доступных фактов, но не в противоречии с ними.

Возможность появления различных вариантов той или иной логической реконструкции представлялся Ю.Г. Саушкину допустимым, т.к. связанный с их построением процесс заведомо несёт в себе вероятностный характер. Однако он подчеркивал, что такие вариации могут отличаться друг от друга лишь в деталях, т.к. их создание не является самоцелью. Они несут в себе совершенно иную смысловую нагрузку, отражая процесс поиска подходов к восстановлению искомой реальности.

Итак, логическая реконструкция необходима в качестве методологического инструмента, который служит для создания обоснованных гипотетических моделей, служащих временному объяснению неизвестных фрагментов тех или иных явлений. Впоследствии, по мере появления, накопления, обработки и введения в научный оборот достоверных сведений, такие модели должны уступать место реконструкциям, созданным на основе научно доказанных фактов.

Метод исторического среза многофункционален, т.к. с его помощью:

- собранная ретроспективная информация упорядочивается  в пространственно-временном измерении;

- устанавливается смысловая связь между различными явлениями;

- показывается их генетическая роль в формировании современных политико-географических реалий.

Любое, даже самое краткосрочное территориально-полити­ческое явление (к примеру - сражение) имеет свои предпосылки и последствия, в которые тем или иным образом вовлечено множество иных данностей. Будучи рассмотренным изолировано от них, это явление оказывается вырвано из той системы пространственно-временных связей, которые послужили основой его возникновения, а затем трансформировались под его непосредственным или косвенным воздействием. В результате, «препарированное» подобным образом явление теряет связь с действительностью, причины его проявления становятся неясными, а доказательность значения - неубедительной.

К примеру, ключевым событием в свержении золотоордынского ига на Руси справедливо считается «стояние на Угре». Однако взятое в «чистом» виде, оно выглядит достаточно странно: сошедшиеся для генерального сражения армии так и не решились на форсирование мелкой речки и прямое столкновение. В результате, знаменитое «стояние» получает различные иррациональные толкования - от «чудотворности», до взаимной «трусости» противоборствовавших сторон.

По-иному это событие представляется в контексте исторического среза, который вовлекает в процессуально-событийный анализ того времени диверсию войск Московского княжества под Казанью, позицию союзного Москве Крымского ханства, разрыв альянса с Золотой Ордой Великим княжеством Литовским и т.д. В результате, «стояние на Угре» получает объективное объяснение своей действенной специфики, лишь представ в качестве одного из звеньев общей системы территориально-политических отношений и явлений соответствующей эпохи.

Совмещая временное и пространственное измерения, исторический срез позволяет создавать упорядоченные картины прошлого. При этом он проявляет исключительную гибкость, т.к. с его помощью могут строиться и обобщённые, и детализированные модели, меняться их хронометрический и территориальный охваты. Это, в известном смысле, сближает данный метод с методом томографии, при котором взаимосвязанно-раздельное рассмотрение материальных срезов того или иного объекта позволяет создать всестороннее представление как о нём в целом, так и об отдельных его составляющих.

В свою очередь, метод исторического среза состоит из двух взаимодействующих субметодов - хорологического и сравнительного, каждый из которых несёт собственную функциональную нагрузку.

Одновременно, или примерно одновременно, на Земле происходит множество территориально-политических событий, существует множество политико-географических объектов. Хорологический субметод позволяет:

- определить их своеобразие в зависимости от положения в разных частях планеты и специфики условий вмещающей их географической среды;

- идентифицировать степень и особенности их пространственного сочленения друг с другом;

- выявить тот общий колорит, который придаётся им общим временем их существования.

Планетарная геосоциосреда отличается богатым разнообразием. Следовательно, каждое территориально-политическое явление, возникая, развиваясь и угасая в более нигде не повторяющихся, кроме как на месте его проявления, географических условиях, становится уникальным. Задача хорологического субметода состоит в том, чтобы определить, какое именно сочетание местных условий привело к феномену данного явления.

Разумеется, что круг рассматриваемых при этом географических условий должен быть предельно широк, т.к. основой формирования уникальности, в каждом отдельном случае, является специфика:

- сочетания образующих и влияющих на образование явления компонентов географической среды;

- степеней проявления воздействия данных компонентов (силы, интенсивности, длительности) на рассматриваемое явление.

Изучение географических условий под данными углами зрения, служит базисом формирования для конкретизированного, устойчивого, но при этом - последовательно и преемственно меняющегося образа некой территории, которая теперь воспринимается в качестве места развития определённого, типически различимого политико-географического фона.

Вместе с тем, подобные места развития не изолированы друг от друга. Они соседствуют и, так или иначе, взаимодействуют друг с другом (в т.ч. - и не являясь при этом непосредственными соседями). Изучение сопряжённых с этим обстоятельством аспектов принадлежит сравнительному субметоду.

Все виды разнообразия основаны на проявлениях различного рода сходств и различий. Их обнаружение и объяснение предоставляют возможность:

- определить присущие им причины, степени и формы;

- систематизировать полученные на данной основе данные как типологически, так и классификационно.

Основным средством осуществления этих действий служит сравнение. Проводиться оно должно в рамках определённого, заданного темой и целью исследования, круга критериев, которые по своим показателям обычно делятся на качественные и количественные.

Сильная сторона количественных критериев состоит в присущей им числовой формализации данных. Связанные с ней показатели конкретны, однотипно сравнимы. Их использование придаёт результатам наглядно выраженную и измеряемую достоверность.

Вместе с тем, количественные показатели не всегда могут отразить объективное состояние изучаемой данности. К примеру, крупные размеры страны не являются обязательным показателем её экономической или военной мощи. Кроме того, им свойственны следующие недостатки:

- не все стороны территориальных явлений подлежат формализации;

- немалое количество ретроспективных численных показателей либо остаётся неизвестными, либо является недостоверным.

Эти обстоятельства говорят в пользу обращения к качественным критериям. Их крайне сложно привести к общему знаменателю и выразить в конкретно измеряемых единицах, но они обладают такими важными показателями своего проявления, как:

- возможностью формулирования многосторонне выраженных оценок;

- зримостью своего действенного эффекта;

- несомненной конечной результативностью.

Приведённые различия не являются поводом для противопоставления количественных и качественных критериев. Напротив, они указывают на их взаимодополнение. Так, аннексия Великобританией Гибралтара по Утрехтскому миру (1713 г.) в метрических показателях выглядела малорезультативно - площадь сделанного территориального приобретения была крайне мала. Однако его невозможно было недооценить с позиции качества обретённых геостратегических выгод. А последние позже повлекли за собой проявление множества численно измеряемых позитивов - от количества побед базирующегося в Гибралтаре британского военного флота, до роста собираемых его администрацией таможенных сборов.

Этот пример отражает лишь одну из частных сторон комплиментарности количественных и качественных критериев. Вариативность их сочетаний практически бесконечна. И она предоставляет неограниченные возможности для совмещённого, количественно-качественно анализа сколь угодно сложных территориальных явлений, в т.ч. - и политического свойства.

Значение картографического метода представляется уникальным. Это объясняется тем, что он придаёт наглядную положенческую ориентацию изучаемым явлениям, зримо отражает их материальную и динамическую стороны. Причём данное отражение строится на параметрически, конфигуративно и координатно выверенной основе.

Историческое политико-географическое картографирование отличается хорошо выраженной, соответствующей его предметному наполнению спецификой, т.к. отражаемая им тематика целиком принадлежит ретроспективному измерению. При этом спектр его изобразительных сюжетов обширен. Уже при первом приближении, в их числе можно назвать показ динамики границ и территорий политических образований, распространения различных политических явлений, перемен разного рода геополитических реалиях, особенности вмещения всех этих данностей в определённые условия природной среды, а так же - их взаимодействия с иными территориальными системами организации общества.

Данная специфика предъявляет определённые требования к изо­бразительным свойствам исторических политико-географических карт.

Главным компоновочным требованием здесь является показ по всему периметру изображаемой территории прилегающего к ней внешнего пространства. Это обусловлено тем, что политические процессы с относительной лёгкостью пересекают границы места своего зарождения и первоначального распространения. Поэтому их изобразительная изоляция будет резко противоречить их сущности.

Что же касается общей для всех картографических произведений проблемы генерализации, то к ней в историческом политико-гео­гра­фи­чес­ком картографировании следует подходить с двух позиций. С одной стороны, она подчиняется общему правилу изображения карт: тематичности изображения. Следовательно, приоритет на них должен отдаваться отражению территориально-политических данностей.

Вместе с тем, их безусловное графическое преобладание (как это часто бывает на «чисто» исторических картах) ведёт к смысловому разрыву с условиями того сектора географической среды, где эти данности зародились и так или иначе проявили себя. С другой стороны, подробное изображение всех тех географических компонентов, которые принимали участие в формировании определённой политико-географической картины, может загромоздить изобразительный фон и лишить его зрительного восприятия.

Очевидно, это противоречие можно разрешить с помощью двух приёмов. Один из них состоит в определении допустимой степени насыщения исторической политико-географической карты вспомогательной информацией. Допустимость в данном случае определяется изобразительными возможностями создаваемой графической композиции. Главным условием здесь является соблюдение двух требований:

- на карте должны быть представлены те элементы географической среды, которые решающим образом повлияли на складывание особенностей изображаемого территориально-политического явления;

- карта должна при этом сохранить визуально «читаемый» вид и иметь чёткую распознаваемость в тематическом плане.

Другой приём состоит в применении многоплановой серийности. Она предусматривает жёсткую изобразительную генерализацию карты, на которой изображаются только тематические явления19, но при этом она должна сопровождаться картографическими материалами, содержащими дополнительную информацию. Их задача состоит  в формировании путём сопоставления максимально полного представления о географическом образе того сектора земной поверхности, в который оказалось вмещено картируемое территориально-политическое явление.

Эти приёмы равноценны. И их выбор находится исключительно в области индивидуальных склонностей или возможностей исследователя.

Важную роль в проведении исторических политико-географи­ческих исследований играют методы районирования и территориального структурирования. Они обобщают результаты, полученные  в результате применения ранее перечисленных методов, суммируют и систематизируют их, «переводят на язык» научного географического анализа. Возможность выделения на «собственной» тематической основе устойчивых образований уравнивает ИПГ «в правах» с иными областями географического познания. Для направления, низведённого до периферийного, угасающего состояния, это важная позиция, которая, согласно Н.Н. Колосовскому, уравнивает её с иными областями географического познания20, способствует её реабилитации и указывает путь её дальнейшего развития.

Ход политико-географических процессов и событий, по определению, не может быть монотипичным для всей Ойкумены. На него влияет множество сочетаний местных, как природного, так и общественного свойства, условий. Это обстоятельство дополняется тем, что сложившаяся в определённых территориальных рамках процессуальность-собы­тий­ность приобретает преемственность внутреннего развития. Следовательно, ей может быть присуща определённая инерционность, которая делает её не полностью соответствующей очевидным географическим реалиям места её развития. В результате, в едином политико-гео­гра­фи­чес­ком фоне планеты образуются комбинации различий, которые группируются на нескольких уровнях пространственного охвата - от глобального до локального.

Разница в их размерах, преемственной устойчивости и характере признаков (более общих или более частных) позволяет выстроить для исторической политической географии иерархию территориальной дифференциации. Она вписывается в применяемую в сфере общественно-географических дисциплин систему: область - подобласть - район - подрайон, а так же включает вспомогательное образование, которое предлагается именовать контактным пространством.

Метод районирования нашёл применение в ИПГ относительно недавно, когда с его помощью было обосновано выделение Восточно-Азиатской области, слагающих её единиц второго порядка (районов, контактного пространства), а так же - намечены признаки выделения Европейско-Ближневосточной и Латиноамериканской областей21.

Структурный метод позволяет рассматривать исторический политико-географический район в качестве саморазвивающейся системы, построенной на взаимосвязанной совокупности функциональных элементов. Складывается таковая по классическому образцу линейно-узлового каркаса с прилегающей к нему дезэлементной периферией. Она не подменяет реальных образований, но типизирует их, представляет собой их схематичную проекцию, которая отражает специфику внутренней организации и динамики выделенного образования. Её основными свойствами являются:

- упорядоченность территориального и хронометрического су­щест­во­вания в конкретных пространственно-временных координатах;

- причинность и дифференцированность внутренних связей между структурообразующими элементами;

- способность к функциональной и конструкционной эволюции;

- сочетание открытости и устойчивости по отношению к разного рода внешним воздействиям.

В составе линейно-узлового каркаса целесообразно выделять элементы общего и специального рядов. Под первыми понимаются те, которые, в принципе, присущи структурным общественно-географическим построениям любого вида. Их ряд образуют:

- ядра и ядроиды (субъядра, узлы), представляющие собой разноразмерные и разнофункциональные центры организации политической жизни на данной территории;

- линейные элементы: структурные оси, соединяющие ядра и ядроиды, и вектора проникновения, направленные от каркаса вглубь периферии.

Элементы специального ряда являются образованиями, выделение которых целесообразно сугубо с позиции территориально-политического анализа. При первом приближении в их числе могут быть названы следующие площадные образования:

- цитадельные земли: естественно-природные, относительно труднодоступные образования, которые играют выдающуюся роль  в военно-стратегическом отношении;

- квазицитадельные земли: негативный аналог цитадельных земель. Их труднодоступность используется разного рода подрывными силами, которые отрицательно воздействуют на вмещающий каркас;

- буферные пояса: территории, насыщенные специально созданным оборонным потенциалом. Их назначение состоит в прикрытии стратегически важных элементов структуры.

Окружающая структурный каркас периферия имеет слоистое строение, возникновение которого обусловлено как внутренними свойствами самой периферийной территории, так и влиянием со стороны каркаса.

Опыт структурного анализа в ИПГ находится на стадии становления. Поэтому не исключено, что предложенные здесь ряды структурообразующих элементов в дальнейшем будут дифференцированы и дополнены.

Особенность исторической политической географии состоит  в том, что ею рассматриваются территориальные результаты одной из наиболее динамичных сфер человеческой деятельности - политической. Причём данная результативность, как правило, вписывается в более или менее широкие временные срезы. Это лишь усиливает динамический характер предметной стороны ИПГ и диктует необходимость включения в её методический арсенал некоторых дополнительных составляющих.

Речь идёт о методах, с помощью которых то или иное территориально-политическое явление рассматривается с позиций, детализированных под определёнными углами зрения. Это позволяет понять некоторые особенности их зарождения и развития, оценить конечную форму их результативности. Иными словами, существует серия вспомогательных методических приёмов, которые помогают с предёльно возможной чёткостью «препарировать» отдельные предметы исторического политико-географического исследования, выявляют их уникальность. В числе таковых назовём:

- действенный. Изучает особенности воздействия конкретных социумов и индивидуумов на территориально-политические явления;

- поведенческий. Тесно связан с предыдущим, т.к. вводит в него объяснение отдельных субъективно обусловленных действий, рассматривает их на уровне поступков;

- институциональный. Отражает роль различных социальных институтов в создании территориальной мозаичности политических явлений;

- ценностный. Позволяет определить значение результатов того или иного территориально-политического явления в сравнении с иными такими же явлениями, а так же - его вклада в формирование современной ему политико-географической обстановки в заданных исследованием границах.

Перечисленные вспомогательные методы имеют особое реконструктивное значение. Их применение предоставляет возможность вникнуть в нюансы изучаемых явлений, сосредоточиться на их уникальности путём рассмотрения действий и поступков участвовавших в нём людей, воздействия различного рода организаций, диктатом материальных, моральных или ментальных ценностей соответствующей эпохи.

Вместе с тем, следует помнить, что они несколько абстрагируют предмет исследования. К примеру, сосредоточение на них способно привести к переоценке той роли, которую сыграли в том или ином территориально-политическом явлении отдельно взятая личность или группа людей. Поэтому их применение должно иметь лишь вспомогательный характер.

Комплексное и сбалансированное применение всех рассмотренных методов позволяет с предельно допустимой возможностью восстанавливать избранные историко-географические «картины» прошлого, обосновывать их достоверность. Следующий параграф демонстрирует возможности их консолидированного применения, которые раскрываются при проведении анализа таких важных документов, как записи, ведшиеся командирами землепроходческих отрядов XVII века.