Научная электронная библиотека

Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания

РОССИЙСКОЕ ЗЕМЛЕПРОХОДЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В ПРИАМУРЬЕ (XVII век). ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ РЕТРОСПЕКТИВА

Шведов В. Г., Махинов А. Н.,

I.4. Предварительный взгляд на возможные пути актуализации исторических политико-географических исследований

Сложившееся к настоящему времени неудовлетворительное состояние исторической политической географии ставит вопрос о поиске путей актуализации связанных с ней исследований. Это сложная проблема, при решении которой следует учитывать следующие моменты:

- актуализацию не следует подменять популяризацией. Она должна опираться на такие научные критерии, как достоверность и доказательность задействованного информационного массива, а полученные с её помощью данные - поддаваться формализации и систематизации, иметь практическую востребованность. Несоблюдение этих требований создаст почву для возникновения как непреднамеренных искажений, так и умышленных фальсификаций. А их следствием может стать полная дискредитация ИПГ;

- актуализация должна находиться в тесной инструментарной и смысловой связи с принципами территориального анализа в самом широком его понимании. Его формы, назначение, дозирование, а так же - методы применения, могут варьировать в зависимости от тематики, целей и задач отдельных исследований, но каждый раз он должен обладать достаточно чётким звучанием. Отрыв от территориального анализа обращает изыскания в области ИПГ в ничем не подкреплённые рассуждения «на вольную тему», пародию на «чисто» исторические исследования;

- сама по себе задача актуализации того или иного познавательного направления для географии относительно нова. По крайней мере, таковая не имела широкого обсуждения в специальной литературе  и не располагает общепринятым методическим оснащением.

Из перечисленных проблем, первые две, как представляется, более относимы к личностной сфере, т.к. профессионал сам в состоянии контролировать пути их разрешения. Что касается вопросов формирования и применения «механизма» актуализации, то они пока ещё требуют тщательного подбора и первичной апробации. Эти задачи, в силу их неразработанности, должны стать предметом отдельного рассмотрения. Данная монография имеет иное целевое назначение. Поэтому здесь уместно лишь затронуть начальное действие актуализации исследований в ИПГ - первичный выбор её наиболее очевидных путей. Таковыми на текущий момент представляются:

- глокальный подход к изучаемым явлениям;

- территориальный анализ событий;

- персонификация исследований;

- рассмотрение процесса формирования государственных территорий.

Рассмотрим вкратце их основные характеристики.

Глокальный подход, в самых общих чертах, можно определить как логически совмещённое рассмотрение территориально-политического явления с двух позиций:

- определения локальных особенностей его зарождения и специфики пространственно-временного развития;

- сопоставления выявленных на этой основе локальных данностей территориально-политического свойства с такими категориями, как единовременно существующие (существовавшие) с ними состояние и процессами развития глобальной территориально-политической обстановки.

Данные позиции связаны друг с другом непосредственно и многолинейно. Это обусловлено устоявшимися реалиями формирования и внутренней динамики политико-географической среды, её тесного взаимодействия с иными средами единой планетарной геосоцио- системы.

Очевидно, что первоначально все виды территориально-полити­чес­кой деятельности, равно как и результаты их проявления, соответствовали локальному масштабу, но по мере интенсификации и усложнения практики различных форм политического взаимодействия, проявления общей устойчивой тенденции к расширению их территориального охвата, росту территориально-политического кругозора, они, всё чаще выходили за рамки пространственной локальности. Данный процесс проявился уже в Античное время22. Затем он только прогрессировал и достиг пространственного апогея  в эпоху Великих географических открытий. Тогда ситуации территориально-политической заинтересованности, конфликтности или, напротив, партнёрства, зарождаясь на локальном уровне, оказались  способны к:

- очаговому проявлению в самых различных, нередко - весьма удалённых от места своего генезиса пунктах Земного шара;

- быстрому перерастанию узких территориальных рамок и существенному пространственному расширению вплоть до распространения на всю Ойкумену23.

Таким образом, территориально-политические явления достаточно рано и вполне устойчиво обнаружили своё общее стремление  к проявлению в максимально широком охвате, т.е. - в движении к глобализации. Безусловно, далеко не все из них достигли данного масштаба. Однако нельзя отрицать, что в настоящее время любое проявление территориально-политической процессуальности-событийности, произойдя где-либо, имеет «отзвук» во всех частях Земного шара - если не в виде непосредственного участия, то в формах официальных реакций, аналитической работы спецслужб, резонанса общественного мнения. Всё это, в совокупности, и представляет собой зримое выражение упомянутого стремления, пространственно-экспансивного характера территориально-политических явлений.

Вместе с тем, нельзя забывать об ином взгляде на происходящие на локальном уровне политико-географические явления. Он позволяет увидеть, что каждое из них обладает несомненной уникальностью, которая выражается в:

- месте и времени зарождения и развития;

- составе участников, их геополитических интересах, конкретных целях;

- ходе слагающих событий;

- территориально-политических результатах.

Это предполагает возможность их обобщения в глобальном масштабе, но отнюдь не нивелирование. Размывание «индивидуальности» явлений обезличивает ситуацию, делают её необъясняемой, а попытки её анализа - бездоказательными, обобщёнными до уровня примитивности. Это утверждение справедливо постольку, поскольку локальные явления как раз и оказываются тем конструкционным материалом, который слагает глобальный политико-географический фон.

Глокальный подход позволяет органически совместить глобальную и локальную позиции. Рассмотренное в его содержательном ключе явление одновременно предстаёт в качестве:

- составной части всеобщего политико-географического процесса и сформированных им территориально-политических обстановок. Эта динамичная планетарно неразрывная в пространственно-временном измерении среда служит действенно-материальной основой возникновения политико-географических явлений и самым естественным образом аккумулирует их в себе;

- феномена, который, с одной стороны, обладает чёткими территориально-политическими идентификацией и характеристиками,  а с другой - вносит непосредственный вклад в складывание и трансформацию упомянутой, вмещающей его среды.

Таким образом, глокальный подход даёт «объёмное» изображение политико-географического явления - во всём разнообразии причинно-следственных связей, способствует его адекватной, многосторонне обоснованной оценке. Его применение в ИПГ придаёт проводимым исследованиям большую доказательность, усиливает их многоуровенный территориальный характер, а так же - является важным смысловым звеном их связи с политической географией современности.

Событие, как таковое, редко становится предметом отдельного географического рассмотрения. Определённая логика в этом, безусловно, имеется. События быстротечны, нередко не имеют сиюминутного зримого выражения24. Кроме того, частота, а так же - разница  в формах и степени их проявлений, затрудняют их систематизацию, отдельное рассмотрение и оценку результативности. Поэтому в отношение к ним в географии часто директируется следующими позициями:

- подходом вспомогательной избирательности, при котором отдельные события используются как иллюстративный материал при рассмотрении процесса формирования каких-либо территориальных данностей;

- восприятием события в качестве категории, скорее, временной, нежели пространственной, что автоматически выводит его за пределы географического познавательного поля.

Критика этих позиций вряд ли уместна, ибо возникли они небезосновательно. Поскольку внутреннее наполнение географии разнообразно, в каких-то её дисциплинах и направлениях упомянутые взгляды на события могут быть оправданными, но это обстоятельство говорит  и в пользу того, что в других областях положение может быть иным.

Так, политическое событие по своей сути предельно территориально. И дело, пожалуй, не столько в том, что оно обладает соответствующими атрибутами - координатностью, параметричностью  и конфигуративностью. Более существенно то, что территориальность оказывается его неотъемлемым и определяющим свойством. Это обусловлено тем, что политическое событие неизбежно происходит либо:

- целиком на поверхности суши;

- в иных географических сферах, но при этом в принципе невозможно без зарождения и окончания, так же, на земной поверхности. К примеру, самолёты для воздушного, а корабли - для морского сражений, неизбежно должны оторваться от «твёрдой почвы», а за- тем - вернуться к ней.

Такая привязанность обусловлена тем, что носителями политической событийности являются люди, для которых поверхность суши является естественной средой жизнедеятельности, и их пребывание в иных географических сферах (толщах атмосферы и гидросферы,  в глубине недр или в космическом пространстве) всегда так ли иначе ограничено.

Следовательно, будучи категорией «предельно территориальной», политическое событие не может не быть предметом целевого географического изучения. Это положение имеет более общий характер. Внутри ИПГ оно обретает существенные дополнительные интерпретации.

Допуская известную условность аналогий, политические события можно рассматривать как те первичные функциональные «клетки», из которых слагаются явления. Те, в свою очередь, становятся основой образования территориально-политических процессов, формирующих как саму политико-географическую среду в целом, так и её поступательную динамику. При отсутствии событий данная цепочка просто не выстроится.

При этом надо учитывать, что «ткань» событийности неоднородна. По преимуществу её слагают логически и действенно взаимосвязанные текущие компоненты. А их, определённым образом упорядоченное, суммарное проявление и стоит в начале образования упомянутой ранее процедуры формирования политико-географической среды.

Вместе с тем, из общей череды «рядовых», суммирующихся событий25, выделяются события выдающиеся. Значение каждого из них, как правило, имеет в ИПГ знаковый характер. Минуя вышестоящие средообразующие звенья, они способны в корне изменить ход крупных территориально-политических процессов, внести радикальную перестройку в межрегиональную и глобальную политико-географическую архитектуру. Примерами тому служат переломные для военных кампаний битвы наподобие Сталинградской, либо такой «частный эпизод» Великих географических открытий, как достижение Колумбом Америки.

Таким образом, более активное введение в область исторических политико-географических исследований событийного мотива может стать одним из стимулирующих средств её развития. Его задействование заметно расширит тематику изысканий в ИПГ, позволит детализировать их, придаст им столь необходимые в данном случае «объёмность» и достоверность.

Как упоминалось, прямыми носителями политических событий, явлений, процессов являются люди. Данный тезис, разумеется, предполагает территориальные отражение и анализ деятельности различных социумов, но это вовсе не исключает индивидуальный аспект.

Это обстоятельство не всегда принимается во внимание26. Безусловно, территориально-политическая событийность-процессуальность является сложной производной многих взаимодействующих компонентов. И потому в общих, определяющих параметрах, она творится организованными людскими сообществами, но конкретный человек, занимая известное общественное положение, а так же - в силу особенностей времени и места своего проживания, может оказывать на неё очень существенное влияние, инициируя отдельные события и определяя своими действиями их исход, замедляя или ускоряя отдельные процессы, способствуя их распространению, сужению, консолидации или дроблению. При этом, личностный фактор придаёт всем перечисленным аспектам ярко выраженное своеобразие.

Всё это имеет прямое отношение к политико-географическому познанию, т.к. все перечисленные проявления обладают территориальной экстраполяцией. На необходимость учёта данного факта указывал И.А. Витвер27. Так, он заострял внимание на том, что личность не в состоянии противостоять объективному ходу процессов. Мало того, все её действия представляют собой так или иначе выраженную субъективную реакцию на эту данность, но вместе с тем, личностный элемент вносит в неё элементы феноменальности и разнообразия.  К примеру, расширение контактов (в т.ч. - и политических) между Античной и Ближневосточной цивилизациями было неизбежно, но поход Александра Македонского ускорил их, расширил до Индостана, обратил их в устойчивую форму эллинизации Востока.

Разумеется, персонификация исторических политико-географи­ческих исследований не должна становиться самоцелью. Она представляет собой одно из средств социализации данного познавательного направления, т.е. - решения проблемы, остающейся злободневной для всей общественной географии. На необходимость преодоления таковой указал Н.Н. Баранский, заметивший в своё время: «Человека забыли!»28.

Выполняя данную функцию, персонификация ИПГ позволит:

- существенно «оживить» её предметное наполнение, представить действия личности в качестве одного из факторов его формирования;

- составить представление о роли той или иной личности в образовании и эволюции определённых территориально-политических данностей;

- расширить тем самым возможности объяснения их своеобразия;

- установить дополнительные конструктивные связи географии с такими дисциплинами, как социология, культурология, этнология и этнография, политология и, наконец, психология.

Рассмотрение государственной территории в качестве специфического образования имеет в ИПГ особое значение.

Формально государственная территория определяется как исторически сложившееся полисферное образование, состоящее из собственно территории (поверхности суши), прилегающей к ней акватории, расположенной над ней аэротории и размещённых под ней недр29. Функционально её можно представить как политически отграниченный от окружающего пространства сектор земной поверхности - место разнообразной самореализации создавшего этот сектор социума30. Эта самореализация состоит в формировании неповторимых, относительно устойчивых, преемственно развивающихся характеристик: этнокультурного фона, социальной структуры, типа природопользования, системы внутренних и внешних территориально-политических отношений, ментальных установок. Возможность данной самореализации представляется столь важной, что любой, имеющий государственную территорию, социум рассматривает её как «свою собственность»31, и всеми силами защищает и от внешних посягательств, и от внутреннего раскола. Параллельно существует иное стремление - различным образом мотивируемому расширению собственного территориального контроля путём новых приобретений.

Практическим воплощением данных тенденций стали бесчисленные территориально-политические разделы и переразделы земной поверхности, попытки осуществления которых не ослабли и в начале текущего, III тысячелетия. Мало того, большинство существующих на данной почве современных конфликтов обнаруживает явственные исторические корни32.

Эти обстоятельства указывают на актуальность тематики, направленной на изучение процесса формирования и динамики территорий различных государств. Погружение в неё позволяет определить, насколько обоснованы, и обоснованы ли вообще, выдвигаемые в данном случае территориальные претензии, насколько они соответствуют таким категориям, как «международное право» или «историческая справедливость». Задача исторической политической географии в данном случае состоит в перенесении проблемы в область территориального анализа, реконструкции картин разделов того или иного сектора земной поверхности, объяснения предпосылок их возникновения, непосредственного хода, адекватности современным политико-географическим реалиям. Таким образом, ИПГ представляет собой важное средство в решении таких злободневных вопросов, как предотвращение военных столкновений, обоснованное оппонирование агрессивной или сепаратистской демагогии.

Перечисленные пути, разумеется, не исчерпывают всех аспектов актуализации исторических политико-географических исследований. Эта тема далека от окончательной разработанности. Поэтому здесь были затронуты лишь те позиции, которые представлялись авторам наиболее очевидными. И не вызывает сомнений, что дальнейшее изучение затронутой проблемы раскроет новые возможности её решения.