Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
РОССИЙСКОЕ ЗЕМЛЕПРОХОДЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В ПРИАМУРЬЕ (XVII век). ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ РЕТРОСПЕКТИВА
Шведов В. Г., Махинов А. Н.,
II.3. Предпосылки продвижения Российского государства в Приамурье в XVII веке
Вряд ли будет ошибочным утверждение, что до определённого времени Россия не имела чётко выраженных интересов к Зауралью. Многие столетия она была сосредоточена на внутренней централизации, противоборстве с «Диким полем», построении непростых отношений с европейскими соседями. Тормозящую роль оказала на её внешнеполитическую инициативность зависимость от Золотой Орды. Эта ситуация претерпела изменения только в конце XVI - начале XVII вв. В основе данной перемены лежали следующие обстоятельства:- подведение черты под противостоянием с Золотой Ордой обусловила необходимость ликвидации её территориально-политического реликта - Сибирского ханства70. Однако затем перед Россией предстало обширное «ничейное» (по международным нормам времени) пространство71. Согласно политической логике своей эпохи, его незанятие было немыслимо;
- в это время Россия терпела крупные неудачи на Западном и Южном направлениях72. Они принесли ощутимые территориальные потери и поколебали её международный престиж. Отсюда проистекала задача - компенсировать пространственные утраты и упрочнить внешнеполитический имидж страны. Одним из вариантов её решения были территориальные приобретения на Востоке;
- Великие географические открытия вызвали территориально-политические перемены глобального масштаба. Успехи стран Европы в заморских колониальных захватах были известны в Москве. Россия не могла игнорировать ход общемировых процессов, и стремилась отстоять свои территориальные интересы в Восточной и Северо-Восточной Азии в виду активности здесь Испании, Португалии, Нидерландов и Англии.
Первым российским правителем, озвучившим в Вене и Риме претензии России на преобладание в Зауралье, был Великий князь Василий III (1513-1525 гг.). Осуществление этих планов началось при Иване IV переходом Урала отрядом Ермака. Тогда же был издан указ о назначении награды тем «московским удальцам», которые пройдут «Студёным океаном» до Китая или Индии. По окончании Смутного времени Россия вновь официально заявила (1619 г.) о своих особых интересах в Сибири и запретила проход европейских кораблей к её берегам через Баренцево и Карское моря (1625 г.).
Вместе с тем, характерной чертой российской внешнеполитической доктрины на этом направлении было осознание необходимости установления дипломатических отношений с Китаем73. Первый шаг в этой связи был предпринят в 1608 г. Василием Шуйским, посольство которого, однако, не смогло продвинуться дальше Тувы. Через десять лет Пекина достигло отправленное Михаилом Романовым посольство И. Петлина, которое получило грамоту на разрешение торговли. Этот факт можно рассматривать, как положительную реакцию китайской стороны на намечавшийся межгосударственный диалог, но развить его не удалось - политическая активность обеих стран вскоре переключилась на иные приоритеты.
Ход и поэтапные результаты землепроходческой эпопеи в Сибири уже получили широкое освещение. Поэтому мы сосредоточимся на том эпизоде, когда возведением Красноярского (1628 г.) и Ленского74 (1632 г.) острогов Россия утвердила своё присутствие на большей её территории. Внешний фронтир страны обрёл тогда вид дуги, оконтурившей северные предгорья Салаирского и Кузнецкого кряжей, Восточного Саяна и следовавшей далее через Ангарский кряж, по Лене и Олёкме к Амге и Нижнему Алдану. Далее она вновь сходила на Лену, и следовала по ней до её дельты75.
Сибирь в очерченных пределах оказалась огромным территориальным приобретением, превратившим Россию в одно из крупнейших по площади государств быстро менявшегося мира. Основная её ценность состояла в том, что она явилась колоссальным источником такой востребованной на внешнем рынке статьи экспорта, как пушнина. В основном за сибирские меха русские приобретали у европейских поставщиков стратегические товары: огнестрельное оружие, порох, свинец. Именно пушная торговля служила тем «магнитом», который ежегодно приводил в Архангельск купеческие корабли из Англии, Голландии, немецких государств76. Но, при этом, всё очевиднее становились определённые осложнения в добыче сибирских мехов.
Состояли они отнюдь не в оскудении запасов промыслового зверя (как этого можно было ожидать в первую очередь)77, а в проблеме продовольственного обеспечения русского населения за Уралом. Из-за суровости природно-климатических условий, значительная часть Западной и почти вся Восточная Сибирь были практически непригодны для земледелия78. Пашню удалось завести лишь на Средней Лене. В этой связи, некоторые источники указывают, что это позволило Сибири добиться самообеспечения хлебом79, но их авторы упускают из внимания, что себестоимость его производства была очень высока, и ничем не уступала цене хлеба, доставлявшегося из Европейской России80. Вдобавок, здешние посевы подвергались вымерзанию в три раза чаще, к примеру, в Подмосковье.
Основным источником хлеба для землепроходцев, гражданских служащих и даже - колонистов были государственные поставки зерна и муки. Караваны с ними формировались в Великом Устюге и двигались на восток по маршруту Ишим - Красноярск - Якутск. Этот путь преодолевался почти за два года, а стоимость везущихся продуктов возрастала в десятки раз. Между тем, доля хлеба в рационе значительной части русского населения тогда была более чем существенна. Кроме того, ввиду отсутствия консервов, сухари и мука были основным продовольственным обеспечением землепроходческих отрядов, которые перемещались по всё большей территории, и зачастую просто не имели времени на поиск иных источников пропитания.
Итак, хлебная проблема стояла для Сибири остро. Между тем, суровость её климата была данностью неизменной. Поэтому актуальным стал поиск земель, пригодных для хлебопашества в непосредственной близости от неё. Это была государственная задача, разрешение которой вменялась центральным правительством страны властным структурам в Зауралье81. Однако ведшийся в течение длительного времени соответствующий поиск результатов не приносил. Продвижение к бассейну Колымы и далее на северо-восток, представлялось в этом отношении заведомо бесполезным. Отряды, следовавшие к югу от Байкала, сообщали о засушливости климата. Оставалось лишь одно направление, откуда можно было бы получить положительные известия - юго-восточное.