Научная электронная библиотека

Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания

Идеи детерминизма и глобального эволюционизма: антагонизм или взаимообусловленность?

Некрасов С. И., Некрасова Н. А., Захаров А. М.,

2.3. Источники универсальности принципов неравновесности и необратимости

В ранней античной классике мудрость понимается как «строгая всеобще-космическая структура»[1]. Учитывая, что древние греки воспринимали Космос как некую космическую душу, становится ясным, что описание Гераклитом мудрости как говорения истины в соответствии с природой, когда к ней как бы прислушиваются[2], означает, что мудрость опирается на некие всеобщие законы, лежащие вне субъекта. Итак, мудрость - это восприятие упорядоченности мира и знание основополагающих принципов этой упорядоченности[3].

Сократовское понимание мудрости содержало понимание «целесообразной практической деятельности вообще»[4]. Представления Платона о мудрости, как смысловой космической структуре, определяющей деятельность человека, явились в этом плане органичным развитием сократовских идей[5].

Аристотель характеризует мудрость, как учение «о четырехпринципной структуре каждой вещи, то есть учение об ее идее, материи, причине и цели... Мудрый тот, кто не только знает сущность вещи и факт существования этой сущности, но еще знает также и причину вещи, и ее цель»[6].

Мудрость, таким образом, изначально выступала как особая форма отношения к миру, в основе которого лежало знание основополагающих принципов устройства Космоса, адекватное данной ступени развития мышления и исходящее из идеи всеобщей упорядоченности мира, что, в свою очередь, позволяло ей выступать в качестве мировоззренческого регулятива целесообразной человеческой деятельности и критерием нравственного поведения[7].

Включение принципа детерминизма в сферу данных рассуждений определяется тем, что одна из сторон процесса формирования философии - преодоление мудрости житейской в пользу рационального знания, и в структуре любой философской концепции неизменно присутствует доля недостаточно обоснованного. В этом плане становление философского знания представляется как неуклонное снижение доли недоказанного, которое, в конечном счете, не приводит к однозначному результату. Философия, таким образом, есть собственно процесс осуществления связи между рационально сформулированными представлениями о мире и миром воспринимаемым, включающим и практическую деятельность человека.

Между тем, при закреплении особой роли за строго очерченным перечнем принципов любого рода необходимо принимать во внимание относительность получаемых о бытии знаний и ограничения, в рамках которых действует субъект познания, которые определяют невозможность достижения философией знания абсолютного.

И. Кант указывал, что философия, как непрерывное стремление к мудрости, выражается в особого рода деятельности, которая ориентируется на основополагающие цели человека и человечества[8]. Философия в отличие от науки не имеет целью обязательный ответ на поставленный вопрос. Философия - это еще и всегда вопрошание, для нее значимой может быть сама постановка проблемы или попытка обратить на нее внимание общественного сознания, культуры[9].

Рассмотрение мира как особого рода системы, методологически подкрепленное формулированием системного подхода и синергетическими исследованиями, вызвало своеобразное смещение, приведшее к необходимости постановки исконно философских вопросов в научных отраслях знания. Наряду с этим произошел и полярный процесс: бытийные философские вопросы, допускавшие мировоззренческий подход, поставленные более принципиально, потребовали обязательных ответов.

Начиная с 60-х годов XX в. внутренние отношения в системе Вселенная-Человек сместились в направлении углубления понимания связи человека со средой в пространстве и времени. Э. Янч отмечает глубокие изменения, произошедшие в отношении человечества к самому себе. Неподдельный интерес к человеческому сознанию как таковому, к «гуманистической» (то есть нередукционистской) психологии, к недуалистическим философиям Дальнего Востока - все это также проявления метафлуктуации, затронувшей значительную часть человечества в начале последней трети XX века[10].

Общекосмическое понимание жизни, включая и человека, неизменно является предметом философской рефлексии. Эти проблемы, включенные в парадигму глобального эволюционизма, находятся в прямой зависимости от мировоззренческих позиций исследователя. По данному вопросу Н. Н. Моисеев пишет: «учение о ноосфере выходит далеко за пределы естествознания, оно представляется основой для синтеза естественных и общественных наук»[11] По его мнению, главная идеология, способная преодолеть традиционный разрыв двух культур, естественнонаучной и гуманитарной, заключена в представлении о едином мировом процессе самоорганизации. Глобальность указанного синтеза - в широте охвата: он должен объединить и существующие, и лишь мыслимые формы материи и разума.

После обсуждения антропного принципа необходимо вернуться к приводимым ранее позициям, связанным с представлениями о неравновесности. Напрямую идеи И. Р. Пригожина[12] с космологическим антропным принципом не связаны, однако содержание, раскрываемое при их разработке, приводит к результатам, аналогичным выводимым из антропного принципа участия.

Являясь следствием достижений физики стохастических процессов и неравновесной термодинамики, в содержание атрибутов данная концепция включает «необратимость» и «неравновесность». Разработка этого подхода приводит в результате к эквивалентным представлениям об антропности: «непреложный «космологический факт» состоит в следующем: для того, чтобы макроскопический мир был миром обитаемым, в котором живут «наблюдатели», то есть живым миром, Вселенная должна находиться в сильно неравновесном состоянии»[13].

Экстраполяция результатов естественнонаучных исследований явлений самоорганизации приводит здесь к утверждению о необходимости исходной неравновесности для образования диссипативной структуры.

Дальнейшие рассуждения ведутся, исходя из утверждения, что наблюдаемая Вселенная, включающая и человека, есть результат самоорганизации: отсюда следует, что Вселенная находится в неравновесном состоянии. Выводы о свойствах Вселенной формулируются из факта существования наблюдателя. Детерминизм в данных конструкциях в общих чертах задействован аналогичным описанному при рассмотрении антропного принципа образом.

И. Р. Пригожин отмечает, что «необратимость заведомо не могла бы появиться внезапно в мире с обратимым временем. Происхождение необратимости - проблема космологическая, и для решения ее необходимо проанализировать развитие Вселенной на ранних стадиях»[14].

«Большинство интересующих нас систем, в том числе все химические и, следовательно, все биологические системы, ориентированы во времени на макроскопическом уровне... Необратимость существует либо на всех уровнях, либо не существует ни на одном уровне. Она не может возникнуть, словно чудо, при переходе с одного уровня на другой»[15]. «На всех уровнях, будь то уровень макроскопической физики, уровень флуктуаций или микроскопический уровень, источником порядка является неравновесность. Неравновесность есть то, что порождает "порядок из хаоса"»[16].

Итак, формулировать эволюционную парадигму на всех уровнях, наряду с положенным в основу детерминационным подходом, позволяет универсальный характер неравновесности и необратимости. Она «охватывает изолированные системы, эволюционирующие к хаосу, и открытые системы, эволюционирующие ко все более высоким формам сложности»[17]. На основании приведенных позиций правомерным представляется следующий вывод: необратимость и неравновесность присуща всем типам реальности, а следовательно, носит атрибутивный характер; два эти понятия могут составить признаки атрибута «движение»[18].

С другой стороны, любая рациональная модель изменяющегося мира должна включать в себя определенное представление о времени. Вопросы, так или иначе связанные с этим понятием, исследовались в разное время большинством философских направлений. При этом на текущий момент недискуссионным является лишь утверждение о его объективности. Не касаясь собственно концепций времени, необходимо отметить, что в чистом виде проблема однонаправленности времени до XX в. сформулирована не была. Кроме того, существенным теоретическим ограничением сферы применения данных исследований оставалось то, что соотношение между существованием необратимости вообще и необратимостью времени в частности не разработано. В итоге в части объяснения необратимости времени выделились несколько концепций.

Итак, разработка проблемы необратимости, более естественнонаучная, нежели философская, фактически началась в XX в. Один из примеров решения - сформулированное Р. Пенроузом локальное пространственно-временное ограничение в исходной точке сингулярности[19]. Разработка проблемы происходит здесь в рамках так называемой реляционной концепции времени, предполагающей понимание времени как системы отношений между физическими событиями[20]. Вопрос о необратимости собственно времени в ее рамках бессмыслен, так как его направление предопределено направлением необратимых процессов. Наличие множества необратимых процессов (космологические, термодинамические, электромагнитные и др.) вызывает определенные теоретические трудности в данной концепции. Так, Р. Пенроуз рассматривает семь процессов такого характера («стрел времени»)[21].

Теория времени Н. А. Козырева поставила проблему «четвертого начала» термодинамики в целом как категории «закон», проявляющегося как организующее и противодействующее второму началу. В основе теории находятся представления о несимметрии Мира, существующей «благодаря несимметричности времени, т. е. благодаря объективному отличию будущего от прошедшего. Этим свойством времени, которое может быть названо направленностью или ходом, устанавливается отличие причин от следствий»[22]. При всей противоречивости этой теории (например, предрекаемой несогласованности с законом сохранения материи-энергии[23]) она не накладывала на Вселенную каких-либо ограничений ни в пространстве, ни во времени и содержала физическую трактовку философских категорий.

Работа И. Д. Новикова и В. П. Фролова[24] на основании особого представления наблюдаемой Вселенной позволяет отождествить наблюдаемое физическое время с одномерным гравитационным радиусом, по которому происходит необратимое движение объектов. Указанная модель описывает физическую причину необратимости и одномерности времени в нашей Вселенной: необратимость порождается гравитационными силами.

И. Р. Пригожин сделал принципиальное обобщение, указав на необходимость рассмотрения необратимости и неравновесности как принципа отбора физических реализуемых структур пространства-времени[25].

Помимо этого, понимание необратимости и неравновесности системно дополнено эволюционистскими представлениями: «необратимость начинается тогда, когда сложность эволюционирующей системы превосходит некий порог. Примечательно, что с увеличением динамической сложности... роль стрелы времени, эволюционных ритмов возрастает... Особенно важным... считаем то, что необратимость, или стрела времени, влечет за собой случайность»[26], «восприятие ориентированного времени возрастает по мере того, как повышается уровень биологической организации и достигает, по-видимому, кульминационной точки в человеческом сознании»[27]. «С этой точки зрения (с учетом ориентации во времени всякой активности) человек занимает в мире совершенно исключительное положение»[28].

Здесь получает развитие слабая версия антропного принципа: привилегированность Человека во Вселенной имеет место на уровне типа реальности, фиксируемого содержанием относительно-универсального признака атрибута движения - «необратимости». Антропный принцип не только констатирует форму реализации вида или типа реальности, но и приводит к выводу, что такая констатация возможна только как результат эволюции, развития Вселенной[29].

Необратимость ощущений человека как субъекта характеризует гносеологическую сторону вопроса и выступает здесь как «своего рода отличительный признак нашего участия в мире, находящемся во власти эволюционной парадигмы»[30]. Развивая данную сторону вопроса, И. Р. Пригожин фактически излагает антропный принцип участия: «природу невозможно описывать «извне», с позиций зрителя. Описание природы - живой диалог, коммуникация, и она подчинена ограничениям, свидетельствующим о том, что мы - макроскопические существа, погруженные в реальный физический мир» [31]

Касательно общности эволюционной парадигмы И. Р. Пригожин отмечает: «Неудивительно, что метафора энтропии соблазнила авторов некоторых работ по социальным и экономическим проблемам. Ясно, что, применяя естественнонаучные понятия к социологии или экономике, необходимо соблюдать осторожность. Люди - не динамические объекты, и переход к термодинамике недопустимо формулировать как принцип отбора, подкрепляемый динамикой. На человеческом уровне необратимость обретает более глубокий смысл, который для нас неотделим от смысла нашего существования»[32].

Тем не менее, примеры указанных широких трактовок существуют. Так в гуманитарно осмысленных понятиях нелинейной неравновесной термодинамики И. Р. Пригожина трактует историю природы, общества и человеческого сознания Э. Янч. Прорыв, связанный с формулированием принципа «порядок через флуктацию», характеризуется им как решающий в части нового понимания, «ориентированного на процесс»[33].

Отмечаемая Э. Янчем грядущая переориентация с моделей механических на модели жизни требует изменений не только в самой науке. Перенос логического акцента на процессы, приоритетность флуктуаций над статистической вероятностью повышают роль индивидуального перед массовым, ориентируют на открытость и творческий характер эволюции. Самоопределение, самоорганизация и самообновление в гуманистическом плане противостоят фатализму и предопределенности.

Особенность текущего момента - готовность естественных наук к использованию данных подходов в качестве законов природы. Одновременно данные принципы представляются глубоко естественными гуманистически. Здесь рационально может быть преодолен сложившийся за века природно-культурный разрыв.

Попытки применения фундаментальных принципов самоорганизации, исследованных на уровне простейших систем, к эволюции систем «высших» уровней, основанные на сугубо «холической» интуиции, привели к формированию перечня подходов для описания их динамики. Э. Янч отмечает, что направленность эволюции может быть понята «как результат взаимодействия случайности и необходимости. Необходимость вводится системой ограничений, которые сами являются результатом эволюции. Биологическая, социобиологическая и социокультурная эволюции ныне представляются как связанные гомологическими, а не просто аналогичными принципами (то есть принципами, имеющими общность происхождения, а не просто формальное сходство)». И далее указывает: «Такой подход не должен казаться неожиданным, поскольку вся Вселенная развивалась и развилась из единого начала»[34].

Тот факт, что в экологических, социобиологических и социокультурных системах наряду с когерентностью во времени существенную роль играют такие «ненаправленные» аспекты как коммуникация, симбиоз и коэволюция принципиально не противоречит данным рассуждениям, так как потенциальная возможность признания их дериватами общего основания сохраняется.

В качестве основных условий существования неравновесных структур Э. Янч указывает частичную открытость по отношению к окружающей среде, неравновесное состояние макроскопической системы и автокаталитическое подкрепление некоторых стадий в цепи явлений, образующих процесс. Эти условия выполняются на всех уровнях самоорганизующихся систем. Равновесие же несет стагнацию и смерть. Непрерывный материальный обмен с внешней средой (метаболизм) питает самоорганизующийся процесс, поддерживающий в свою очередь сильную неравновесность.

Э. Янч оперирует понятием автопоэзиса, как характеристикой живых систем, подразумевающей их непрерывное обновление и регуляцию, направленную на поддержание целостности своей структуры: «В процессах автопоэзиса неразличимо растворяются не только эволюция системы, но и ее существование в виде специфической структуры. В области живого есть мало такого, что было бы твердым и жестким. Автопоэтическая структура возникает в результате взаимодействия многих процессов. Самореферентность также стала ключевым понятием для нового воззрения на функции мозга и человеческого сознания»[35].

Итак, термин «автопоэзис» (самопроизводство или самообновление) Э. Янч использует для обозначения динамики устойчивых, но не приходящих в состояние устойчивого равновесия структур. Существенным становится тот факт, что автопоэтическая система обладает своеобразной автономией по отношению к окружению. Так общим положением является то, что размеры диссипативной структуры от размеров среды не зависят, при условии, что последние достаточны для ее формирования.

«Автопоэтическая система нацелена, в первую очередь, не на производство какого бы то ни было продукта, а на свое собственное самообновление в той же ориентированной на процесс структуре. Автопоэзис представляет собой выражение фундаментальной дополнительности структуры и функции, гибкости и пластичности, обусловленных динамическими отношениями, через которые становится возможной самоорганизация»[36].

Автопоэтическая система, таким образом, - суть модель сознания, обеспечивающего индивидуальный статус носителя, несмотря на его включенность в социум.

Эволюция неравновесных систем рассматривается Э. Янчем как последовательность автопоэтических структур. Помимо условий, необходимых для автопоэзиса, указывается на необходимость автокатализа - внутреннего подкрепления флуктуации. Именно это подкрепление переводит систему в новую структуру через порог неустойчивости (в общепринятой синергетической терминологии - точку бифуркации, однако здесь сделан акцент именно на выборе прогрессивного сценария).

В разработке Э. Янча этот момент также содержит гуманистическую идею. Именно взрывное нарастание изначально малых флуктуаций, а не макроскопические тенденции, предопределяют результат данного перехода. Макроскопическое среднее, равно как и коллективные идеалы в социуме, способно продлить существование старой структуры. Длительность ее существования в определенной степени зависит от связи между ее подсистемами.

При эволюционном зарождении новых структур действует «принцип максимального производства энтропии»: оправданы любые затраты, имеющие целью создание новой структуры. Существенным моментом является произвольность выбора каждого сценария в каждой точке бифуркации: новая структура с определенностью не может быть предсказана. Эта позиция обозначается как «новый вариант макроскопической неопределенности»[37].

Существенно важной новацией построений Э. Янча являются требуемые для их актуализации представления об информации, человеческой памяти - в частности и свойствах необратимости - в целом. Даже на уровне химических диссипативных структур система хранит память о переломных моментах своего становления. Равно как и существуют механизмы хранения такого рода информации на уровне социумов и цивилизаций.

Складывающаяся информационная предопределенность траектории хотя и является регрессивной, но теоретически может являться алгоритмом движения вспять. При этом система детерминированно пройдет через реверсивную последовательность тех же автопоэтических структур. Указанная гипотетическая возможность при разработке в рамках текущих представлений приводит к ряду противоречий, в частности - в области представлений о необходимости и случайности.

В связи с этим, Э. Янч указывал, что принцип «порядок через флуктуацию», положенный в основу когерентной эволюции, требует модернизации теории информации, основанной на «дополнительности новации, и подтверждения в прагматической (то есть эффективной) информации. Тот тип информации, который оказался столь полезным в технологии связи, сохраняется только за информацией, состоящей почти полностью из подтверждения. В области самоорганизующихся систем информация также обладает способностью к самоорганизации; возникает новое знание»[38].

Гуманистический же пафос обоснованной через неравновесность включенности человека в глобальный эволюционный процесс Э. Янч выразил следующим образом: «Во взаимосвязанности с другими процессами в ходе всеобщей эволюции есть смысл, смысл жизни. Мы не являемся беспомощными объектами эволюции, мы и есть эволюция. Когда наука, подобно многим другим аспектам человеческой жизни, оказывается затронутой метафлуктуацией, она преодолевает отчужденность от жизни человека и вносит свой вклад в радость и смысл жизни»[39].

Концепция антропного принципа участия Дж. Уилера[40] и работы И. Р. Пригожина[41] находятся в рамках парадигмы глобального эволюционизма, то есть глубинно нацелены на объяснение единого процесса эволюции Вселенной. Оперирование понятиями «самосоотносимость», «наблюдаемость», «необратимость», «неравновесность» - суть следствие этого факта. При этом, именно принятие принципа детерминизма, дополненного рядом современных представлений, предопределило создание этих концепций.

Данное утверждение представляется правомерным выдвинуть, и минуя детальное рассмотрение принципов неравновесности и необратимости, основываясь на том, что это - следствие использования категории «закон», которую все рассмотренные концепции так или иначе задействуют.

Предпринятое же в данном параграфе «последовательное» достижение этого вывода позволило выявить не только роль принципа детерминизма в процессе формирования концепций глобальной эволюции, но и обосновать его связь с допустимостью формулирования эволюционной парадигмы на всех уровнях. Это возможно благодаря обоснованной универсальности принципов неравновесности, необратимости и самоорганизации, формулирование которых вне представлений о детерминационных связях и детерминизма, в целом, весьма проблематично.

Рассмотрение концепций глобальной эволюции и сопутствующих философских и естественнонаучных вопросов, проведенное в данной главе, позволяет связывать достигнутые и будущие результаты работы в рамках рассмотренной парадигмы с весьма значительным эвристическим потенциалом принципа детерминизма.

При этом, представляется целесообразным проанализировать роль детерминистской установки в научно-философских направлениях, которые во многих своих моментах хотя и могут быть рассмотрены в рамках представлений об универсальной эволюции, но, в целом, данную парадигму не представляют, обладая собственными законами, теорией и практикой. Обозначим данные исследования условно «субстанциональными», как касающиеся преимущественно конкретных процессов реальности.

[1] Лосев, А. Ф. Термин «София» / А. Ф. Лосев // Мысль и жизнь. Ч. 1. - Уфа, 1993. С. 11.

[2] Гераклит, Э. Переводы фрагментов на рус. яз. В. Нилендера / Гераклит Эфесский // Нилендер В. Гераклит Эфесский, М., 1910. - 147 с.

[3] Иванов, А. В., Миронов, В. В. Университетские лекции по метафизике / А. В. Иванов, В. В. Миронов - М.: «Современные тетради», 2004. С. 51.

[4] Лосев, А. Ф. Термин «София» / А. Ф. Лосев // Мысль и жизнь. Ч. 1. - Уфа, 1993. С. 13.

[5] Платон. Теэтет / Платон // Собрание сочинений в 4 т.: Т. 2. - М.: Мысль, 1993. С. 192-275.

[6] Лосев, А. Ф. Термин «София» / А. Ф. Лосев // Мысль и жизнь. Ч. 1. - Уфа, 1993. С. 16

[7] Иванов, А. В., Миронов, В. В. Университетские лекции по метафизике / А. В. Иванов, В. В. Миронов - М.: «Современные тетради», 2004. С. 51.

[8] Кант, И. Критика способности суждения / И. Кант // Сочинения в шести томах. Т. 5. - М.: Мысль, 1966.

[9] Иванов, А. В., Миронов, В. В. Университетские лекции по метафизике / А. В. Иванов, В. В. Миронов - М.: «Современные тетради», 2004. С. 56.

[10] Янч, Э. Самоорганизующаяся Вселенная. Введение и обзор: рождение парадигмы из метафлуктуации / Э. Янч // Общественные науки и современность. 1999. - № 1. с. 145.

[11] Моисеев, Н. Н. Российский выбор / Н. Н. Моисеев // Человек. - 1990. - № 1. - с. 145.

[12] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. - 432 с.

[13] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 372.

[14] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 370

[15] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 355.

[16] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 357.

[17] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 369.

[18] Нестерук А. В. Проблемы глобального эволюционизма и антропный принцип в космологии // Глобальный эволюционизм (Филос. анализ). - М.: ИФРАН, 1994.

[19] Пенроуз, Р. Сингулярности и асимметрия во времени / Р. Пенроуз // Общая теория относительности. - М.: Мир, 1983. - С. 233-295.

[20] Молчанов, Ю. Б. Четыре концепции времени в философии и физике / Ю. Б. Молчанов - М.: Наука, 1977. - 192 с.

[21] Пенроуз, Р. Сингулярности и асимметрия во времени / Р. Пенроуз // Общая теория относительности. - М.: Мир, 1983. - С. 233-295.

[22] Козырев, Н. А. Причинная или несимметричная механика в линейном приближении  / Н. А. Козырев. - Пулково, 1958. - С. 4.

[23] Козырев, Н. А. Избранные труды / Н. А. Козырев / Составители А. Н. Дадаев, Л. С. Шихобалов. - Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1991. С. 37.

[24] Новиков, И. Д., Фролов, В. П. Физика черных дыр / И. Д. Новиков, В. П. Фролов - М.: Наука, 1986.

[25] Пригожин, И. От существующего к возникающему: время и сложность в физических науках / И. Пригожин; пер. с англ. Ю. А. Данилов; ред., предисл. и послеслов.: Ю. Л. Климонтович. - 2-е изд., доп. - М.: Едиториал УРСС, 2002. с. 246.

[26] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 373.

[27] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 369.

[28] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 373.

[29] Нестерук А. В. Проблемы глобального эволюционизма и антропный принцип в космологии // Глобальный эволюционизм (Филос. анализ). - М.: ИФРАН, 1994.

[30] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 370.

[31] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 371.

[32] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. с. 369.

[33] Янч, Э. Самоорганизующаяся Вселенная. Введение и обзор: рождение парадигмы из метафлуктуации / Э. Янч // Общественные науки и современность. 1999. - № 1. С. 147.

[34] Янч, Э. Самоорганизующаяся Вселенная. Введение и обзор: рождение парадигмы из метафлуктуации / Э. Янч // Общественные науки и современность. 1999. - № 1. с. 149.

[35] Янч, Э. Самоорганизующаяся Вселенная. Введение и обзор: рождение парадигмы из метафлуктуации / Э. Янч // Общественные науки и современность. 1999. - № 1. с. 148.

[36] Янч, Э. Самоорганизующаяся Вселенная. Введение и обзор: рождение парадигмы из метафлуктуации / Э. Янч // Общественные науки и современность. 1999. - № 1. с. 150.

[37] Янч, Э. Самоорганизующаяся Вселенная. Введение и обзор: рождение парадигмы из метафлуктуации / Э. Янч // Общественные науки и современность. 1999. - № 1. с. 151.

[38] Янч, Э. Самоорганизующаяся Вселенная. Введение и обзор: рождение парадигмы из метафлуктуации / Э. Янч // Общественные науки и современность. 1999. - № 1. с. 151.

[39] Янч, Э. Самоорганизующаяся Вселенная. Введение и обзор: рождение парадигмы из метафлуктуации / Э. Янч // Общественные науки и современность. 1999. - № 1. с. 149.

[40] Wheeler, J. A. The uniwerse as home for man. Discussion / J. A. Wheeler // The nature of scientific discowery. - Wash., 1975.

[41] Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. и др. работы.