Научная электронная библиотека

Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания

ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО В.И. ДАЛЯ В ОРЕНБУРГЕ

Матвиевская Г. П., Прокофьева А. Г., Зубова И. К., Прокофьева В. Ю.,

6. Зоологические исследования В.И. Даля (по письмам к академику Ф.Ф. Брандту)

С юношеских лет В.И. Даль проявлял большой интерес к естествознанию. В Дерптском университете, который он закончил со специальностью хирурга и дипломом доктора медицины, он получил полноценное биологическое образование, а во время службы в Оренбурге стал натуралистом широкого профиля. В эти годы В.И. Даль познакомился с богатой и разнообразной природой Оренбургского края и, будучи страстным охотником, хорошо изучил животный мир региона. Он настолько усовершенствовал свои познания в зоологии, что был признан профессионалом в этой области и в 1838 г. избран членом-корреспондентом Петербургской Академии наук по естественному отделению.
В.И. Даль перевёл с немецкого языка первую часть «Естественной истории Оренбургского края» Э.А. Эверсмана, снабдив её своими примечаниями (издана в Оренбурге в 1840 г.). После отъезда в 1841 г. в Петербург он опубликовал учебники для военно-учебных заведений: «Зоология» (1847; 2-е изд. 1852. В соавторстве с А.Ф. Постельсом и А.П. Сапожниковым) и «Ботаника» (1848; 2-е изд. 1851). В.И. Далю принадлежит также серия научно-популярных статей о животных «Зверинец» (1844).
О деятельности Даля-натуралиста в Оренбурге свидетельствует его переписка с академиком Ф.Ф. Брандтом. Письма на немецком языке находятся в Петербурге - в Петербургском филиале Архива Российской Академии наук (10 писем Даля) и в Пушкинском доме (4 письма Брандта).
Фёдор Фёдорович Брандт (Iohann Friedrich Brandt, 1879-1802) учился, а затем преподавал в Берлинском университете, где в 1826 г. получил степень доктора медицины. Когда Петербургская Академия наук решила создать - на базе коллекций основанной в 1727 г. Кунсткамеры - самостоятельный Зоологический музей, его пригласили на должность директора. Под руководством Ф.Ф. Брандта, занимавшего этот пост до конца жизни, Зоологический музей Петербургской Академии наук стал не только одним из богатейших естественнонаучных музеев мира, но и крупным центром исследований в области биологии.
С целью пополнения музейных коллекций новыми экспонатами Ф.Ф. Брандт завязывал связи с провинциальными натуралистами-любителями, которые присылали ему экземпляры редких животных. Такого рода отношения установились у него с В.И. Далем, который помогал оренбургскому военному губернатору В.А. Перовскому организовать «Музеум естественных произведений Оренбургского края» с зоологическим отделом.
Зимой 1836-1837 г., находясь вместе с В.И. Далем в командировке в Петербурге, В.А. Перовский обратился к Ф.Ф. Брандту с просьбой подготовить для Оренбурга квалифицированных чучельников из казачьих малолетков, т.е. детей оренбургских казаков от 15 до 18 лет, ещё не зачисленных в казаки, но уже несущих военную службу. Взамен он обязывался поставлять в Зоологический музей редкие образцы оренбургской фауны.
В письме В.А. Перовского академику от 2 февраля 1837 г., написанном в Петербурге (ГАОО, ф. 6, оп. 10, № 4623, лл. 2-2 об.) говорится: «Милостивый государь, пользуясь расположением Вашим и словесным изъясненным согласием принять на себя труд обучить несколько малолетков казачьих искусству сымать, сохранять и набивать кожи птиц и зверей, отнёсся я уже в Оренбург о высылке сюда четырёх человек на Ваше, милостивый государь, имя. На содержание учеников заблаговременно отпускаемо будет до 500 рублей в год за каждого. Но я прошу Вас покорнейше отправить обратно в Оренбург двух из учеников этих чем скорее, тем лучше, обучив их только сымать надлежащим образом и сберегать шкуры. Остальных двух, более способных, оставить у себя, если это возможно, на более продолжительное время для обучения их искусству набивать зверей и птиц... Надеюсь, что Вы, милостивый государь, возьмёте на себя труд этот собственно в пользу и для распространения науки Вашей. Надеюсь со временем благодарить Вас на деле доставлением в музей Ваш зверей и птиц, свойственных Оренбургскому краю».
Этому письму предшествует черновик, написанный почерком В.И. Даля. Его же рукой написано также отправленное в Оренбург распоряжение о присылке в столицу четырёх подростков, которое военный губернатор дал командующему оренбургским казачьим войском генерал-майору Н.В. Шуцкому.
3 февраля, как сообщал в своём рапорте Шуцкой, в Петербург под присмотром урядника Федурова были отправлены «четыре здоровых, расторопных и грамотных мальчика» ‒ Иван Мелихов, Павел Волженцов, Степан Лысов и Андрей Скорняков. Трём первым, уроженцам станицы Чернореченской, было по 16 лет, а оренбургскому жителю Скорнякову ‒ 14. Наставником мальчиков стал приглашенный в Зоологический музей из Германии препаратор Е.И. Шрадер, занявший должность консерватора музея.
В Оренбурге В.А. Перовский передал все дела по организации музея и наблюдению за ходом обучения чучельников В.И. Далю, который вскоре начал переписку с Ф.Ф. Брандтом.
В.И. Даль ‒ академику Ф.Ф. Брандту [1].
12 сентября 1837 г. Оренбург.
Глубокоуважаемый господин академик! Немного, только кое-что очень незначительное я собрал Вам здесь за это время; только чтобы оно не испортилось ‒ так как моль и другие несчастья стоят здесь на посту во всех шкурах и мехах вплоть до кончика волоса, если не быть очень осторожным. И вот, я думаю, будет лучше, если я пошлю это Вам, как бы мало его ни было. Пригодится что-нибудь, хорошо; нет ‒ тогда ведь оно может быть столь же успешно сожрано дворцовой молью, как здесь нецивилизованной, совсем номадизироованной. Тем больше чести нам и нашей шкуре!
Я также не хотел пропустить первой представившейся мне возможности принести мою преданнейшую благодарность за Вашу благосклонную дружбу и приём, поскольку сейчас у меня есть приличный повод послать вам несколько строчек. Если я когда-нибудь буду в Петербурге, заранее прошу разрешения иметь возможность продолжить столь ценное знакомство.
При этом следуют примерно десять шкур, между которыми следующие:
32. Вид волка, относительно которого мы, разумные люди, не можем понять ничего, учитывая, что раньше мы такого не видели. Он убит в Бирском уезде нашей губернии вместе с двумя волками, с которыми он приблизился к башкирской деревне. Вы лучше сами увидите, в чём причина того, что мы не могли принять его ни за быка, осла, лошадь, ни за волка и остались в неопределённости, которая приводит нас в большое затруднение. Вероятно, ‒ так мы решили... ‒ это тип выродка, игра ветреной природы.
33. Во-вторых, две шкуры, мужская и женская, ... [куропаток]. Когда Вы их получите, я прошу покорнейше передать эти экземпляры г. доктору Ранку; если, однако, они могут понадобиться Вам, это меня обрадует и я вскоре упомянутому г. доктору отвечу другой парой. Они происходят ‒ не именно принадлежащие доктору, а трехпалая куропатка, называемая здесь горной куропаткой ‒ из окрестностей Горской крепости и Индерского озера, в степи между Уральском и Гурьевом.
34. Далее следуют два экземпляра дрофы (Otis), название которой я охотно узнал бы. Не удивляйтесь, что я спрашиваю об этом, тогда как не знаю ещё многого другого и о том не спрашиваю; но здесь меня жалит любопытство. Между тем я думаю, не есть ли это неизвестный до сих пор вид. Здесь она носит название малой драхвы или мотыля, почти не встречается севернее, чем примерно 60 вёрст от Гурьева, от Каспийского моря... Осенью они гуляют, копаясь в земле, по 50 - 100 голов.
35. Белая цапля, каких у Вас, конечно, имеется много; она путешественница, прибыла прямо с Каспийского моря.
36. Малютка, которая тоже представляет цаплю или, может быть, тростниковую выпь. Весельчак, к сожалению, хотел стать галантным, набил свой пиджак и жилет... овечьей шерстью; это ему, однако, не удалось, и было бы лучше, если бы он этого не делал. Я нашёл его таким, каков он есть, в Уральске и пытаюсь устроить ему прогулку в столицу.
37. Чёрная, как смоль, утка, малютка, которой мы своими глазами и очками ещё не видели; тип негритянского раба. Она была ранена на соколиной охоте здесь, вблизи Оренбурга, но, как сказано, обычно здесь не водится и, очевидно, появилась как путешественник, по злой шутке проводника. Вы не должны ставить ей в вину, что она, как лунный житель, свою голову носит в жилетном кармане, ведь если это стоит труда, г. Шрадер посадит ей голову на место. Я посылаю её только потому, что она уже есть.
38. Несколько длинно- и коротконогих бегунов по тропинке, канатных плясунов и т.д. ‒ сплошь... гости из маленьких болот у Калмыковской крепости, между Уральском и Гурьевом. Такая лавка раритетом должна, пожалуй, привлечь к себе взор г. академика. Они хотели бы, однако, иметь честь бежать вместе, так как важные господа однажды... избрали путь в столицу и даже в Академию.
Наконец, я прошу послушно и покорно сказать при случае г. академику Гессу [2], что, согласно его поручению, я выторговал сравнительно хорошую кибитку, примерно 6 шагов в диаметре, за 150 руб., однако она будет куплена и отправлена только тогда, когда я получу для этого четкое задание, потому что вещь вместе с пересылкой будет ведь довольно дорогой.
Вероятно, Вы уже будете знать подробнее и обстоятельнее, чем мы здесь, что Карелин [3] во время своей последней экспедиции открыл в бухте Карабугаз водоворот, который очень сильно втягивает воду в бездну и под ... ведет в Чёрное море: это было бы действительно интересное открытие. И, говорят, господин начальник [4] отправил в Петербург 15 ящиков с птичьими шкурками: тогда академический музей получит хороший прирост.
Откланиваясь перед Вами, я имею честь с совершенным почтением оставаться Вашего Высокоблагородия преданным слугой.
В. Даль [5].
Примечания
1. ПФА РАН, ф. 51, оп. 3, №7, лл. 67-68 об. На почтовой бумаге изображён Авзяно-Петровский завод в Башкирии.
2. Гесс. Герман Иванович (Hermann-Heinrich Hess, 1802-11850) ‒академик Петербургской Академии наук.
3. Карелин Григорий Силыч (1801-1872) ‒ натуралист и путешественник. С 1822 г. жил в Оренбурге. Совершил две экспедиции по Каспийскому морю ‒ в 1832 и 1836 гг. Здесь упоминаются результат экспедиции 1836 г.
4. В.А. Перовский неоднократно отправлял акад. Ф.Ф. Брандту образцы оренбургской фауны. Об этом имеются записи в протоколах конференций Петербургской Академии наук.
5. Ф.Ф. Брандт зачитал письмо В.И. Даля на заседании академической конференции 6 октября 1838 г. В протоколе (ПФА РАН, ф. 51, оп. 3, № 7, лл. 67-68 об.) значится, что ему было поручено выразить Далю благодарность от имени Академии наук за посылку, в которой находилась шкура волка, замечательного по необыкновенной масти, и 12 шкур разных птиц.
В.И. Даль ‒ академику Ф.Ф. Брандту [1] .
23 марта 1838 г.
Глубокоуважаемый господин академик!
То, что я на Ваше прошлое письмо, а именно от 10 ноября, Вам до сих пор не доставил справки или ответа на Ваш важный запрос о двух казачьих мальчиках, есть моя вина. Это произошло потому, что оба ..., согласно Вашему желанию, должны были маршировать с Аральской экспедицией [2] и, когда она была отложена,
я забыл о них за другими делами, которые в последние месяцы меня изрядно завалили. Вследствие чего я имею честь от имени нашего господина губернатора, который сам хотел написать Вам, принести искреннюю благодарность за Ваши и господина Шрадера усилия и сообщить Вам, что башкирскому офицеру, который сейчас находится в Петербурге, поручено явиться к Вам и принять обоих мальчиков [3]. Всё, что я впоследствии смогу сделать для них здесь, будет сделано.
Относительно рыб, которые встречаются в наших медных рудниках, я должен сообщить, что здесь мало перспективы и надежды: окаменелые деревья иногда попадаются в массах, как медная руда и т.д. О рыбах и др. здесь только рассказывают, что какие-то когда-то были найдены; я сам никогда не видел, и их нет в здешних коллекциях, по крайней мере, насколько я знаю. Между прочим, я сделал заказы на Сакмарских горных заводах.
Также и по поводу сайги и амфибий я уже сделал необходимое; только огромные расстояния и ещё более недостаток людей, которые послушно исполнили бы что-то подобное, значительно затрудняют дело. Когда наши мальчики будут, наконец, здесь, тогда, я надеюсь, это должно пойти легче.
Сайгу получить до июля или августа трудно. У Аральской экспедиции..., как можно предвидеть, есть шанс; здесь всё собрано в дорогу, между прочим, я построил две большие лодки, которые нужно разобрать на части и транспортировать; они также должны быть взяты с собой. Каждая лодка имеет примерно 35 футов длины, 12 вёсел и парус. Короче говоря, за приготовлениями дело не станет, разве только хивинцы расстроят и ещё дольше не задержат пленных, или дело затянут или отложат [3]. Последнее, однако, невозможно; напротив, мы надеемся довольно закончить всё летом 1838 года.
Я... получил из степи шкуру дикой лошади; к сожалению, она в таком состоянии, что о набивке чучела нельзя и думать; лучше у неё ноги, хвост и морда. Но что мне, профану, кажется совершенно особенным - опять Вам будет показано нечто непристойное, как голубой волк! - по крайней мере, по цвету можно судить, что это другой вид, чем тот, который я Вам доставил, с очень выделяющимися черно-коричневыми полосами вдоль спины, по длине, у головы и шеи чёрные и шириной только 1/4 дюйма, за поясницей коричневые и шириной 2 1/2 дюйма, остро к хвосту. Далее, по обеим сторонам, по длине идут совсем светлые жёлтые полосы, которые переходят в красно-коричневые и по всему низу, шее, ногам, брюху теряются в серо-бело-жёлтом. Уши длинные, чёрные, заострённые; гривы нет совсем; должен быть коровий хвост с пучком. Длина шкуры от головы до задней ноги 2 аршина 2 вершка.
Я получил также несколько шкур диких кошек того же вида, каких я доставил господину Фишеру [4] в Москву, но также достаточно изуродованных. Вы должны получить их со следующей почтой, однако с условием, что Вы не примете их за обычных домашних кошек, иначе оставлю их за собой.
Новыми являются 5-6 волков с того же места, что и мой, убитый близ Уфы; здесь считают, что это сибирская собака, которая используется для езды, заблудившаяся каким-то образом на охоте и одичавшая.
Нужны ли Вам мех или шкуры пары метисов, помеси волка и собаки? У нас на Уральской линии есть несколько, я их видел; происходят от волка, который был выращен и заперт с сукой.
Будьте здоровы, кланяйтесь от меня всем, кто хочет меня вспомнить, особенно господину Гессу. И не обижайтесь на мою несобранную мазню, мне трудно писать по-немецки. Пальцы становятся деревянными, голова глупеет.
С совершенным почтением
Ваш В. Даль.
NB Получили ли Вы всё же мою посылку с трехпалыми куропатками и чёрными жаворонками?
Примечания
1. ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8, лл. 31-31 об.
2. Задуманная В.А. Перовским научно-исследовательская экспедиция к Аральскому морю вначале планировалась на март 1837 г., но в январе из-за напряжённых отношений с Хивой была перенесена на весну 1839 г. Из письма Даля видно, насколько интенсивно велась подготовка к ней в Оренбурге. Однако в связи с военным походом на Хиву зимой 1839-1840 г. экспедиция не состоялась. См.: Матвиевская Г.П. О несостоявшейся научной экспедиции 1839 г. к Аральскому морю // История и философия науки. Вып. 3. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2004. С. 49-66.
4. В.А.Перовский в письме Ф.Ф. Брандту от 23 марта 1838 г. (ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8, лл. 31-31 об.) просил передать двух чучельников, «обученных только сымать надлежащим образом и сберегать шкуры», командированному в столицу хорунжему Султанову, который должен был доставить их в Оренбург. К письму сделана приписка: «Прилагаемые при сем сто рублей не оставьте раздать всем четырём ученикам по Вашему усмотрению».
5. Фишер фон Вальдгейм Григорий Иванович (Gotthelf Fischer von Waldheim, 1771-1853) ‒ учёный-натуралист, профессор Московского университета, основатель Московского общества испытателей природы.
В.И. Даль ‒ академику Ф.Ф. Брандту [1].
1 мая 1838 г.
Высокочтимый господин академик!
Хотя я Вашему благородию могу сообщить мало или ничего нового, считаю, однако, своим долгом ответить на Ваше ценное письмо от 12 апреля, чтобы не дать Вам во второй раз никакого повода для недоумения. Г-н губернатор совершенно согласен, чтобы посылаемым сюда мальчикам [2] дать в дорогу поручения с надлежащими указаниями, и мы позаботимся, чтобы они также получи вещи.
Меня очень удивило, и было для меня неприятной неожиданностью узнать, что Вы не получили моих прекрасных трехпалых куропаток и чёрных жаворонков; я отправил Вам уже три посылки, которые содержали, хотя и не много, но столько же следовало получить. Первая, где был волк или собака; вторая, куда было вложено около десятка трехпалых куропаток и десятка три чёрных жаворонков и т.д.; третья, где находились три кошачьих шкуры и шкура дикой совы. Пакеты были адресованы прямо в Академию. Вторая посылка ушла примерно в декабре. Не могли бы Вы приказать справиться точнее на почте или также в Академии? Сейчас я посылаю Вам шкуру лошади и прошу лишь сообщить при случае, что это такое, а также за что следует принимать прошлые экземпляры. Я надеюсь, если столько проживём, этой осенью достать ещё несколько лучше сохранившихся лошадиных шкур, которые Вы получите. Но что представляет собой кошка? Не трудитесь писать мне из-за этих вопросов, которые я, как профан, ставлю только из любопытства; но если Вы со временем сделаете мне честь несколькими строчками, то я ожидаю, если угодно, чтобы моя просьба была услышана.
Г-н губернатор этой зимой отправил г-ну Фишеру (ботанику) [3] пару замороженных тюленей с Каспийского моря, которых я доставил сюда из Гурьева; не знаете ли Вы, дошли ли звери? Вы их увидите ‒ это те самые, которые встречаются в других местах. Относительно сайги и окаменелых рыб я сделал всё, что мог, только до сих пор всё напрасно.
В Урале удильщик (в реке) нашёл ребро примерно в 1 1/2 аршина или больше, где ещё приклеены волосы или шерсть зверя, ‒ поскольку это одна кость, то она, вероятно, не важна.
Г-н академик Бэр [4] просит меня о точных сведениях, можно ли здесь и где именно найти осетровую икру; как только у меня появятся необходимые заметки; я написал об этом в Уральск и Гурьев. Однако, насколько я знаю, казаки считают, что сейчас икру никогда не находят, поскольку она тонет, и что в Урале в незаконное время не рыбачат ни за какую цену, а иначе поплаваешь в реке. Но я посмотрю, что можно сделать. Наверняка будет сделано всё, что можно, а в случае необходимости г-н губернатор не откажется использовать своё влияние. На Волге же из-за ширины и глубины реки, из-за огромного объёма и далеко не малого количества плавающего предпринять что-нибудь ещё труднее. Ну, посмотрим.
Но мне жаль моих трехпалых куропаток и чёрных жаворонков! Другие не будут найдены до поздней осени или начала зимы.
Итак, я имею честь откланяться перед Вашим высокоблагородием с уверением, что я всегда готов оказывать мои небольшие услуги и чувствую себя счастливым, если могу доставить хотя бы на волосок материала для Вашей прекрасной работы.
В высшей степени преданный
В. Даль.
1 мая 1838.
P.S. И на нашей почтовой бумаге [5] есть ландшафты и виды! Если и некрасивые, то чёрные!
P.S. Д-р Эверсман [6] написал по требованию нашего губернатора Естественную историю Оренбургской губернии, включая степи и т.д. Первая часть, общее обозрение природы, готова и я получил поручение сделать её перевод. Как только Эверсман вернётся из-за границы, мой перевод будет ему представлен.
Амфибиями наша область очень бедна, поэтому я не думаю, чтобы Вы получили отсюда что-нибудь значительное. Болот у нас нет совсем, болотные птицы лишь пролетают мимо.
Примечания
1. ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8, лл. 75-76 об.
2. Иван Мелихов и Павел Волженцов, прошедшие ускоренный курс обучения искусству чучельников. В переданном с ними письме (ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8, лл. 31-31 об.) Ф.Ф. Брандт писал: «Что касается успехов казачьих малолетков, находящихся под руководством и надзором консерватора Зоологического музея г. Шрадера, то все они теперь весьма хорошо знают преперацию в приготовлении и сохранении естественных предметов». Два других ученика ‒ Андрей Скорняков и Степан Лысов, проявлявшие, по словам академика, отличные способности, были оставлены для изучения полного курса ещё на год.
3. Фишер Фёдор Богданович (1782-1854) директор императорского Санкт-Петербургского ботанического сада, член-корреспондент Петербургской Академии наук.
4. Бэр Карл Максимович (Karl-Ernst Baer, 1792-1876) ‒ выдающийся естествоиспытатель, зоолог, физиолог, эмбриолог, географ, геолог, академик Петербургской Академии наук.
5. Почтовая бумага, на которой написано письмо, украшена печатным рисунком с подписью: «Илецкая защита Оренбургской губернии». Изображено солёное озеро, Гипсовая гора с замком.
6. Эверсман Эдуард Александрович - зоолог, профессор Казанского университета, член-корреспондент Петербургской Академии наук. С 1821 по 1828 гг. жил и работал в Оренбурге. См.: Матвиевская Г.П. Э.А. Эверсман и Оренбургский край // Э. Эверсман. Естественная история Оренбургского края. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2001. с. 13-50.
В.И. Даль - в Императорскую Академию Наук [1].
8 июня 1838 г.
По требованию г. академика Брандта имею честь препроводить Императорской академии две головы сайги, самца и самки. Посылаемые при сем головы принадлежат породе сайгаков, известной в степи под именем: ак-куйрук (белохвостик); порода кара-куйрук (чернохвостик) поблизости Оренбурга не водится; но впрочем, если г. академик Брандт желает иметь также головы сей последней породы, то я могу достать их с Усть-Урта, где Новоалександровское укрепление.
Надворный советник
Даль.
Примечания
1. ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8, л. 81.
В.И. Даль ‒ академику Ф.Ф. Брандту [1].
2 июля 1838 г. Оренбург.
Глубокоуважаемый господин академик!
Вы ... простите, если я буду в письме совсем краток, только чтобы ответить на Ваше важное письмо от 17 июня...
...
Я не знаю, ошибся ли я в расчёте: Вы упоминаете о сумме 700 руб., которые Вы, вероятно, уже получили [2].
Два Ваших воспитанника уже прибыли и пока отпущены домой; увидим, что позднее можно будет сделать. Я буду заботиться о них.
Простите мне мою несобранную мазню ‒ из-за несчастья, которое слишком глубоко меня задело, я действительно сейчас неспособен написать что-нибудь порядочное. Я похоронил мою супругу [3].
С совершенным почтением
Ваш преданный
В. Даль.
P.S. Могу ли я покорно просить, если Вы увидите академика Бэра, уверить его, что я как можно скорее дам обстоятельный и определённый ответ на все [поставленные] мне вопросы. Я должен навести предварительные справки.
Примечания
1. ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8, лл. 77-78 об.
2. В.А.Перовский писал Ф.Ф. Брандту 2 августа 1838 г.( ПФА РАН, ф. 51 оп. 3. № 8, лл. 33-33об.): «Милостивый государь Фёдор Фёдорович! Состоящий при мне чиновник по особым поручениям Даль довёл до сведения моего об отзыве Вашем, что казачьи малолетки по прибытии в столицу были вновь одеты и, как двое из них пробыли на пять месяцев долее предусмотренного, то на содержание их и одежду израсходовано 280 руб. А сверх того состоящий при Академии художник Шрадер выговаривал себе за обучение малолетков по 125 руб. за каждого в год». В связи с этим в Академию препровождалось 800 руб. ассигнациями.
4. Письмо написано сразу после смерти жены В.И. Даля Юлии Егоровны.
В.И. Даль ‒ академику Ф.Ф. Брандту [1].
8 октября 1838 г. Оренбург.
Глубокоуважаемый господин академик!
На Ваше ценное письмо от 28 августа я до сих пор не мог ответить, так как хотел дать определённый ... ответ на всё содержащееся в нём, но должен был дождаться некоторых сообщений.
1. Посылка со шкурами, кажется, пропала, но так как я не помню точно, при каких обстоятельствах посылал её, то с этим ничего нельзя поделать. В ней были чёрные жаворонки и несколько шкур Pteroctes avenarius, которых я... как профан принимал за трехпалых куропаток.
2. По поводу хорошо сохранившихся шкур и скелетов джигатая и других зверей я уже затратил много сил, но так как их доставляют сюда издалека, это очень трудно. Их можно получать только летом, поскольку киргизы зимой сидят на одном месте и ни за какую плату в несколько сотен не займутся работой, и тогда можно получить только шкуру, а не целого зверя. Посмотрим, что можно будет сделать дальше. Нет ли у Вас корреспондентов в Николаеве, Херсоне, Одессе? Там водится, я знаю наверняка, также порода диких лошадей, я сам их видел в Херсоне, только они не жёлтые, а совсем мышино-серые и, наверное, другого вида [2].
3. Всё, что Вы пишете о полном собрании встречающихся здесь видов, я доложил ещё до прихода Вашего письма господину губернатору, и он согласился. Таким образом, оба юноши будут отправлены, в сопровождении хорошей охраны, на Нижнеуральскую линию... с указанием стрелять всё, что движется [3]. Из всего, что будет получено, Вы будете иметь несколько экземпляров и то, что Вы укажете особо, попытаемся поймать ещё. Чёрные жаворонки и куропатки, как я заметил, придут в большом количестве.
4. Что касается верблюда, которого Вы хотите иметь, то я долго всячески обдумывал, пока не отыскал один путь. Конечно, приложить печать к делу должно было согласие г-на губернатора. Слон, который прибыл сюда из Бухары, следующей весной будет препровождён в Петербург [4], и тогда с ним должны отправиться два верблюда, одно- и двугорбый; живые, разумеется, и хорошие субъекты, которые Вы позднее можете использовать для набивки чучел или для обмена. Иначе ничего не выйдет. Новорожденных можно получить только весной, большего из0за его массы трудно транспортировать ‒ если же у Вас будут живые, то, я думаю, что Вы сможете предпринять всё, что хотите.
После того, как я, таким образом, ответил на все пункты Вашего письма, я должен ещё покорнейше просить Вас при случае передать г-ну академику Бэру следующие заметки:
1. Настоящая ловля тюленей ‒ конечно, сразу после ледохода, когда эти животные... грязны и выходят на сушу, чтобы тереться о землю и ракушки ‒ однако лов длится круглый год и в Гурьеве можно определённо получить поздней осенью прекрасных тюленей, быстрее всего с помощью атамана. Она же точно не будет отсутствовать Наибольшее количество, которое истребляется на Каспийском море в ходе лова на суше (на одном острове) достигает тридцати тысяч штук; случайно я недавно говорил об этой сцене убийства с ...
2. Черепахи в большом количестве имеются близ Гурьева и у реки Узень. В Астрахани их ... находят во множестве. Об этом я сегодня получил точное подтверждение.
Наконец, я должен упомянуть о чрезвычайно интересном естественноисторическом труде [5], первая часть которого в переводе с немецкого на русский мною сегодня завершена. Наш губернатор побудил профессора Казанского университета Эверсмана написать полную естественную историю Оренбургской губернии. Эверсман проживает в здешней местности и ездит по ней уже в течение 20 лет. Первая часть содержит общее о крае, климате, погоде вместе с геогностическим обзором края. Далее следуют три специальные, где должно быть названо по именам и описано, вместе с латинскими определениями, всё, что принадлежит к трём царствам природы. Сам Эверсман имеет в своём собрании их Оренбургской и соседних областей 1100 видов бабочек, жуков 2000 видов, мух и пчёл ‒ тоже 2000. Его препаратор постоянно бродит поблизости, но не может справиться только с мышами, виды которых здесь особенно многочисленны, поскольку в спирту они портятся из-за тряски при езде...
С особенным уважением
совершенно преданный
В. Даль.
[На полях]. Как раз сейчас я получил приказ просить Вас покорнейше, чтобы оба юноши смогли, по возможности, научиться деланию глаз, ... чтобы они умели делать, по крайней мере, стеклянные глаза...
Примечания
1. ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8, лл. 83-85.
2. В.И. Даль приложил много усилий, чтобы в коллекции Зоологического музея Академии наук была представлена дикая лошадь, Одна шкура кулана поступила от него в 1837 г., другая ‒ в 1838
(см.: А.А. Штраух. Зоологический музей Императорской Академии наук. Пятидесятилетие его существования. СПб. 1889. С. 74, 76; ПФА РАН, ф. 1, оп. 1 «а» ‒ 1838). Как видно из письма В.И. Даля к сестре П.И. Шлейден от 20 июля 1837 г., он старался через её мужа найти для музея шкуру лошади из южных степей. Он писал: «Если...будете писать в Николаев или Одессу, то проси Петра Петровича, чтобы он не забыл, что обещал достать через Леонтия Петровича из херсонских степей дикую лошадь, т.е., шкуру её и отослать академику Брандту в Петербург» (ИРЛИ РАН, рук. Отд. 27416/CXCV.10.)
3. В письме, отправленном 2 августа 1838 г. начальнику крепости, в которой предстояло действовать Мелихову и Волженцову, содержится просьба оказывать им «ВСЯКОЕ ОТ Вас зависящее пособие, поручая их надзору и особенному покровительству ближайшего местного начальства, где случится быть собирателям» (ГАОО, ф.6, оп. 10, № 4623, лл. 27-28).
4. Слон был прислан бухарским эмиром в подарок Николаю I. Зиму 1838-1839 г. он провёл в Оренбурге.
5. Имеется в виду первая часть сочинения Э.А. Эверсмана «Естественная история Оренбургского края». Она была написана по предложению В.А. Перовского и напечатана в Оренбурге в типографии Отдельного Оренбургского корпуса в 1840 г. Второе издание вышло в Оренбурге в 2001 г. в издательстве Оренбургского государственного педагогического университета.
В.И. Даль ‒ академику Ф.Ф. Брандту [1].
16 ноября 1838 г. Оренбург.
Глубокоуважаемый господин академик!
Так как я этой зимой надеюсь иметь удовольствие лично засвидетельствовать Вам моё почтение, то не хочу дольше затруднять Вас моим писанием, но сообщу только самое необходимое: мальчики почти три месяца были в поездке, главным образом близ Гурьева [2], и привезли оттуда только около 50 птичьих шкур, из которых ... три будут отосланы в Дерпт 29 отправляются
[к Вам]. 30-я на этот раз, я надеюсь, является не Pterocte arenarius, a Fetrao paradoxe Pall., хотя меня несколько смущает, то обстоятельство, что Паллас не упоминает длинных ... перьев на хвосте. Эту шкуру я должен передать Вам от имени г-на губернатора, который получил этот экземпляр не без труда и только благодаря случаю из отдалённой степи. Так же, как мне представляется, что описание Палласа полностью подходит к этой птичке, я так же не понимаю, почему он говорит о Felis manual: «in toto corpore maculae omnino unhac» ‒ тогда как всё животное ведь покрыто пятнами. При этом отправляется, вероятно, пригодный экземпляр, у которого отсутствует одна лапа, так как он взят из капкана. Следует также джтгатай, у которого, по крайней мере, есть голова и ноги.
Следующей весной мальчики опять будут посланы в разные стороны.
С совершенным почтением и дружбой
Истинно преданный
В. Даль.
P.S. Я получил яркорыжую шерсть с чёрными лисьими ушами. Вероятно, это Fil. Catolyna Pall.; экземпляр, однако, совершенно непригоден и поэтому я его не отправляю. Если один из мальчиков проведет год в Ново-Александровске, то мы получим эти раритеты в гораздо лучшем состоянии. Сейчас наши скорняки - киргизы, и с этим ничего не поделаешь.
Примечания
1. ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8, лл. 85-86 об.
2. К этому времени положение молодых чучельников определилось окончательно. Сохранилась собственноручная записка В.И.Даля, поданная им В.А. Перовскому 2 ноября 1838 г. (ГАОО, ф. 6, оп.10, № 4623, л. 22), в которой говорится: «Оренбургского войска Чернореченской станицы малолетки Павел Волженцов и Иван Мелихов, обучавшиеся в Академии чучельному искусству, состоят доселе ещё в распоряжении войскового начальства и, вероятно, вскоре будут перечислены в казаки... Если, по воле Вашего превосходительства, употреблять Волженцова и Мелихова для собирания предметов естественной истории, то желательно, чтобы они уже постоянно находились для этого в распоряжении того, кому угодно будет поручить надзор за этим делом». В резолюции Перовского значится: «Поручить их В.И.Далю и определить им содержание из сумм на улучшения и опыты».Вскоре, 1 декабря (ГАОО, ф. 6, оп. 10, № 4623, лл.25-25 об.) последовало распоряжение военного губернатора: «Состоящему при мне по особым поручениям г. надворному советнику Далю. Обучавшиеся в С.-Петербурге у академика Брандта чучельному искусству Оренбургского казачьего войска Павла Волженцова и Ивана Мелихова поручая в непосредственное ведение Вашего высокоблагородия, извещаю, что им от 1-го сего декабря будет производимо жалование по 5 руб. ассигнациями в месяц каждому и указанная дача провианта от Оренбургской полевой провиантской
Комиссии...»
В.И. Даль ‒ академику Ф.Ф. Брандту [1].
25 мая 1839 г.
Глубокоуважаемый господин академик!
По поручению господина губернатора имею честь препроводить Вам при сем для возвращения двух казачьих малолетков [2] прогонные деньги на две лошади, 40 руб. столовых денег на дорогу и 250 руб. для покупки ... и т.д. Вы, как и господин Шрадер, были соль добры взять на себя заботу о последнем; пожалуйста, не забудьте достаточного количества стеклянных глаз. Подорожную Вы получите у генерал-губернатора, о чём отсюда уже написано, и поэтому мальчики могут сами обратиться в его канцелярию. Поскольку сейчас в течение лета многие экспедиционные партии отправляются в степь, было бы желательно, чтобы мальчики были здесь как можно скорее, чтобы не упустить возможности собирания. Оба здешние, со своей стороны, всегда в поездках, но в губернии, которая не меньше, чем Франция, двоих слишком мало. Его высокопревосходительство приказал мне также выразить Вам, как и господину Шрадеру, благодарность за приложенные усилия.
Верблюд как раз сегодня отправился к Вам вместе со слоном; только сразу после выхода животное проявило такую обстоятельность, что я не знаю, как оно дойдёт. Оно не хотело разлучаться со своими товарищами, вообще не хотело уходить и проявило такое упрямство, что было отправлено только силой. И слон идёт слишком быстро; лошадям приходится следовать за ним рысью, а это на долгое время для горбатого бегуна слишком затруднительно.
Леман [3] погружен в усиленную работу; он уже собрал много прекрасного и интересного. Между прочим, оказалось, что здешние раки принадлежат к ещё не описанному виду, не flutiativis и не leptodactylus, с чем соглашается, следуя замечаниям Лемана, и Эверсман. Профессор Эверсман сейчас здесь, он совершает научное путешествие по горам.
Как только мальчики вернутся из своей теперешней поездки, они, надо надеяться, снова должны будут отправиться; когда... произойдёт этот отъезд, за это я не ручаюсь [4].
Мы получили несколько [экземпляров] сайги. Ибис, о котором я сообщал Вам устно, это, согласно определению Лемана, старый Fondasis (?) ибис или Ibis religiosa, var. nigra. Лисья шкура с Усть-Урта ‒ либо каракал, либо обычная лиса, которая очень изменилась в цвете.
Откланиваясь дружески перед Вами, имею честь с особым уважением быть Вашего высокоблагородия покорным слугой.
В. Даль.
1939, 25 мая.
Примечания
1. ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8, лл. 73-74 об.
2. Речь идёт об Андрее Скорнякове и Степане Лысове, закончивших полный курс обучения чучельному искусству. В день отсылки письма, 25 мая, В.И. Даль известил В.А. Перовского, что академику Брандту послана просьба отправить их поскорее домой, а также деньги на дорогу.
3. Леман Александр Иванович (Alexander Lehman, 1814-1842)‒натуралист и путешественник. Закончил Дерптский университет и в 1837 г. принял участие в экспедиции К.М. Бэра на Новую Землю. В 1839 г. приехал по приглашению В.А. Перовского в Оренбург для естественно-научного описания Южного Урала и устройства краеведческого музея. Участвовал в Хивинском походе (1839-1840 гг.) и в экспедиции К.Ф. Бутенёва в Бухару (1841-1842 гг.)
4. Имеется в виду Хивинский поход, в котором приняли участие молодые чучельники.
В.И. Даль ‒ академику Ф.Ф. Брандту [1].
25 мая 1839 г.
Его Высокородию, господину академику Ф.Ф. Брандту.
Согласно обещанию Его благородия, господина Оренбургского военного губернатора, при сем следует одногорбый верблюд, называемый здесь наром [2]. Так как животное будет находиться в пути несколько месяцев, то я оставляю за собой доставить Вам мои другие сообщения в скором времени почтой, а сейчас имею честь оставаться с совершенным почтением
Вашего благородия покорным слугой
В. Даль.
Примечания
1. ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8, л. 54.
2. О важности приобретения верблюда для Зоологического музея свидетельствует запись в протоколе заседания Конференции Академии наук 27 сентября 1839 г.: «Г-н академик Брандт донёс, что он нашёл случай купить живого верблюда и почёл догом своим воспользоваться этим, тем более, что, занимаясь ныне анатомией ламы, ожидает от сличения внутреннего строения обеих пород любопытных результатов» («Журнал министерства народного просвещения», 1839 г., ч. 24, № 10-12. Отд. III, с.9).
В.И. Даль ‒ академику Ф.Ф. Брандту [1].
26 августа 1839 г.
Глубокоуважаемый господин академик!
Прежде всего у меня есть приказ выразить Вам и господину Шрадеру глубокую благодарность за ваш труд. Всё лето я отсутствовал и только 8 дней опять в Оренбурге, поэтому не мог раньше ответить на Ваше письмо от 17 июля и сообщить о приезде обоих мальчиков. Через несколько дней после возвращения они выполнили пробную работу: набить несколько синиц и жаворонков, которые удались к совершенному удовлетворению губернато-
ра [2]. Два других получили от меня нынче сильную головомойку: они стали небрежны и начали так плохо работать, что последние набитые ими чучела совсем не годятся. Один четыре месяца был в степи с ... экспедицией, находившей место для провианта, и не привёз почти ничего полезного ‒ разве что нескольких маленьких springha′sen, одного cistillus, одного единственного typhlus ‒
необыкновенно крупный экземпляр ‒ и несколько больших красных уток и гусей. С собирателями дело обстоит не так легко, как можно себе представить; там, куда мальчиков посылают, как раз в это время ничего интересного не нашлось, тогда как в других местах, где сейчас нет никого для изготовления чучел, кое-что имеется. Между тем Вы должны получить по первой зимней дороге, если вещи, как я по крайней мере надеюсь, смогут там вынести тряску, 10 штук достаточно хороших сайгаков и несколько дубликатов птичьих чучел; потому что с этих пор я буду посылать под номером только дубликаты и Вас покорно просить доставить мне при случае названия, чтобы мы здесь могли выставить свои и снабдить этикеткой. Надеюсь, верблюды [3] уже прибыли к Вам? ‒ Так как я приму участие в экспедиции [4], а именно отправлюсь отсюда уже по первому снегу и вернусь весной, то из собственных видов имею надежду привезти с собой кое-что более интересное, поскольку намереваюсь много собирать. Этим летом я собрал свыше трёх полных ящиков насекомых, из которых половина должна попасть к Вам, хотя я не думаю, что там есть много интересного. Леман хотел посмотреть их и определить, стоят ли они усилия посылать их к Вам.
При сем следуют причитающиеся господину Шрадеру 250 руб.; прошу прощения, что не послал их раньше, я забыл об этом и при отправке последнего письма не просмотрел более ранних.
С неизменным уважением и преданностью
Ваш В. Даль.
NB. У нас до сих пор ежедневно 24-26° R в тени, всё вялое и грязное, что бывает перед пасмурностью и небывалой зимней..., согласно здешнему климату, всю эту осень не ожидать больше ни капли дождя.
Примечания
1. ПФА РАН, ф. 51 оп. 3, № 8,лл. 73-74 об.
2. Скорняков и Лысов сразу поступил в распоряжение В.И. Даля. Он сообщал В.А. Перовскому 10 сентября 1839 г.: «Прибывшие из Санкт-Петербурга казачьи малолетки Скорняков и Лысов по словесному приказанию Вашего превосходительства должны быть зачислены в казаки и прикомандированы ко мне для занятий по музею. Не угодно ли будет положить им при этом жалованье по десяти рублей в месяц и казенное довольствие пайком, а при разъездах по 25 коп. кормовых на день и прогоны, как это уже определено было для казаков Мелихова и Волженцова» (ГАОО, ф.6, оп. 10, № 4623, л. 39).
Г.П. Матвиевская