Научная электронная библиотека

Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания

ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО В.И. ДАЛЯ В ОРЕНБУРГЕ

Матвиевская Г. П., Прокофьева А. Г., Зубова И. К., Прокофьева В. Ю.,

5. Русский город в изображении В.И. Даля

Д.С. Лихачев в «Заметках о русском» отмечал, что Россия - «это грандиозный культурный ансамбль». Ученый писал: «...если вы возьмете всю нашу страну, вы удивитесь разнообразию и своеобразию городов и хранящейся в них культуры: в музеях и частных собраниях, да и просто на улицах, ведь почти каждый старый дом - драгоценность. Одни дома и целые города дороги своей деревянной резьбой, другие - удивительной планировкой, набережными, бульварами (Кострома, Ярославль), третьи каменными особняками, четвертые - затейливыми церквами, пятые - «небрежно» наброшенной на холмы сетью улиц» [1, 27].
Но все эти города многое объединяет. Лихачев подчеркивает, что «одна из самых типичных черт русских городов - их расположение на высоком берегу реки. Город виден издалека и как бы втянут в движение реки: Великий Устюг, волжские города, города на Оке. Есть такие города и на Украине: Киев, Новгород-Северский, Путивль. Это традиция Древней Руси - Руси, от которой пошли Россия, Украина, Белоруссия, а потом и Сибирь с Тобольском и Красноярском... Город на высоком берегу реки в вечном движении. Он «проплывает» мимо реки. И это тоже присущее Руси ощущение родных просторов» [1, 27].
Описания городов в произведениях В.И. Даля соответствуют этим размышлениям ученого. В прозе В.И. Даля изображены разные города: столичные, губернские, уездные. Обращаясь к антитезе столица - провинция, писатель подчеркивает интеллектуальный потенциал последней: «Чем дальше от столиц наших на юг и восток, тем простор становится шире, и еще много, много видится тут умственно впереди....» («Обмиранье») [2, 128].
Его «физиологические» очерки и рассказы отличаются достоверностью деталей и обостренным вниманием к географическим, историческим, этнографическим приметам. Описания русского города даны писателем в соответствии с принятыми в «натуральной школе» правилами подхода к изображению действительности: исследованием внутренних процессов общественной жизни, вниманием к нравам, к быту простых людей. Видимо, поэтому, наряду с «градообразующими элементами» (описания соборов, гостиного двора, губернаторского дома), в произведениях писателя мы находим и зарисовку полуразвалившегося домика («Домик на Водяной улице»), в котором живет обедневшая горожанка Анна Ивановна: «...в переулке Водяной улицы стоял сильно развалившийся домишко; половина крыши упала на подволоку...труба торчит высоко, и будто другая половина крыши об нее уперлась и ею держится; домик сильно перекосило, он одним углом ушел в землю; наружных дверей или затвора при них не было вовсе, а заместо крыльца подставлен был под порог старый ящик; огорожки, забора никаких, один заглохший пустырь, а два столба служили представителями ворот. Но когда проходящий с удивлением взглядывал на окна, не чая, чтобы хижина эта могла быть жилою, то он встречал уютные окошечки, с оконницами радужных цветов, за коими сквозили белые зановесочки и цветы, хоть это и были только герань, капуцины и бальзамины» [2, 103-104].
Иначе живут богатые люди. В повести «Гофманская капля» дана типичная картина жизни русского губернского города. Вот как пишет В.И. Даль о развлечениях дворян в таком городе: «...бал был во всём разгаре; губернатор, председатели палат, прокурор, часть советников и членов, врачебная управа- всё это сидело в особой комнате за зелёными столами, и только пятый выходил иногда, сменившись, освежиться в танцевальную залу, где было столько света, блеска, пригожества и веселья, где всё было шумно, празднично, великолепно, всё кипело жизнью, суетой, всё плясало, прыгало, бегало, всякий рассказывал, хохотал...» [2, 338].
Иногда В.И. Даль в описании городской жизни бывает ироничен. Вот какой курьёзный случай описан в произведении «Вакх Сидоров Чайкин, или Рассказ его о собственном своем житье-бытье за первую половину жизни своей»: «Я жил в низеньком домике без палисадника; улицы в этой части города так широки, что бабы летом через улицу друг другу в окно горшки на ухвате передают; перед окнами моими нанесло огромный сугроб снега, а его прикрыли ещё пластом навоза; весна пришла, я растворил рано окна, а между тем по улицам не было ещё проезду на колесах. Семейство Калюжиных, маменька с четырьмя дочками, сели в огромный возок и отправились по этой распутице с визитами. Едут они по моей улице, взобрались на знаменитый сугроб мой, а оттуда кучер возьми да и вывали их прямо ко мне в окно. Я сидел в халате за работой в соседней комнате, но, услышав страшный крик в окне своем, успел ещё вовремя подскочить, чтобы принять под руки незваных и нежданных гостей...» [3, 191].
Город, как и природа, является предметом изображения для многих русских писателей. По утверждению Д.С. Лихачева, «город не противостоит природе. Он идет к природе через пригород. «Пригород» - это слово, как нарочно созданное, чтобы соединить представление о городе и природе. Пригород - при городе, но он и при природе. Пригород - это деревня с деревьями, с деревянными полудеревенскими домами. Он прильнул огородами и садами к стенам города, к валу и рву, но прильнул и к окружающим полям и лесам, отобрав от них немного деревьев, немного огородов, немного воды в свои пруды и колодцы. И всё это в приливах и отливах скрытых и явных ритмов - грядок, улиц, домов, брёвнышек, плах мостовых и мостиков» [1, 18].
Многие произведения В.И. Даля могут быть художественным подтверждением этих размышлений ученого. Полугород - полудеревню описывает Даль в рассказе «Обмиранье»: «Дымок по ясному небу издалече указал жилье, и это был городок, населенный казаками, мещанами, торгашами, немногими татарами и должностными по управлению лицами, окруженный хорошими сёлами, скопом переселенцев из десятка малоземельных губерний, даже из Украины...у въезда стоит застава, хотя огорожи нет никакой, и въезд во все улицы вольный, очеп высоко приподнял журавлиный нос свой, расписанная клетками будка пуста; из неё торчит солома, вокруг бродят телята и гуси, а резвая коза, вскочив на очеп, осторожно пробирается по нему в гору, сама не зная, зачем: вероятно, как англичанин, чтобы побывать там, где ещё никто не бывал» [2, 129].
Связь города и деревни, по мнению писателя, проявляется в том, что многие крестьяне ходят в города на заработки. В очерке «Хмель, сон и явь» Даль отмечает, что «...и из дальних губерний работники уходят на два, на три и более года не только в столицы, но и во все концы царства; симбирцы, владимирцы, ярославцы строят дома в Уральске, Оренбурге, Омске и Тобольске. Во многих малоземельных губерниях большая часть господских имений на оброке, мужики ходят по всей России и одни только старики, бабы и дети сидят дома. Тысячи плотников, столяров, каменщиков, штукатуров, печников, кровельщиков рассыпаются оттуда ежегодно по всей России. Целые деревни тверитян или новгородцев бывают летом в Питере штукатурами, а зимою сапожниками...» [3, 206].
По-современному звучит далевское сопоставление замкнутости жизни города и бесконечности сельских просторов (оппозиция город/село): «Грудь на просторе широко дышит, суетные заботы на время там, далеко, в душном городе; в этом муравейнике мелочных страстишек, дрязг и сует человек на время отрешился от всего, что гнетет и томит, он один с природою, глаз на глаз, и будто ему ни до чего в мире нужды нет.... Но и это не надолго: он рассыпает избыток телесных сил своих по полям и горам, он освежает дух свой, пригнетенный одною умственною деятельностью, он будто в знойный, удушливый день выкупался в безграничном море, кинувшись беззаботно, торчмя головой, в бездну его; и освежась и укрепясь живительною силой природы, бодро возвращается опять к своему долгу. Работе время, досугу час» [2, 112-113].
Изображение городов, особенно уездных городков, у Даля нередко сопровождается мотивом дороги, который у писателя иногда связан с переселенческой проблемой (с этой проблемой Даль столкнулся в Оренбургском крае): «Так и я скакал когда-то, и коренной обитатель этой дикой, обильной стороны башкир поматывал кнутиком и тянул, уныло завывая, тоскливую песню свою. Дымок по ясному небу издалече указал жилье, и это был городок, населенный казаками, мещанами, торгашами, немногими татарами и должностными лицами, окруженный хорошими селами, скопом переселенцев из десятка малоземельных губерний, даже из Украины» [2, 18].
Жизнь в далеком от столицы Оренбургском крае, впечатления, полученные Далем во время многочисленных служебных поездок, дали писателю богатейший материал для размышлений о российских городах. Будучи чиновником особых поручений при оренбургском губернаторе В.А. Перовском, Даль достаточно хорошо узнал не только Оренбург, но и другие города края и близлежащих губерний. В его прозе упоминаются Казань, Чебоксары, Уральск, Пермь, Троицк, Челябинск, Екатеринбург, Пенза, Саратов, Саранск, Красноуфимск и др. Среди этих городов Оренбург привлекает внимание писателя прежде всего географической особенностью - расположением на границе Европы и Азии. Оренбург изображен Далем европейским городом как антитеза прежде всего жизни кайсаков.
В.И. Даль оптимистичен в своих размышлениях о будущем России. В рассказе «Обмиранье» он пишет: «Неисповедимы будущие судьбы Руси, а широко раскинулся материк её, и много простору обнял один язык, одна речь, один народный язык... Чем дальше от столиц наших на юг и на восток, тем простор становится шире, и ещё много, много видится тут умственно впереди» [2, 128].
В прозе Даля мы находим обобщенное описание российского города, в изображении которого ярко проявилась особенность таланта В.И. Даля, отмеченная еще И.С. Тургеневым, - умение мастерски изобразить быт, обычаи, города и селения, разнообразную природу нашей Руси.
Примечания
1. Лихачев, Д.С. Заметки о русском. М., 1984.
2. Даль, В.И. Оренбургский край в художественных произведениях писателя / Сост. А.Г. Прокофьева, Г.П. Матвиевская, В.Ю. Прокофьева, И.К. Зубова. Оренбург, 2001.
3. Даль, В.И. Избранные произведения / Сост. Н.Н. Акоповой. М., 1983.
А.Г. Прокофьева