Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
1.3.Представления об эволюции в XVII-XVIII веках
В XVII-XVIII веках идеи развития стали распространяться на неживую природу. Это нашло отражение в работах Р. Декарта, И. Ньютона, И.Канта, П.С. Лапласа, Ж.Л. Бюффона, Ж.О. Ламетри, К.-Ф. Вольфа, Я. Потоцкого, Э Дарвина.
Так, Р. Декарт допуская, что с первого же момента как была сотворена материя , одни из ее частей начали двигаться в одну, а другие – в другую сторону, одни быстрее, а другие медленнее (или, если это вам угодно, остались совсем без движения), и что материя сохраняет в дальнейшем свое движение, следуя обычным законам природы. Бог так чудесно установил эти законы, что если бы мы даже предположили, что им не создано было ничего , кроме сказанного, и не вложено в материю никакого порядка и соразмерности, а, наоборот, все перемешано в самый запутанный и сложный хаос, какой только могут описать поэты, то и в таком случае законы эти были бы достаточны, чтобы заставить части материи распутаться и расположиться в весьма стройный порядок. Придя благодаря этим законам сама собою в порядок, материя наша приняла бы форму весьма совершенного мира, в котором можно было бы наблюдать не только свет, но также и все остальные явления, имеющие место в нашем действительном мире. Здесь идея сотворения и эволюции присутствуют вместе и не противоречат друг другу.
И.Ньютон, отвечая в письме на просьбу Р. Бентли описать появление Солнца, подчеркивал, что если бы все вещество нашего Солнца и планет и все вещество Вселенной было бы равномерно рассеяно в небесных глубинах и если бы каждая частица имела врожденное тяготение ко всем остальным, и если бы, наконец, пространство, в котором была бы рассеяна эта материя, было бы конечным, вещество снаружи этого пространства, благодаря указанному тяготению, влеклось бы ко всему веществу внутри и вследствие этого упало бы в середину всего пространства и образовало бы там одну огромную сферическую массу. Однако, если бы это вещество было равномерно распределено по бесконечному пространству, оно никогда не могло бы объединиться в одну массу, но часть его сгущалась бы тут, а другая там, образуя бесконечное число огромных масс, разбросанных на огромных расстояниях друг от друга по всему этому бесконечному пространству. Именно так могли образоваться и Солнце и неподвижные звезды, если предположить, что вещество было светящимся по своей природе.
О роли гравитации в формировании космических объектов говорит Ж.Л. Бюффон отмечал, что сила, которая нам под именем тяжести известна, распространяется по всем веществам: планеты, кометы, Солнце, Земля и все прочие тела подвержены ее законам, и она служит основанием стройности Вселенной.
Сходные высказывания находим у П.С. Лапласа, который пишет, что с давних времен особое расположение некоторых звезд, видимых простым глазом, поражало мыслящих наблюдателей. Эти группы являются необходимым результатом конденсации туманностей с несколькими ядрами, так как ясно, что поскольку туманная материя непрерывно притягивалась этими ядрами, с течением времени они должны были образовать группу звезд.
Существенное дополнение в космологию ввел И. Кант, который полагал, что вся материя, из которой состоят небесные тела нашей Солнечной системы, т.е. все планеты и кометы, была в начале всех вещей разложена на свои элементарные составляющие, заполняющие все мировое пространство, в котором ныне обращаются эти уже сложившиеся тела. Такое состояние природы, если даже его рассматривать само по себе, без всякого отношения к какой-либо системе, представляется наиболее простым, какое может только последовать за небытием. В то время все было еще бесформенно. Образование обособленных друг от друга небесных тел, их удаленность в зависимости от притяжения, их форма, определяемая равновесием сгустившейся материи, - все это уже позднейшее состояние. Материя, которая кажется совершенно инертной и нуждающейся в форме и организации, уже в простейшем своем состоянии таит в себе стремление подняться к более совершенному состоянию путем естественного развития. В наполненном указанным образом пространстве всеобщий покой длится только одно мгновение. Элементы, коим присущи силы для приведения друг друга в движение, имеют источник жизни в самих себе. Материя с самого начала стремится к формированию. Итак, если в очень большом пространстве имеется точка, где притяжение находящихся там элементов действует около себя сильнее, чем в любом другом месте, то рассеянные во всем окружающем пространстве частицы основного вещества будут падать по направлению к этой точке. В результате этого всеобщего падения прежде всего образуется в этом центре притяжения тело, которое, начавшись, так сказать, с бесконечно малого зародыша, быстро растет. Но, по мере того как увеличивается его масса, оно все с большей силой побуждает окружающие частицы присоединяться к нему. Когда масса этого центрального тела возрастет настолько, что скорость, с какой оно притягивает к себе частицы с больших расстояний, отклоняется в сторону из-за слабого отталкивания, коим эти частицы мешают друг другу, и превращается в боковые движения, которые благодаря центробежной силе могут совершаться по кругу около центрального тела, - тогда возникают сильные вихри частиц. Таким образом, рождаются планеты.
Самое главное в этом высказывании то, что Кант рассматривает не мертвую природу, а способную к самоорганизации. Сущность мировоззренческого переворота, совершенного Кантом, сводилась к тому, что он вместо мертвой материи Ньютона ввел понятие саморазвивающейся. Представление о материи, которая сама является источником своего движения, является основным исходным пунктом взглядов Канта на природу. С сегодняшних представлений такой подход можно рассматривать как предтечу концепции самоорганизации материи.
Сходные мысли находим и у Ж.О. Ламетри, который отмечает, что материя содержит в себе оживляющую ее движущую силу, которая является непосредственной причиной всех законов движения.
Таким образом, уже в XVII-XVIII веках причину эволюции неживой материи ученые усматривали в самой природе.
Анализируя данный исторический период в контексте представлений об эволюции, С.Д. Хайтун отмечает, что ни Декарт, ни Ньютон, ни Кант, ни Лаплас, естественно, не соотносили идею эволюционного усложнения наблюдаемого мира под давлением взаимодействий с законом возрастания энтропии, который был сформулирован только во второй половине XIX в. Зато это вынуждены делать их последователи сегодня. Это серьезная методологическая проблема современной эволюционной парадигмы, о которой мы поговорим в третьей теме.