Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
3.2. Вагнер – Бодлер – французские живописцы
Вагнеровские влияния были непосредственными, сюжеты опер навевали сюжеты картин. Более глубокие впечатления от вагнеровского искусства опосредованно воплотились в теории Бодлера, в виде теоретической основы французского живописного символизма и импрессионизма.
Одним из тех, кто первым воплотил вагнеровские идеи сквозь призму идей Бодлера, был Анри Фонтен Латур.
В раннем периоде творчества А.Ф. Латур был увлечен творческими идеями Э. Мане. Затем прошел через увлечение средневековым искусством, от которого осталась любовь к жанру литографии. В этот момент его жизни происходит главное событие: он знакомится с произведениями Вагнера.
Аналогом к вагнеровским произведениям искусства будущего Фонтен Латур задумывает некую живопись будущего, представление о которой базировалось на бодлеровской теории о произведениях искусства как воплощениях видений. В 1862 году, после провала «Тангейзера» в Париже, возникла первая, вызванная к жизни Вагнером, литография Латура «Тангейзер в Венериной горе». В ней исследователь увидел «отголоски тициановского и рубенсовского колорита, воспринятого через стиль Делакруа» [57, с. 21]. На литографии изображена Аркадия, благая страна в дымке мечтательных видений с ее музицирующими и танцующими обитателями. Единственный, кто мешает гармонии чувств, – это сам Тангейзер. Бледный и мрачный, он смотрит на Венеру, как будто душа его стремится прочь.
В этой литографии отражена духовная коллизия не только раздираемого противоречиями Тангейзера, но и Гамлета, любимого героя французской культуры того времени. Так, разрыв художника между долгом и стремлениями обнаруживает разрыв бытия вообще.
После того как Фонтен Латур побывал на «Кольце» в Байрейте и увидел блестящее воплощение «феерического» искусства, сказочных видений, художник вступил в когорту ярых вагнерианцев.
Художественный результат его фантазий на темы «Парсифаля» и «Лоэнгрина» оценивался зачастую неоднозначно, за исключением «Вступления к «Лоэнгрину», которое непосредственно связано с вагнеровской программой. Литографии возникли тогда же по следам байрейтских выступлений. Поразительна возникающая метафоричность, когда художник видит столь «северные» сцены в «средиземноморском» свете Венеции глазами Веронезе: «В Дочерях Рейна видим преследуемых Фавном нимф из античной легенды» [57, с. 23]. Это то, чего так жаждал Ницше, то, что при желании художники находили у Вагнера, внося в свои работы античные интонации как далекое эхо классицизма, но теперь уже в контексте позднего романтизма.