Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
1.2. Историческая преемственность в формировании аффиксов и корней
Если судить по результатам исследования истории словообразования тюркских языков, то здесь мы обнаруживаем, что эволюция роста объема лексики в определенной степени соответствовала уровню развития грамматических категорий тюркских языков и была внутренне связана с ними. Уровень грамматического развития, который соотносится с лексикой, как известно, определяется характером дифференциации частей речи. Иначе говоря, различное состояние частей речи соответствует различным способам словообразования, или, другими словами, разнообразный характер словообразования дает нам историческую картину развития тюркских частей речи.
Несмотря на то, что тюркские языки в структурно-типологическом плане относятся к языкам агглютинативного строя, в них встречаются и пережитки многозначности, характерные для аморфно-синтетических языков. Например, слово той относится и к именам, и к глаголам, слово көш – это и имя, и глагол. Бесспорно, что корни этих слов различной частеречной принадлежности имеют общую основу. Если к тому же учесть, что они меняют значение в зависимости от порядка слов в предложении, то мы видим, что в древнюю эпоху слова не дифференцировались в функциональном отношении и свободно употреблялись друг вместо друга. Выясняется, что в языке намного раньше современных способов аффиксации возник, а затем и наравне с ними действовал своеобразный словообразовательный принцип, основанный на омонимии глагольно-именных корней. В грамматике ему соответствует синкретизм частей речи. Известно, что указанная проблема была объектом фундаментальных исследований зарубежных тюркологов, начиная с В. Вамбери – Ж. Дени, В. Банга, Г. Рамстедта, Дж. Клоссона и др. Тем не менее, учеными были затронута только небольшая часть важнейших идей и понятий в рамках этой сложной проблемы. Не получили должного освещения логико-семантические и лексико-стилистические характеристики синкретизма. Известно, что явление синкретизма в казахском языке впервые привлекло внимание профессора К. Жубанова. Позже эта проблема была в центре внимания А. Ыскакова; из ученых среднего поколения мы можем назвать М. Томанова, А. Кайдарова, А. Ибатова, из молодых ученых – Е. Кажыбекова.
М. Томанов приходит к следующему заключению: «Синкретизм корней во многом – общетюркское явление, которое относится к первобытно-общинной эпохе развития тюркских языков. Во-первых, синкретичные корни, основы, аффиксы – это корневые слова, которые существовали раньше грамматически дифференцированных аффиксальных способов словообразования, т.е. характеризуют начальный этап развития корней, во-вторых, синкретичные корни и основы – это слова, близкие по семантике, но различные по грамматическому значению и функции» [7, 32].
Одним из казахстанских языковедов, подробно и разносторонне исследовавших тюркский синкретизм, является академик А. Кайдаров. Анализируя корневые морфемы тюркских языков с этимологической позиции, ученый выявляет две основные особенности ранних синкретичных пар:
1) абсолютные омонимичные пары глагольно-именных основ, которые встречаются только в одном языке. Например: тоз –«пыль» и тоз «изнашиваться, ветшать» и т.д.;
2) абсолютные основы в общеэтимологическом отношении. Например, жой – «уничтожать», жоқ – «нет» и т.д. Вторую группу синкретичных корней А. Кайдаров называет «скрытым синкретизмом» [8, 90-91].
В тюркологии синкретизм понимается как явление историческое, а омонимия – современное. Явление омонимии берет начало от древних синкретичных корней. Синкретизм, в свою очередь, делится на две группы:
1) синкретичные корни;
2) синкретично-омонимичные основы.
Первая группа – это корневой синкретизм, который сейчас перестал существовать как явление – это «мертвые корни», «мертвые морфемы», которые встречаются в составе слов современных тюркских языков. Вторая группа – синкретично-омонимичные основы, которые исторически являются производными основами, или, по Э.В. Севортяну, «аффиксальным типом синкретизма», по А.Н. Кононову, «грамматическим синкретизмом», по А. Кайдарову, «абсолютными омонимичными парами глагольно-именных основ». А. Ибатов считает, что в качестве третьей группы сюда можно отнести и выделенный А. Кайдаровым «скрытый синкретизм». Ибо, как свидетельствуют языковые факты, со временем самостоятельные синкретичные корни превращаются в мертвые корни, омонимические ряды корня уменьшаются, и постепенно это свойство начисто утрачивается [9, 111].
Это свойство, характерное для синкретичных корней, перешло и к грамматическиму синкретизму производных основ. Впервые на однотипность аффиксов, образующих имя действия и залоговые формы глагола, обратил внимание В.В. Радлов. Его идею развил Дж. Классон. Внешнее сходство между основами производного имени и глагола ученый объяснял отражением начального этапа эволюции имени и глагола в структуре тюркских языков, когда они еще недостаточно различались. Т. Лехтисало также рассматривает внешне сходные, омонимичные аффиксы как реликты прошлых эпох, т.е. пережитки времени, когда имя и глагол не дифференцировались.
Существует множество языковых фактов, которые доказывают, что аффиксы, как и корневые морфемы, прошли эволюционное развитие. Эволюционная динамика продолжается и сейчас, хотя и намного более медленными темпами, чем на начальном этапе. По-видимому, изначально ограниченное количество аффиксов, так же, как и корней, не дало им возможности дифференцироваться на определенные грамматические ряды. Их место определялось в зависимости от корня. Некоторые аффиксы функционировали в создании грамматических категорий обеих групп (имя-глагол), а часть аффиксов – в пределах только одной группы. Многочисленные следы этого можно обнаружить в современных алтайских языках – тюркских, монгольском, тунгусо-маньчжурских.