Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
Раздел I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
В последние годы интерес к различным аспектам достаточно многогранной элитной проблематики по-прежнему продолжает расти, что, конечно, не является случайным. Практический опыт развития ряда обществ показывает, что контроль над ведущими общественно значимыми ресурсами сосредоточен в руках относительно небольшой по численности социальной группы, занимающей главенствующие позиции в социальной структуре общества – элиты. При этом различные элитные группы (и прежде всего, политическая элита), являются одним из влиятельных субъектов власти, не только участвующих в контроле и распределении ресурсов, реорганизации властной вертикали, но и оказывающих существенное влияние на социально-политические процессы, происходящие в современном обществе.
Само понятие «элита» происходит от латинского глагола «eligere», означающего «выбирать», «быть избранным», и французского «elite», которое переводят как «лучшее, отборное, избранное». Как отмечает современный российский элитолог А.В. Дука, использование понятия «элита» в близком к современному смыслу зафиксировано с 1360 года.
Первоначально этот термин появился и применялся в отношении церковной иерархии1. Однако затем наступает период «забвения» и достаточно редкого употребления данного понятия, к которому возвращаются только в XVII веке. При этом в XVII веке, о чем пишет в своей работе западный элитолог Т. Боттомор, понятие «элита» использовалось преимущественно для обозначения товаров наивысшего качества и только в XIX веке стало применяться для обозначения отдельных лиц и групп, находящихся на вершине социальной иерархии2.
В социальных и гуманитарных науках данный термин широко не использовался вплоть до конца XIX века, когда итальянские социологи Вильфредо Парето (1848–1923) и Гаэтано Моска (1858–1941) заложили основы теории элит. При этом Г. Моска является родоначальником теории правящего класса, а В. Парето первым в 1887 году ввел в научный оборот сам термин «элита». В своих трудах создатели теории политической элиты последовательно отстаивали взгляд на неё как на сплоченную, организованную группу, объективно возникшую вследствие закономерной дифференциации общества и занимающую в нем ведущие позиции, в большинстве случаев связанные с местом в иерархии властных структур и необходимостью осуществлять управленческие функции.
Хотя само понятие «элита» и стало использоваться только в конце XIX века, сами элитные слои достаточно давно находились в сфере внимания представителей научного гуманитарного знания. Одной из первых к анализу элитных слоев общества обратилась философия. Философское понимание элиты исходит из моральной оценки определенных типов человеческой деятельности и её определения как особого источника ценностей, которые поддерживаются и развиваются индивидами с высокими моральными качествами. Сторонниками данного подхода в разное время являлись Конфуций, Платон, Х. Ортега-и-Гассет, И.А. Ильин и другие. Наиболее ярким воплощением этого подхода была характеристика, данная элите в работах Х. Ортеги-и-Гассета, отмечавшего, что элита – это «личности или группы личностей особого, специального достоинства», это те, кто «строг и требователен к себе самому («подвижники»), берет на себя труд и долг»3. При оценке элитного деятеля, по мнению одного из сторонников данного подхода русского философа И.А. Ильина, важны не столько его происхождение, профессия, классовая и партийная принадлежность», сколько нравственная и умственная мощь. По мнению И.А. Ильина, править должны лучшие. Лучший, в его понимании, – «искренний патриот, государственно мыслящий, политически опытный, человек чести и ответственности, жертвенный, умный, волевой, организационно-даровитый, дальнозоркий и образованный4. Причины элитарности общества виделись представителям данного направления прежде всего в психологическом неравенстве людей и в разделении труда, в соответствии с которым «каждый может хорошо заниматься лишь одним делом, не многими»5.
Существенно отличался от философского политологический подход к определению сущности элитных слоев. Как наука о политике, политология изучала элиту как один из субъектов политики, выполняющих функции управления и наделенных для этого соответствующими полномочиями и ресурсами. Ученые-политологи стремились, прежде всего, показать роль и место политической элиты в принятии властных решений. В работах представителей данного направления, как правило, не затрагивался вопрос о качественных характеристиках элиты, её социальном составе, социальных механизмах её формирования.
Среди других наук, в которых в той или иной форме ставилась и разрабатывалась проблема элитных слоев, стоит вспомнить психологию, представители которой пытались в первую очередь определить и рассмотреть психологические основы формирования элиты, давали характеристику тех черт и мотивов, которые, по их мнению, способствуют приходу индивидов в состав элиты вообще и политической элиты в частности.
В целом, как видно, ни одна из названных выше дисциплин не ставила перед собой задачу комплексного анализа элиты. Как правило, за основу брался один из аспектов – либо властный (как в политологии), либо аксиологический (как в философии), либо поведенческо-психологический (как в психологии).
В этой связи возникшая потребность к комплексному видению сущности элиты постепенно привела к формированию такой достаточно специфической отрасли, как элитология. На современном этапе, как справедливо отмечают некоторые исследователи (Г.К. Ашин, А.В. Понеделков и др.) она носит комплексный, междисциплинарный
характер и аккумулирует знания философии, политологии, социальной и политической психологии, теории государственного и муниципального управления, социологии. Предметом элитологии являются общие и специфические закономерности формирования, развития и функционирования элитных слоев общества, анализ их персонально-кадрового потенциала на различных уровнях общества.
Стремление к определенной комплексности и системности анализа сближает данную отрасль научного знания с социологией. Вместе с тем, по своим задачам и используемым методологическим приемам, данные отрасли существенно различаются. Сегодня можно уже смело говорить о формировании такой достаточно специфической отрасли научного знания, как социология элиты. В отличие от многих названных выше наук, социология элиты стремится описать реальные социальные и политические процессы, которые весьма далеки от ценностного и нормативного видения, развиваемого, в первую очередь, философией и политологией. В имеющихся социологических исследованиях определяется место элиты не только в системе власти и управления различных уровней, но, прежде всего, в социальной структуре общества. Элита анализируется как особая социальная группа, имеющая сложную структуру и обладающая целым комплексом социальных показателей.
Большое внимание отводится изучению социальных механизмов рекрутирования и особенностей функционирования элитных слоев в современном обществе. Также в рамках данной отрасли осуществляется анализ различных типов, составляющих элитную группу, и выполняемых ими социально значимых функций. В целом социология элиты представляет собой относительно молодую, но динамично развивающуюся часть социологического знания, которая накопила значительный материал по исследованию различных элитных групп общества.
Таким образом, понятие элиты является на сегодняшний день не только полифункциональным, но и полипарадигмальным, имеющим различные ракурсы анализа в зависимости от подхода, который был выбран исследователем.
В классической западной социологической традиции конца XIX – начала XX вв. первоначально доминирующие позиции занял позиционный (статусный, альтиметрический) подход, который в большей степени воплотился в трудах представителей т.н. «макиавеллистической школы», прежде всего В. Парето и Г. Моска. Созданная ими теория стала основой для формирования различных версий позиционного подхода. Его сторонники рассматривают политическую элиту как особую социальную группу, представители которой занимают ведущие позиции в органах власти и управления и активно используют их ресурсы для воздействия на общество.
Имея некоторые сходные черты, теории Г. Моска, В. Парето и Р. Михельса обладали и рядом отличий.
По мнению Г. Моска, существующий во всех обществах «политический класс» – относительно малочисленен, осуществляет все политические функции, монополизируя власть, и пользуется присущими ей преимуществами6.
Важнейшими критериями, обеспечивающими доступ в правящий класс, отличающийся сплоченностью и структурной устойчивостью, являются организаторские способности, военная доблесть, богатство и происхождение7. При этом организаторские способности Г. Моска ставил на одно из первых мест в сравнении с другими признаками, отличающими представителей элитных слоев. Хотя в целом для правящего меньшинства и характерна ярко выраженная способность к управлению, однако, как замечал Г. Моска, не всем его представителям присущи передовые, более высокие по отношению к остальной части населения, качества.
Изучая правящий класс, ученый пришел к выводу, что он обеспечивает себе легитимность несколькими способами: наследованием, выборами и кооптацией.
Несмотря на свою устойчивость, ему свойственно и обновление, выражающееся в двух тенденциях: аристократической и демократической. Первая проявляется в стремлении правящего класса стать наследственным, что приводит к его «закрытию», вырождению и общественному застою, а вторая – завершается обновлением
элиты, привлечением к управлению наиболее способных людей
из низших классов.
Другой итальянский социолог, В. Парето, как и Г. Моска, исходил из того, что во главе всех обществ во все времена стояла элита. Однако, в отличие от него, В. Парето более широко рассматривал границы элитного слоя, включая в него всех лиц, кто продемонстрировал выдающиеся, наивысшие способности в своей сфере деятельности. Если Г. Моска основной упор делал на организаторских способностях представителей элиты, то В. Парето обращал внимание прежде всего на комплекс врожденных психических качеств8.
В представлении мыслителя, элита делится на правящую (прямо или опосредованно участвующую в управлении государством) и неправящую – контрэлиту. Циркуляция двух главных типов элит – «лис», гибких руководителей, опирающихся в своей деятельности на метод переговоров, и «львов» – жестких, решительных, использующих преимущественно силу вождей, не дает развиться общественному застою9.
К теориям В. Парето и Г. Моски были достаточно близки взгляды Р. Михельса, исследовавшего социальные механизмы, порождающие элитарность на примере отдельных организаций. В своих трудах мыслитель отмечал существование в различных обществах неизменного «закона олигархических тенденций», суть которого заключается, по его мнению, в том, что создание крупных организаций (происходящее под влиянием разделения труда) ведет к олигархизации и формированию элиты, задача которой состоит в согласовании различных противоборствующих интересов и ликвидации трений в обществе10. Социологи, исследуя творчество Р. Михельса, выделяют десять значений термина олигархизация: появление руководства или профессионального руководства, формирование бюрократии, централизация власти, укрепление партийной организации, усиление идеологического режима, снижение роли партийцев в принятии решений и т.д.
В целом данный подход, заложенный ещё классиками социологической мысли, имеет сегодня немало сторонников не только среди западных, но и отечественных социологов. Так, по мнению Е.В. Охотского и В.И. Спасенко, политическая элита является особой, относительно самостоятельной группой, представители которой обладают высокими профессиональными, политическими и психолого-личностными качествами и имеют определенный социально-управленческий статус11.
В рамках одной из разновидностей позиционного подхода – структурно-функционального – рассматривает политическую элиту О.В. Гаман-Голутвина. К ней она относит внутренне сплоченную, составляющую меньшинство общества, категорию лиц, являющихся субъектом подготовки и принятия важнейших стратегических решений и обладающих для этого необходимым ресурсным потенциалом12. Один из создателей отечественной элитологии Г.К. Ашин также убежден, что к политической элите можно отнести наиболее влиятельных и политически активных членов господствующего класса, включая слой функционеров политических организаций, интеллектуалов, вырабатывающих политическую идеологию, людей, которые принимают политические решения, выражающие совокупную волю класса13.
В представлении В.П. Мохова, политическая элита – это социальная группа, состоящая из деятелей политической власти, которые на своем уровне обладают основным объемом прав и полномочий в выработке и принятии решений, контроле за их исполнением, оценке результатов деятельности; имеют собственный аппарат политических работников; обладают определенным комплексом ценностей, установок, мировоззренческих ориентиров, отделяющих их от масс14.
Данный позиционный подход, отражая некоторые реалии нашего времени, имеет вместе с тем и существенные недостатки. Так, при таком подходе часто игнорируются влиятельные лица, оказывающие косвенное воздействие на политиков, наделенных официально властными полномочиями. Позиционный подход, без сомнения, таит в себе опасность принять за истинное положение дел то, что находится на поверхности, закреплено в официальном статусе. Хотя как показывает история, очень часто на принятие политических решений оказывают влияние лица, не занимающие официальных постов, или находящиеся чисто формально на незначительных статусных позициях.
В целом, достаточно консервативный подход представителей макиавеллистской школы соответствовал социально-политической обстановке конца XIX – середины XX века, когда во многих странах Европы доминировали тоталитарные и авторитарные режимы.
Однако после 1945 года, когда происходит значительная демократизация обществ, трансформация их экономических систем и социальной структуры, подход макиавеллистской школы уже перестает соответствовать сложившимся в западных странах реалиям. В социологии все больше закрепляются ценностные и плюралистические теории политической элиты, а также теория демократического элитизма.
Представители ценностной теории политической элиты, которая первоначально активно разрабатывалась в трудах философов, несколько с иных позиций, чем сторонники макиавеллистской школы, подходили к проблеме политической элиты. Как правило, они отстаивали идеи о том, что элита вообще и политическая элита в частности – это наиболее квалифицированные специалисты, прежде всего из среды научной и технической интеллигенции, которые обладают к тому же высокими моральными качествами, значительным интеллектом, ответственностью. Именно эти показатели в комплексе и способствуют поддержке элиты со стороны всего общества. Так, по мнению наиболее видного представителя этого направления, Х. Ортеги-и-Гассета, к элите вообще и политической в частности (или «избранному меньшинству») принадлежат те, кто требует от себя очень многого, стремится подчинить свою жизнь высоким требованиям и законам, обладает интеллектуальным или моральным превосходством над массой15.
Господствующее положение элиты, по мнению других представителей этой концепции, отвечает интересам всего общества, поскольку элита – наиболее инициативная и продуктивная часть населения. Её формирование происходит не в результате борьбы за власть, а в ходе отбора обществом наиболее ценных представителей. Вследствие всего этого, элитарность не противоречит представительной демократии. Данный постулат был подхвачен и нашел свое отражение в теориях демократического элитизма (Р. Даль, С.М. Липсет, Й. Шумпетер, К. Манхейм) и концепции плюрализма элит (О. Штаммер, Д. Рисмен).
При этом Р. Даль отмечал, что, хотя в демократических странах участие народа в управлении и контроль за правительством не всегда действенны, политическая и бюрократическая элиты «вовсе не становятся никому не подвластными деспотами»16.
Й. Шумпетер исходил из понимания демократии как конкуренции между потенциальными руководителями за доверие и голоса избирателей.
К. Манхейм в своей работе «Человек и общество в эпоху преобразования» подчеркивал существование различных типов элиты: в области политики, организации (бюрократии), знания, искусства, религии. В его представлении, элита в области политики и организации «создает интеграцию многочисленных волевых импульсов», а элита в области знания, эстетики, религии сублимирует духовную энергию, не полностью использованную обществом в ежедневной борьбе за существование17. Одной их важнейших задач элиты признавалась защита демократических ценностей, которые способны сдерживать присущий массам идеологический и политический иррационализм и эмоциональную неуравновешенность.
В последние годы сторонниками данных демократических и плюралистических версий все активнее становятся и некоторые
российские исследователи. Среди приверженцев меритократического, ценностного подхода к изучению элит в России можно назвать Ю.В. Ирхина, Ю.А. Леваду и др.18.
Сторонником теории плюрализма элит являлся Б.М. Пугачев, который относил к политической элите господствующие, либо доминирующие слои и группы общества, реально определяющие и осуществляющие проводимую здесь социальную, духовную, культурную и государственную политику19.
Имея несомненные достоинства, данные методологические ориентации также несут в себе и некоторые мистифицированные установки. Так, если объективно оценить политическую элиту ряда обществ, то вряд ли можно утверждать, что она включает в себя только политиков, обладающих наивысшими профессиональными и моральными чертами. Не случайно, поэтому такие известные отечественные ученые, как Ж.Т. Тощенко, Р.Х. Симонян отмечали, что если с таких только ценностных, меритократических позиций подойти к современной элите, то, например, в современной России достаточно трудно будет вообще вычленить данную группу20.
В этой связи можно также вполне согласиться с мнением петербургского исследователя элит А. Дука, считавшего достаточно наивным социально-нормативный взгляд на элиту как совокупность «хороших, лучших, замечательных людей»21. Об односторонности выделения данного меритократического подхода говорит в своих работах и такой известный ростовский элитолог, как А.М. Старостин. По его мнению, при определении элиты вряд ли возможно ставить во главу угла вопрос о соответствии политики и морали. Данный подход в лучшем случае односторонен, так как определение элиты должно носить многопараметрический характер и включать в себя как статусный, структурно-функциональный, так и ценностный и другие аспекты22.
Таким образом, все сказанное выше позволяет говорить, что при всех своих достоинствах, ни один из подходов, по причине своей категоричности и односторонности, не может быть приемлемым для определения сущности элиты. Сегодня уже недостаточно одностороннее видение данной группы и её роли в обществе, даваемое представителями различных подходов. Необходим, как думается, некоторый синтез идей. В этой связи можно согласиться с современными социологами Л.Д. Гудковым, Б.В. Дубиным и Ю.А. Левадой в том, что когда говорят об элите в целом, то подразумевают такую социальную группу, которая, во-первых, обладает уникальным социально-значимым ресурсом – культурным потенциалом (сакральное, затем рационализированное знание, оперирование символическими структурами – «языками» культуры), властью, профессиональным опытом, во-вторых, способностью реализовывать этот потенциал для поддержания нормативных образцов, символических структур и опорных социальных «узлов» данной общественной системы, и, в-третьих, обеспечивает хранение и «воспроизводство» своего ресурса из поколения в поколение23.
Современная элита – это достаточно сложное социальное образование, включающее в себя целый комплекс групп, которые можно классифицировать по ряду оснований. В зависимости от типа общества различают традиционную и современную элиту, по характеру используемых методов воздействия можно говорить (вслед за В. Парето) о элите-«львов» – сторонников неприкрытого насилия и элите-«лис», склоняющихся к компромиссам, по стилю поведения различают консенсусную и конфликтную разновидности элитных групп. В целом, большинство исследователей предпочитают традиционное разделение элитных групп по критерию сфер деятельности. В соответствии с данным критерием выделяют интеллектуальную, военную, административно-бюрократическую, бизнес- и политическую элиты.
Если для элиты в целом значим именно культурный потенциал, то политическая элита, в первую очередь, ориентирована на политику и властные отношения. Для неё важны прежде всего «функциональные требования квалификации» (если воспользоваться понятием, которым оперируют в своей монографии Л.Д. Гудков, Б.В. Дубин и Ю.А. Левада), то есть обладание профессиональным опытом, знание политики и механизмов реализации политических решений, что невозможно, конечно, и без наличия авторитета и влияния, связанных с имеющимися культурным потенциалом и особыми ресурсами влияния на общество.
Вследствие того, что политическая элита объединяет лиц, основным занятием которых является участие в политической деятельности, что может проявляться как в форме реализации политических проектов во властных институтах (при условии занятия политическим деятелем определенной должности), так и в форме участия в деятельности контрэлиты, представители которой могут и не быть напрямую связаны с институтами власти и управления, то при определении сущности данной группы следует иметь в виду эти обстоятельства.
Учитывая это, политическую элиту можно определить как особую социальную группу со сложной структурой, включающую выходцев из различных социальных слоев, профессионально занимающихся политической деятельностью, располагающих возможностями (как статусными, так и иными) и ресурсами для воздействия на социальную среду.
Контрольные вопросы
1. В чем особенности философского понимания элиты?
2. В чем специфика предмета элитологии как науки?
3. Что изучает социология элиты?
4. Что такое элита?
5. Кто ввел в научный оборот понятие «политическая элита»?
Литература
1. Ашин Г.К. Элитология. М., 2005.
2. Ашин Г.К., Понеделков А.В., Старостин А.М., Кислицын С.А. Основы политической элитологии. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 2013.
3. Гудков Л.Д., Дубин Б.В., Левада Ю.А. Проблема «элиты» в сегодняшней России. Размышления над результатами социологического исследования. М., 2007.
4. Ирхин Ю.В. Политические элиты вчера, сегодня, завтра // Социально-гуманитарные знания. 2008. № 2.
5. Мохов В.П. Региональная политическая элита России
(1945–1991). Пермь, 2003.
6. Парето В. Компендиум по общей социологии. М., 2008.
7. Покатов Д.В. Политическая элита России: Теория. История. Современность (социологический анализ) / под ред. Г.В. Дыльнова. Саратов, 2010.
8. Понеделков А.В. Политическая наука в элитологическом измерении. Ростов н/Д., 2010.