Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
Раздел III. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА РОССИИ: ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ИЛИ ТРАНСФОРМАЦИЯ?
Политическая элита, о чем уже говорилось в предыдущих разделах, представляет собой достаточно сложное социальное явление. Несмотря на значительный отрезок времени, прошедший с того момента, когда она стала объектом научного анализа, следует отметить, что ясность и методологическая четкость в определении сущности данной социальной группы отсутствует до настоящего времени.
Если для элиты в целом важен именно культурный потенциал, то политическая элита, прежде всего, ориентирована на властные отношения. Для составляющих её основу политиков важны в первую очередь профессиональный опыт, знание политики и механизмов реализации политических решений, что невозможно, конечно, и без наличия политического авторитета и влияния, связанных с имеющимися у них культурным потенциалом и особыми ресурсами влияния на общество.
По причине того, что политическая элита интегрирует в своем составе лиц, основным занятием которых является участие в политической деятельности, что может проявляться как в форме реализации политических проектов во властных институтах (при условии занятия политическим деятелем определенной должности), так и в форме участия в деятельности контрэлиты, то при определении сущности данной группы следует учитывать эти обстоятельства.
Вследствие этого политическую элиту нельзя сводить только к деятелям, занимающим ведущие позиции в системе органов власти и управления, и использующим по своему усмотрению политическую власть. На современном этапе в её состав входят и политики, не связанные напрямую с властными позициями, но имеющие авторитет и влияние, а также средства для участия в политике и реализации политических целей и программ. Учитывая это, политическую элиту, о чем уже говорилось выше, можно определить как относительно небольшую социальную группу со сложной структурой, образованную выходцами из различных социальных слоев, профессионально занимающихся политической деятельностью, располагающих возможностями (как статусными, так и иными) для воздействия на социальную среду.
Как видно из данного определения, речь идет об относительно небольшой группе, меньшинстве общества. Социологи уже давно пришли к выводу, что размеры социальных групп существенно влияют на их функционирование и развитие. В зависимости от плотности, формы осуществления связей и числа составляющих их членов выделяют большие и малые, первичные и вторичные группы.
Как правило, малая социальная группа малочисленна по своему составу (объединяет от 2–3 до 15–20 человек), характеризуется непосредственным личным общением входящих в неё индивидов, их конформизмом и участием в каком-либо общем деле или деятельности. Разновидностью малых социальных групп являются первичные, для которых, по мнению Г.Х. Кули, характерны непосредственные связи и сотрудничество48. Вторичная социальная группа образуется из людей, чьё взаимодействие подчинено лишь достижению определенных целей. В качестве примера вторичной социальной группы можно назвать большую социальную группу, отличающуюся опосредованным характером внутригрупповых связей и взаимодействий.
По своему качественному составу политическая элита не может являться ни малой группой, в которую входит до 25–30 человек, ни большой группой, объединяющей значительные совокупности индивидов.
На федеральном уровне она включает до 1000 человек, в том числе Президента РФ, руководителей Правительства, министерств, Федеральных агентств и служб, депутатов Федерального Собрания, лидеров политических партий и общественных движений, а на уровне региона – всего лишь несколько десятков человек, прежде всего, глав исполнительной и законодательной власти региона, депутатов, руководителей министерств и комитетов региональных правительств, лидеров партий и общественно-политических движений. Все сказанное дает право, на наш взгляд, рассматривать политическую элиту как относительно небольшую социальную группу.
Важная её особенность, если иметь в виду отечественную политическую элиту, заключена в том высшем положении, которое она занимает в иерархии властных структур, представленных федеральными, региональными и муниципальными исполнительными, законодательными и судебными органами власти. Именно оно на современном этапе обеспечивает (а наличие определенного материального, научного и символического капитала лишь дополняет) видное место политической элиты в социальной структуре российского общества и ту роль, которую она играет в общественно-политической жизни. Благоприятные возможности для этого создаются, не в последнюю очередь, благодаря сформировавшемуся в российском обществе мобилизационному типу развития, с характерными для него доминированием государства и политики, слабостью гражданского общества, аморфностью социальной структуры и малочисленностью общественных и политических организаций и партий.
Данные факторы, без сомнения, приводили к относительной малочисленности политической элиты, клановому характеру взаимоотношений, складывающихся между её представителями, тесной её связи с властными структурами, а также доминированию относительно небольшого числа малочисленных финансово-промышленных групп, во многом определяющих социальный состав данной группы.
Несомненным достоинством и дореволюционной, и современной отечественной социологии является то, что исследователи постоянно обращались к проблеме социального представительства в политической элите различных социальных слоев и групп. Вспомним здесь, что данная проблема в той или иной степени рассматривалась А.И. Строниным, П.А. Сорокиным, М.Я. Острогорским, Б.Н. Чичериным, Г.К. Ашиным, О.В. Гаман-Голутвиной, Ю.Г. Коргунюком и многими другими исследователями. Однако, вследствие перманентных изменений, происходящих в обществе и элите, данный вопрос требует дальнейшего изучения49.
Не претендуя на полноту изложения, выделим некоторые наиболее очевидные и заметные тенденции изменения социального состава отечественной политической элиты. Для этого автором были проанализированы биографии 650 федеральных и 75 региональных политических деятелей.
Результаты анализа показали, что по-прежнему лидирующие позиции в составе политической элиты, как и в 90-х годах прошлого века, занимают хозяйственники и менеджеры, доля которых составляет сегодня 36 %50.
На региональном уровне численность данного слоя варьируется от 30 до 70 %. В Саратовской области в 1996 году она составляла 55,2 %, после избрания губернатором П.Л. Ипатова увеличилась до 58,8 %, а в настоящее время несколько упала до 47 %51.
Структурные изменения в экономике и социальной сфере привели к серьезной трансформации в этой категории политических деятелей. Она стала пополняться не только руководителями государственных промышленных и сельскохозяйственных предприятий, но и негосударственных акционерных, совместных и частных предприятий, связанных с банковско-финансовым капиталом и сырьевым лобби.
Как справедливо отмечает Я. Паппэ, после дефолта 1998 года предприниматели и менеджеры из бизнес-структур стали все активнее привлекаться на государственные должности как носители «некоего» важного опыта, навыков и технологий, которые не могут быть получены и освоены в процессе чисто административной карьеры, но, тем не менее, необходимы для успешной работы органов власти в условиях рыночной экономики52.
В результате в российском правительстве образовались сразу несколько групп, представляющих интересы бизнес-элиты, в том числе, бывшие менеджеры ведущих интегрированных бизнес-групп, группа известных независимых предпринимателей и, наконец, предприниматели и менеджеры, не сделавшие себе громкого общероссийского имени в бизнесе, но в течение ряда лет проработавшие в нем на руководящих постах на каком-либо из этапов своей карьеры53.
Однако столь активный приход в состав политической элиты представителей бизнес-структур не привел к полному исчезновению представительства господствовавших в элите в 90-е годы прошлого века «хозяйственников» и выходцев из партийной и комсомольской элиты.
В этой связи нельзя согласиться с мнением Я. Паппэ, отмечавшего, что на место ушедших «демократов», «красных директоров» и «номенклатурщиков» пришли главным образом чиновники, сделавшие основную часть карьеры уже в условиях рыночной экономики.
Как показывает анализ биографий представителей политической элиты, на современном этапе в ней по-прежнему остаются 6,2 % выходцев из партийной и 2,6 % – из комсомольской среды. При этом в составе Государственной Думы, избранной в декабре 2011 года, к этой категории можно отнести 7,3 и 3,5 % депутатов соответственно54. Сохранение этой категории деятелей в составе элиты объясняется не только имеющимися у них опытом и связями, но и сложившимися в элитной среде стереотипами.
По сравнению с бывшими партийными и комсомольскими функционерами, представительство в политической элите «силовиков», включая армейских военных, офицеров ФСБ, правоохранительных органов и руководителей ВПК значительно возросло. Если в 1999 году только в Государственной Думе их численность составляла 6,8 %55, то к 2014 году она увеличилась до 13 %56. Их доля в составе действующей Государственной Думы составляет сегодня 45 человек (для сравнения в 2003 году она равнялась 20, а в 2007 – состав-
ляла 36 человек)57.
Столь значительное продвижение данной социальной прослойки в состав политической элиты многие из исследователей весьма справедливо связывают с очевидными последствиями прихода к власти и периодом правления В.В. Путина, а также и имиджевыми преимуществами, которые, несомненно, имеют представители корпоративных структур в условиях сохраняющегося дисбаланса в социально-экономической и политической сферах современного российского общества. Здесь, конечно, можно вспомнить и имеющиеся у них знания и опыт, а также общую усталость общества от неэффективных моделей управления, предлагавшихся представителями политической элиты 90-х годов прошлого века.
В целом, процесс увеличения представительства бизнес-структур и «силовиков» в политической элите постепенно приводил к существенному сокращению численности ряда других социальных прослоек и групп, особенно интеллигенции.
Последние парламентские выборы, состоявшиеся в декабре 2011 года, привели к некоторому увеличению до 10,8 % доли научной, педагогической и творческой интеллигенции. В настоящее время её численность составляет 24,9 %58. Однако изменить общую тенденцию сокращения представительства данной группы это не смогло. Объясняется данный факт не только их стремлением дистанцироваться как можно дальше от власти, но и имеющимися сложностями и преградами, стоящими на пути их продвижения в политическую элиту. Так, представители интеллигенции, в отличие от выходцев из бывшей партийно-государственной элиты, хозяйственных и корпоративных кругов, не имели возможности вложения политической власти, которой у них и не было, и связей в набирающий силу экономический капитал, что могло бы укрепить их позиции59.
Кроме того, сдерживающими факторами являлись господствовавшие в политической элите мировоззренческие установки, часто определяемые социализацией, проходившей у многих политических деятелей в условиях сельской местности. При этом в настоящее время доля выходцев из села составляет в составе федеральной политической элиты – 29 %, на региональном уровне – 26,6 %60. А ведь как справедливо замечал ещё в начале двадцатого века известный итальянский социолог и экономист В. Парето, «тот, кто из одной группы переходит в другую, приносит с собой, как правило, определенные склонности, чувства, предрасположенности, приобретенные в той группе, из которой он происходит; и с этим обстоятельством следует считаться»61.
В целом, сформировавшийся в условиях сельской местности тип культуры, включавший, в том числе, устоявшиеся нормы чинопочитания, настороженное восприятие оппозиции, большее доверие к выходцам из своей среды, во многом препятствовал вхождению в состав политической элиты, особенно региональной, интеллигенции и представителей некоторых других социальных слоев и групп62.
Специфика социализации элитных деятелей наложила значительный отпечаток на такой достаточно важный признак элиты как мировоззрение. Неотъемлемым элементом его становится утилитарный принцип. В отличие от заложенного ещё в XIX веке идейными творцами данного направления И. Бентамом и Дж.С. Миллем постулата о том что «увеличение счастья служит целью добродетели» и оно (увеличение счастья) может произойти только в том случае, если тот или иной индивид «свою частную пользу, выгоду будет не только соотносить с общим благом, но и способствовать его преумножению»63, современный принцип «элитного» утилитаризма, используемый политической элитой, все больше приобретает формулу: «полезно то, что приносит ощутимую выгоду». При этом сам принцип утилитаризма приобретает оттенок прагматизма, переходящего в целерациональность. Преследуя основную цель, сохранение на продолжительное время своего господства, политическая элита действует целерационально, то есть, как отмечал М. Вебер, «её поведение ориентировано на цель, вследствие чего она действует, во всяком случае, не аффективно (прежде всего, эмоционально) и не традиционно»64. Исходя из этой цели её представители стремятся выработать такую «формулу правления», которая смогла бы на продолжительный период обеспечить им стабильное
существование.
В последние годы стремление политических элит разных уровней сохранить в неизменном виде свое положение приводит к весьма причудливым и достаточно быстрым сменам идеологических пристрастий. При этом то основное внимание предлагается уделять росту ВВП и инвестиций, то на первые позиции выдвигаются идеи реформирования партийной системы, изменения порядка избрания руководителей исполнительной власти регионов и распределения полномочий между федеральным центром и регионами.
Во многом это связано с тем, что помимо утилитаризма, для мировоззрения современной политической элиты характерны и такие черты, как своеобразная логика схематизации действительности, определенный догматизм, предельный рационализм и закрытость.
Помимо отмеченных особенностей мировоззренческого потенциала элиты, нельзя не учитывать такую важную её параметрическую характеристику, как профессионализм, который также не может не оказывать влияние, как на функционирование данной группы, так и на её идеологические приоритеты.
Сегодня в современном российском обществе все отчетливее проявляется осознание необходимости стабильного и устойчивого развития, которое связывается (не в последнюю очередь) с профессионализмом в деятельности институтов власти и управления и таких субъектов политики, как политические элиты. Так, проведенный в сентябре-октябре 2009 года в 13 субъектах РФ, входящих в состав Южного федерального округа, опрос 673 респондентов из числа государственных служащих, депутатов представительных органов, руководителей общественных организаций и движений, показал, что показатель «профессионализм и компетентность» оказался для 23,82 % респондентов наиболее важным среди основных требований, которым должна удовлетворять политическая элита65. Достаточно близки оказались и результаты опроса, проведенного среди населения и экспертов в 14 субъектах России в июле 2007 года Социологическим центром РАГС при Президенте РФ, и охватившим 2000 респондентов. Среди ведущих факторов «пребывания в высших эшелонах власти» профессионализм назвали 45 % опрошенных. Он оказался на втором месте после «богатства и денег», которые выбрали 47 % респондентов 66.
Таким образом, именно профессионализм называется в числе одного из важнейших признаков, который должен быть неотъемлемым элементом имиджа представителя политической элиты.
Несмотря на то, что в идеале профессионализм и выступает как совокупность знаний, умений, навыков, а также поведения и действий, следует признать, что в реальности он приобретает либо теоретическую, либо практическую формы.
Теоретический профессионализм выражается, прежде всего, в наличии у представителя политической элиты специального образования (политического, юридического, гуманитарного), необходимого для успешной деятельности в политической сфере.
При этом Б.Н. Чичерин в своих трудах подчеркивал значение, прежде всего, политического образования, отмечая, что только оно «может подготовить политических деятелей, стоящих на высоте своего положения»67. Н.И. Кареев, наоборот, был сторонником создания более широкой системы образования для элиты, включающей, как этический и социологический, так и исторический компоненты68.
Как показывает отечественная практика (как советская, так и современная российская), наличие такого образования не стало пока отличительной особенностью политической элиты. Так, только в составе депутатов Государственной Думы, избранной в декабре 2011 года, количество гуманитариев составило только 6,4 %, юристов – 5 %, а политологов – 4 % 69.
Очень похожая ситуация складывалась на региональном уровне. В частности, в Саратовской области удельный вес политической деятелей, имеющих юридическое образование, равняется 10,6 %, с гуманитарным образованием – 16 %, а с экономическим – 17,3 %10. В тоже время количество политических деятелей, имеющих техническое образование, составляет 47,5 % – на федеральном, и 45,3 % – на региональном уровнях70.
Такие показатели не являются случайными, так как по-прежнему преобладающей группой в составе политической элиты (если воспользоваться терминологией американского социолога Ч.Р. Миллса) являются профессионалы-практики. На современном этапе это достаточно разноплановое социальное образование, которое включает в себя как политиков, выдвинувшихся из чиновно-бюрократической среды, т.н. «хозяйственников» (бывших руководителей государственных предприятий ВПК и АПК, менеджеров фирм, работников федерального и регионального госаппарата), так и политических деятелей, прошедших в новых условиях значительную «школу партийной работы», имеющих опыт работы в избирательных кампаниях.
Явным антиподом профессиональных политиков выступает тип «политического аутсайдера», или политика, который большую часть своей жизни провел вне границ политических организаций и занялся политической деятельностью благодаря сложившимся обстоятельствам, совершенно случайно71. Именно эти категории представителей политической элиты, стали доминирующими в последние годы в российской политике. Об этом можно судить, если только взять один из слоев, принадлежащих к данному типу – корпоративный. С конца 90-х годов он увеличился практически в пятнадцать раз.
Объясняется такое положение не только недостаточной развитостью институтов гражданского общества, сохраняющейся зависимостью многих общественных организаций от властных структур, но и, что более важно, сложившейся практикой элитообразования, или рекрутирования политической элиты. Но это – уже тема отдельного исследования.
Подводя итог всему сказанному выше, ещё раз отметим, что современная политическая элита – достаточно сложное социальное образование. Она не может отождествляться только с высшим, правящим, слоем, как это нередко делается в целом ряде исследований. Несомненно, что тип цивилизационного развития оказывает очень существенное влияние на данную социальную группу и во многом детерминирует её базовые параметрические показатели. Комплексный анализ данной социальной группы предполагает использование различных методологических подходов и методов прикладного социологического исследования, о которых и пойдет речь в следующем разделе данного учебного пособия.
Контрольные вопросы
1. Дайте определение категории «политическая элита».
2. Что такое контрэлита?
3. Назовите базовые признаки политической элиты.
4. Дайте характеристику социального состава современной российской элиты.
5. Что такое политический профессионализм?
6. Дайте характеристику типам профессиональных политиков, представленных в современной политической элите.
Литература
1. Абуева Н.А. Политическая элита в условиях модернизации государственного управления (теоретико-методологический анализ). М., 2007.
2. Ашин Г.К. Элитология: история, теория, современность. М., 2010.
3. Булдаков Л.В. Политическая элита: основные понятия, базовые концепции: учебное пособие с хрестоматийными материалами. Кемерово, 2011.
4. Власть в России: элиты и институты: сб. статей / под ред.
А.В. Дуки СПб., 2009.
5. Гаман-Голутвина О.В. Элиты и общество в сравнительном измерении. М., 2011.
6. Демократия. Власть Элиты: Демократия vs элитократия:
сб. ст. / под ред. Я.А. Пляйса. М., 2010.
7. Добреньков В.И., Кравченко А.И. Фундаментальная социология: в 15 тт. М: ИНФРА-М., Т. 15: Стратификация и мобильность. 2007.
8. Покатов Д.В. Российское общество и политическая элита в поисках инновационной модели развития // Современное российское общество: традиции и инновации: Сб. науч. трудов / Под ред.
Г.В. Дыльнова. Саратов, 2012. Вып. 4.
9. Тощенко Ж.Т. Политическая социология. М., 2012.
10. Чирикова А.Е. Региональные элиты России. М., 2010.