Научная электронная библиотека
Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания
ПРЕДИСЛОВИЕ
Учебное пособие «Евразийский дискурс философии» предназначена, прежде всего, для тех, кто обладает целенаправленной любознательностью, стремлением к совершенствованию своей пытливой мысли, развитию творческого воображения и расширению кругозора. В классической философии дискурсивное мышление, развертывающееся в последовательности понятий или суждений, противопоставляется интуитивному мышлению, схватывающему целое независимо и вне всякого последовательного развертывания. Уже к концу 80-х гг. ХХ века под дискурсом начинают понимать сложное коммуникативное явление, сложную систему иерархии знаний, включающую, кроме текста, ещё и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресата и др.), необходимые
для понимания текста.
Основная цель предлагаемой книги в условиях всемирного глобализма воссоздать процесс формирования и взаимовлияния многообразия философских учений, многоцветия культур и цивилизаций. Переосмысление оснований, принципов западной философии, обращение к опыту Востока, формирование евразийской идеологии, ноосферной системы ценностей, основанной на понимании общепланетарной экономической и экологической взаимозависимости, понимание и взаимопонимание этносов, наций, культур и цивилизаций – вот программа философской постклассики.
В первые десятилетия нового тысячелетия обнажились не только проблемы интеграции и дезинтеграции экономики, культур и цивилизаций. Сплетение стран и народов, всего человечества посредством Интернета, сотовой связи, различных средств коммуникаций породили иллюзию равных возможностей, вседозволенности передвижения. Арабы ринулись во Францию, турки в Германию, африканцы – в США, восточные европейцы на Запад, а россияне и постсоветские во все тяжкие, без разбора, лишь бы подальше от «родного» Отечества. И многие люди с удивлением обнаружили, что там, куда они рвались, их ни кто не ждет, свободные места под солнцем заняты. Когда новоприбывшие арабы обнаружили, что «коренные» французы материально живут лучше и социальное обеспечение у них выше, то стали поджигать автомобили и громить витрины магазинов.
Сегодня встал вопрос, сможет ли человечество противопоставить вызовам современности адекватные ответы. 11 сентября 2001 года на глазах миллионов телезрителей обрушились небоскребы торгового центра Нью-Йорка, в сентябре 2008 года обрушилась мировая финансовая система: как мыльные пузыри лопались банки, закрывались промышленные предприятия, миллионы людей оказались безработными. Эти два события наглядно продемонстрировали хрупкость и уязвимость нашего мира, миллионам людей казалось, что рушились не только символы экономической мощи супердержавы, но и всей человеческой цивилизации. Мы все стали свидетелями и даже участниками вселенской катастрофы. Мир воочию убедился, что никакая мощь не может обезопасить какие-то избранные народы. Для многих стало очевидным, что нынешний кризис стал следствием алчности, жадности, безответственности, акульей логики ведущих банкиров, предпринимателей, финансистов и прочих лидеров современного так называемого неолиберального капитализма. За последние десятилетия в мировой экономике вырос гигантский финансовый паразит: жирный, ненасытный, создающий систему финансовых пузырей, осуществляющий торговлю не конкретными товарами, а виртуальными «ценными» бумагами. Причем спекуляции этими виртуальными бумагами только американскому рынку приносили
30 процентов ежегодного дохода.
В разгар мирового финансового кризиса Президент Франции Николя Саркози заявил: «Мы будем перестраивать капитализм, создавать капитализм нравственный». Намерения оптимистичные, но реалии таковы, что частнособственнические доходы никак не сочетаются с нравственностью. Наибольшего общественного возмущения вызывают гигантские бонусы, которые выплачивали себе банкиры, предприниматели и главы концернов в самый разгар мирового кризиса, а затем прилетали на личных самолетах выпрашивать у государства десятки и сотни миллиардов из средств налогоплательщиков. Вот такова нравственность финансовой и предпринимательской элиты, которая привыкла к сверхдоходам и создала философию виртуального гламура.
На постсоветском пространстве явные и тайные олигархи, ставшие в одночасье миллиардерами, жируют, скупая виллы, яхты и футбольные команды, на телевидении устраиваю различные «фабрики», шоу и «кастинги». В то время как закрываются большие и малые предприятия, а в сельской местности люди, не найдя работы и, не сводя концы с концами, вынуждены отправляться в ближнее и дальнее зарубежье, превращаясь в «гастербайтеров» и «сексуальных рабынь», готовых взяться за любую работу и не найдя или потеряв ее, пополняют криминальные ряды.
Капитализм нравственным быть не может по определению. Современные финансисты и предприниматели создают «пирамиды», всяческие схемы ухода от налогов, оффшоры, спекуляции – все что угодно во имя прибыли. Такова мораль неолиберализма. И всей этой вакханалии делаются попытки теоретического обоснования в постмодернистских, а затем и в теориях «после-постмодерна». Не случайно, в энциклопедическом издании утверждается, что «согласно исследованиям последних лет, постмодернистское состояние характеризует сегодня социологию, историю, этику, медицину, этнографию и другие гуманитарные дисциплины… от экономики вплоть до политики и, сверх того, в научных теориях и философских рефлексиях»1.
Два французских философа Ж. Делез и Ф. Гваттари, как бы полемизируя с будущим Президентом еще в прошлом веке в работе «Капитализм и шизофрения» поставили точный диагноз «недугу цивилизации». В «Трактате о номадологии» авторы, используя ботанический термин «ризома», сопоставляют его с понятием «номадизм»2. В отличие от корня, ризома может прорасти в каком угодно направлении, она «не начинается и не завершается. Она всегда в середине». Подобно кочевникам, которые появляются то в одном месте, то в другом месте, одерживая верх над государством с его претензиями на создание образца внутреннего мирового порядка и на укоренение человека в пределах государственных границ. Всеобщую историю авторы представляют как процесс «детерриториализации», которая определяется как основное движение капитализма, который идет к концу истории через декодирование. Термин «декодирование» соответствует тому, что в марксистской философии называется первоначальным накоплением: с одной стороны декодирование потоков производителей, т.е. пролетаризация крестьян, оторванных от их земли, их почвы, их родины, а с другой – формирование торговых или финансовых, а вовсе не земельных состояний… В этом всеохватывающем движении декодирования исчезают былые обычаи, церемонии, все формы, которые почитались и считались священными. Капитализм определяется авторами как «циничная» система, не апеллирующая для своего существования ни к какому верованию, ни к чему святому3. Капитализм, разрушая все привязанности, создал условия для номадизма оторванного, абсолютного индивида в условиях глобализации.
Конечно же, такой «номадизм» не имеет ничего общего с номадическим образом жизни кочевых народов. Делез и Гватари используют этот термин как символ – «оседлая» (западная) культура ориентируется на гештальную жесткость: «мы пишем историю с точки зрения человека, ведущего оседлый образ жизни», а кочевая культура основана на ацентризме пространства принципиально лишенного того, что могло бы претендовать на статус центра, а движение в номадическом понимании есть дисперсное рассеивание имманентно осуществляющее интеграцию внешнего.
Согласно номадологической модели мировидения в условиях глобализации финансовые «ризомы» прорастают по всему миру, демонстрируя отчетливо выраженную «потребность в номадизме», подобно тому как в игре го предполагается рассеивание качественно недифференцированных фишек на незамкнутой поверхности – такое рассеяние есть номадическое распределение сингулярностей, которые «обладают подвижностью, имманентной способностью самовоссоединения», радикально отличающейся «от фиксированных и оседлых распределений» – поясняет энциклопедический словарь. Применительно, например, к современной финансовой ситуации за этими терминологическими дебрями вырисовывается ситуация, когда государство теряет контроль за финансовыми потоками, которые устремляются туда, где можно уйти от налогов и получить сверхприбыли. Пример тому деятельность известного финансового спекулянта Дж. Сороса, который в 1969 году основал фонд «Квантум», через который осуществлял спекулятивные операции с ценными бумагами, принесшие ему миллионы долларов. Только за один день 15 сентября 1992 г. Сорос в результате резкого падения английского фунта на курсовой разницы валют сумел заработать 1 миллиард долларов. В Казахстане накануне девальвации тенге 3 февраля 2009 г. кто-то скупил 1 миллиард 235 миллионов долларов, что в 5 раз превысило обычный спрос…
Приходится только гадать, какие хитросплетения изобретут финансовые воротилы в условиях современного мирового финансового кризиса. В культурфилософском плане проблема нового миропорядка предстает в виде необходимости конструктивного диалога между цивилизациями Запада и Востока. Западный и восточный типы мировоззрения имеют различные мироотношение и ментальность, а, следовательно, различные способы бытия и формы культуры: материальную и духовную, деятельно-активную и созерцательно-пассивную, прогрессистскую и консервативную, прагматично-преобразующую и экологически щадящую. Проблема взаимоотношений Востока и Запада была одной из стержневых сто лет назад, остается актуальной и сегодня. Евразийская философия, безусловно, пропитана пафосом взаимного уважения сочетающихся в ней культур, духом соборности, толерантной открытости инокультурным влияниям и достижениям. Одной из попыток воссоздать процесс формирования современного философского дискурса с позиций конструктивного синтеза Востока и Запада: от классики к постклассике и затем – к постмодернизму и эпохе «после-постмодернизма» был осуществлен впервые в отечественной литературе4.
Евразийская философия отвергает претензии европейской культуры быть культурой всечеловеческой, общечеловеческой, по которой должны определять свое место и значение все другие культуры. При этом евразийство
не отвергает европейскую культуру полностью. Более того, евразийство не разделяет взглядов народников на общину, согласно которым именно община должна быть формой хозяйственной жизни. Как раз экономическое будущее может оказаться наиболее «западнической», но революционный марксизм есть явление западное, чуждое евразийству. Существенное отличие от неолиберальных концепций имеет евразийская трактовка сущности государства. Евразийская позиция основана на убеждении, что только сильное государство сможет сохранить свою культуру, цивилизацию, отстоять свою идентичность, свое место в мировой истории. Незыблемость евразийской государственности – вопрос первостепенной важности. Философско-теоретического осмысления требует проблема взаимоотношений евразийских стран: России, Казахстана и среднеазиатских республик со странами Азии как Китай, Индия и Япония. Народам этих стран наряду с усвоением достижений западной цивилизации, удалось сохранить уникальность культур, тысячелетние традиции и свою ментальность. Евразийство отрицает возможность как единой общечеловеческой культуры, так и общечеловеческой идеологии, отрицает также жесткий классовый императив идеологии в духе марксизма и вульгарно-приземленный императив Сорокина. Определяя идеологию как органическую систему, философия евразийства для построения концепции истинной идеологии выделяет два основания: учение о соборной или симфонической личности и концепцию веры, которая совместима с наукой.
Автор с благодарностью примет критические замечания и пожелания по адресу: [email protected].