В 1874 г. Конституция впервые была полностью пересмотрена. Самым значительным изменением, по мнению Х. Криэзи, можно по-праву считать введение факультативного (необязательного) законодательного референдума федерального уровня [113]. Исторически факультативный референдум выполняет роль уравновешивающего механизма народного вмешательства. Его назначение компенсировать и уравновесить централизацию компетенций, формально зафиксированных в Федеральной Конституции 1874 г., считает А. Ауэр [114]. Мы полагаем, что факультативный законодательный референдум имеет многоаспектное значение: политическое, правовое, социальное, экономическое. Традиционно принято считать, что народ, принимающий участие в решении о модификации или сохранении в таком виде как есть (statu quo) закона, принятого Парламентом, впоследствии, более уважительно относится к его исполнению и не допустит изменений, в которых заинтересована лишь небольшая часть населения страны.
В 1891 г. с введением народной инициативы для частичной ревизии Конституции институты прямой демократии расширились еще более. Особенностью этого нововведения стала новизна формы, в соответствии с которой, формулировалась по существу сама инициатива [115]. Теперь она могла быть предложена либо в форме тезиса, содержащего только общее требование с целью изменить Конституцию в принципе: через голосование «за» или «против» ее пересмотра, либо инициатива могла представлять подробно сформулированный и разработанный конкретный проект, вносящий поправки в Конституцию.
В 1921 г. Федеральная Конституция, по мнению известного женевского конституционалиста М. Хоттельера, была дополнена новым «уникальным» содержанием факультативного референдума конвенционного типа (référendum conventionnel facultatif). Уникальность референдума заключалась в его предназначении. Он позволял высказывать народу свое мнение по поводу международных соглашений простым большинством голосов электората и это не требовало пересмотра федеральной Конституции [116]. Новый тип факультативного референдума относился исключительно к международным договорам, заключенным на срок более 15 лет, либо к бессрочным договорам [117].
Народная инициатива 1949 г. Начиная с 1874 г., убежден В. Линдер, факультативный референдум явился причиной существенного запаздывания нормативного регулирования на федеральном законодательном уровне. Это привело к злоупотреблению для принятия законов со статусом чрезвычайного положения «la clause d’urgence» со стороны правительства, особенно в период экономического кризиса 30-х годов и после второй мировой войны. [118] Ситуация объяснялась тем фактом, что при использовании статуса чрезвычайного положения в качестве политико-юридического инструмента, правительство легально могло избегать проведение референдума для внесения корректировки либо отмены законов федерального уровня с таким статусом. Благодаря народной инициативе 1949 г., исходный потенциал референдума, в качестве уравновешивающего инструмента конкурирующего характера прямой и представительной демократии, а так же народного контроля над законодательной деятельностью, был восстановлен. Именно с этого момента, считает Х. Криэзи, обязательный референдум проводится всякий раз, когда принимается «чрезвычайный закон», несоответствующий Конституции, продолжительность действия которого превышает 1 год.
Сегодня процедура голосования требует двойного большинства. Созыв референдума возможен при участии 50 000 граждан, обладающих правом голоса и 8 кантонов (ст. 140, п. с Кст.). В случае принятия «чрезвычайного закона», соответствующего Конституции, продолжительность действия которого превышает 1 год, процедура созыва факультативного референдума может быть востребована в течение года. Условия созыва те же, но результат голосования осуществляется простым большинством (ст. 141 п. 1(в) Кст.).
Начиная с 1977 г., референдум конвенционного типа многократно подвергался более детальной регламентации конституционного плана [119]. В окончательной редакции конституционно-правовое регулирование обязательного референдума (ст. 140 п. 1(в) Кст.) вошло в федеральную Конституцию 18 апреля 1999 г., которая вступила в действие с 1 января 2000 г. М. Хоттельер, классифицируя институты непосредственной демократии в Швейцарии, подразделяет их на два основных типа: конвенциональный и мандатный референдум, в зависимости от того, кто является инициатором референдума. Инициатива снизу или инициатива сверху [120]. Некоторые международные договоры регулируются конвенциональным факультативным референдумом и подлежат апробации простым большинством голосов только народа. Это относится к бессрочным и не подлежащим денонсации международным договорам [121], в том числе относящимся к присоединению Швейцарии к международным организациям, а так же влекущие многостороннюю унификацию права (traités self-executing) [122]. Однако, содержание последнего процитированного пункта ст. 141 п. 1d) (3) Кст., было изменено в результате референдума 9 февраля 2003 г. и вошло в силу с 1 августа 2003 г. в соответствии с федеральным постановлением от 19 июня 2003 г. В настоящее время это положение сформулировано следующим образом: Международные договоры, содержащие важные изменения, фиксирующие юридические правила или требующие для своего применения принятие федеральных законов.
[ 113] Kriesi H Op cit. Р. 49-68.
[ 114] Auer A., Malinverni G., Hottelier M. Droit constitutionnel suisse. Vol. I, L’Etat. Berne. 2006. Р. 265.
[ 115] Favez J.-C. L’initiative populaire fédérale // Les origines de la démocratie directe en Suisse. Bâle. 1996. Р. 323.
[ 116] Самородова-Богацкая Л.В. Конституционно-правовая политика: приоритетные направления // Государственная власть и местное самоуправление. 2013. № 9. С. 8-11. Самородова-Богацкая Л.В. Конституционно-правовая политика: ВТО конструктивный подход // Право ВТО. 2012. № 4. С. 4-11.
[ 117] Feuille fédérale (далее FF, 1974, II, 1136).
[ 118] Linder W. Direct democracy // Handbook of Swiss Politics// Zurich. 2007. Р. 105.
[ 119] Feuille fédérale (далее FF, 1974, II, 1133).
[ 120] Hottelier М. Op. cit. P. 485-501.
[ 121] MICHEL Stephan – Chef de la Section des traités internationaux. Département fédéral des affaires étrangères DFAE. Direction du droit international public DDIP dans son e-mail du 9 decembre 2014 adressé a l’auteur de cette monographie: Les traités de durée illimité et non dénonçables sont rares. Ils sont pourtant conclus dans le domaine de la définition des frontières entre deux pays. Les traités qui définissent ces frontières sont, au moins dans la pratique suisse, de durée illimité et non dénonçables. Vous trouverez des exemples pour de tels traités au Recueil systématique du droit suisse, au chapitre 0,132 – Territoire. Les traités dans ce domaine qui ne visent que des rectifications de frontières ou d’autres modifications mineures du territoire, leur conclusion ne présente pourtant pas un cas d’application de l’article 141, par. 1, lett. d chiffre 1 de la Constitution, mais relève de la compétence exclusive du Conseil fédéral sur la base de l’art. 24, par. 1, de la Loi sur la géoinformation (LGéo, RS 510.62).
[ 122] Zellweger V. Die demokratische Legitimation staatsvertraglichen Rechts.// Der Staatsvertrag im schweizerischen Verfassungsrecht // Berne. 2001. Р. 282.