ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ МАТЕМАТИКА В ШКОЛЕ. ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЕ ОБУЧЕНИЕ
Шабанова М. В., Овчинникова Р. П., Ястребов А. В., Павлова М. А., Томилова А. Е., Форкунова Л. В., Удовенко Л. Н., Новоселова Н. Н., Фомина Н. И., Артемьева М. В., Ширикова Т. С., Безумова О. Л., Котова С. Н., Паршева В. В., Патронова Н. Н., Чиркова Л. Н., Тепляков В. В.,
Требованиями Федеральных государственных образовательных стандартов общего образования нового поколения определена необходимость формирования у учащихся опыта исследовательской деятельности. Для реализации этих требований в образовательных организациях начального общего образования должна быть реализована программа формирования универсальных учебных действий (УУД), к числу которых отнесены и действия постановки и решения проблем [2]. Программа реализуется за счет внеурочной деятельности учащихся по подготовке и выполнению учебно-исследовательских проектов, а также через включение элементов исследовательского обучения в предметную подготовку. В примерной основной образовательной программе [145] раскрыта связь формируемых универсальных учебных действий с содержанием учебных предметов. В частности в программе указано, что овладению начальными формами исследовательской деятельности должно содействовать изучение предмета «Окружающий мир», в то время как «Математика» рассматривается лишь в качестве предмета, способствующего формированию логических и алгоритмических УУД, а также УУД, связанных со знаково-символической деятельностью.
Однако, в примерной основной образовательной программе основного общего образования [146] уже указана иная расстановка приоритетов в формировании у учащихся опыта исследовательской деятельности. Математика рассматривается не только как основной предмет в овладения основами проведения теоретических исследований, но и как равноправная с предметами естественно-научного цикла область для формирования умений проводить эксперименты и исследования в виртуальных лабораториях, навыков сбора, обработки и анализа эмпирических данных на основе знаний элементов статистики.
Хотя для старшей школы примерная основная образовательная программа пока не разработана, содержание стандартов [1] позволяет предположить, что перед предметной областью «Математика и информатика» будет поставлена задача формирования опыта проведения модельных и статистических исследований, в том числе, и с проведением компьютерных экспериментов, и с применением компьютерной обработки статистической информации.
Таким образом, новыми федеральными государственными образовательными стандартами перед системой общего математического образования поставлена непростая задача формирования у обучающегося в гармоничном единстве основ исследовательского опыта математика-теоретика, и опыта математика-экспериментатора.
Является ли эта задача новой для методики обучения математики?
Подготовлено ли ее решение методической теорией и образовательной практикой?
Ответы на эти вопросы мы постараемся найти в истории становления и развития идеи исследовательского подхода в обучении математике в России и за рубежом.
Отправной точкой развития идеи включения учащихся в исследовательскую деятельность в процессе обучения математике можно считать введение М.В. Ломоносовым в середине XVIII века «экспериментального метода» в систему преподавания физико-математических наук учащимся гимназии (для дворян и разночинцев) при Академии наук Петербурга, а затем при Московском университете, которые великий русский ученый возглавлял с 1758 по 1765 г.
Необходимость использования экспериментального метода как отправной точки познания М.В. Ломоносов обосновывал тем, что весь процесс человеческого познания определяется потребностями практической деятельности [23, с. 123]. Он предлагал начинать объяснение нового материала с обращения гимназистов к их житейскому опыту, а также с постановки специальных демонстрационных экспериментов, делающих истинность научных положений наглядной. В практике преподавания М.В. Ломоносов широко использовал постановку творческих задач, требующих от учащихся самостоятельного проведения экспериментов. Это, по его мнению, должно было способствовать развитию творческого мышления у детей, выработке интереса и потребности к знаниям. Такие взгляды были передовыми для того времени, так как наиболее распространенными были метод «зубрежки», бессмысленного заучивания.
В связи с этим можно считать, что идея исследовательского обучения математике в России зародилась в середине XVIII века как идея сближения обучения с чертами научного исследования.
В XIX веке в образовательной практике постепенно накапливались представления о формах, методах и средствах реализации этой идеи.
Так, в 1864 г. в главе «О первоначальном обучении счету» своей знаменитой книги «Родное слово» К.Д. Ушинский делает наброски программы новой методики арифметики, в которых рекомендует применять наглядный метод обучения. Описывая предлагаемый методический
подход формирования у учащихся знаний о мерных единицах К.Д. Ушинский говорит: «Пусть они меряют, весят и считают». Задачи, по его мнению, должны иметь практический, наглядный характер; их нужно брать из мира, окружающего детей. Он рекомендует включать учащихся в деятельность вычислений, измерений и счета окружающих их реальных объектов: классной комнаты, дверей, окон, скамеек; или страниц книг и тетрадей; или недель, дней и часов до праздников и т.п. [51, с. 41].
В 1886 г. вышла первая методическая работа С.И. Шохор-Троцкого, в которой им был введен метод целесообразных задач и описаны его методические возможности. Вот как автор описывает свой метод в работе «Методика начального курса математики». «Истинная метода, – говорит он, – состоит в том, чтобы ставить ребенка в условия, при которых ум человеческий начал изобретать арифметику, сделать его «свидетелем этого изобретения». Но теперь этого уже недостаточно: в настоящее время надо стремиться к тому, чтобы метода поставила учащегося в такие условия, при которых он мог бы быть не только свидетелем, но, по возможности, активным участником этого изобретения» [51, с. 69]. В методических трудах С.И. Шохор-Троцкого по геометрии можно также обнаружить рекомендации по использованию в учебном процессе таких форм организации деятельности учащихся, которые сближают учебную деятельность с исследовательской: лабораторные работы, работы по измерениям на местности и др. С.И. Шохор-Троцкий в работе «Разделение полного курса арифметики на отделы и некоторые предварительные замечания» так описывает «лабораторную методу обучения математике» при работе учеников над наглядными пособиями: «… а) из простейших материалов и с помощью простейших инструментов ученики сами изготавливают те наглядные пособия, которые нужны и целесообразны на данной ступени обучения; б) они изготовляют чертежи и рисунки, иллюстрирующие данный вопрос, и модели единиц меры (длины, поверхностей, объемов и веса), которые поддаются изготовлению; в) они, пользуясь приемами ручного труда, сближают вопросы учебного предмета с жизнью, производят измерения, взвешивания и приучаются смотреть на ежедневные явления в мире величин и чисел с точки зрения математической» [93, с. 188].
В 1910–1911 гг. вышли труды Д.Д. Галанина «Методика арифметики» (1-й и 2-й год обучения) с описанием применения лабораторного метода. Он считает, что «… даже понятие о числе нужно вырабатывать с помощью процесса измерения. Например, рекомендует на уроках измерять емкость сосудов с водой или песком, переливая воду или высыпая песок из одного сосуда в другой, измерять длину бумажной ленты и т.д.» [51, с. 134]. Д.Д. Галанин пишет: «Вода, вытекая из сосуда непрерывной струей, самим фактом своего вытекания дает идею непрерывности, а прерывания этого вытекания дает идею измерения, идею соотношения между объемом и количеством жидкости, идею зависимости вытекания и времени …» [93, с. 67].
Таким образом, на начальном этапе под исследовательским обучением математике понималось обучение посредством экспериментов и конкретно-индуктивных рассуждений. Об этом свидетельствуют и труды К.Ф. Лебединцева, в которых эти методы названы исследовательскими и противопоставлены абстрактно-дедуктивному методу обучения. Так в его «Систематическом сборнике задач и других упражнений по курсу алгебры» мы находим такое описание: «Элементы исследования вводятся сразу же при решении задач с помощью составления уравнений I-й степени…», «… формальное учение о логарифмах излагается на основе исследования показательной и логарифмической функций …» [51, c. 110].
Обобщение и теоретическое осмысление эти представления об исследовательском обучении получили в период клейновской реформы математического образования (начало XX века). В работах отечественных педагогов и методистов-математиков, принимавших участие в обсуждении направлений реформирования математического образования на I и II съездах учителей математики: А.В. Васильева, М. Осинского, С.Н. Полякова, В.Н. Рутковского, Б.Е. Райкова, Н.Г. Панкова, С.И. Шохор-Троцкого, Ф.В. Филипповича и др., обсуждаются два направления развития идеи исследовательского обучения математике:
1) включение в содержание общего математического образования на старшей ступени гносеологических и логических основ элементарной математики, наиболее распространенных эвристик математического творчества с целью развития философского мышления учащихся, пробуждения их интереса к изучению и развитию математики;
2) использование на всех ступенях обучения математике «методов способных поднять самодеятельность, активность учащихся, а также усилить наглядность преподавания» (резолюция I съезда).
Значимым является то, что уже тогда был поднят и серьезно обсуждался вопрос о соотношении эмпирических и теоретических методов в обучении математике.
Так, например, С.Н. Поляков, в своем докладе «Методологическое значение математики» относительно целесообразности использования несложных лабораторных экспериментов при обучении математике отмечал: «…я сомневаюсь в целесообразности упражнений, в результате которых должны быть эмпирически установлены геометрические
истины; не говоря уже о погрешностях измерений, я подчеркну в особенности, что эмпирические приемы нередко будут мешать развитию дедуктивных приемов, развитие у учащихся увлечения наглядностью и сделают таким путем их более легкомысленными в применении дедукции» [89, с. 163–168].
Тем не менее, для теоретического оформления идеи исследовательского обучения бесспорно важно, что на I Всероссийском съезде педагогов-естественников известный отечественный педагог Б.Е. Райков в своем докладе «Исследовательский метод в преподавании естествознания и его современное положение» предложил ввести в научный оборот термин «исследовательский метод», который был призван заменить все указанные термины, обозначавшие сходные по идеям методы обучения. Он определил исследовательский метод как «… метод умозаключения от конкретных фактов, самостоятельно наблюдаемых и изучаемых школьниками» [74, c. 328]. Им были выделены следующие этапы применения исследовательского метода:
1) наблюдение и постановка вопросов;
2) построение предположительных решений;
3) исследование предположительных решений и выбор одного из них как наиболее вероятного;
4) проверка гипотезы и окончательное ее утверждение [74].
Широкие возможности для развития идеи включения учащихся не только в исследовательскую, но и проектную деятельность предоставило упразднение предметного обучения в период с 1923 по 1931 годы.
Исследовательский метод был возведен в ранг принципа беспредметного обучения, что можно считать началом становления исследовательского обучения как такового. Специфика научного понимания исследовательского обучения в тот период определялась стоящими перед страной задачами ускоренной подготовки специалистов для производственной сферы.
Тогда же с целью наилучшей подготовки к профессиональной деятельности было введено проектное обучение – обучение через выполнение учащимися череды исследовательских проектов. Оно было положено в основу построения программ для фабрично-заводских семилеток [50]. Формы обучения были большей частью заимствованы из американской педагогики и были отнесены к проектной деятельности: «Дальтон-план» (Э. Дьюи, Х. Паркхерст), проектное обучение (Д. Дьюи, У.Х. Килпатрик и др.) [42].
Так, в 1925 году «лабораторный план» был положен в основу построения программ обучения математике в Ленинградской областной совпартшколе (Е. Брюнелли, С. Цыбульский).
Внимательно анализируя идеи западных педагогических и психологических школ и основываясь на отечественном научном опыте, П.П. Блонский утверждал, что исследования учащихся (как и обучение в целом) должны носить не предметный, а комплексный характер, являться частью реализуемого проекта. Объясняя нецелесообразность проведения чисто математических исследований, он говорил, что математика: «…. должна изучаться исключительно как метод познания и технический язык …» [20, c. 56]. Математические задачи, по его мнению, должны рождаться из ручного труда или индуктивных исследований ребенка и быть записью этих исследований. Рассмотрим в качестве примеров несколько проектов, которые приводили к постановке перед учащимися заданий на проведение проектных работ исследовательского характера, предлагаемых П.П. Блонским [20].
Пример 1. Учащиеся выполняют работы по составлению плана квартала или деревни. Учитель, заметив неточность во взаимном расположении двух объектов на плане, останавливает внимание учеников. Вопрос об отражении на плане расстояний между объектами формулируется как математическая задача о масштабировании.
Пример 2. Учитель предлагает учащимся совершить воображаемую поездку в ближайший уездный город. С целью планирования такой поездки организуется исследовательская математическая работа: определение продолжительности дороги, стоимости поездки, необходимого количества и стоимости провианта и т.п.
Подобные исследовательские работы являлись в то время единственным источником научных знаний для учеников. Считалось, что решение задач на движение, скорость, ускорение, работу должны привести их к знаниям по аналитической геометрии, дифференциальному и интегральному исчислению. Решение задач на поступательное движение, скорость и ускорение, вращательное и колебательное движение, работу, электричество – привести к знаниям о линейной, квадратичной функции, об уравнениях кривых трансцендентных функций, о дифференцировании и интегрировании.
Использование таких исследований в качестве основы обучения и полный отказ от предметного обучения привели к резкому снижению качества общего образования в России из-за прагматической направленности, рецептурности, фрагментарности получаемых знаний.
К середине 1931 года обозначился отход от неоправданно широкого использования исследовательского и проектного методов обучения в системе общего образования, что проявилось в возврате к традиционным, большей частью словесным методам обучения. Идея вовлечения учащихся в исследовательскую и проектную деятельность на последующие 20 лет оказалась в некотором забвении.
Этот опыт можно было бы расценивать как негативный. Однако использование исследовательского и проектного методов обучения позволило ученым определить методические возможности исследовательской и проектной деятельности при обучении с учетом целесообразного их соотношения с учебной деятельностью, разумного и гармоничного сочетания средств включения учащихся в исследовательскую и проектную деятельность в процессе учебной при соответствующих формах обучения.
Было установлено, что проектная и исследовательская деятельность учащихся оказывает наибольшую пользу там, где требуется подготовить их к выбору будущей профессии. В этой связи П.П. Блонский пишет: «… трудовая школа второй ступени (соответствует старшей ступени общего образования) в ее идеальном виде есть органическое соединение работы в мастерской с занятиями в доме юношества. В нем проводятся научные работы в связи с осмысливанием производительного труда. Подросток, с одной стороны, знакомится с различными видами производства, а с другой стороны, имеет возможность специализироваться в какой-либо одной профессии» [20, с. 108]. Исследовательскую и проектную деятельность учащихся в рамках учебного процесса П.П. Блонский представлял функционально-распределенной. Учитель должен дать учащимся шаблон исследования, исследуют же сами дети и сами они, по возможности, ищут и находят материал для исследования. Кроме того, учитель играл роль критика и идейного вдохновителя ученика.
В период колмогоровской реформы (60–70 гг. ХХ века) на смену принципу исследовательского обучения (действовавшему в период с 1923 по 1931 гг.) пришел более «мягкий» принцип развития активности и самостоятельности учащихся в их познавательной деятельности. Он требовал лишь постановки проблем в процессе обучения, стимулирования и поощрения инициативы обучаемых к поиску новых решений и обеспечения их самостоятельной деятельности. Этот принцип нашел свое выражение в разработке теоретических основ проблемного обучения и развитии знаний о его методах (Г.И. Ибрагимов, И.Я. Лернер, А.М. Матюшкин, М.И. Махмутов и др.).
Возрождение идеи использования исследовательского метода в обучении в этот период было связано с развитием дидактического подхода к проектированию содержания общего образования (И.Я. Лернер, М.Н. Скаткин, В.В. Краевский и др.). Реализация этого подхода привела к включению в структуру содержания образования нового компонента – опыта творческой деятельности. И.Я. Лернер утверждал, что для его формирования должны быть созданы специальные условия обучения, к числу которых относил использование методов проблемного обучения, в том числе и исследовательского метода как основного метода обучения опыту творческой деятельности [53].
Ведущими образовательными функциями исследовательского метода, по мнению И.Я. Лернера, являются следующие:
1) формирование черт творческой деятельности (т.е. овладение специфическими умениями, базовыми для осуществления творческой деятельности);
2) организация творческого усвоения знаний, (т.е. обучение применению известных знаний для решения проблемных задач и добывания новых в результате такого решения);
3) овладение методами научного познания в процессе деятельности по поиску этих методов;
4) формирование интереса, потребности в творческой деятельности.
Реализация функций исследовательского метода должна быть обеспечена, по представлениям И.Я. Лернера, систематическим включением учащихся в самостоятельное выполнение поисковых заданий, проводящих учащихся через все или хотя бы большинство этапов научного исследования. При этом формы заданий могли быть различными:
– задания, поддающиеся быстрому решению в классе и дома;
– задания, требующие целого урока;
– домашние задания на определенный, но ограниченный срок [53].
Эти новые представления изменили взгляд на сущность исследовательского метода. Он стал рассматриваться как предельная форма проблемного обучения, в которой учащиеся наиболее активны и самостоятельны. В доказательство приведем цитату из монографии М.И. Махмутова, Г.И. Ибрагимова и М.А. Чошанова: «Общие методы проблемного обучения как система принципов и правил взаимодействия обучающего и обучающегося включают в себя: монологический, показательный, диалогический, эвристический, исследовательский. Общие методы по возрастанию уровня активности учащихся располагаются (следуют) от монологического (самый низкий уровень познавательной активности) до исследовательского (самый высокий уровень)» [57, с. 9].
Еще одним направлением методических поисков ученых в этот период явились разработка, постановка и изучение математических задач, которые могли бы быть положены в основу проблемного обучения математике (исследовательские задачи, творческие задачи, нестандартные задачи, проблемные задачи и т.п.). К раскрытию специфики
конструирования этих задач ученые (Г.А. Балл, В.Г. Болтянский, Ю.М. Колягин, А.А. Столяр, Е.Н. Турецкий, Л.М. Фридман и др.) подходили через построение целостной теории математических задач. Так, например, Ю.М. Колягин предлагал выделять в структуре задачи четыре основных компонента: начальное состояние, конечное состояние, решение задачи и базис решения задачи, и классифицировать все задачи по количеству неизвестных компонентов. Такой подход привел его к пониманию исследовательской задачи, как задачи в которой «… остаются определенными (известными) лишь целевое указание и, может быть, общее описание некоторой ситуации, но один из названных компонентов которой неизвестен (или почти неопределен)» [46, с. 61]. Сходного взгляда на структуру математических задач придерживался и Л.М. Фридман. В зависимости от наличия или отсутствия в математической теории правил решения, все задачи он подразделял на стандартные и нестандартные. В отличие от обоих этих авторов, Г.А. Балл считал возможным вводить подобные классификации лишь при условии рассмотрения задачной ситуации относительно решающего задачу человека (решателя). «Из того, что две знаковые модели задач имеют один и тот же нормативный смысл, вовсе не следует, что они обязательно будут обладать одинаковым смыслом для воспринимающего их субъекта» [14, с. 36]. Это позволило ему дать определение понятия «нерутинной (проблемной) задачи» как отнесенной задачи, решатель которой не обладает соответствующим алгоритмом решения.
Попытки построения классификации исследовательских задач встречаются в диссертационных исследованиях того времени (Б.А. Викол, В.В. Успенский). Б.А. Викол определяет исследовательские задачи в курсе обучения математике, как «… задачи, при решении которых деятельность учащихся полностью или частично недетерминирована» [26, с. 6]. В соответствии с этим определением он выделяет два класса исследовательских задач:
– задачи первого класса направлены на знакомство с элементами исследовательской деятельности и операциями их составляющими и представляют собой «образцы», «рецепты» действий;
– задачи второго класса направлены на вовлечение учащихся в учебную исследовательскую деятельность, имитирующую работу ученого-исследователя. Решение таких задач требует выбора необходимых действий, умения ориентироваться в проблемной ситуации.
По мнению В.В. Успенского, школьные исследовательские задачи – это «… такие вопросы и задания учителя или вопросы, вытекающие из личных познавательных побуждений ученика, которые вызывают его активную творческую поисковую деятельность, направленную на разрешение познавательных проблем, на самостоятельные открытия, осуществляемые путем постановки опытов, сбора, анализа и обобщения знаний» [91, с. 2]. Он делит исследовательские задачи на два класса:
1) в зависимости от характера поисковой деятельности: учебно-познавательные, экспериментальные, рационализаторские, изыскательские;
2) в зависимости от источника пополнения знаний: теоретические, опытно-лабораторные и жизненные.
В рассматриваемый период решался также и вопрос о месте исследовательского метода в процессе обучения математике, поэтому многие исследователи (Б.А. Викол, А.П. Карп, А.А. Окунев и др.) убедительно обосновывали целесообразность применения исследовательского метода при обучении математике в школах и классах с углубленным изучением этого предмета. Б.А. Викол в своем диссертационном исследовании отмечает: «Предпосылкой к исследовательской деятельности в области математики является развитая математическая культура учащихся, интерес к науке и склонность ею заниматься. В силу этого для первоначальной постановки вопроса наиболее естественно ограничить наше исследование рамками обучения в школах и классах с углубленным теоретическим и практическим изучением математики, где возможности приобщения учащихся к исследовательской деятельности и формирования ее элементов несравненно богаче по сравнению с общим курсом математики» [26, с. 5–6].
Период колмогоровской реформы ознаменован весьма серьезными успехами ученых в решении вопросов, связанных с реализацией обсуждаемой идеи, и, что весьма существенно, созданием системы подготовки наиболее способных учащихся к научно-исследовательской деятельности. Получила развитие выдвинутая А.Н. Колмогоровым идея привлечения таких учащихся к математическим исследованиями либо в рамках кружковой работы, либо посредством использования возможностей научно-популярных периодических изданий (например, журнала «Квант»). Это было вызвано необходимостью пополнения инженерно-технических кадров, призванных поддерживать работу военно-промышленного комплекса страны. Главной особенностью этого направления является то, что основным продуктом исследовательской деятельности для учащихся становится результат: техническое изобретение, рационализаторское предложение и т.п. Организация обучения наиболее способных школьников проведению исследований была возложена в это время на учреждения дополнительного образования, на базе которых создавались юношеские научные, научно-технические общества и малые академии наук. Однако в период перестройки (конец 80-х – начало 90-х гг.) эта система подготовки учащихся к проведению научно-исследовательской деятельности была разрушена из-за недостатка ее финансирования.
В конце 90-х гг. были предприняты шаги по возрождению системы формирования опыта исследовательской деятельности учащихся. Так, в 1996 году на коллегии Министерства образования Российской Федерации был утвержден план действий по развитию учебно-исследовательской деятельности учащихся в Российской Федерации [64]. Согласно этому плану предполагалось возрождение координационного центра – Научно-методического совета Минобразования России, в задачи которого входили: поддержка работы существующих малых академий наук и научных обществ учащихся, обобщение и распространение их опыта работы, стимулирование деятельности в этом направлении других образовательных учреждений, в первую очередь, учреждений дополнительного образования школьников. Кроме того, было принято решение обратиться в президиум РАО с просьбой о разработке концепции развития учебно-исследовательской деятельности учащихся, которая была разработана к 2002 году творческой группой в составе Н.Г. Алексеева, А.В. Леонтовича, А.С. Обухова и Л.Ф. Фоминой и получила название «Концепция развития исследовательской деятельности учащихся» [6]. Основные содержательные положения данной концепции в большой степени опираются на зарубежный опыт исследовательского обучения: Тhe Inquiry-based education или Тhe Inquiry-based learning. Термины Тhe Inquiry-based education, Тhe Inquiry-based learning в зарубежной педагогике стали использоваться начиная с 60-х годов XX века. Их смысловое значение раскрывает специфику понимания исследовательского обучения в зарубежной педагогике как обучения, базирующегося на поисковых действиях учащегося. Такое обучение начинается с открытых вопросов и может моделировать научную деятельность с разной степенью приближения.
Методический поиск и экспериментальные исследования позволили ученым Х. Банчи и Р. Беллу (Heather Banchi and Randy Bell) [109] говорить о возможности выделения уровней исследовательского обучения. В описаниях этих уровней учитывается степень полноты отражения в исследовательском обучении черт исследовательской деятельности ученых.
Уровень 1. Проведение контрольных, подтверждающих исследований (Confirmation Inquiry). На данном уровне поисковые действия учащихся направлены на проверку истинности результатов исследований ученых, предъявленных учителем в готовом виде. Учитель сам определяет задания и порядок их выполнения, что помогает учащимся убедиться в истинности получаемых результатов. Этот уровень исследовательского обучения направлен на достижение понимания содержания вводимых с помощью учителя теоретических положений в ходе деятельности по сбору, регистрации и анализу подтверждающих эти положения фактов.
Уровень 2. Проведение исследований по заданному плану (Structured Inquiry). На этом уровне учащиеся решают исследовательскую задачу, поставленную учителем по строго намеченному плану, который определяет характер применяемых исследовательских процедур. Учащиеся собирают данные, дают им оценку, анализируют их, делают выводы и объясняют полученные результаты с опорой на известные теоретические положения. Этот уровень исследовательского обучения создает условия для формирования исследовательских умений практического характера, а также для формирования потребности и навыков теоретического осмысления экспериментально установленных фактов или наблюдаемых феноменов.
Уровень 3. Проведение исследований под руководством учителя (Guided Inquiry). На этом уровне задача учителя состоит лишь в постановке исследовательской задачи и некоторой корректировке направления поисковой активности учащихся в случае затруднений. При этом корректировка направления осуществляется через ведение сократовского диалога с учащимся, прямые указания или инструкции исключены. Учащиеся сами планируют исследование, определяют порядок работ, распределяют обязанности, а затем докладывают о полученных промежуточных и итоговых результатах, защищают их. Весь ход исследования определяется учащимися, роль учителя состоит лишь в контроле и поддержании выбранного направления исследования.
Уровень 4. Свободные (подлинные) исследования (Open/True Inquiry). На этом уровне учащиеся сами формулируют исследовательские вопросы в проблемной области, планируют и реализуют исследовательские процедуры, докладывают о своих выводах и результатах. Этот тип исследовательского обучения применяется в основном для подготовки учащихся к конкурсам научно-исследовательских работ.
Опираясь на эти положения, разработчики концепции развития исследовательской деятельности учащихся дали характеристику отличительных особенностей и назначения исследовательской деятельности учащихся от деятельности ученых. Они отметили, что:
– главной целью исследовательской деятельности учащихся является овладение соответствующим способом освоения действительности, а не только получение объективно нового знания;
– исследовательская деятельность учащихся является упрощенной моделью научного исследования, в которой сохраняются формально все основные этапы научно-исследовательской деятельности, используются адекватные целям исследования научные методы, но уровни активности и самостоятельности учащихся при реализации этих этапов могут быть различными.
В качестве основной цели вовлечения учащихся в этот вид деятельности было провозглашено повышение качества общего образования за счет создания условий, способствующих овладению учащимися основными исследовательскими процедурами: техникой работы с информацией, навыками самообразования, целеполаганием и мотивацией собственной познавательной деятельности.
Введение «Концепции развития исследовательской деятельности учащихся» послужило толчком не только к возрождению системы научно-исследовательской работы школьников, к развитию конкурсного движения, но и к дальнейшему развитию идеи исследовательского обучения в рамках отдельных учебных предметов, правда, в основном относящихся к естественно-научному циклу [147]. Такое ограничение предметной области реализации концепции определено зарубежными представлениями об образовательных возможностях различных предметов. Западные ученые долгое время полагали, что при обучении математике может быть реализовано только проблемное обучение (Problem-Based Learning). Это объяснялось тем, что представления об исследовательском обучении жестко связывались с наличием экспериментальной составляющей, которая, казалось, не могла быть реализована в условиях обучения математике.
В подтверждение приведем цитату из доклада члена Европейского парламента и бывшего премьер-министра Франции Мишеля Рокара «Научное образование сегодня: новая педагогика для будущего Европы»: «In mathematics teaching, the education community often refers to “Problem-Based Learning” (PBL) rather than to IBSE. In fact, mathematics education may easily use a problem based approach while, in many cases, the use of experiments is more difficult. Problem-Based Learning describes a learning environment where problems drive the learning. That is, learning begins with a problem to be solved, and the problem is posed in such a way that children need to gain new knowledge before they can solve the problem. Rather than seeking a single correct answer, children interpret the problem, gather needed information, identify possible solutions, and evaluate options and present conclusions»[12] [131, p. 9].
Представление о роли математики в формировании исследовательского опыта учащихся стало меняться совсем недавно под влиянием международных научно-образовательных проектов, связанных с разработкой моделей исследовательского обучения математике (Inquiry-Based Mathematics Education (IBME)). Наиболее значимыми из них являются: DynaMat [149], InnoMathEd [152], KeyCoMath [153], Mascil [154], Scientix2 [155], Fibonacci [156].
Рассмотрим более подробно имеющиеся модели исследовательского обучения математике с точки зрения целесообразности их использования в российской системе математического образования в условиях новых требований федерального образовательного стандарта.
Проект Фибоначчи (Fibonacci Project). Был реализован в 2010–2013 гг. Его целью явилась разработка модели исследовательского обучения математике и ее распространение в Европе. За основу создания модели участники проекта приняли модель обучения через исследование, представленную схемой на рис. 5.
Схема показывает, что процесс исследовательского обучения начинается с попытки понять суть явления или ответить на вопрос о его причинах. Первые же попытки отыскать причины возникшего вопроса актуализируют у учащихся идеи из предыдущего опыта, которых может быть несколько. В ходе их обсуждения учащимися выбирается основная идея (рабочая гипотеза), позволяющая определить рамки исследовательского процесса и/или условия наступления ожидаемого явления. Другими словами, рабочая гипотеза является основой для прогнозирования условий получения ожидаемого результата. Далее для проверки прогноза планируется и проводится исследование, в ходе которого собираются дополнительные данные. Затем данные интерпретируются и сопоставляются с прогнозом, при этом может произойти уточнение рабочей гипотезы. На основе сопоставления прогноза и полученных данных делается вывод о правильности ответа. Обратные стрелки показывают, что под воздействием полученных данных может уточняться прогноз или меняться гипотеза. Первоначально выдвинутые гипотезы могут заменяться другими, не связанными напрямую с прежним опытом.
В ходе проекта были установлены специфические особенности реализации этой модели при обучении математике.
1. Стартом математических исследований могут являться как внешние (external), так и внутренние (internal) вопросы. В этой связи под внешними понимают вопросы относительно реальных проблем и явлений: природных (например, как понять и чем объяснить изменения тени
одного и того же объекта), практических (например, как измерить недоступные величины и величины недоступных объектов), технических (например, как работает GPS навигатор), искусствоведческих (например, какой вид должен иметь элемент для создания периодической мозаики. Под внутренними понимаются вопросы о математических объектах, возникающие в процессе изучения этих объектов (например, каково наибольшее значение произведения натуральных слагаемых натурального числа? Всякое ли натуральное число может быть представлено как разность квадратов натуральных чисел? Что означает утверждение «две фигуры имеют одну и ту же форму»? Если периметры треугольников равны, то равны ли их площади?).
Рис. 5. Модель исследовательского подхода получения научных знаний
2. Характер вопроса оказывает влияние на ход исследования. Если стартом является внешний вопрос, то процесс учебного математического исследования сходен по своей структуре с циклом исследовательского обучения естественнонаучным предметам (IBSE). Он имеет вид, представленный на рис. 6.
Рис. 6. Циклическая модель IBME M. Blomh?j & T.H. Jensen [110]
Схема показывает, что первый шаг исследования, следующий из внешнего вопроса, состоит в формулировке задачи на основе восприятия реальности и целей ученого. Формулировкой задачи определяется область исследования. Второй шаг состоит в изучении объектов области исследования и представлении их в виде системы свойств и отношений, значимых для исследования. Это создает основу для третьего шага – математизации, то есть описания выделенной системы свойств и отношений в терминах математики. На четвертом шаге применяются математические методы с целью получения математических результатов. Пятый шаг состоит в их интерпретации и оценке применимости (адекватности) модели путем сопоставления с данными о поведении системы, которые получены с помощью натурных экспериментов, или доказаны теоретически. Только после этого модель используется для получения новых утверждений о поведении системы.
Главным отличием этого цикла от IBSE является построение «вторичной» модели реальности, которая лишена всякой вещественности, для применения методов математики к изучению этой модели. В этой процедуре меньше субъективизма, однако, полученные результаты, как и результаты естественно-научных исследований, в этом цикле подвергаются проверке путем сопоставления с реальностью.
3. Внутриматематические исследования, т.е. исследования, начинающиеся с постановки внутренних вопросов, имеют следующие основные особенности:
– важность планирования и правильной организации поисковых действий для погружения в проблему и продвижения в ней;
– прагматизм исследовательских действий и их нелинейность;
– диалектическое использование доказательств и опровержений посредством контрпримеров;
– доказательный характер полученных результатов, который убеждает в надежности полученных выводов, а также дает интеллектуальное удовлетворение от обнаружения иных оснований полученного утверждения;
– поиск возможных обобщений для каждого найденного решения, с учетом как результатов, так и использованных методов;
– переосмысление результата, т.е. изменение точки зрения на него под влиянием обобщений;
– невозможность стандартизации формы исследования в математике даже в простейших случаях, так как его ход и результаты определены уровнем математической подготовки, доступными средствами поддержки экспериментов, индивидуальным стилем рассуждений, характером знаково-символической деятельности.
Участники проекта предлагают строить IBME с учетом этих особенностей, стимулируя учащихся в следующих видах деятельности: постановка вопросов, изучение объектов, наблюдение за изменением их свойств, обнаружение закономерностей, выдвижение гипотез, объяснение обнаруженных закономерностей и их доказательства. Исследовательский цикл обучения математике, по мнению участников проекта, должен начинаться с постановки ключевой проблемы или с практического эксперимента (hands-on experiments), сходного с восприятием реальности в естественных науках: складывание листа бумаги, склеивание, раскрашивание, использование инструмента (например, пантографа), игры-головоломки (например, танграм), экспериментирование с компьютерными динамическими моделями математических объектов. Роль учителя на этом этапе состоит в постановке вопросов, стимулирующих учащихся к формулированию исследовательской задачи: Что произойдет, если ...? Что делать, если не ...? Почему ...? Сколько ...? От чего зависит…? Всегда ли верно…? Есть ли сходство с …? Каково максимальное (минимальное) значение …? Поиск ответов на возникающие вопросы рекомендуется организовывать как групповую работу учащихся. В ходе исследования учитель играет роль партнера, а не человека, который знает готовый ответ. Учитель не оценивает ответы учащихся, он лишь задает вопросы, подводящие учащихся к верификации своих ответов и обоснованию своих выводов.
Представленная модель ориентирована на относительно самостоятельное формирование двух видов исследовательского опыта учащихся в процессе обучения математике: опыта математика-прикладника и опыта математика-теоретика.
Приведем пример реализации предложенной авторами модели в ситуации организации деятельности учащихся по решению внутриматематической задачи.
Пример 1. Изучение по представленной схеме Теоремы Фалеса.
Учащимся предлагается динамический лист, созданный в интерактивной геометрической среде GEONExT, содержащий динамический чертеж с пояснениями (крайние точки А и В диаметра окружности соединены с произвольной точкой С, лежащей на окружности) и краткие инструкции:
– перемещайте по окружности точку С;
– наблюдайте за величиной внутренних углов треугольника;
– запишите свои наблюдения (рис. 7).
Рис. 7. Рабочий динамический лист для экспериментального исследования
Проводя предложенный в инструкции эксперимент, школьники рисуют эскизы, записывают свои наблюдения в «журнале исследования», выдвигают гипотезы.
Далее учащиеся сравнивают друг с другом результаты исследований, при необходимости дополняют свои записи. После этого они получают следующий динамический лист (рис. 8). Учащимся предлагается сравнить свои наблюдения с формулировкой теоремы: «Если одна из сторон вписанного в окружность треугольника является ее диаметром, то треугольник имеет прямой угол». Помимо формулировки теоремы на этом листе содержатся исторические сведения о том, в каких странах и почему это геометрическое открытие называется теоремой Фалеса. Затем предлагается подсказка, какое дополнительное построение нужно сделать, чтобы доказать выдвинутую гипотезу (соединить отрезком точки С и M).
Рис. 8. Рабочий динамический лист для проверки выводов
Далее урок проходит в традиционном стиле. Ученики демонстрируют свои результаты, учитель показывает традиционное доказательство теоремы.
Проект Математика и наука для жизни (Mascil), осуществляется с 2013 по 2016 гг. Целью проекта является не только содействие внедрению в систему общего образования технологии исследовательского обучения, но и создание исследовательских заданий, решение которых вводит математику в практическую и профессиональную сферу, делая ее изучение более значимым для учащихся. В связи с этим участники проекта опираются на следующие представления об элементарном IBML (см. рис. 9). Из схемы видно, что решение прикладных проблем состоит из четырех этапов:
1) формализация проблемы (Formulating), которая заканчивается постановкой на ее основе математической задачи или созданием математической модели исходной проблемы;
2) внутримодельное исследование (Reasoning Analysing Procedures), которое заканчивается получением математического результата (математического решения проблемы);
3) интерпретация результата (Interpreting), итогом которого являются рекомендации по решению исходной проблемы;
4) оценка (Evaluating) предложенного решения проблемы.
Рис. 9. Цикл решения проблемы
Роль учителя в ходе реализации цикла, представленного на рис. 9, первоначально состоит в постановке перед учащимися практически значимых проблем, в предоставлении им возможности решать самостоятельно задачу настолько, насколько им позволяют имеющиеся знания и практический опыт решения задач. Затем – в организации помощи учащимся путем постановки наводящих вопросов. Перечень наводящих вопросов составляется в направлении от более общих к более частным.
Учителям при этом даются следующие практические рекомендации по стимулированию поисковой активности учащихся во время решения задачи:
1. Предоставьте ученикам время для понимания проблемы и работы над ней. Препятствуйте ученикам в их желании слишком быстро отказаться от решения проблемы и обратиться за помощью |
– Используйте предоставленное вам время, не спешите. – Вы знаете что делать? – Что вы пытаетесь сделать? |
2. Предлагайте ученикам стратегии, а не технические советы. Избегайте упрощения проблемы для учеников, разбивая ее на шаги |
– Может быть попробовать на конкретном примере? – Может стоит попытаться систематизировать? – Может представить все как-то иначе? |
3. Поощряйте учеников к рассмотрению альтернативных методов и подходов к решению проблемы. Поощряйте учеников в сравнениях своих собственных методов |
– Есть ли другие способы? – Какой из этих двух методов вы предпочитаете? Почему? |
4. Поощряйте объяснения учеников. Стимулируйте учеников объяснять свои выводы, поощряйте их объяснения друг другу |
– Можешь ли ты объяснить свой метод? – Поясни, что сказал Петр |
5. Модель мышления и мощные методы. Когда ученики сделали все от них зависящее в решении проблемы, они готовы воспринимать новые мощные и элегантные подходы к ее решению, которые представляет им учитель. Если это будет сделано вначале, то они будут просто подражать применению метода, и не смогут понять, почему он был необходим |
– Теперь я собираюсь попробовать решить эту проблему сам, размышляя вслух. – Я могу сделать какие-то ошибки здесь в ходе рассуждений. Попробуйте найти их для меня |
Результатом данного проекта явилось создание банка исследовательских задач практического и профессионально ориентированного характера.
Пример 2. Помогите археологам восстановить утраченную часть блюда по оставшемуся фрагменту (рис. 10).
Для решения этой задачи учащиеся помещают изображение в GeoGebra, используя инструменты среды для исследования особенностей оставшейся части. Затем используют результаты для построения недостающей части.
Рис. 10. Задача о реставрации
Проект Развитие ключевых компетенций в математическом образовании (KeyCoMath). Целью данного проекта является разработка базовой концепции, создание учебных и методических материалов для решения задачи развития ключевых компетенций в соответствии с Европейскими рамками отсчета ключевых компетенции для непрерывного образования, утвержденными 18.12.2006 г. ЕС [150]. Этими рамками определено восемь компетенций, включая математическую и основные компетенции в области науки и техники, а также цифровую: «mathematical competence and basic competences in science and technology. Mathematical competence is the ability to develop and apply mathematical thinking in order to solve a range of problems in everyday situations, with the emphasis being placed on process, activity and knowledge. Basic competences in science and technology refer to the mastery, use and application of knowledge and methodologies that explain the natural world. These involve an understanding of the changes caused by human activity and the responsibility of each individual as a citizen. Digital competence involves the confident and critical use of information society technology (IST) and thus basic skills in information and communication technology (ICT)…»[13].
В рамках реализации этого проекта создана концептуальная модель виртуальной школьной математической лаборатории [157]. Она предназначена для формирования синтетических (математико-цифровых) компетенций в рамках исследовательского обучения учащихся [114].
Ресурс «Виртуальная школьная математическая лаборатория» включает набор динамических сценариев (dynamic scenarios) – исследовательских задач по различным темам школьного курса математики, а также динамический рабочий лист для проведения компьютерных экспериментов.
Для развития синтетических компетенций средствами ресурса предполагается, что учителя будут его использовать для организации исследовательского обучения с постепенным продвижением от низших уровней к высшим:
– динамические сценарии используются для проведения подтверждающих исследований, т.е. поиска способов проверки и подтверждения утверждений;
– динамические сценарии изменяются предписанным образом для поиска ответов на исследовательские вопросы, которые формулируются учителем;
– учащиеся самостоятельно создают динамические сценарии для поиска ответов на исследовательские вопросы учителя.
Наивысший уровень сформированности синтетической компетенции проявляется тогда, когда учащиеся сами начинают создавать и использовать динамические ресурсы для решения собственных исследовательских задач.
Рис. 11. Виртуальная школьная математическая лаборатория
Модель исследовательского обучения математике «Тайбэй» (Taipei (DMT), Б. Лазаров [124]) выгодно отличается от представленных моделей исследовательского обучения математике. Она имеет два существенных достоинства по сравнению с рассмотренными моделями:
1) ориентирована на формирование синтетических математико-цифровой компетенций (Math-and-ICT competence);
2) в ней четко структурирована логика когнитивного движения исследователя (индивидуальная образовательная траектория) при реализации исследовательского цикла, основанного на внутренних вопросах;
3) система направляющих вопросов учителя составлена в соответствии с канонами сократовского диалога.
Единственным слабым местом этой модели является ее ориентация на исследовательское обучения лишь четвертого уровня.
Модель Тайбэй представляет когнитивное движение в процессе решения исследовательской задачи происходящим сразу в двух направлениях: «вертикальном» и «горизонтальном».
«Вертикальное» перемещение представляется состоящим из шагов (итераций) последовательного приближения к намеченной перспективной цели через постановку и достижение ближайших познавательных целей:
… (k – 1) - k - (k + 1) …
k-ая итерация представляет собой шаг (k – 1) - k, который состоит в постановке ближайшей цели исследовательского обучения на актуальном уровне развития синтетической компетенции учащегося (сompetences – KSC), затем в выполнении всех необходимых мероприятий для развития своей KSC до уровня, обеспечивающего достижение ближайшей цели. Далее учащийся использует этот компетентностный рост для достижения ближайшей цели и анализа полученных результатов. Представленное когнитивное движение неоднозначно, оно определяется:
1) индивидуальной информационной средой;
2) индивидуализацией дидактических ресурсов, в том числе выбором индивидуальных исследовательских или поисковых инструментов;
3) индивидуализацией постановки образовательной цели, в том числе гибким подходом к ее достижению;
4) индивидуализацией темпа обучения, исследовательских действий, стиля планирования;
5) индивидуальными рефлексивными способностями и способностью к самоорганизации.
В связи с этим каждый шаг итерации может иметь несколько вариантов завершений (рис. 12). Компоненты (1)–(5) обеспечивают гибкость вертикального когнитивного движения. Дополнительная гибкость обеспечивается горизонтальным движением.
Рис. 12. Структура модели исследовательского обучения Тайбэй
в сравнении со структурой одноименного небоскреба
Процесс построения индивидуальных образовательных траекторий при решении исследовательских задач описывается в модели Тайбэй горизонтальным когнитивным движением. Модель горизонтального когнитивного движения учитывает влияние нескольких (но не всех) факторов окружающей, т.е. локальной, поведенческой среды (local behavioral environment (LBE)):
– социальное окружение учащегося (учителя, родители, одноклассники и т.д.);
– место организации исследовательского обучения (школа, клубы и т.д.);
– мероприятия, предоставляющие возможности продемонстрировать свои достижения (турниры, конференции и т.д.);
– система ценностей, составляющая культурный контекст работы учащегося (мотивы исследовательской работы, связь темы исследования с профессиональным выбором учащегося и т.д.).
Горизонтальное движение обеспечивается тройкой (EC; SS; ER) составляющих образовательного процесса, где EC – условия проведения исследования (Stands for the educational context); SS – сократовский стиль
общения преподавателя с учащимся (Socratic style interaction between the teacher and the student), ER – образовательные ресурсы (Еducational resources).
Тройка (EC; SS; ER) задает внешний контекст исследовательской и творческой деятельности учащегося (learning and creativity interface, LCI). Текущие значения этих составляющих постоянно меняются. Они определяют движение вдоль индивидуальной образовательной траектории в локальной поведенческой среде (LBE). Учащиеся приобретают знания, умения и компетенции (knowledge, skills and competences, KSC), которые меняют локальную поведенческую ситуацию (LDE’). Структура этого движения представлена на рис. 13.
Рис. 13. Структура горизонтального движения в модели Тайбэй
Проведенный нами анализ истории становления и развития теории исследовательского обучения математике показал, что отправной точкой этой идеи являлось привлечение к процессу учебного познания математических экспериментов. Компьютерные технологии сегодня открыли новые возможности для реализации этой идеи. Об этом свидетельствует бурный рост числа моделей исследовательского обучения математике, практическая реализация которых предполагает использование компьютерных экспериментов [124]. Это подсказывает идею построения модели исследовательского обучения математике в соответствии с методологией экспериментальной математики.