Научная электронная библиотека

Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ АДАПТАЦИЯ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ ЧЕЛОВЕКА В ОСЛОЖНЕННЫХ УСЛОВИЯХ ЖИЗНЕННОЙ СРЕДЫ

Коллективная монография ,

3.3. Невербальные компоненты коммуникации в процессе трансформации современного общества

Исследование проводилось в Учреждениях ЯГ-14/3, ЯГ-14/5 г. Читы Управления Исполнения наказания МЮ РФ. Целью исследования было изучение жестовой коммуникации осужденных. Исследование проводилось с помощью опроса осужденных 155 испытуемых и экспертного опроса сотрудников данных учреждений (оперативных работников, психологов, начальников учреждений), которые имеют длительный опыт работы с осужденными.
Всего в Учреждениях было выявлено двадцать жестов, в то время как по классификации В.Ф. Пирожкова 29 жестов. При сравнении «тюремных семафоров» было выявлено тождество шести жестов. Восемь жестов, наблюдаемых в Учреждениях отсутствуют в классификации В.Ф. Пирожкова. Шесть жестов являются одинаковыми по жестикуляции, но имеют разные толкования.
Данные отличия можно объяснить следующим: жесты имеющие полное сходство по жестикуляции и толкованию, наиболее распространены и применяемы в данных исправительных учреждениях имеют для осужденных большое значение, т.к. отражают жизнь в условиях изоляции. Вместе с этим, учитывая региональные различия, режим содержания и влияние осужденных отрицательной направленности, можно сделать вывод о том, что данные жесты были адаптированы к условиям данного исправительного учреждения. Это подтверждает наличие жестов в Учреждениях, которые отсутствуют в классификации жестов В.Ф. Пирожкова.
Отсутствие жестов, применяемые осужденными Учреждения ЯГ-14/5, в классификации В.Ф. Пирожкова показывает на региональные отличия, а также историческую динамику менталитета и коммуникативной среды в криминальной субкультуре. Это свидетельствует о том, что в различных регионах наблюдается своя пальчиковая жестикуляция, имеющая общие корни, но в то же время и отличная друг от друга.
Данные проведенного исследования показали, что пальчиковая жестикуляция в данном учреждении, имеет различия от классификации описанных в литературных источниках (В.Ф. Пирожкова, Е.А. Петровой), что свидетельствует о том, что пальчиковая жестикуляция в пенитенциарной системе постепенно изменяется. Главной причиной этого может быть то, что переходный период в обществе не может не оказать влияние на исправительные учреждения. По нашему мнению, на пальчиковую жестикуляцию не могли не оказать влияние процессы демократизации, в связи с чем потребность в специальной, закрытой системе пальчиковой жестикуляции снижается, что находит отражение в уменьшении жестов, изменении их обозначения.
В результате экспертного опроса было выяснено, что трансформация невербальной коммуникации в пенитенциарной системе, уменьшение числа жестов, татуировок произошло в 1990-е годы вместе с изменения содержания заключенных. Интересным является факт, что «тюремный семафор» больше используется в колониях строгого режима, что подтверждает гипотезу влияние режима Учреждения на коммуникацию, т.е. специальные средства коммуникация выполняют роль восполнения информации. В целом, происходит трансформация криминальной субкультуры, которая стремится адаптироваться к современному транзитивному обществу. Если в 1950-1980 годы криминальная субкультура стремилась противопоставить себя обществу, то со смягчением условий содержания, улучшением отношения к заключенным происходит разрушение атрибутов криминальной субкультуры, одним из которых является специальная пальчиковая жестикуляция. По мнению экспертов, специальная пальчиковая жестикуляция постоянно уменьшается, фактически сведена к минимуму и чаще проявляется в Учреждениях исполнения наказания строгого режима. Вполне возможно, что в дальнейшем специальная пальчиковая жестикуляция осужденных станет достоянием истории. В переходные периоды в обществе происходит появление, рождение нового. В современном обществе особое влияние принадлежит средствам массовой информации. Современные технические средства позволяют делать монтаж любого изображения, придавать изображениям новый смысл.
В 1999 г. на одном из политических митингов был сфотографирован региональный политик, который при помощи среднего пальца удерживал лист бумаги. Затем, в одной из газет Читинской области был помешен снимок этого политика с изображением сжатого кулака левой руки, в которой при помощи среднего пальца он удерживал бланк документа. Политик обратился в суд с иском о защите чести и достоинства, т.к. посчитал, что изображенный жест в виде кулака с вытянутым средним пальцем имеет смысл вульгарного понимания, носит пошлый характер.
Суд затруднился оценить данный монтаж в виде добавления бланка и ретуширования среднего пальца и по данному делу была проведена судебная психологическая экспертиза на который были поставлены следующие вопросы:
1. Какое значение может иметь или имеет изображенные на снимке в номере газеты конфигурация пальцев левой руки, положение этой руки и нахождение в ней прижатого вытянутым средним пальцем бланка (или вообще любого листа бумаги)?
2. Если этот жест, конфигурация пальцев и положение руки имеют какое-то смысловое значение, то какое распространение его и понимание в РФ?
3. Или его значение, понимание и распространенность имеют место в других странах, но не в России?
По результатам данной экспертизы было выявлено, что данный жест имеет оскорбительное смысловое значение в криминальной среде, а также в некоторых зарубежных странах. Обращение с иском в суд политиком может свидетельствовать о влиянии криминальной субкультуры на сферы общества, которые могут интерпретировать этот жест как оскорбительный.
В 2003 г. была проведена судебная психолого-лингвистическая экспертиза по поводу оскорбления в зале судебного заседания судебных приставов словами: «Эти воры забрали машину! Грабили предприятие» и жеста в отношении пристава находящегося в зале суда. Кроме этого обвиняемый, использовал в своих показаниях выражения: «фуфло», «менты», «приперли», и, тому подобные. В ходе дачи показаний обвиняемый выразил отрицательную оценку личности свидетеля, использовав для характеристики судебного пристава выражения: «тупой баран», «идиот». Обвиняемый многократно характеризовал судебных приставов словом «вор».
Ситуация судебного разбирательства требует повышенного нервного напряжения. В такой ситуации многократное повторение слова «вор» (лексический повтор) усиливает негативную характеристику называемого лица, является эмоционально-экспрессивным средством воздействия на слушающих, а при использовании экспрессивных средств в виде жестикуляции, интонации усиливающих негативное воздействие оказывают сильное влияние на эмоциональное состояние и могут нанести эмоциональную травму.
Эти примеры демонстрируют отсутствие в транзитивном обществе общепризнанных представлений о тех или иных жестах, правилах, манерах поведения. Данная проблема актуальна и для экспертной психологической практики. В связи с распространением влияния СМИ на общество, для публичной деятельности является актуальным адекватное использование жестов в тех или иных ситуациях.
Таким образом, не только история, но и современность демонстрируют через изменения менталитета трансформацию невербальной коммуникации, а также актуальность исследования взаимосвязи коммуникации, менталитета и делинквентного поведения. Приведенные примеры демонстрируют динамику криминальной субкультуры, влияние менталитета на невербальную коммуникацию.
В делинквентном поведении прослеживается негативное влияние массовой культуры, криминальных образцов поведения, что обостряет проблему превенции правонарушений среди подростков и молодежи. При совершении преступлений подростками и молодежью прослеживается подражание криминальным примерам. Происходит самоутверждение через агрессию, жестокость по отношению к более слабым.
Литература:
1. Березкин Ю.Е. Жесты у древних перуанцев. // Этнические стереотипы поведения. Л., 1985. С. 250-278.
2. Блок М. Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и Англии. М. : Шк. «Языки рус. культуры», 1998. 709 с.
3. Дубов И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии, 1995. № 5. С. 20-28.
4. Змановская Е.В. Девиантология: Психология отклоняющегося поведения. М.: Академия, 2003. 288 c.
5. Кудрявцев И.А., Ратинова Н.А. Криминальная агрессия: экспертная типология и судебно-психологическая оценка М.: МГУ, 2000. 192 с.
6. Культурная история жеста // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М.: РГГУ, 1996. С. 119- 128.
7. Лабунская В.А. Экспрессия человека: общение и межличностное познание. Ростов-на-Дону, Феникс, 1999. 608 с.
8. Личность в парадигмах и метафорах: ментальность - коммуникация - толерантность / под ред. В.И. Кабрина. Томск: ТГУ, 2002. 262 с.
9. Пирожков В.Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). Тверь, 2001. 135 с.
10. Реан А.А. Психология личности. Социализация, поведение, общение. СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2007. 407 с.
11. Сафуанов Ф.С. Психология криминальной агрессии. М.: Смысл, 2003. 300 с.