Научная электронная библиотека

Монографии, изданные в издательстве Российской Академии Естествознания

СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ (начальные понятия)

Раков В И,

Лекция 15. Выразительная сущность концептуальности

Как отмечалось [см. лекцию 11], концептуальность – это некая языковая форма связи человека с внешним миром через сущности конкретных явлений, это – связь осознанного образа явления с объективной реальностью в границах языкового выражения целей деятельности, это понимание в рамках системы знаний и ценностей человека (его мировоззрения), подтвержденное опытом восприятия окружающего мира. Концептуальность – это обобщенное знание в своей языковой форме представления или, попросту, концептуальность – это представление знаний о реальных обстоятельствах с позиций реального (сложного) объекта.

1. Унифицированная форма концептуальности.

Языки ЯС логического типа [см. лекцию 13] не обладают мощными изобразительными возможностями для передачи всех оттенков и тонкостей смысла естественных языков:

а) невозможно выразить многие квантификаторы естественных языков;

б) надо всегда точно указывать область действия предиката, что сужает набор текстов на естественном языке, для которых имеется полная аналогия с предикатным представлением;

в) необходимо значительное количество различных предикатов для использования.

Язык представления знаний требует наличия трех эффективных процедур: процедуры перевода с естественного языка на ЯС, процедуры обратного перевода и процедуры эквивалентных преобразований внутри ЯС. Для предикатных языков процедуры последнего типа известны. Они сводятся к построению логического вывода в рамках исчисления предикатов первого порядка. Существуют довольно мощные процедуры такого типа, самой известной из которых является метод резолюций. Для реляционных языков таких эффективных процедур нет. Однако реляционные языки, как правило, обладают одним качеством, не присущим предикатным языкам. Они допускают эффективные процедуры обобщения описаний и позволяют создавать иерархически организованные системы знаний.

Реляционные языки по своей структуре значительно ближе к естественным языкам, чем логические языки. Это приводит к тому, что процедуры семантического этапа при переводе текстов на язык ЯС и обратного перевода получаются для этого случае более простыми, чем аналогичные процедуры для логических языков. Но с точки зрения эквивалентных преобразований в реляционных языках нет возможности построить систему процедур, относительно которых можно было бы, как это сделано для исчисления высказываний или исчисления предикатов, доказать ее полноту и эффективность.

Ролевые языки [см. лекцию 14] представляют собой описания, в которых в явном виде используются глубинные падежи Филмора или аналогичные им средства. В ролевых языках каждая единица в предложении описывается через те семантические роли, которые она может выполнять. Ролевые языки оказались богаче реляционных языков по своим возможностям.

К ограничениям ролевых представлений (УСК) относятся значительные трудности автоматизации процесса перевода текстов, выполненных на естественном языке, в записи, представленные в виде ролевых фреймов, а также сложность введения в них эффективных процедур эквивалентных преобразований.

Отмечая высокую полезность использования нечётких систем, их методологическую ясность и строгость формальных построений «языков» нечётких моделей для решения задач управления, надо признать, что при использовании нечетких отношений вряд ли возможно получение и построение адекватных соответственно и экспертных оценок, и функций принадлежности (то есть сомнительно построение адекватного многообразия нечетких множеств М со своими носителями [см. лекцию 11]).

Оценивая в целом возможности языков представления знаний, можно с большой долей уверенности предположить, что в каждом конкретном случае функционирования сложной организационно-производственной системы можно построить адекватные языковые средства логического, реляционного, ролевого или нечеткого типа для языкового представления концептуальной модели. То есть известные языки представления знаний в своей совокупности являются унифицированной формой выражения (записи) концептуальности.

Системный анализ направлен на решение двух принципиально важных задач: предупреждения нежелательного развития процессов функционирования и разрешения проблемных обстоятельств. Есть мнение [см. лекцию 5], что сделать это можно единственным путём организации и осуществления соответствующих процессов регулирования деятельности сложной системы. Унифицированная форма выражения концептуальности средствами формальных языков, безусловно, намечает возможности осуществления формального регулирования этой деятельности. И уже только в этом факте заключен методологический потенциал унифицированной формы.

Но надо заметить, что унифицированная форма выражения концептуальности как таковая – это только некие правила записи и сама запись всего того, что составляет содержательность концептуальности (концептуальной модели). Если известна эта содержательность, то в возможностях формализма унифицированной формы не стоит сомневаться.

В наших рассуждениях наступил момент, когда можно говорить об очевидной необходимости создания соответствующей организационной системы (структуры) для обеспечения требуемого функционирования сложного объекта. Организационная структура есть носительница системного мышления для организации требуемого течения деятельности, системного понимания обстоятельств функционирования (где и как функционирует) и системной оценки качества деятельности сложного объекта.

Системность воплощается в концептуальных моделях, а концептуальные модели в своей конкретности присутствуют во всех последующих разновидностях моделей сложного объекта. Однако есть особое (хотя и текущее) проявление концептуальности, возможно, в его наиболее наглядном виде. Когда деятельность протекает в требуемых рамках, когда нет видимых причин для предупреждения нежелательного развития деятельности или разрешения проблемных обстоятельств, тогда нецелесообразно изменение существующего порядка, нет потребности вмешиваться в деятельность сложной системы. Тогда, как следствие, у человека, организующего требуемое функционирование системы, нет повода обращаться к концептуальной модели сложной системы в его текущей работе (анализе, оценках и действиях). Такое положение меняется либо в момент появления опасности возникновения, либо при непосредственном возникновении проблемных ситуаций.

Проблема (проблемные обстоятельства, ситуации) – это препятствие в функционировании системы. Проблема – нарушение привычного течения деятельности. Проблема – нарушение представлений или некоего понятийного аппарата человека, воспринимающего и оценивающего функционирование системы. Проблема – это критериальная оценка того, к чему может привести это нарушение.

Осознание наличия проблемных обстоятельств – это содержательность концептуальности. Их формулировка – это, возможно, первая реальная концептуальная модель сложных (проблемных, конфликтных, нештатных, не ожидаемых, не характерных обычному функционированию) обстоятельств и тем самым сложной системы. Смысл, вложенный в формулировку проблемы, – это, возможно, концептуальность именно в своей конкретности, своём многообразии единичных свойств. Концептуальность проявляется в едином процессе формирования и наделения фразы её соответствующим смыслом.

Результат осознания человеком проблемы выражается её формулировкой: записью в определенной форме представления знаний о реальных обстоятельствах. Человек способен многое сформулировать. Чтобы создать требуемое описание, полноценно (адекватно) несущее смысл проблемной ситуации, важно понимать то, какими свойствами или особенностями должен характеризоваться процесс создания этой записи, чтобы её смысл действительно выражал проблему в границах концептуального представления сложной системы.

2. Осознание (понимание) проблемы.

Формулировка – это описание обстоятельств. Не всякое составленное описание понимаемо другим человеком и даже тем, кто составил это описание. Непонятно, почему это происходит, и вряд ли это будет когда-либо понято. По-видимому навсегда останется тайной и то, как человек выделяет смысл из полученной лингвистической фразы, и то, как он наделяет фразу требуемым смыслом.

Возможно, этому способствует индивидуальность модели мира [см. лекцию 12]; возможно, человек в большей степени склонен к выражению своих ощущений, чем к формулированию осмысленного образа. Возможно, чаще всего выраженными фразами оформляются именно ощущения, а не мысли, то есть именно то, что как раз адекватно и не выразимо средствами естественного языка. И поэтому выраженное не всегда понимаемо или, точнее, как правило, не понимаемо. Возможно, по самой своей природе люди в общении в большей степени доверяются воспринятым от партнёра ощущениям (на «языках» чувственной ориентации), чем всему тому, что выражено словами и фразам. Возможно и многое другое.

Но, по-видимому, надо признать, что множество формулировок, как будто бы изначально понимаемых человеком, при их осмыслении или детальном изучении могут быть охарактеризованы достаточно высокой смысловой неопределенностью. В результате при общении неминуемо возникают просьбы уточнить сказанное; выразиться яснее; пояснить, что имеется в виду; определить то, на чём делается акцент; изложить более конкретно, и т.п. То же самое происходит и при выражении своих мыслей отдельным человеком для самого себя при составлении отчетных (делопроизводственных, научных, литературных и пр.) документов. Несомненно, это же касается и формулировок проблемы.

Для дальнейшего изложения несколько детализируем рассуждения о моделях [см. лекцию 7],
уточнив конкретные представления о различных компонентах процесса моделирования.

2.1. Модельное представление.

Модель явления – это лингвистическая, чувственная, предметная или иная материализация психического образа явления объективной реальности. Материализация происходит в процессе отчуждения образа от человека.

Процесс материализации ограничивается и находится в неких общих рамках исходных или «фундаментальных» концептуальных представлений человека о явлении объективной реальности, на которое направлено его внимание [рис. 20–26; лекция 10]. Но при этом материализация, определенным образом обусловленная предшествующим процессом восприятия, «вырезает» (выхватывает, вычленяет) часть концептуальной среды и из этой части формирует результат своей «деятельности».

Результат материализации, то есть полученная модель, сформированная в общих рамках концептуальных представлений, тем не менее выражает, воплощает, реализовывает или представляет некие текущие, сиюминутные, конкретные «элементы» концептуальности
[рис. 10–19; лекция 8]. Любое отчуждение (модель) есть демонстрация свойств конкретной концептуальной модели в конкретной ВЭО-материализации.

Наблюдая закат солнца (образ явления объективной реальности), например, учёный (физик, математик) будет составлять дифференциальные уравнения (отчуждение в лингвистической форме), художник – рисовать картину природы, поэт – воспевать женский образ, а инженер – создавать, то есть рисовать или буквально собирать на монтажной плате, например, радиоэлектронную схему (модель, имитирующую цветовую гамму) заката.

Психический образ явления объективной реальности может быть неосознаваемым (ощущение, видение, галлюцинация, озарение) или осознаваемым. Первый – это, обычно, результат чувственного восприятия, второй – результат обдумывания образа.

Мысленный образ – это образ, осознаваемый в процессе мышления (размышления) над ним. Мышление речевое, поэтому начальной материализацией мысленного образа (как результата речевого мышления) является лингвистическая модель (выраженная на этническом языке). Процесс отчуждения может привести к разным ВЭО-реализациям (к разной материальности) лингвистической модели: в виде текста на твёрдом носителе (бумаге), аудиозаписи, видеозаписи со звуковым сопровождением и текстовым изображением, в виде последовательности жестов и пр.

Моделирование – это:

а) процесс отчуждения;

б) процесс трансформации (преобразования) моделей;

в) процесс экспериментирования с моделью;

г) модельный процесс, совмещающий в себе первые три процесса в разных «пропорциях» использования. Другими словами, моделирование можно определить как:

1. Акции образования (составления) моделей. В реальности этот процесс (отчуждения) не является однократным. Возникает некий цикл. Человек обозревает явление объективной реальности, назовём его символически ?0, и в нём (в человеке) образуется образ этого явления, который обозначим также символически . Будем для определенности полагать, что стрелка вверх у символа указывает на образ, а вниз – на модель.

Поскольку речь идёт о формулировке проблемных обстоятельств, то вначале происходит отчуждение образа и образуется первая (начальная) лингвистическая модель . Она становится объективной реальностью ?1. Человек обозревает ?1 и эта реальность (как бы, ?0), воспринимаемая человеком, «возвращается» в него в виде другого образа .

Если образ далёк от образа , человек «уточняет» (изменяет) формулировку, то есть проводит новое отчуждение либо образа , либо образа и получает новую лингвистическую модель , и так далее. В простейшем случае следующее отчуждение будет связано с предыдущим образом предыдущей модели:

(14)

(15)

(16)

…

Отмеченный процесс проводится до тех пор, пока человек не убеждается в некой «адекватности» модели и явления. Причем адекватность, скорее всего, определяется (задаётся, указывается) соответствующим (конкретным) целеположением (целями исследования). Таким образом, исходная формулировка проблемных обстоятельств изменяется и уточняется до тех пор, пока её смысл не достигнет уровня соответствия предмета и представления о нём.

При этом изменения и уточнения могут проводиться последовательно (14)-(16) или начинаться с любого промежуточного образа независимо от того, как много уже оценено и получено различных моделей .

Понятно, что подобный процесс характерен не только лингвистическим моделям: он – существо процесса отчуждения в целом.

2. Акции трансформации (преобразования) моделей. Процесс образования моделей начинается от образа с его последующим отчуждением, например, в виде последовательности (14)-(16). Если полученные модели предоставляют возможности изменения их структуры, то формирование моделей (изменения и уточнения) может проводиться в принципиально иной последовательности, в которой исходным является не образ, а собственно модель, как объективная реальность:

(17)

(18)

(19)

Этот процесс также проводится, пока человек не убеждается в некой «адекватности» модели и явления с позиций конкретного целеположения. При этом изменения и уточнения могут проводиться по-разному, в том числе и в порядке последовательного построения трансформируемых (преобразованных) моделей (17)-(19) или начинаться (продолжаться) с любого промежуточного образа , независимо от того, как много уже оценено и получено различных моделей , или любой промежуточной модели.

3. Совокупность действий по экспериментированию с моделью. При экспериментировании осуществляются акции детализации параметров модели и их варьирования, то есть фактически происходит хотя и «однообразное» (однотипное, одновидовое и пр.), но всё-таки изменение моделей. Это изменение приводит к формированию несколько другого образа, который может (по заключению человека) отличаться (своим смыслом или содержательностью) или не отличаться от исходного (предыдущего) образа. Если таковые отличия человеком замечаются, то полученный образ квалифицируется им как новый образ, и это составляет основу получения модельного знания.

Не уточняя термин экспериментирования, можно утверждать, что действия по экспериментированию с моделью направлены на получение модельных знаний и их дальнейший перенос на исследуемое явление объективной реальности, что и составляет основное предназначение процесса экспериментирования.

4. Модельный процесс, совмещающий в себе первые три процесса в разных «пропорциях» использования. Несмотря на предназначение процесса экспериментирования с моделью, в этом процессе заключены и сопутствующие возможности по формированию самих моделей практически на каждом шаге параметрических изменений модели. Пусть –
модель с параметрами ?1, ?2, ..., ?n и экспериментирование проводится посредством задания различных значений этих параметров:

(20)

(21)

(22)

…

(23)

…

Тогда, несмотря на факт экспериментирования, на каждом шаге варьирования параметров (20)-(23) у человека есть возможность перехода к конструированию новых, более подходящих моделей, начиная с любого шага и с любого образа или любой модели, например:

(24)

(25)

(26)

…

или продолжение аналогично (17)-(19):

(27)

(28)

(29)

(30)

и так далее, в зависимости от представлений человека о близости образов, моделей, в зависимости от его представлений об адекватности, в зависимости от всего того, что обуславливается целеположением и т.п.

Принято считать, что математическая модель – это множество количественных соотношений и функциональных характеристик, отражающих структуру, функционирование и целеположение объекта в многообразии всевозможных взаимосвязей объекта и его динамически изменяющейся локально организованной среды.

Тогда под математическим моделированием естественно понимать некую последовательность формирования представлений об исследуемом явлении объективной реальности посредством изучения множества математических моделей, характеризующих явление и её локально организованную среду в единстве их существования и выражения.

Математическое моделирование направлено на имитацию (воспроизведение, отражение):

1) реального функционирования (существования) объекта в реальной среде;

2) реальной «жизнедеятельности» среды под воздействиями реального объекта.

Математические модели и математическое моделирование основаны на использовании формальных языков, формальных средств организации процессов имитации и информационных технологий воспроизведения (реализации, воссоздания, моделирования) модельных процессов.

В силу того, что начальной материализацией мысленного образа является лингвистическая модель на этническом языке, математические модели являются производными моделями явлений объективной реальности. Это факт является одним из наиболее богатых источников сложностей (погрешностей) построения математических моделей [см. лекции 11-14].

Исходя из сказанного, можно уверенно говорить о том, что формулировка воспринятых проблемных обстоятельств, как первая реальная концептуальная модель, и сложных обстоятельств и тем самым сложной системы не может быть математической моделью (если, конечно, не учитывать сверхъестественные или мистические возможности человеческого духа видеть невидимое и ведать о том, что все давно забыли или чему ещё предстоит свершиться). Повторяясь, напомним, что «у лиц, принимающих решение, на начальном этапе нет достаточных сведений о проблемной ситуации, позволяющих выбрать метод её формализованного представления, сформировать математическую модель или применить один из подходов к моделированию» (проф. Волкова В.Н., 1983)[121] [см. лекцию 5].

2.2. Конструирование записи.

Исходная формулировка проблемы не может и не должна иметь проблемного характера. Прежде всего, она должна являться лингвистическим фактом регистрации отклонения функционирования сложного объекта от привычного (принятого, целенаправленного, целесообразного) хода деятельности. Она, по сути, должна стать замеченным отличием (воспринятым человеком в процессе его наблюдения за функционированием объекта) в описании процесса функционирования объекта. Но замеченное отличие в привычном и понятном описании процесса функционирования и нарушение собственно процесса функционирования – это далеко не одно и то же.

Стратегия формулирования проблемы. Для проведения последующих оценок и постановки вопросов очень важно изначально иметь достаточно полное описание различных замеченных аномалий в функционировании и неожидаемых состояний системы. Поэтому первая «проблема», которая вдруг появилась и которую надо разрешить, связана с квалификацией зафиксированного отклонения. Например, является ли оно нарушением, обыденной реальностью или случайностью с последствиями, не существенными для общего режима деятельности, и т.п.

В общем, принципиально можно говорить о существовании двух граничных (полярных) формулировок:

1) начальной формулировке, несущей смысл отличий в описании функционирования (начальная ситуация);

2) заключительной формулировке, выражающей смысл проблемы по существу нарушения процесса функционирования (заключительная ситуация).

Очевидно, что начальная ситуация с позиции заключительной ситуации обладает высокой смысловой неопределенностью (первая – носительница описания, вторая – всего того, что об этом можно подумать). Поэтому можно утверждать, что формулировка проблемы – это последовательность различных формулировок (лингвистических моделей), непременно сформированных в модельном процессе (14)–(30), каждая последующая из которых обладает меньшей смысловой неопределенностью.

При этом надо особо подчеркнуть, что в данном случае смысловая неопределенность касается как ранее выделенной склонности человека к неопределенному лингвистическому оформлению своих мыслей, так и в немалой степени – смысловых различий начальной и конечной ситуаций.

Уменьшение смысловой неопределённости формулировки проблемы, как путь формирования моделей (14)-(30), и есть, во-первых, выражение того процесса, который формирует понимание человеком существа проблемных обстоятельств, и, во-вторых, выражение процесса переориентации понимания с описательной сущности на существо проблематики функционирования сложного объекта. Невозможно приступить к рассмотрению вопросов, не понимая их содержательности.

Особое внимание в системном анализе отводится ясности понимания места и значения неопределенности в принятии решения и, более того, системный анализ представляется формализованным здравым смыслом[122] в плане желаемого отсутствия в нём смысловых неопределенностей и прагматической многосмысленности. Для этого небезосновательно и небезуспешно «разрабатываются формализованные приёмы и методы разделения «больших» неопределённостей на более «мелкие», лучше поддающиеся исследованию» (проф. Темников Ф.Е.)[123].

Таким образом, не будет преувеличением утверждение о том, что идея сведения больших неопределенностей к меньшим неопределенностям является стратегической линией при построении формулировки проблемных обстоятельств, то есть при осуществлении процесса постановки задачи.

Особенности процесса конструирования записи. Целеполагание ограничивает концептуальность [см. лекцию 9]. Тем самым оно сужает и возможности квалификации сложных обстоятельств, и широту возможностей сведения неопределённостей.

Например, наблюдение производственной ситуации гостем предприятия может вызывать у него нарушение некоего понятийного аппарата, посредством которого он выстраивает своё восприятие своих производственных обстоятельств и свою логику формирования и принятия решений [см. лекцию 6]. Несомненно, им самим же такое состояние может справедливо квалифицироваться, как возникшая проблема.

Между тем, подобные производственные ситуации на данном предприятии для его административно-управленческого персонала – либо незначительные и легко разрешаемые вопросы, либо не замечаемые явления по простой причине: такие производственные ситуации не оказывают сколько-нибудь видимого влияния на смысл деятельности (цели) предприятия, то есть его целевые функции или его качества (свойства) [см. лекцию 2].

Проблематика (оценка, квалификация) и её осмысливание (формулировка, постановка) не может определяться широтой представления индивидуума (отдельного ЛПР). Она ограничена (или охвачена) целевым назначением всей организационной структуры сложной системы [см. лекцию 5]. Влияние целеположения на процесс конструирования формулировки проблемы может быть разнообразным.

Будем считать, что замеченное отличие в описании процесса функционирования объекта квалифицировано как фиксация нарушения процесса функционирования, то есть как возникшая проблема. Предположим, установлено, какие требуемые качества сложной системы пропадут из-за возникших нарушений. Пусть также определены те части системы, которые обеспечивали потерянные качества. Теперь, исходя из основного представления цели
[см. лекцию. 9], можно сделать несколько принципиальных замечаний:

1. По тому, что связано с критериальностью цели. Исходя из презумпции управления
[см. лекцию 2], для гарантирования (возврата) требуемых качеств системе необходимо организовать замкнутые контуры управления над теми частями системы, которые должны были обеспечивать потерянные качества. Другими словами, надо разрешить инженерную проблему (задачу) конкретного предприятия по построению конкретной требуемой системы управления.

Однако критериальность цели означает то, что целеполагание во многом основывается на общественно значимой (духовной) оценке качества самого процесса существования человека.

И в этом плане вместо инженерной проблемы может возникнуть проблема регионального, отраслевого, национального или даже научного характера (например, при необходимости создания новых технологий получения энергии без опасности последующего радиоактивного заражения).

В таком случае стратегия сведения неопределенностей будет иметь совсем иную направленность и приведёт к совсем иным формулировкам проблемы.

2. По тому, что связано с желаемостью и множественностью цели. Аналогично предыдущим рассуждениям, надо разрешить инженерную проблему по организации замкнутых контуров управления над теми частями системы, которые должны были обеспечивать потерянные качества.

Желаемость и множественность цели означает наличие рядов желаемых образов будущих результатов деятельности.

Несомненно, части системы, которые должны были обеспечивать потерянные качества, охвачены элементами организационной структуры, то есть существует определенное число экспертов (ЛПР), заинтересованных (в соответствии с их должностными инструкциями) в реализации своего видения решения инженерной проблемы организации контуров управления. Отсюда естественны различные реализации стратегии сведения неопределенностей и, как результат, различные формулировки и фактически разное существо проблемы. Однако отсюда и новая «метапроблема» по выбору будто бы лучшего ряда желаемых образов (конкретного решения инженерной задачи) для их реализации, а на самом деле – по выбору приоритетного концептуального воззрения одного из экспертов.

3. По тому, что связано с причинностью и прогнозируемостью цели. Аналогично предыдущим примерам надо разрешить инженерную проблему по организации замкнутых контуров управления над теми частями системы, которые должны были обеспечивать потерянные качества.

Причинность и прогнозируемость цели, как правило, понимается как:

– наличие начального целеположения, не обусловленного причинно-следственными отношениями, которые будут развиваться в организуемой деятельности и организуемых процессах;

– наличие связанного множества (последовательности, совокупности) целей, соотносимых с начальным целеположением и друг с другом, как реализованных причинно-следственных отношений;

– порождение причинно-следственных отношений взаимодействием конкретной формы деятельности со средой, в которой она возникает, формируется и развивается, структурой и закономерностями конкретной деятельности, начальным целеположением и всей ранее полученной совокупности конкретных целей.

Если сложная система представляется многообразием (в частности, последовательностью) функциональных систем[124] [см. лекцию 4], то начальное целеположение – это выбор определенной начальной функциональной системы для начального представления сложной системы. От этой начальной функциональной системы и исходит тот конкретный ряд функциональных систем, выражающий функционирование сложного объекта в реальных условиях.

Тогда решение инженерной проблемы по организации замкнутых контуров управления для текущих условий нельзя рассматривать в отрыве от конкретного ряда функциональных систем, и соответственно, от того, с какой начальной функциональной системы этот ряд начался. Именно это начало может оказаться фактором, приведшим к катастрофическим результатам потери качества сложной системы. «Решение вопроса о необходимости применения системного анализа зависит от того, какая неопределенность в постановке задачи имеет место на начальном этапе её рассмотрения» (проф. С.А. Валуев, 1991)[125].

В свою очередь, оценки такого плана могут привести к пониманию необходимости не столько введения дополнительных контуров управления, сколько реконструкции сложной системы [см. лекцию 3] со всеми вытекающими последствия. Но это уже совсем другие и формулировки проблемы, и пути её разрешения.

4. По тому, что связано с объективностью и описательностью цели. Для гарантирования требуемых качеств системе необходимо организовать замкнутые контуры управления над теми её частями, которые должны были обеспечивать потерянные качества.

Объективность и описательность цели, то есть её представление в виде объективно существующих отношений, определяющих полную направленность деятельности, означает адекватность цели закономерностям и структуре деятельности. Это понимание цели как бы выражает другую сторону понимания причинности и прогнозируемости цели как порождения причинно-следственных отношений взаимодействием конкретной формы деятельности со средой, в которой она возникает, формируется и развивается, структурой и закономерностями конкретной деятельности. В целом в этом аспекте понимания цель выражает всё то, на что способна система.

Тогда каждый кусок организационной структуры, преследуя свои индивидуальные цели, будет отрабатывать либо какую-то часть общей цели, либо её определенную реализацию в конкретных условия. Но в любом случае каждая индивидуальная цель в организационной структуре, выражая причинно-следственные связи, будет по сути подцелью сложной системы.

Поскольку объективность цели означает её адекватность закономерностям и структуре деятельности, то должно существовать идеальное разделение (разбиение) цели на подцели, а каждой подцели на своё множество более мелких подцелей и т.п., реализация которого в организационной структуре будет адекватна системе. Это понимание цели выражает иерархию целеобразования, начиная от самих формулировок проблем до организации конкретных структур замкнутых контуров управления.

Иерархия целей жёстко определяет направленность применения стратегии сведения неопределённостей и тем самым получения формулировок проблемных обстоятельств.

Смысловая ориентация формулировки. Вначале человек видит нарушение в описании, затем приходит к несколько иному пониманию смысла и иному представлению отдельных моментов функционирования сложного объекта, потом осуществляется процесс достижения формулировки проблемы с меньшими смысловыми неопределенностями.

Исходя из того, что отсутствие смысловых неопределённостей означает понимание проблемы, оказывается возможным указать характерную черту достижения той результирующей формулировки, в которой либо действительно отсутствуют смысловые неопределённости, либо в которой понимание проблемы достигло точки, с которой может начинаться её разрешение.

Академик Амосов Н.М. в шестидесятые годы прошлого века кратко, но ёмко и образно выразил существо процесса понимания фразой:

понять – это запомнить и научиться пользоваться. (31)

Заметим, что до настоящего времени техническая идеология устройств искусственного интеллекта воплощает именно этот тезис: реализуются разнообразные базы знаний, отрабатываются всевозможные стратегии формального вывода и их применимость в конкретных приложениях.

Если в понятии (31) компонент «запомнить» что-либо семантически достаточно очевиден, то компонент «научиться пользоваться» чем-либо может трактоваться достаточно широко:

– как умение определить или решить вопрос о месте этого чего-либо в системе знаний или ценностей человека, (32)

– как навыки преобразования этого чего-либо и трактовки результатов проведенных преобразований, (33)

– как приёмы установления причинно-следственных отношений этого чего-либо с подобными или близкими понятиями, (34)

– как выработанный порядок внедрения, включения или вмонтирования этого чего-либо в цепочки дедуктивных или индуктивных рассуждений, (35)

– как интуиция «правильного» объединения или выделения этого чего-либо из других понятий, (36)

– как привычки определения или выбора инструментальных средств для оперирования этим чем-либо в конкретных обстоятельствах, (37)

– как опыт создания последовательности действий для взаимодействия с конкретной средой приложения и т.д. (38)

Анализируя (32)-(38) и другие подобные оценки, не трудно прийти к следующему заключению:

1. (32)-(38) имеет индивидуальную ориентированность, то есть проблема не может ни пониматься ни исполняться вообще. Она может исполняться конкретно в объёме того понимания, которым обладает конкретный исполнитель. По существу, формулировка каждого конкретного случая указывает на конкретного исполнителя и, соответственно, ограничена его возможностями. Поэтому при целостном охвате проблемы её решение должно быть освобождено от условностей и ограниченности индивидуума, её формулировка должна быть ориентирована на коллективы конкретных исполнителей. В связи с этим не удивительно, что в системном анализе особое внимание уделено организации процессов коллективного принятия решений.

2. Умения, навыки, приёмы, выработанный порядок, интуиция, привычки определения или выбора, опыт создания и пр. – всё это либо необходимые элементы, либо собственно методы, либо методическая база организации процессов разрешения проблемных обстоятельств. Человек всегда решает вопросы согласно своим навыкам и умению, хотя и то, и другое формируется и корректируется именно в процессах решения. Это даёт основания считать, что формулировки проблемы не могут быть не ориентированы на определённые методологические установки, конкретные подходы, в том числе и методы решения проблемы. В этом плане трудно переоценить мысль о том, что выбор, построение или определение «системы», то есть формулировки проблемы, есть способ или средство решения самой проблемы[126].

3. Продуктивность применения или реализации (32)-(38) существенно определяется инструментальными средствами, как некими материальными или методическими «кирпичиками», посредством которых или из которых слагаются процессы решения проблем. Следовательно, весь процесс сведения неопределённостей при построении результирующей формулировки должен приводить к соответствующим инструментальным средствам или определять правила их выбора или построения.

4. Формулировка проблемы выражает языковым образом понимание существа проблемных обстоятельств, то есть знания того круга вопросов, к которым относится или может относиться конкретная проблема. Человек получает знания тогда и только тогда, когда есть язык и есть некий человеческий уникальный «аппарат» соотнесения языковых конструкций, смысла, который они выражают, и реальности[127]. Поэтому при любой детализации (31) научиться пользоваться и, в целом, понимать без участия самого человека, видимо, невозможно. Всё это даёт основания полагать, что решение проблемы, на которое указывает формулировка, должно носить интерактивный характер, выражающийся, в том числе, и в использовании формальных и экспертных знаний при разрешении конкретных проблемных обстоятельств.

Контрольные вопросы по лекции 15:

1. В чём заключается методологический потенциал унифицированной формы выражения концептуальности?

2. Поясните понятие формулировки.

3. Что такое модель явления?

4. В чём отличия компонентов процесса моделирования?

5. Объясните записи (14)-(16).

6. Поясните формообразование (17)-(19).

7. Что такое модельный процесс?

8. Объясните цели моделирования.

9. Почему математическая модель является производной моделью?

10. В чём отличия граничных формулировок проблемы?

11. В чём заключен смысл идеи сведения неопределенностей?

12. Почему формирование моделей (14)-(30) есть путь уменьшения смысловой неопределённости формулировки проблемы?

13. В чём заключена стратегия формулирования проблемы?

14. Как критериальность цели влияет на стратегию сведения неопределенностей?

15. Поясните влияние желаемости и множественности цели на процесс сведения неопределенностей.

16. Объясните, почему причинность и прогнозируемость цели оказывает влияние на процесс сведения неопределенностей?

17. В чём выразительная сущность концептуальности?